Первые усташские диверсии были осуществлены в поездах по маршруту Вена - Белград. Одно взрывное устройство взорвалось на территории Австрии, другое - в Словении, а третье - возле Земуна. Только в последнем были жертвы: погибла вся семья известного земунского профессора Брунетти.
Самый большой эффект произвела акция усташей из 1933 года, когда было вброшено большое количество фальшивых банкнот в 1000 динаров, что поставило под угрозу денежную систему Королевства, а они, кстати были напечатаны в Институте производства банкнот Италии.
В этом же 1933 году усташи совершили 19 террористических акций в Королевстве Югославия. Так, 30 июля 1933 года на железнодорожной станции в Копривнице взорвалась адская машина. Здание было значительно повреждено, полицейский агент Йосип Кронаст был убит, а Милутин Стеванович и еще один агент были серьезно ранены. Следствие установило, что взрывное устройство заложили усташские террористы Эдо Премец и Мийо Краль. В этих террористических действиях принимали участие усташские и болгарские террористы, а в ходе антитеррористической акции было арестовано и ликвидировано 12 террористов. И ровно в 1933 году, через двенадцать лет после белградского покушения, король Югославии решил поехать в Загреб и отметить там праздник крещения, святого Андрея Первозванного и его день рождения.
Анте Павелич, кстати, ждал первой подходящей возможности для немедленных действий. И эту возможность он получил. Из Италии он направляет двух хорошо обученных террористов, Петра Ореба и Ивана Геренчича, чтобы убить короля Александра. Их задача, как у Стеича, была бросить бомбу в машину, в которой находился король. Однако югославская полиция успешно предотвратила акцию и убийцы были арестованы.
Атмосфера в Загребе была похожа на ту, что была в Белграде на Видовдане в 1921 году. Тысячи и тысячи людей толпятся на улицах. То, что удивляет многих наблюдателей из дипломатического корпуса, это большое количество молодых людей. Когда машина короля отошла от вокзала через Зриневац в сторону площади Елачича, издалека и ближе послышалось веселое «Да здравствует!» Жители Загреба, привыкшие приветствовать правителя, не хотели опозориться перед королем. Они встречали австро-венгров и знают, как этого делать. С этим же восхищением, десятью годами позже, будут приветствовать вступление немцев в их город, а затем Иосипа Броза, а затем Франьо Туджмана. Увидев, что происходит на загребских улицах, усташские убийцы удалились и отложили покушение на день или два, но пришли прямо в руки полиции. Вечером того же дня, на приеме в отеле «Экспланада», когда видные загребские горожане толпились вокруг его, Александр узнал, что стал мишенью террористов Павелича и что он случайно избежал смерти. На следующий день, в сопровождении только одного адъютанта, он гулял по улице, источнику жизненной силы хорватской столицы.
На третий день своего пребывания в штабе Савской Бановины, укрывшись за занавеской, он присутствовал на допросе захваченного убийцы. Он услышал от усташа, что тот прибыл в Загреб из Италии с задачей убить его. По памяти современников, югославский правитель после этого заметно был в плохом настроении. На следующее утро, когда его слуга Зечевич помогал ему надеть сапоги, король приказал сообщить премьер-министру Милану Шрскичу и судебному приставу генералу Александру Димитриевичу прервать его дальнейший визит в Загреб и всю программу и все приемы отменить. «Мы уезжаем в Блед в течение двух часов!»
Небольшая свита едет в Блед. И вот, 5 января 1934 года, Король пишет завещание, которое откроется только после его убийства в Марселе. Как только супружеская королевская пара прибыла в замок »Сувобор», в Белграде было объявлено, что туда должна прибыть русская графиня Надя, частая гостья королевского дома. Согласно показаниям придворной дамы, госпожи Мирки Груич, графиню Надю называли «женским Распутиным». Графиня, миниатюрная старуха с морщинистым лицом, дрожащими руками и многозначительным взглядом орлиных глаз, не предсказывала королю радужного будущего. Якобы после бурного сеанса с графиней Надей Александр Карагеоргиевич решил написать завещание.
«Все эти усташские действия предупреждали, что центры подготовки террористов расположены и функционируют на территории Венгрии, и что после обучения они войдут на территорию Королевства Югославия с помощью венгерских властей». Также венгерские власти постоянно оказывали помощь в обучении террористов, а также в передаче оружия и сокрытии их личности и следов во время вторжения на территорию Югославии. В 1933 году было обнаружено несколько террористических групп, которые перевозили большое количество боеприпасов, оружия и взрывчатых веществ для террористических групп в приграничных районах Приморской Бановины из итальянского Задара» (Гачинович, 2017).
В течение десяти или более лет Югославия сопротивлялась террору, исходившему как с запада, так и с востока. То, что пришло из Италии и Венгрии, воспринималось как вражеский акт со стороны возможного оккупанта. Проблема заключалась в террористических актах, спровоцированных Москвой и ее сателлитами. К сожалению, это было воспринято не только как внешняя, но и как внутренняя опасность не только государственными чиновниками, но и народом. Они опасались не только действий «югославских коммунистов, но и традиционной привязанности сербского народа к России».
В то же время большевики опасались, что элитная армия Врангеля, дислоцированная в Югославии, при поддержке внутренней армии начнет «контрреволюцию» в России. Согласно международной конвенции, 20000 врангелевских солдат должны были войти в Югославию. Однако пришло более 40000 человек. Некоторые источники говорят, что их было больше (Казимирович, 2017).
В те годы императрица-мать Мария Федоровна, которой удалось избежать расправ над царской семьей Романовых и из Одессы прибыть в Европу, через своего адъютанта посылает королю Александру для охранения руку святого Иоанна, одну из величайших и самых известных христианских реликвий. В европейских центрах силы, в русских эмигрантских кругах, но также и в Москве, говорят, что самым серьезным претендентом на российскую императорскую корону является король Александр I Карагеоргиевич. Якобы, из-за этого он никогда не короновался, как его отец, королем Югославии. Это еще больше вдохновило советское правительство на подрыв Королевства СХС.
«Из-за таких инсинуаций правительство в Белграде было вынуждено официально заявить, что оно не будет способствовать каким-либо действиям против тогдашнего большевистского режима и что югославский государь не имеет претензий на имперскую корону, подчеркнув, что оно убеждено в том, что единая демократическая Россия может быть развитой страной» (Глигориевич, 1996).
Кстати, отвращение Александра к разговорам о России было хорошо известно. Было отмечено, что во время пребывания в Белграде, министр иностранных дел Франции Луй Барту спросил своего коллегу югославского министра, уместно ли начинать разговор по русскому вопросу. Он получил ответ: «Подождите, пока король заговорит об этом».
Когда Александр услышал, что министры иностранных дел Чехословакии и Румынии, Эдвард Бенеш и Николае Титулеску, в Женеве пообещали советскому послу Литвинову, что привезут Югославию к ним, Александр сердито сказал: «Никто не «привозит Югославию», я знаю дорогу к Москве». (Елан, 1988). В разговоре вышеупомянутой французской писательницы Клод Елан с королем накануне поездки в Марсель, несмотря на полученный совет - не открывать русский вопрос, она затронула эту запретную тему. »Я поняла, что отношение Александра к России больше не враждебное, а нетерпеливое».
Когда СССР был принят в Лигу Наций в сентябре 1934 года, только Югославия не установила официальных дипломатических отношений с коммунистическим государством.
Перевод Анжелы Шиповац
Русская Стратегия |
