«Наука – самое важное, самое прекрасное и нужное в жизни человека», – так выразительно, кратко и очень высоко оценил практическую значимость науки известный русский писатель А.П. Чехов (1860–1904). Однако такое превосходное представление о науке и её ценности не всегда воспринималось и воспринимается бесспорно и однозначно в повседневной жизни. Отношение к науке определяется в основном пониманием ценности науки в данный момент времени, или какую пользу она приносит обществу. Речь идёт, прежде всего, о естественно-научных отраслях, где критерий истины – эксперимент и опыт, строго определён, и где рождаются наукоёмкие технологии производства промышленной либо другой продукции, жизненно необходимой человеку, или, иначе говоря, есть практический выход.
В некоторых гуманитарных отраслях, где критерий истины теряется в непроницаемом тумане воображения, под громкими названиями и абстрактным, красивым пустословием (например, как построить земной рай, или приблизить светлое будущее в отдельно взятой стране) очень часто пышным цветом расцветают наукообразные, благозвучные толкования, которые не имеют никакого отношения к подлинной науке, ориентированной на поиск истины. И любому здравомыслящему человеку понятна «практическая значимость» подобных «научных» толкований, в частности, направленных на разрушение всего старого, чтобы якобы новый мир построить, а, на самом деле, чтобы прибрать власть в свои нечистые руки, обагрённые кровью, причём прибрать сразу же, немедля, несмотря на многочисленные человеческие жертвы...
Ценность же истинной науки вполне логично и правомерно рассматривать с двух точек зрения: что она даёт людям для улучшения их жизни и что она даёт учёным, исследующим разнообразные явления и свойства объектов природы с целью познать естественно-научную истину или как устроен окружающий мир. Ценной с первой точки зрения считается прикладная наука, а со второй – фундаментальная.
Известны разные мнения о ценности и пользе науки. Одно из них вполне понятно выразил выдающийся французский учёный с мировым именем Анри Пуанкаре (1854–1912), крупнейший математик, физик и философ: «Я не говорю: наука полезна потому, что она научает нас создавать машины; я говорю: машины полезны потому, что, работая на нас, они некогда оставят нам больше времени для занятия наукой».
Разумеется, некоторые люди, прямо или косвенно решающие вопрос финансирования науки, рассуждают более определённо, имея несколько иную точку зрения: для них главное – всё-таки машины, приносящие пользу человеку. В их понимании основная задача учёных заключается в том, чтобы не только искать естественно-научную истину, но и находить вполне определённые, конкретные решения тех или иных практических задач.
Просвещённые и образованные представители власти понимают, что в ряде случаев и чаще всего фундаментальные исследования – это всё-таки работа на будущее без каких-либо заранее прогнозируемых практических результатов. Нежелание остаться без будущего в науке приводит к осознанию необходимости финансировать фундаментальные исследования. На практике при решении вопроса о финансировании всё же возникает серьёзная проблема разделения исследований на фундаментальные и прикладные.
Как же на самом деле отличить прикладные исследования, которые могут обходиться своими финансовыми средствами, от фундаментальных, изначально требующих финансирования? Ведь иногда некоторые исследования, никуда «не прикладываемые», могут рядиться в «одежды фундаментальные», и исследователи при этом требовать ничем не оправданных финансовых вложений.
Приведённый выше признак формального разделения исследований на прикладные и фундаментальные с учётом их ценности нельзя считать однозначным критерием для финансирования научно-исследовательских работ. Недостаток его – расплывчатость и неконкретность. Задача разделения усложняется ещё и тем, что нередко прикладные и фундаментальные исследования тесно переплетаются между собой, взаимосвязаны и дополняют друг друга.
Поэтому разделение естественно-научных проблем на прикладные и фундаментальные часто производится по чисто формальному признаку: исследовательские задачи, которые ставятся перед учёными извне, или заказчиком, относят к прикладным, а задачи, возникшие внутри самой науки, – к фундаментальным.
Длительная история развития науки во всём мире показывает: результаты некоторых фундаментальных исследований никогда не находили применения и вряд ли найдут его в ближайшем будущем. Такая научная перспектива без практического выхода, отнюдь не радужная, обусловливается тремя причинами.
Первую из них можно пояснить на примере теорем о конических сечениях: в течение примерно двадцати веков было использовано лишь несколько теорем, хотя в древности их было доказано свыше ста. Если в ближайшее время или через несколько веков понадобятся подобные теоремы, то с учётом развития математики их быстро, без особых усилий докажут заново, не тратя напрасно времени на поиски исторических, научных реликвий.
Вторая причина – фундаментальные исследования всегда проводились и проводятся с большим избытком и явным превышением потребностей науки и общества. Рождается множество гипотез, и лишь немногие из них, подтверждённые экспериментом, переходят в разряд подлинной научной теории. Так, гипотетический флогистон долгое время принимался как материальный объект, и «теория» флогистона признавалась многими известными учёными до тех пор, пока экспериментальные работы, в том числе и труды нашего соотечественника, великого русского учёного-энциклопедиста М.В. Ломоносова (1711–1765), доказали её ошибочность…
В отечественной науке особенно в последнее время стали преобладать не экспериментальные, а теоретические работы, хотя всем просвещённым людям понятно, что не теоретическое описание, каким бы красивым и абстрактным оно не было, а эксперимент и опыт, являясь критерием естественно-научной истины, составляют фундаментальную основу естествознания.
Такого чёткого критерия нет в гуманитарных науках. В обществе трудно поставить эксперименты, которыми можно было бы проверить научные гипотезы, если даже на высоком государственном уровне нерадивыми и дремучими чиновниками они признавались единственно правильными, потому что считались верными, несмотря на трагический исход проводимых социальных экспериментов. Последствия подобных преступных и преднамеренных заблуждений всем известны – трагедия всего русского народа с многомиллионными человеческими жертвами…
Преобладание теоретических исследований в естественно-научных отраслях обусловливается объективным и субъективным факторами. Объективный фактор – современный эксперимент сопряжён со сложным дорогостоящим техническим оборудованием. Субъективный – стремление исследователей любой ценой получить новые результаты. В результате рождаются многочисленные теоретические описания гипотез, претендующие на научные теории без подтверждения экспериментом или опытом. Как бы они не назывались и в какой бы ранг они не возводились, подобные работы останутся на уровне гипотезы, теорий ради теорий, которыми переполнены научные журналы, особенно отечественные. Несмотря на это, в отдельно взятой стране в недалёком прошлом открывались не только лаборатории теоретических исследований, но и целые институты с многочисленным штатом сотрудников с учёными степенями и званиями, претендовавших на финансирование своих «фундаментальных» исследований.
И наконец, третья причина не полной востребованности фундаментальных исследований – некоторые учёные всегда стремились и стремятся к никак не оправданному и ничем не обоснованному «обобщению». Здесь имеется в виду не мысленный переход от единичного к общему – обобщение как один из важнейших принципов научного познания, – а изложение на более общем, абстрактном и непонятном языке с применением придуманной якобы новой терминологии всего того, что было известно и раньше, но излагалось более просто, наглядно и доступно. Таким недугом страдают, в первую очередь, гуманитарные работы. Не составляют исключения математические и естественно-научные статьи, которые обычно не связаны с новыми идеями, хотя и направлены якобы на их развитие. Конечно же, подобные публикации не способствуют развитию ни фундаментальной, ни прикладной науки, а, наоборот, сдерживают его.
Библиографические ссылки
Карпенков С.Х. Концепции современного естествознания. Учебник для вузов, 13-е изд. М.: Директ-Медиа, 2018.
Карпенков С.Х. Концепции современного естествознания. Практикум, 6-е изд. М.: Директ-Медиа, 2016.
Карпенков С.Х. Экология. Учебник в 2-х кн., 2-е изд., М.: Директ-Медиа, 2017.
Карпенков С.Х. Экология. Практикум, 2-е изд. М.: Директ-Медиа, 2022.
Карпенков С.Х. Экология. Учебник для бакалавров. М.: Логос, 2014.
Карпенков С.Х. Технические средства информационных технологий. 4-е изд. М.: Директ-Медиа, 2021.
Карпенков С.Х. Концепции современного естествознания. Справочник. М.: Высшая школа, 2004.
Карпенков С.Х. Незабытое прошлое. М.: Директ-Медиа, 2015.
Карпенков С.Х. Воробьёвы кручи. М.: Директ-Медиа, 2015.
Карпенков С.Х. Русский богатырь на троне. М.: ООО «Традиция», 2019.
Карпенков С.Х. Стратегия спасения. Из бездны большевизма к великой
России. М.: ООО «Традиция», 2018.
Карпенков С.Х. К истории одного преступления // Уничтоженные как класс. М.: ООО «Традиция», 2020. С. 3 – 65.
Степан Харланович Карпенков
Русская Стратегия |
