В начале января 1944 года в столичной гостинице «Москва» органами государственной безопасности был арестован бывший начальник штаба Северо-Кавказского фронта, бывший начальник штаба 64-й армии в Сталинградском сражении (именно Ласкину «рапортовал» о сдаче в плен фельдмаршал Паулюс), бывший командир 172-й дивизии, герой обороны Севастополя генерал-лейтенант Иван Андреевич Ласкин. После расформирования Северо-Кавказского фронта генерал в Москве ожидал нового назначения.

Мы уже рассказывали о конфликте Ласкина с начальником Особого отдела Северо-Кавказского фронта генерал-майором Белкиным. Ласкин отказался писать наградные листы на Белкина и его героев-особистов, и «особый генерал» пообещал начальнику штаба, что тот его запомнит…

У Ласкина в биографии в тяжелейшем 41-м году был эпизод, который советским чекистам всегда можно было использовать для обвинения генерала. В Уманском котле Иван Андреевич на несколько дней попал в плен, потом бежал, вышел из окружения и продолжал доблестно воевать. Его 172-я дивизия была самой стойкой в обороне Севастополя, там ещё в звании полковника Ласкин был ранен, контужен и эвакуирован на Большую землю. Занимаясь историей обороны родного мне Севастополя, я долго не мог найти командира 172-й дивизии, который с начала 44-го года «куда-то пропал…». Помог мне Константин Михайлович Симонов, который сообщил, что генерал живёт в Минске, и с ним случилась какая-то непонятная история…

О своей дальнейшей судьбе Иван Андреевич Ласкин рассказал мне в 1974 году после записи телевизионной передачи на деревянном диванчике Витебского вокзала, когда я провожал его в Минск. Генерал сообщил мне, что после ночного ареста, чтобы подавить его волю, как полагалось у чекистов, его избили, обвинили в недоверии к работе органов государственной безопасности и заточили в одиночную камеру ровно на десять лет. Что характерно для Красной армии, боевые соратники Ивана Андреевича за эти десять лет так и не задали вопроса: что с ним? куда делся Ласкин после завершения фронтовых операций на Северном Кавказе? Ведь не винтик пропал безымянный, а генерал из советской военной элиты. Но такова была эта военная элита… Ни генерал Иван Петров, ни генерал Пётр Шумилов, у которых начальником штаба служил Ласкин, не говоря уже о многих других боевых соратниках, не вспомнили о нём. Такие выдержанные были советские люди. Конечно, не предъявляя обвинений, разгромили семью Ивана Андреевича, выгнали из квартиры, лишили средств существования. От голода умерла старшая дочь генерала Мария. Её похоронили на кладбище Донского монастыря. По трагической иронии судьбы через несколько лет рядом улёгся в землю доносчик и палач генерал Белкин…

Там же, на Витебском вокзале генерал Ласкин спросил у меня: «Как ты думаешь, что оказалось для меня самым страшным в десятилетнем заключении?» И сам ответил: не пытки, даже не то, что я не дошёл до победы над немцами, от которых натерпелся в первые два года войны. Самым страшным оказалось то, что я отстал за десять лет как человек, как военный профессионал, мне в одиночной камере не дали прочесть ни одной строчки.

В 1954 году генерал-лейтенант Иван Ласкин был освобождён, реабилитирован, ему вернули звание и награды. Не вернули только десять лет жизни, напрасно и бездарно потерянных в одиночной камере…

Тропические ливни – одно из стихийных бедствий, непреодолимых для любых, даже очень хорошо оснащённых войск. Последствия этих хлябей небесных испытывали на себе солдаты, которые сражались в Бирме и на островах Тихого океана.

Аэродромы превращались в болота, влажность проникала всюду, от липкой тёплой грязной воды не было спасения. Всё замирало и пряталось в дни тропических ливней, словно объявлялось ливневое перемирие…

В первую неделю января в Северо-Западной Бирме дождей не было, и английское командование силами двух индийских дивизий организовало контратаки против позиций японских войск. Решающего значения эти бои не имели, союзники всего лишь улучшили конфигурацию своей линии фронта.

Главные события происходили на Восточном фронте. Особой активностью отличались четыре советских Украинских фронта. Инициатива полностью принадлежала Красной армии. Вермахт уже не мог перебрасывать ударные соединения с участка на участок, потому что в январе одновременно наступали все четыре Украинских фронта. Ими командовали теперь опытные, порой и нещадно битые в начале войны генералы Николай Ватутин, Иван Конев, Родион Малиновский и Фёдор Толбухин.

В первой половине января от оккупантов были освобождены Белая Церковь и Новоград-Волынский, Бердичев и Кировоград.

Командующий группой армий «Юг» фельдмаршал Манштейн понимал, что катастрофа на Украине неизбежна, если не эвакуировать далеко выступающий на восток южный фланг. Но Гитлер категорически запретил уход из Никополя и Кривого Рога по экономическим соображениям: Германия вывозила из этого района марганец и железную руду…

Вторая половина января обещала Красной армии обильные военные трофеи на Украине.

С 5 по 10 января 2-й Украинский фронт блестяще провёл Кировоградскую наступательную операцию. Присутствовали все слагаемые военного искусства: скрытное сосредоточение, неожиданный главный удар, угроза окружения с флангов, преследование отступающего врага танковыми соединениями… Фронтом командовал генерал армии Иван Степанович Конев. Родился в 1897 году. Участник Первой мировой и гражданской войн. Окончил военную академию имени Фрунзе. Войну начал командующим 19-й армии. Затем в качестве командующего Западным фронтом Конев испытал тяжелейшую катастрофу – его фронт был разгромлен под Вязьмой. Едва не попал под трибунал. В дальнейшем генерал Конев командовал войсками Калининского и Северо-Западного фронтов, где тоже не добивался заметных успехов. Но после битвы на Курской дуге Иван Степанович Конев стал одним из самых удачливых и компетентных командующих фронтами и добился нескольких блестящих побед. В общении с подчинёнными Конев отличался излишней нервностью и, как многие советские военачальники, традиционным рукоприкладством…

Оккупационные порядки, установленные нацистами в Прибалтике очень сильно отличались от оккупации, которая была в западных областях России. В Прибалтике немцы не разрушали сложившиеся веками социальные условия, они оставили землю в частной собственности, была проведена частичная реституция, но прибалтийская интеллигенция, частично уцелевшая от сталинских репрессий и переселений в Сибирь, испытывала определённый дискомфорт от полного удушения возможностей для восстановления в недавнем прошлом независимых государств. Немцы не пошли даже на восстановление подобия каких-нибудь органов самоуправления. Но рядовая часть прибалтийского населения воспринимала немецких оккупантов как меньшее зло в сравнении с большевицкой властью. Наиболее проблематично у германской администрации складывались отношения с силами литовского сопротивления, которые поначалу, летом 41-го года, испытывали громадные иллюзии по поводу намерений германской военной администрации. Однако, убедившись в том, что немцы и не помышляют о восстановлении Литовского государства, руководители литовского фронта восстановления Литовской республики во главе с генералом Пундзявикочусом и полковником Шкирпой отказались предоставлять литовскую молодёжь для службы в германских вооружённых силах. В течение Второй мировой войны на территории Литвы для поддержания порядка было сформировано всего 22 батальона вспомогательной полиции и несколько пограничных частей, в которых служило не более 37 тысяч человек. Большая часть литовской молодёжи категорически уклонилась от мобилизации в литовский легион СС, которая проходила в 1943 году. Экономическое и социальное положение в Латвии и Эстонии принципиально не отличалось от литовского. Но степень готовности к сотрудничеству с германской оккупационной администрацией латыши и эстонцы продемонстрировали несопоставимо большую. Эстонцы в поддержку Третьего Рейха дали 75 тысяч добровольцев, а латыши – около 100 тысяч, что полностью исчерпывало мобилизационные ресурсы довоенных Эстонии и Латвии. В марте 43-го года началось создание известного своей крайней жестокостью латышского легиона СС, в составе которого к лету 44-го года воевало около 30 тысяч человек. Создателем и командиром этого легиона был бывший военный министр Латвии Рудольф Бангерский, в прошлом офицер Русской Императорской Армии, участник Белого движения на востоке России. О биографии Бангерского по понятным причинам латыши не любят вспоминать, русские тоже. Легион латвийский, как и эстонский, не уступал фронтовым соединениям СС, но превосходил немцев в жестокости по отношению к мирному населению и пленным. Это была большая трагедия в отношениях между народами бывшей Российской империи, трагедия наглядная, потому что в годы Первой мировой войны ни литовцы, ни латыши и эстонцы никакой поддержки немецким войскам кайзера Вильгельма Второго не оказывали…

В Италии союзные войска в очередной раз натолкнулись на хорошо укреплённую линию обороны противника, мастерски использующего горный характер местности. Радужные надежды, связанные с прорывом к Риму, были развеяны в упорных боях в условиях туманной и дождливой погоды. В первой половине января англо-американская авиация имела только три ясных дня, когда она могла действовать в полную силу. Лобовые атаки 8-й британской армии, главным образом бывшими в авангарде польскими батальонами армии генерала Андерса против ключевого в обороне Вермахта города Кассино начались 4 января, а затем последовала общая для англо-американских войск наступательная операция против немецкой линии «Густава». Проходила она тяжело, туго, солдаты и офицеры союзников снизу смотрели на стоявшее на горе аббатство Монте-Кассино. Немцы позиций в монастыре не занимали, но среди командования союзников началась острая дискуссия: надо ли разрушать аббатство или нет? Американские и французские генералы выступали против бомбардировок и обстрелов монастыря, а новозеландцы и англичане стремились Монте-Кассино разрушить. Мнения поляков не спрашивали. 29 января статья в газете «Нью-Йорк Таймс» утверждала, что воздержание от обстрелов итальянского монастыря, вокруг которого разведкой обнаружено наличие немецких транспортных средств, значительно задержало наше продвижение, так как весь находящийся под ним горный склон обороняется немцами…

11 января в итальянском городе Вероне трибунал республики Сало приговорил к смертной казни пятерых бывших деятелей фашистского движения, причастных к свержению Муссолини в июле 43-го года. Дуче, может быть, и не стал бы расстреливать своих соратников, но на показательной казни за предательство очень настаивал Гитлер и немецкое военное командование в Италии. К смертной казни был приговорён даже зять Муссолини, бывший министр иностранных дел Италии граф Галеаццо Чиано, несмотря на настойчивые умоляющие просьбы дочери дуче Эдды. Но немцы уговорили Муссолини не поступаться принципами, заявив, что казнь собственного зятя только прибавит ему уважения и авторитета. В ночь перед казнью в тюрьме города Вероны граф Чиано читал известного римского стоика Сенеку, который вынужден был покончить жизнь самоубийством, вскрыв себе вены. Что в книгах Сенеки могло утешить Чиано? Может, быть, в «Письмах к Луцилию»? «Человек предмет для других священный. Великие люди радуются невзгодам, как храбрые воины перед битвой». Но на пороге к смерти не бывает великих или малых людей: все равны…

3 января Гитлер после массированного ночного налёта на Берлин англо-американской авиации вызвал к себе в Ставку редко теперь там бывавшего рейхсмаршала Германа Геринга, обвинил его в бездеятельности и приказал немедленно организовать налёты возмездия на Лондон и города Англии. Люфтваффе нелегко было выполнить этот приказ, бомбардировочная авиация Рейха делилась между Восточным фронтом, Северной Италией и Западом. К тому же заметно усилилась противовоздушная оборона на британских островах. В ночь на 21 января 180 германских самолётов бомбили Лондон, и ещё 90 бомбардировщиков – другие английские города. 72 самолёта не вернулись на аэродромы Германии. Учитывая, что Люфтваффе уже давно не могли позволить себе таких потерь, налёты возмездия становились для немцев самоубийством.

2 января последняя авиационная бомба упала на Ленинград, а 14 января началась долгожданная операция Красной армии против группы армий «Север». Входившие в неё 16-я и 18-я армии, хотя и занимали хорошо укреплённые долговременные позиции, но давно уже не получали пополнений, не имели танковых дивизий. Гитлер уже не думал о взятии Ленинграда и, кроме приказов «Держаться до последнего солдата!», ничем не мог помочь своим войскам. Эта наступательная операция вошла в историю под кодовым названием «Нева-2» и имела целью полное освобождение Ленинграда от вражеской блокады. 14 января с Ораниенбаумского плацдарма в направлении на Ропшу перешли в наступление части 2-й ударной армии. На следующий день, 15 января, с Пулковских высот начали развивать своё наступление части 42-й армии. И вот утром 20 января части 2-й ударной и 42-й армий встретились в районе Ропши. Днём ранее передовые части этих армий вошли в соприкосновение в районе Русско-Высоцкого, в восьми километрах от Красного Села. Наступление продолжало развиваться и стало очевидным, что с блокадой Ленинграда покончено, она почти полностью снята. Враг был отброшен от стен города на расстояние от 60 до 100 километров. Были отбиты у противника Мга, Пушкин, Слуцк, Тосно, Красногвардейск. На очереди были Чудово и Любань.

Фельдмаршал Эрвин Роммель 1 января вступил в командование войсками Вермахта во Франции.

Премьер польского правительства в Лондоне Миколайчик прислал в Москву запрос о восточных границах Польши.

В Германии арестован граф Гельмут фон Мольтке. Гестапо обнаружило его связи с советской разведывательной сетью «Красная капелла».

Правительство США предупредило Японию об ответственности за обращение с военнопленными.

Во Франции маршал Петен издал вторичный приказ о снятии церковных колоколов и передачи их на заводы Третьего Рейха для военных нужд.

Генерал Эйзенхауэр поручил своему штабу подготовить план десантной операции, предваряющей открытие Второго фронта в Европе.

Один из удачливых британских генералов Бернард Монтгомери, командующий 8-й английской армией в Италии, в декабре был переведён в метрополию и фактически стал заместителем главнокомандующего англо-американскими войсками Дуайта Эйзенхауэра и командующим британскими соединениям, предназначенными для десантной высадки во Франции. В начале 1944 года всех, конечно, интересовало, когда закончится война в Европе, которая уже превысила сроки Первой мировой. Неисправимый оптимист Бернард Монтгомери был убеждён, что Объединённые нации закончат войну в Европе не позднее октября 44-го года, и заключил несколько пари. Между прочим, в английской армии Монтгомери считался одним из самых осторожных, неторопливых и обстоятельных генералов, и если он полагал, что война закончится в октябре, то что же тогда можно было думать об американском генерале Джордже Паттоне, образце быстроты и натиска в мыслях и делах, который заявлял, что уже в июле 44-го года американские войска войдут в Берлин, разумеется, с Паттоном во главе. Впрочем, позднее Паттон будет обещать также быстро дойти и до Москвы, если прикажут.

22 января после тяжёлых тщетных попыток прорвать линию «Густава» в центральной Италии, союзники высадили десант в тылу Вермахта, в районе Анцио, в 45 километрах южнее Рима. Главнокомандующий немецкими войсками фельдмаршал Кессельринг подтянул к району десантирования танковые дивизии и на третий день англо-американские войска едва не были сброшены в море. На плацдарме они удержались с помощью мощной корабельной артиллерии и штурмовой авиации. После укрепления и расширения этого плацдарма, через четыре месяца, немцам придётся оставить линию «Густава».

Вторая половина января на Украине ознаменовалась широкомасштабными операциями советских фронтов. 24 января началась Корсунь-Шевченковская операция 1-го и 2-го Украинских фронтов генералов Ватутина и Конева. Через четыре дня войска этих фронтов соединились у Звенигородки, образовав крупный котёл, в котором были окружены около 80 тысяч немецких солдат. В районе города Черкассы в окружение попали около 50 тысяч немецких солдат. 30 января успешно началась Никопольско-Криворожская наступательная операция 3-го и 4-го Украинских фронтов генералов Малиновского и Толбухина. Против одновременного наступления на широком фронте группа армий «Юг» Вермахта не имела резервов, чтобы предотвращать глубокие прорывы советских войск. Немецкий фронт на Украине трещал по всем швам. Надо сказать, что наши армии наступали в тяжелейших погодных условиях, зимой, при неожиданных оттепелях, но выручала техническая оснащённость и возросшее умение командиров и особенно солдат. Солдаты стали опытнее, офицеры хитрее, генералы начали мыслить с учётом стратегии современной войны и взаимодействия родов войск в боевых действиях. Если иметь в виду наличие у Красной армии самоотверженного, безотказного, ориентированного только на нужды войск тыла, то понятно, что в целом появились все слагаемые победы над Германией. И всё же нельзя не сказать, что при всём улучшении управления войсками и в эти победные годы война велась Советским Союзом в большей степени числом, а не умением и почти во всех победных операциях, количество наших потерь превышало потери врага.

В упорных боях за каждый опорный пункт врага Ленинградский и Волховский фронты медленно отодвигали немецкие позиции от многострадального города. После освобождения Царского Села и Павловска жемчужины русской дворцовой и парковой культуры представляли жуткое зрелище… Казалось, что никогда никто уже не сможет восстановить их былое великолепие… Волховский фронт генерала армии Кирилла Мерецкова наступал в направлении Великого Новгорода. Ему удалось полностью снять блокаду с Октябрьской железной дороги, и это означало, что между Москвой и Ленинградом скоро откроется железнодорожное сообщение. Работы по восстановлению дороги предстояло ещё много. Вермахт, уходя, разрушал специальными шпалоразрывателями десятки километров железной дороги. 20 января войска 59-й армии после упорных боёв на окраине Новгорода освободили город. В нём осталось около трёх тысяч жителей, остальные рассеялись, погибли, сгорели в огне пожаров… Сброшенные с пьедестала памятника «Тысячелетию России», в грязи лежали бронзовые фигуры выдающихся русских деятелей. Чёрная гарь покрывала стены новгородской Софии…

16 января в Праге перед германским активом и частью чешской интеллигенции, сотрудничавшей с немцами, выступил с лекцией идеолог Третьего Рейха, рейхсминистр оккупированных восточных территорий Альфред Розенберг. Лекцию свою он назвал «Свобода духа», подразумевая под всяким духовным движением германский нацистский дух и пугая слушателей варварами, которые стоят на пороге европейского дома. Розенберг объявил Германию центром Европы и главной крепостью на пути большевизации. У модернистского мюнхенского кружка начала века поэта Стефана Георге нацистский идеолог заимствовал мысль о «духе антагонисте души» и, развивая её, требовал от слушателей жертвенности, стойкости, пролития крови во имя сохранения европейской культуры и европейских идеалов. «И через могилы вперёд!», - процитировал Шиллера рейхсминистр восточных территорий, которые с каждым днём начали заметно уменьшаться в размерах. Немцы оставляли на этих территориях кладбища своих солдат, шедших в 41-42 годах к Москве и к Волге, к Ладоге и Тереку. «И через могилы назад», -следовало бы сказать Альфреду Розенбергу…

На Тихом океане американский флот и морская пехота начали 29 января десантную операцию по захвату архипелага Маршалловых островов. Сопротивление японских гарнизонов при подавляющем превосходстве американцев длилось недолго, и уже 31 января вооружённые силы США утвердились на Маршалловых островах. Японии в этих боях особенно не хватало поддержки с воздуха, её ударная авиация с каждым днём теряла свою былую силу…

27 января 1944 года в восемь часов вечера по-зимнему тёмное небо города Петра озарилось огнями праздничного салюта. Были даны 24 залпа из 324-х орудий. Этот салют ознаменовал полное освобождение Ленинграда от вражеской блокады. Почему именно этот день отмечается, как дата полного освобождения города от нацистской блокады? Дело в том, что перед войсками фронтов, которые участвовали в операции по окончательному снятию осады, были поставлены две основные задачи. Первая – избавить город от варварских артиллерийских обстрелов, последний раз немцы обстреляли Ленинград на рассвете 22 января и последними жертвами этого артналёта стали трое раненых и двое убитых. Вторая задача – полное освобождение Октябрьской железной дороги, к 27 января она ещё не была решена, но Военный Совет Ленинградского фронта уже был уверен, что и эта задача будет выполнена и несколько преждевременно об этом доложил в Ставку…

В конце января 1944 года в освобождённом Петергофе побывал американский журналист Маркус Хайндес. Вот что он писал: «Теперь, когда бои закончились, в окрестностях стоит тишина. Но она не мирная, а мёртвая… Там нет даже привычных стай зимних птиц. Лишь торчащие из глубокого снега раскачиваемые ветром высокие заросли камыша напоминают о том, что в самой природе теплится какая-то жизнь… Петергоф полностью исчез с лица Земли. Он даже не город-призрак, как Киев, Харьков, Полтава, Орёл или Курск… Это пустыня с торчащими обломками, с лица которой было сметено, возможно, самое утончённое и радостное искусство, когда-либо сотворённое человеком».

Дворцы Петергофа волею трагической судьбы оказались между немецкими и советскими окопами.

Они мешали воевать.

Заказы можно также присылать на orders@traditciya.ru

_____________________

ПОНРАВИЛАСЬ КНИГА?

ПОДДЕРЖИ ИЗДАТЕЛЬСТВО!

Карта ВТБ (НОВАЯ!): 4893 4704 9797 7733 (Елена Владимировна С.)
Яндекс-деньги: 41001639043436
Пайпэл: rys-arhipelag@yandex.ru

ВЫ ТАКЖЕ ОЧЕНЬ ПОДДЕРЖИТЕ НАС, ПОДПИСАВШИСЬ НА НАШ КАНАЛ В БАСТИОНЕ!

https://bastyon.com/strategiabeloyrossii