Вскоре началась Русско-японская война, в которой Англия приняла самое живейшее участие, получив, наконец, случай чужими руками ослабить делавшегося все более опасным противника. С 80-х годов 19 века британцы помогали строить японский флот. В новой войне тараном против России должна была стать не Турция, а именно Япония. В 1895 году японские правительство приняло первую обширную программу усиления своего военно-морского флота. Японцы собирались начать постройку боевых кораблей всех классов, в первую очередь основных кораблей тогдашнего флота — эскадренных броненосцев, броненосных крейсеров и эскадренных миноносцев, предназначенных для активных наступательных действий. Японская промышленность была недостаточно развита для реализации этой программы, поэтому на помощь пришла Англия, где были построены 4 эскадренных броненосца, 6 броненосных крейсеров 1-го ранга — в Англии и Франции, 5 крейсеров 2-го ранга — в Англии и США, 11 эсминцев — в Англии.
30 января 1902 года был подписан англо-японский договор, дававший Токио возможность начать войну с Российской империей при уверенности в том, что ни одна держава (к примеру, Франция, с которой Россия с 1891 года состояла в союзе) не окажет России вооруженной поддержки из опасения войны уже не с одной Японией, но и с Британской империей. Таким образом Лондон обезопасил тыл Японии, чтобы она могла сосредоточить все силы для борьбы с Россией. Кроме того Японию поддерживала мощная английская эскадра, дислоцированная в Вэйхайвэе. С 1900 года в ее состав входило не менее 5 новейших броненосцев, а также крейсеры, миноносцы и другие суда. Примечательно, что почти сразу после Цусимы все пять британских броненосцев ушли с Дальнего Востока в метрополию. Россия лишилась своего флота, и англичанам больше нечего было делать в японской гавани.
В июне 1903 года на специальном заседании японского парламента была утверждена третья кораблестроительная программа. 2 февраля 1904 года японские правительство заключило в Лондоне контракты с фирмами Виккерса и Армстронга на поставку двух эскадренных броненосцев «Касима» и «Катори» водоизмещением 16400 тонн каждый. За основу проекта были взяты английские броненосцы типа «Кинг Эдуард VII». Вооружение броненосцев было следующим: четыре 305-мм пушки, четыре — 254-мм, двенадцать пушек — 152-мм, еще двенадцать — 80-мм. Эскадренные броненосцы заложили уже в феврале-апреле 1904 года, а в мае 1906 года они вступили в строй. Мощнейшие корабли были построены в очень короткие сроки.
Действия Лондона нашли полное сочувствие США. Американский президент Т. Рузвельт предупреждал Францию и Германию: «В случае антияпонской комбинации в союзе с Россией я тотчас встану на сторону Японии и не остановлюсь в дальнейшем ни перед чем, что окажется нужным в ее интересах».
Русский финансовый агент в Лондоне, путейский инженер М. В. Рутковский, по заданию МИД посетивший США в 1907 года, сообщал, что главной причиной их поддержки Японии и Англии в 1904 года стало стремление Вашингтона захвата «новых территорий на Азиатском континенте, могущим служить отличной военной базой в будущих военных операциях». Именно это стремление обратило «взоры Соединенных Штатов на Тихий океан и на государства, им омываемые».
Англия и США открыто приветствовали нападение Японии на Россию. Английская Daily Mail писала зимой 1904 года: «Россия должна быть уничтожена. Этот тяжелый мастодонт, готовый проглотить всю Азию, зашел слишком далеко». А вот, отрывок из письма Т. Рузвельта своему сыну после известия о гибели «Варяга» и «Корейца»: «Я в высшей степени рад японской победе, ибо Япония играет в нашу игру».
В преддверье войны офицеры Ирландского корпуса получили приказ немедленно выехать в Индию, резервисты флота должны были сообщить в Лондонское адмиралтейство свои адреса, английская фирма Гиббса закупала чилийские и аргентинские броненосцы для японского правительства. Англия очевидно готовилась к войне.
Колониальная империя оказала Японии всестороннюю материально-техническую и военную помощь. Беспрецедентным в истории военного морского права стал провод английскими моряками под конвоем корабля королевского флота двух броненосных крейсеров из Италии в Японскую империю… Крейсера эти предлагались для покупки России, но наш морской штаб отказался от их приобретения, и оба судна достались Японии. Они стали наиболее современными броненосными крейсерами японского флота к началу Русско-японской войны и приняли в ней активное участие…
Историк Александр Самсонов приводит следующие цифры: «В 1902 году из собственного сырья японцы выплавляли 240 тыс. тонн чугуна и добывали всего 10 млн. литров нефти. А потребность империи в этом же году составила 1850 тыс. тонн чугуна и 236 млн. литров нефти. Стоимость импорта черных металлов и металлоизделий в 1901 году составила 24,4 млн. иен, нефти и нефтепродуктов — 15 млн. иен, машин и оборудования для промышленности — 16,6 млн. иен, шерсти и шерстяных изделий — 12 млн. иен. Эти четыре группы товаров составляли более 54% всей стоимости японского импорта в 1901 году. Во время войны Япония получила почти все тяжелые орудия из-за границы. В 1904-1905 гг. в Японию ввезли огромное количество различного вооружения, в том числе военно-морского, включая торпеды и даже подводные лодки. Крейсерская война могла серьезно подорвать боеспособность Японии и даже вынудить ее искать мира…
…Самое интересное, что Россия после поражения в Восточной войне интенсивно готовилась к крейсерской войне. Правда, готовилась наносить удары не по японским морским коммуникациям, а по английским. Англия также зависела от морских поставок, и ее колониальная империя держалась на превосходстве в Мировом океане. Причем Англия была многократно более сильным противником, чем Япония».
Уже в ходе войны Англией была организована успешная провокация на море – Гулльский инцидент. Русские миноносцы, входившие в состав Второй Тихоокеанской эскадры, имели приказ ночью не позволять никакому судну пересекать путь эскадры и приближаться к ней расстояние меньше 4 кабельтовых; давать предупредительный выстрел под нос приближающемуся судну, указать ему курс выхода из запретной зоны или ждать, пока русские корабли не пройдут; в случае невыполнения судном этих требований, открывать огонь на поражение. Приказ открыть огонь мог дать и вахтенный начальник. В ночь на 22 октября 1904 года в районе Доггер-банки на флагмане обнаружили силуэты малых судов, шедших без огней. Согласно приказу, была открыта стрельба: столь интенсивная, что повреждения получили даже собственные суда, а судовой священник крейсера «Авроры» погиб.
Оказалось, что за вражеские миноносцы приняли английские рыболовные суда, которые по «неизвестной» причине шли без огней. По иной версии миноносцы были взаправду, но нарочно прятались за рыбацкими кораблями. В итоге одно судно утопили, пять повредили, 2 рыбака было убито, 6 ранено. Естественно, англичане устроили настоящий гевалт и угрожали ответными мерами. Русскую эскадру Рожественского называли «эскадрой бешеной собаки», а само происшествие «актом открытого пиратства». Английское агентство «Рейтер» сообщало о «нападении русской эскадры на английских рыбаков», причем число убитых было увеличено вдвое. «Нападение на рыбаков, — писал английский историк Р. М. Каннегтон, — было воспринято как покушение на статус и достоинство Англии, владычицы морей и великой державы». Вся мировая пресса твердила о почти неизбежной войне между Россией Англией. При этом, когда 1894 году английский пароход «Коушинг» был уничтожен японским кораблем «Нанива», и капитан Того приказал расстреливать тонущих людей, Англия промолчала. Это же были свои «сукины дети»! Адмирал Рожественский писал жене: «Англичане либо построили инцидент, либо вовлечены японцами в положение, из которого нет легкого исхода…».
В итоге Российское правительство уплатило английским рыбакам 65 тыс. фунтов стерлингов. Но англичане не были бы англичанами, если бы удовлетворились этим. Конечно, они не стали посылать свой флот сражаться с русской эскадрой, ограничившись угрозами. Русская эскадра зафрахтовала английский пароход для подвоза ей боеприпасов (нашли у кого арендовать… - прим. авт.). Само собой, никаких боеприпасов наши моряки так и не дождались, и русская эскадра осталась без достаточного запаса снарядов и в бою должна была экономить боеприпасы.
В Японскую кампанию противники России использовали уже опробованные технологии внутренней дестабилизации нашей страны – но уже с большим успехом. Волна антивоенных демонстраций, террора и восстаний накрыла Империю. Со стороны непосредственно Японии финансированием антирусской революции занимался агент Акаси, истративший на поддержку революционных партий не менее 2,7 млрд. руб. по современному курсу. Деньги выдавались военным атташе Японии в Лондоне Утсуномия. Получал же он их, по мнению самого Акаси, от английского виноторговца Роберта Дикенсона. Именно ему принадлежал нагруженный оружием пароход «Джон Графтон», шедший в Россию под английским флагом. По плану организаторов оружие должно было быть выгружено в нескольких пунктах, около Выборга и в нескольких местах вдоль финского побережья, а затем доставлено в Россию и распределено между финскими, эсеровскими, большевистскими боевиками, а также рабочими из гапоновских организаций для того, чтобы в октябре 1905 поднять вооружённое восстание в Петербурге и Москве.
Всего на судно было загружено 16 тыс. винтовок, 3 тыс. револьверов, 3 млн патронов, а также 3 т взрывчатых веществ — динамита и пироксилина. Груз включал в себя канадские винтовки Росса (Ross rifle) и швейцарские винтовки Веттерли.
Пароход вышел из Лондона ещё без груза и со старой командой и прибыл в Флиссинген, где команда была заменена на специально подобранную для операции по перевозке оружия. Новая команда состояла, в основном, из латышей-социалистов.
Операцию контрабандистов постигла неудача. В 22 км к северу от Якобстада (Пиетарсаари), в шхерах Ларсмо пароход сел на мель. В течение всего дня команда выгружала оружие на близлежащие островки, а вечером пароход был подорван и частично затонул. Команда ушла на парусной лодке в Швецию и вскоре рассеялась по разным портам мира. Полузатонувшее судно было замечено двумя финскими таможенниками и местными рыбаками, которые сообщили об этом властям. Оставшееся на пароходе оружие было поднято группой водолазов.
Другие партии оружия, однако, благополучно достигали цели. В августе 1905 года в Ригу привезли 30 японских гранат (бомб), которые выпускались при помощи винтовки. Связь с англичанами была раскрыта в ходе судебного разбирательства в Гамбурге. В 1906 году русское правительство сделало британскому дипломатическое предостережение, но англичане оставили его без внимания.
«Япония не смогла бы выиграть войну, не опираясь на англо-американский капитал, - констатирует Александр Самсонов. - Английские банкиры профинансировали военную подготовку Японии. На американский денежный рынок Япония вышла уже во время войны. До войны на него выйти не удавалось. Несмотря на поддержку американского президента и банкиров лондонского Сити. В апреле 1904 года еврейский банкир Шифф и крупный банковский дом «Кун, Леб и компания вместе с синдикатом британских банков, включая Гонконг-Шанхайский, представили Токио заем на сумму 50 млн. долларов. Половину займа разместили в Англии, другую — в США.
В ноябре 1904 года Япония поместила новый заем в Англии и США — на 60 млн. долларов. В марте 1905 года последовал третий заем — уже на 150 млн. долларов. В июле 1905 года Япония поместила четвертый заем — снова на 150 млн. долларов. Эти внешние замы покрыли более 40% военных расходов Японской империи, которые достигли 1730 млн. иен. Без английских и американских денег Япония не смогла бы вести войну долгое время. Нельзя забывать, что без финансовой помощи Англии и США, военно-технической помощи исход войны был бы иной. Япония была лишь инструментом в более умелых руках».
Недаром русский посол в Вашингтоне А.П. Кассини еще 7 сентября 1904 года писал об антирусском воздействии на общественные представления в США «той, значительной, частью здешней печати, которая, служа английскому или еврейскому делу здесь и искренне нас ненавидя, прилагала все старания, чтобы навязать здешнему обществу свои взгляды и чувства».
Во время Русско-японской войны кайзер Вильгельм Второй предлагал российскому Императору заключение союза – по факту направленного против англичан. Николай Второй не возражал против оного, но поставил условие: новый союз должна была одобрить Франция, с которой у России уже были договоренности со времен Александра Третьего. Подобный тройственный союз поставил бы крест на перспективах «владычицы морей». Да и альянс России с Германией был бы для нее серьезным ударом. Но… Франция была верна Англии, а Россия… Франции. В итоге тройственный союз был заключен – но между Англией, Францией и Россией. Союз – приговор для нашей страны…
Германию в Императорской семье традиционно считали противником, недолюбливали, несмотря на многочисленные родственные связи с немецкими королевскими домами. Английские же родственники, напротив, всегда были близки сердцам последних Романовых. Начиная с бабушки королевы Виктории, о которой лишь Александр Третий отозвался, как о «старухе, которая вечно лезет не в свои дела». Император-миротворец вообще не питал иллюзий ни в отношении родни, ни в отношении союзников, предпочитая им всем свои армию и флот.
А в семье молодого Государя к английским родственникам питали большой пиетет. Последних Романовых обвиняли в измене в пользу немцев, в шпионаже на немцев. Обвиняли, конечно, те, на ком всех ярче горели шапки… В реальности Романовы даже не обучали своих детей немецкому языку. Зато обучали английскому…
Обратимся к воспоминаниям Великой княгини Ольги Александровны, записанным Йеном Ворессом:
«Летом 1908 года вся семья отправилась морем в Ревель, где должна была состояться встреча Императора с английским королем Эдуардом VII и королевой Александрой.
– Это было событие огромного исторического значения, – заметила Великая княгиня. – Оно ознаменовало новый союз с Англией, к которому так стремился Ники. Во время войны с Японией отношения между обеими странами находились на грани разрыва. Ни британское правительство, ни народ не скрывали, на чьей стороне их симпатии, поэтому приезд дяди Берти доставил нам особенное удовольствие. Мы были уверены, что наконец-то родственные узы между обоими царствующими домами станут способствовать лучшему пониманию и народов обеих стран.
Ольга Александровна умолкла на мгновение.
– Все это осталось в прошлом, но все беды нынешнего столетия начались в 1914 году. И вы знаете, кто повинен в том, что война разразилась? Великобритания. Если бы с самого начала правительство Джорджи дало понять, что Англия встанет на сторону России и Франции, если Германия вздумает баламутить воду, то Вилли не посмел бы сделать и шага. Могу вам сообщить, что граф Пурталес, посол Вилли, заявил у нас в гостиной, что он убежден: Британия ни за что не вступит в войну…
…Она утверждала, что когда во время первой мировой войны Россия вступила в смертельную схватку с Германией, союзники намеренно препятствовали и задерживали поставки снаряжения и боеприпасов, в которых Россия так нуждалась, чтобы довести борьбу до победного конца.
Я не видел в этом никакого смысла, и я так и сказал ей.
– Смысл есть, – парировала Великая княгиня. – Союзники хотели поймать сразу двух зайцев – разбить Германию и обессилить Россию. Мне ненавистно имя Сталина, но он и его подручные, хорошо помня прошлый опыт России, пострадавшей от своих «союзников», были совершенно правы, когда подозревали, что те возьмутся за свои интриги и во время второй мировой войны. Советское правительство не ошибалось, когда обвиняло Верховное командование союзников в преднамеренном затягивании вторжения во Францию.
Великая княгиня была убеждена, что в конце первой мировой войны союзники относились к России, как к своему врагу. Под тем неубедительным предлогом, что большевицкое правительство подписало Брест-Литовский договор, они не допустили русских, независимо от того, белые это или красные, к участию в Версальской мирной конференции. Они забыли, что большевицкий режим не был выбран всей нацией и что Белые армии сражались с красными на нескольких фронтах. Никому ни в Великобритании, ни во Франции не приходило в голову, что все истинно русские люди рассматривали этот Брест-Литовский сговор, как позорное пятно в истории России и что все условия этого «договора» были бы сразу же аннулированы, если бы Белая армия одержала победу.
– Союзники предпочли не обращать внимания на это обстоятельство, потому что наконец-то получили возможность наброситься на Россию и, отрывая куски от ее тела, швырять их поджидающим добычи стервятникам. Все страны, граничившие с Империей моего брата, увеличили свои территории за наш счет. Польша, Венгрия и Румыния не заставили себя долго ждать. Из территорий, принадлежавших России согласно заключенным в прошлом договорам, возникли такие образования, как Финляндия, Литва, Эстония и Латвия. Свою долю на Дальнем Востоке отхватила и Япония. Во время мирной конференции даже Грузия и Азербайджан превратились в независимые государства, и не прозвучал ни один голос протеста против такого предательства.
– А знаете ли вы, – возмущенно продолжала Ольга Александровна, – что мы с Мама находились еще в Крыму, когда мой зять, Великий князь Александр Михайлович, отправился во Францию. Мы все полагали, что один из представителей нашего Дома должен поехать в Париж и поставить вопрос о положении в России перед союзными державами. И что же из этого вышло? К Сандро отнеслись так, словно он был предателем. Его даже не принял Клемансо. А личный секретарь Клемансо в ответ на предупреждения Сандро о том, какую угрозу представляют собой большевики, имел наглость заявить, что большевизм – это болезнь побежденных наций. Разумеется, никто в Версале даже не вспомнил о тех жертвах, которые понесли русские ради спасения своих союзников. Ведь именно армия моего брата послужила своего рода гигантским амортизатором, принявшим на себя удар немецких войск. Благодаря героизму моих соотечественников французы получили передышку, чтобы укрепить свое положение. Сто пятьдесят тысяч русских солдат было послано на верную смерть под Танненбергом, чтобы облегчить положение французской армии под Парижем, которому угрожали немцы. Но все это было забыто.
Когда положение нашей армии оказалось хуже некуда, мой брат мог бы согласиться на заключение сепаратного мира. Кайзер был бы рад прекратить войну на Восточном фронте. Но у Ники и мысли даже не возникало забыть о союзническом долге по отношению к Англии и Франции. Когда немцы, надеясь начать переговоры, предложили ему крайне выгодные условия, Ники даже не стал обсуждать их со своими генералами. Свойственное им чувство порядочности помешало ему предпринять какие-то шаги, и он наотрез отказался от всяких переговоров. Если бы он принял условия кайзера, то вполне сумел сохранить бы и престол, и собственную жизнь, и тогда Империя была бы, возможно, спасена от ужасов революции.
Такой взволнованной я не видел Великую княгиню еще никогда. Ее впалые щеки порозовели, в глазах сверкали молнии. Куда подевалась немощная старая дама. Я увидел перед собой представительницу Дома Романовых, защищающую честь своей семьи и своего народа с пылкостью и отвагой молодого казака.
– А что можно сказать о бездарности западных политических деятелей того времени! – продолжала она после краткой передышки. – Они просто-напросто играли на руку большевикам. Даже если западные державы не испытывали большой любви к Императорской России, в их же интересах было пресечь распространение коммунизма. Клемансо был твердо убежден, что этого можно добиться созданием санитарного кордона! Большей слепоты и глупости нельзя было и придумать. Ведь именно союзная блокада в сочетании с ужасающими транспортными условиями, к которым нужно прибавить несколько неурожайных лет, привели к полнейшему хаосу. Начался неслыханный голод. Естественно, большевики использовали блокаду западных держав в собственных интересах. Иностранцы – вот кто душат страну, заявляли они народу, и миллионы крестьян верили этому. Неужели кто-нибудь на Западе мог понять, что происходит в то время в России? Президент Вильсон и итальянский премьер Орландо откровенно признались в своей полной неспособности понять русскую проблему. Сделать это было трудно, но ведь будущее благополучие Запада зависело от того, сумеет ли он справиться с возникшими осложнениями своевременно».
«Почти всю ее жизнь, которая прошла в безрадостном прозябании изгнанницы, - пишет Воресс, - Ольга Александровна страдала от сознания, что те же самые люди, которые предложили ей свою дружбу, принадлежат к нации, которая всегда была несправедлива к ее родине.
– Как все это ужасно, – призналась она мне однажды. – Лучшие мои друзья и столько моих родственников – англичане, я им предана, да и английский стиль жизни мне во многом нравится. Я совсем не разделяю взглядов Папа на Англию; так же, как и он, я недолюбливала королеву Викторию, однако я так и не смогла понять, почему, испытывая такое уважение к дядюшке Берти, Папа так его не переваривал. Я любила дядюшку Берти и Джорджи, и многих других своих родных, они столько сделали для меня. Но разве можно было обсуждать с ними совершенно подлую политику британских парламентов – одного за другим? Почти все они были антирусскими, причем зачастую без малейших на то оснований. Политика Англии в значительной степени противоречит ею же провозглашенному принципу честной игры.
– А разве в политике такого принципа придерживаются? – спросил я, и Ольга Александровна вздохнула.
– Пожалуй, что нет. Но я настолько наивна, что полагаю, что честная игра все же необходима. Если бы в Петрограде в 1917 году на посту британского посла вместо Бьюкенена был более смелый и наделенный более богатым воображением чиновник, то я уверена, что жизнь Ники можно было бы спасти. Мне так жаль Мэриэл, дочь Бьюкенена. Она познакомилась с герцогом Александром Лейхтенбергским, которого мы все звали Сандро, и оба полюбили друг друга, но Сандро не посмел жениться на ней. Настолько дурной репутацией пользовался ее отец, за исключением левых кругов».
Е.В. Семенова
Русская Стратегия
_____________________
ПОНРАВИЛСЯ МАТЕРИАЛ?
ПОДДЕРЖИ РУССКУЮ СТРАТЕГИЮ!
Карта ВТБ (НОВАЯ!): 4893 4704 9797 7733 (Елена Владимировна С.)
Яндекс-деньги: 41001639043436
Пайпэл: rys-arhipelag@yandex.ru
ВЫ ТАКЖЕ ОЧЕНЬ ПОДДЕРЖИТЕ НАС, ПОДПИСАВШИСЬ НА НАШ КАНАЛ В БАСТИОНЕ!
https://bastyon.com/strategiabeloyrossii |
