 Именно такой вопрос я задал участникам семинара, который я имел честь организовать тридцать лет назад. Это было в 1994 году. Россия с трудом выкарабкивалась из руин советской империи. Этот долгий плен изнурил ее. Наконец освободившись, она имела лишь одно устремление: восстановить свои силы, чтобы снова стать самой собой. Под этим я подразумеваю не только восстановление материальных богатств, которые большевики растратили напрасно, но и возвращение к уничтоженным социальным связям, к экономическому развитию, к своей деформированной культуре, к утерянным политическому устройству и самоидентификации.
Я заседал тогда в Европарламенте. Мне казалось необходимым осознать, что речь шла о новой России, о той исторической дороге, которую она выбирала и как Западная Европа могла сотрудничать с ней. У меня родилась идея привести в Москву группу европейских депутатов, чтобы обсудить эти вопросы с нашими коллегами в Государственной думе. Я обсудил это с Филиппом Сегиеном, возглавлявшим в ту пору Национальную ассамблею. Он незамедлительно присоединился к моему проекту. Российские парламентарии очень быстро ответили на наше предложение, пригласив нас приехать в кратчайшие сроки.
С общего согласия мы решили расширить нашу делегацию, пригласив с собой экспертов в сфере экономики, обороны, культуры и религии, чтобы их профессиональные мнения подсветили наши дебаты. Сегиен и я исходили не только из желания посмотреть на необычную, еще не определившуюся в своих устремлениях нацию. Мы считали себя наследниками той французской политической школы, которая воспринимала Европу единой, от Атлантики до Урала, и не только географически, но и как общее культурное и историческое пространство.
Мы считали, что ни мир, ни длительное экономическое развитие, ни прогрессивные идеи невозможны в условиях, когда народы не будут взаимно обогащаться друг другом или хуже того, будут изолированы. Мы хотели продолжать политику согласия и сотрудничества, начатую генералом де Голлем в 1958–1968 гг. и подхваченную в 1989 г. Франсуа Миттераном в его предложении «большой европейской конфедерации».
Однако мы знали, что на нашем пути есть препятствие, называющееся НАТО. Де Голль первым определил его как «систему, при которой Вашингтон, обеспечивая безопасность, на самом деле полностью контролирует политику и даже территориальную целостность своих европейских союзников». Де Голль утверждал, что не будет «Европы по-настоящему европейской» до тех пор, пока народы Запада не сбросят с себя навязчивую заботу Нового Света над Старым. Он подал европейцам пример, исключив Францию из системы единого военного командования с США. Увы, ни одно другое европейское правительство не осмелилось пойти его путем.
Роспуск Варшавского договора в 1990 г. и распад Советского Союза мы посчитали подтверждением правильности голлистской политики: нам казалось очевидным, что теперь сам смысл существования НАТО исчез и НАТО должен самораспуститься. Ничто не стояло больше между народами Европы для достижения согласия. Сегиен, политический провидец, уже представлял себе «систему безопасности исключительно для Европы». Он представлял себе эту организацию по типу Совета Безопасности ООН, где пять или шесть крупнейших государств Европы, включая Россию и Францию, имели бы право вето.
Именно с такими идеями мы полетели в Москву. К сожалению, сам Сегиен был вынужден остаться во Франции из-за внеплановой сессии парламента. Наш семинар длился три дня, и представители российской политической элиты так же эмоционально участвовали в работе, как и мои европейские коллеги. Из нашего обмена мнениями я вынес понимание, что наши российские коллеги были больше всего озабочены двумя вопросами: что такое Россия в современном мире и как обеспечить в этом новом мире безопасность России.
Первый вопрос возникал из реальности, в которой границы России были произвольно начертаны Сталиным как не имевшие принципиально значения внутри СССР. Второй вопрос вытекал из исторической памяти о предыдущих страшных вражеских завоеваниях. Находились такие политики, которые считали, что примером может стать Западная Европа, народы которой научились решать вопросы границ и мирно сотрудничать друг с другом; но были и те, кто отрицал европейскую идентичность России, настаивал на ее особом пути, обозначая свою позицию как «евразийство». Понятно, что нас вдохновляла на сотрудничество с Россией именно первая часть элиты, которая к тому же в то время была очевидно доминирующей.
Перечитывая тридцать лет спустя материалы этого семинара, я с болью в сердце вновь обращаю внимание на грозное предупреждение, сделанное тогда известным ученым, в то время являвшимся членом Президентского совета: «Если Запад не выкажет доброй воли понять Россию; если Москва не получит то, что она ожидает ‒ справедливую систему эффективной европейской безопасности; если Европа оставит Россию в изоляции, то Россия неизбежно обратит свои взоры в свое прошлое. Она не удовлетворится таким статус кво, ей захочется изменений через дестабилизацию ситуации на континенте».
Именно это Россия и сделала в 2022 г. Почему с треском провалилась у нашего поколения европейцев эта объединительная инициатива, которая тогда, в 1994 г., была от нас на расстоянии вытянутой руки?
Есть такая тенденция у нас, во всём видеть ответственность одной только личности: Путин, «холодный и брутальный диктатор, всё переворачивающий с ног на голову манипулятор, ностальгирующий по исчезнувшей империи», нужно его победить, уничтожить, и тогда демократия, этот светоч Запада, восторжествует и на Востоке и установит там мир. Именно к этой цели под эгидой НАТО ведет нас президент США Джо Байден. Такое объяснение очень просто, но оно же и очень субъективно, чтобы быть принятым без тщательного анализа. Те, кто не позволяет себе быть управляемыми эмоциями актуальных событий, не могут не осознавать, что стоящая перед Европой проблема гораздо более глубокая и сложная.
Можно кратко описать тридцатилетнюю историю нашего континента как всё более быстрое удаление друг от друга Востока и Запада. В старой советской империи основной задачей было, да и остается по сей день в России, воссоздать народную общность, которая жила в согласии с собственным прошлым и в безопасности, чтобы снова стать самой собой.
Для России это означает: собрать все народы страны вокруг образа Родины-матери, установить стабильные и доверительные отношения с братскими народами Белоруссии, Украины и Казахстана и построить такую систему европейской безопасности, которая защитила бы их от внешней угрозы. Лидеры же Западной Европы были озабочены совсем другими вопросами. После падения Берлинской стены они посвящали все свои силы и энергию, выказывали свое доверие тому, что называется ими «Европейский союз».
Маастрихтский договор, учреждение единой валюты, Лиссабонская «конституция» — вот чему они посвящали почти исключительно всё свое рабочее время. В то время как на Востоке предпринимались усилия для восстановления упущенного времени в национальной истории, на Западе элиты были увлечены почти мистическим устремлением, которому невозможно было сопротивляться, подняться выше уровня национального и создать рациональное общее пространство. Проблема безопасности перестала стоять перед Западом, так как все спорные вопросы стран-членов должны были отныне регулироваться наднациональными институтами. Мир казался установленным в «Союзе» раз и навсегда.
Резюмируя, можно сказать, что Запад считал оставшейся в прошлом национальную идею, которую сменила стабильная система счастливого конца истории. В это же время Россия подвергалась трудным испытаниям, сопровождавшим рождение новой национальной общности, так сказать, в процессе брутальных схваток с этой самой историей. В этих условиях у Востока и Запада оказалось очень мало точек для взаимного обмена, кроме, может быть, нефти и технологий машиностроения, что, безусловно, было недостаточным для сглаживания этих фундаментальных различий.
В итоге НАТО стало еще большим яблоком раздора, чем было во времена противостояния двух блоков. На Западе Европы наличие военной организации, управляемой Вашингтоном, виделось как гарантия против нежданного возвращения живой истории. НАТО позволило странам членам Евросоюза пользоваться без малейшей обеспокоенности «дивидендами мира» внешнего, как они пользовались такими же дивидендами мира внутри самого ЕС. В России же НАТО ощущается как смертельная угроза.
Альянс является властным инструментом, который многократно показывал после падения Берлинской стены свое устремление к мировой гегемонии и к своему господству в Европе. Запад аплодисментами приветствовал вступление в Альянс Польши, Румынии и трех стран Прибалтики, столь близко расположенных к России, и прикрытие их территорий влиянием США. Этот же факт вызвал в Москве возмущение и тревогу.
А что же Франция? Почему она не попробовала помешать все углубляющемуся разрыву внутри нашего континента? Потому что ее господствующий класс в качестве константы выбрал как абсолютный приоритет мистическую привлекательность «Европейского союза». И как логическое следствие этого, она была притянута к его естественному добавлению — НАТО.
Жак Ширак участвовал, правда с неохотой и явными оговорками, в операции против Сербии, руководимой Вашингтоном. Саркози сделал шаг к возвращению Франции в систему, где доминируют США. Олланд и Макрон всё более тесно привязывали нас к организации, руководство которой находится по другую сторону Атлантики. Следствием нашего жесткого привязывания к НАТО стала потеря большей части того международного влияния, которым располагала Франция тогда, когда она была свободна в собственных действиях.
В моменты прояснения сознания президенты иногда отбрасывали американскую опеку и возвращались к миссии, которую начинал де Голль. Ширак отказался участвовать в военной агрессии Буша против Ирака, Саркози один, без американцев, урегулировал с Москвой вопросы перемирия с Грузией, Олланд разрабатывал Минские соглашения, чтобы добиться прекращения огня на Украине, таким образом, они совершали действия, достойные нашего призвания в Европе. Им даже удалось подключить к этим действиям Германию. Но увы, эти моменты прояснения сознания были непредсказуемы, половинчаты и краткосрочны.
Вследствие всех этих расхождений Европа снова разделена надвое. Несчастная Украина, расположенная на линии этого разрыва Европейского континента, первой заплатила за всё это кровью, слезами и разрушениями. Россия взывает к исторической справедливости. Европейский союз вмешивается во имя демократических ценностей, которые, по мнению ЕС, являются венцом, завершением исторического процесса. Америка использует эту безумную ссору для завуалированного продвижения на доске своих пешек и делает всё более трудным выход из состояния войны.
Итак, вот где находится Европа спустя треть века после своего воссоединения: ее разделяет бездна непонимания; ее разрывает жестокая война; новый железный занавес, на этот раз навязанный Западом, начинает разделять ее географическое пространство; возобновляется гонка вооружений; и еще более ужасный, чем крах экономических взаимоотношений, разрыв культурных связей угрожает каждой их двух частей конфликта.
Великий европеец Иоанн Павел Второй говорил, что наш континент может нормально дышать только своими двумя легкими. Сейчас же, что на Западе, что на Востоке, могут дышать только одним из них. Это зловещие предзнаменования для обеих частей Европы. Но настоящие европейцы не должны предаваться унынию. Даже если сегодня голос их плохо слышен, они и только они смогут установить мир на нашем континенте и вернуть ему величие и процветание.
Мишель Пантон, 6 мая 2022
Источник: https://regnum.ru/news/polit/3584354.html
Справка об авторе
Мишель Пантон (Michel Pinton, род.1937) – одна из центральных фигур французской и европейской национальной политики. С 1978 года вместе с Жискаром д-Эстеном (в то время президентом Франции) Пантон работал над созданием УДФ (Союза французских демократов), центристской партии "деголевского" направления. Был ее генеральным делегатом в 1978 году, затем ее генеральным секретарем в 1981 году. Ушел в отставку в 1983 году. В 1986 году протестовал против открытия "Евродиснея". Пантон с самого начала боролся против единой европейской валюты и защищал национальные и религиозные ценности Франции. В 1998 году, будучи мэром Фэльтена, организовал петицию против гомосексуальных браков, его поддержали 14 000 мэров Франции. С 1993 по 1994 г. Мишель Пантон – член Европейского Парламента. В настоящее время занимается политической аналитикой, в том числе как специалист в области опросов и избирательных кампаний. (Источник)
Россия и Европа перед концом истории
Комментарий М.В. Назарова
Эту статью мне прислала из Парижа Татьяна Горичева (мы с ней знакомы и дружим более 40 лет, с начала 1980-х годов, когда жили в одном городе, во Франкфурте-на Майне) с таким пожеланием: «Христос воскресе! Миша, со светлыми (несмотря ни на что) днями! Мой старинный друг, крупный политический деятель Мишель Пантон, написал статью в защиту России...Таких статей немного - вернее, совсем нет во французской печати. Мишель опубликовал ее в Регнум и хотел бы услышать голоса мыслящих, верующих русских патриотов. Высылаю эту маленькую, но замечательную статью... Татьяна».
Прагматичная точка зрения трезвомыслящего французского автора понравится очень многим в России. Если бы сейчас правители в Европе имели подобные взгляды и цели ‒ это было бы во благо всем нашим народам. Кроме одного народа: того, который строит свое благо на ограблении, уничтожении и жертвах других. И этот народ, к сожалению, руководит политикой Европы, противоречащей ее интересам, и вообще господствует в мiровой политике, завершая строительство своего Нового мiрового порядка. Это наглядно отражено в книге З. Бжезинского "Великая шахматная доска", который откровенно предостерегает от пробуждения в Европе национальных сил «традиционного толка» и их интересов: «Европа тогда перестала бы быть евразийским плацдармом для американского могущества и потенциальным трамплином». Он считает маловероятным, но не исключает возможность «серьезной перегруппировки сил в Европе, заключающейся или в тайном германо-российском сговоре, или в образовании франко-российского союза.... Произойдет налаживание взаимопонимания между Европой и Россией с целью выдавливания Америки с континента». Для противодействия этому Бжезинский формулирует «три великие обязанности имперской геостратегии» США, которые состоят «в предотвращении сговора между вассалами и сохранении их зависимости от общей безопасности, сохранении покорности подчиненных и обезпечении их защиты и недопущении объединения варваров».
Изменить в Европе что-либо уже очень трудно, так как единое политическое руководство ЕС выпестовано этой мiровой силой для ее целей. Тем не менее всё возможно с Божьей помощью, и мы вправе обсуждать вопрос: как и возможно ли в ЕС отстранить от власти строителей НМП и заменить их трезвомыслящими национальными деятелями наподобие партии "Альтернатива для Германии" и "Национальный фронт" Ле Пен?
Над этой проблемой я уже размышлял в книге "Вождю Третьего Рима" (гл. VI-8. Похищение Европы), приходя к такому выводу:
«Мудрые люди, понимающие всю важность российско-европейского антиамериканского союза есть и в Европе, и в России. Но, к сожалению, в Европе им уже очень трудно, а может быть, и невозможно прийти к власти путем демократических выборов. На таких выборах мiровая закулиса обладает огромными возможностями для манипулирования массами обывателей. Правые партии в Германии редко преодолевают 5%-ный барьер даже на местных выборах.
Даже если где-то подобные националисты чудом и придут к власти – они у себя в одиночку изменить ничего не смогут. Так, в Австрии в 2000 году оказалась у власти "Партия Свободы" весьма умеренного националиста Й. Хайдера. О борьбе против мiровой закулисы он даже не заикался, а просто хотел ограничить приток иностранцев и не во всем поддаваться еврейским "холокостным" требованиям. Пришел он к власти законным путем – тем не менее ему был объявлен всеевропейский бойкот. Только из-за того, что это могло стать опасным примером для других стран. Хайдеру пришлось уйти с первых ролей, а затем и потерять власть. (В 2008 году он погиб в автомобильной катастрофе.)
Закулиса может успешно манипулировать и избранными политиками. Например, партия "зеленых" в Германии осуждает действия США, однако ее министра иностранных дел ФРГ Й. Фишера (используя компромат из времен его бурной молодости) США заставили служить своим целям в ущерб российско-германскому сотрудничеству. Ведь особую опасность, с точки зрения мiровой закулисы, представляло бы «сближение Германии и России, чему США должны пытаться воспрепятствовать в любых обстоятельствах, даже с применением силы», – заявил и Г. Киссинджер [168].
Такое сближение было бы возможно, лишь если бы Россия восстановила свою православную государственность и помогла бы национальным силам Европы прийти к власти в своих странах, показав избирателям всю легко доказуемую выгоду от экономического сотрудничества с Россией (для чего предложить реальные проекты). Особенно психологически важно это в Германии, которой давно надоело спекулирование темой "холокоста". Вместо вдалбливания российским школьникам смеси советской и "холокостной" интерпретаций войны, что продолжает отталкивать наших возможных правых союзников в Европе, в наших общих интересах было бы назвать истинных виновников Мiровых войн, которые были искусственно развязаны для устранения одних противников мiровой закулисы другими. В этом русле лежит и противодействие антирусской пропаганде в Европе...
Если же в России в самые ближайшие годы не сменится внешняя политика (то есть нынешняя власть), то выражение "Прощай, Европа" наполнится еще одним смыслом: это будет утрата Россией патриотических европейских сил как возможного союзника. Ибо самостоятельных сил для сопротивления Америке Европа без России сформировать не сможет (это несомненно) и в еще большей степени превратится в американский антироссийский плацдарм...».
Таков мой давний ответ на вопрос, вынесенный в заглавие статьи Мишеля Пантона. Разумеется, РФ в нынешнем состоянии всё еще представляет собою жалкое зрелище с точки зрения должного облика России – и это наша общая главная проблема. Такая ресоветизируемая "Россия" ни себя защитить в Мiровой войне не сможет, ни оказать должную помощь западным патриотам.
Тем более и в Европе за прошедшие два десятилетия положение резко ухудшилось. В результате объединения в Евросоюз, Европа подверглась столь сильной денационализации (в т.ч. искусственной лавиной чужеродных мигрантов) и антихристианскому переформатированию (даже на уровне семьи, целенаправленно разрушаемой содомской "культурой" и "ювенальной юстицией"), что даже в принятом в 2003 году проекте Конституции Евросоюза в числе его культурно-духовных истоков упоминаются античный греческо-римский (языческий) и гуманистический (атеистическое Просвещение), оставляя на месте христианского Средневековья зияющую пустоту. И эта позорная капитуляция не вызвала особых протестов в политических кругах. А нынешняя истерия русофобии вообще запредельна (Россию готовят на роль мiрового злодея, подлежащего уничтожению в Армагеддоне).
Тем не менее признаюсь, что, как и во времена Холодной войны, я даже сейчас еще считаю Европу (ее правые силы) более желательным союзником России, чем непредсказуемых чужекультурных восточно-азиатских гигантов. Потому что в Европе, при всей ее удручающей дехристианизации в период после Второй мiровой войны (что и было главной целью этой войны), всё же подспудно сохранился христианский культурный фундамент в немалой части ее народов, хотя он уже не определяет ее духовный климат. И если мы считаем, что законные интересы и права нашего русского народа следует отделять от недостойных правителей, то этот принцип следует применить и к народам нынешней Европы. Тем более что в обороне от Нового мiрового порядка наши интересы в основном совпадают, и именно в правых партиях Европы слышны здравые пророссийские оценки идущей Мiровой войны. Но, к сожалению, нынешние ресоветизаторские государственные СМИ в РФ, как правило, называют этих наших потенциальных союзников "ультраправыми", а в Германии порою даже "неонацистами"... Также и настаивание на советской историографии ВОВ с т.н. "освобождением Европы Красной армией" очень помогает нынешней русофобской кампании.
Разумеется, речь может идти только о взаимовыгодном оборонном геополитическом сотрудничестве, без иллюзий, поскольку русская и западноевропейская цивилизации, имея общий христианский исток, давно разошлись в своих мiровоззренческих принципах (имею в виду историческую Россию, а не РФ), которые не следует, да это и невозможно, навязывать друг другу. Но учитывать это различие необходимо для понимания масштаба задачи. Более того: я считаю, что компетентное деликатное ознакомление правых сил на Западе с православной точкой зрения на суть наших историософских расхождений может быть хорошим противоядием против русофобии, издавна культивируемой нашим общим врагом в Европе, в ее правых кругах, с целью не допустить их союза с Россией. (См.: «Русские и Европа в нынешней геополитике». Доклад в С.-Петербурге в Институте русской литературы (Пушкинский Дом) Российской Академии Наук на второй Международной научной конференции «Слово. Отечество. Вера».)
Ведь даже уважаемый Мишель Пантон не знаком с историософским уровнем анализируемой проблемы и в своих рассуждениях исходит из несколько упрощенного тезиса «той французской политической школы, которая воспринимала Европу единой, от Атлантики до Урала, и не только географически, но и как общее культурное и историческое пространство...». Фактически это ведь близко к тому представлению, которое сам автор подвергает критике как «мистическое устремление... Запад считал оставшейся в прошлом национальную идею, которую сменила стабильная система счастливого конца истории». Эта утопическая "прогрессивная" точка зрения соответствует только позиции русских западников, причем не XIX века, а ХХ-го, которые вместо знания реального Запада культивируют свой "мистический" миф о нынешнем "культурном Западе". В согласии с ними Мишель Пантон рассматривает тысячелетнюю Россию как «необычную, еще не определившуюся в своих устремлениях нацию».
Быть может, это определение применимо к нынешнему Олигархату РФ, который является преемником не тысячелетней России, а марксистского СССР вкупе с западническим комплексом неполноценности. Главное внутреннее противоречие нашего компрадорского государства РФ как раз и состоит в том (и оно было очевидно уже в том самом 1994 году), что его правители не желают оздоровительного «возвращения к [дореволюционным] уничтоженным социальным связям, к экономическому развитию, к своей деформированной культуре, к утерянным политическому устройству и самоидентификации», а эгоистически лелеют преемственность от богоборческого СССР, разлагают русский народ, опасаясь его сопротивления, и видят своим идеалом материалистический Новый мiровой порядок. Связывать свои надежды на российско-европейское сотрудничество европейских правых сил с нашими нынешними правителями весьма проблематично, поскольку президент РФ Путин и его правящий слой скорее желают в ЕС примирения с европейскими денационализированными американскими чиновниками-марионетками – этим объясняются и все странности "специальной военной операции" на Украине, и многое другое внутри РФ, не видное из-за границы.
Между тем, нынешние лукавые времена иллюстрируют практически все предсказания Священного Писания о конце времен вследствие нераскаянного отступничества людей (включая правителей РФ). Этот конец наступит, когда на земле не останется "десяти праведников", удерживающих мiр от неизбежного конца. Таковых благочестивых людей, а также искателей и распространителей правды еще достаточно много. Им надо объединять усилия, в том числе в информационной поддержке друг друга. И сейчас прежде всего в "украинском вопросе" – за что спасибо.
|
