 -Согласитесь, сильный был бы ход — отменить сегодня праздник в Москве. Обратиться к народу, вместе почтить память павших. Сказать людям Правду. Сказать, что проиграть мы не можем, и поэтому с завтрашнего дня мы все вместе, всей страной, переходим в режим: все для фронта, все для Победы.
Выдохнул, постарался максимально успокоиться и пишу то, что считаю важным.
Есть раздвоение личности, а есть раздвоение общества. Раздвоение, разтроение, не суть. Именно это мы сейчас наблюдаем. Какой-то чудовищный когнитивный диссонанс.
Наши парни-воины являют истинный подвиг. Они бьются в грязи, они умирают, как герои. И да, мы уходим из Купянска, Балаклеи, Изюма. Там остаются люди, которых прямо сейчас прессуют украинские каратели. Прессуют за какие-то совершенно безобидные вещи. Что им теперь делать?
И от таких новостей ты места себе не находишь. Спрашиваешь себя: «Чем я могу помочь?» Что-то делаешь для фронта, конечно: лекарства, броники, дизель-генераторы… Но всякий раз думаешь: этого мало.
А в это время, когда батальоны просят огня, в небо запускают праздничный салют, и толпа пляшет под песни «Ленинграда». Или в родном Севастополе ты заходишь в кондитерскую «Медоборы», и там играет «Не твоя війна» украинцев из «Океана Эльзы». И люди поедают свои пирожные, и жалуются, что не могут поехать отдыхать туда, куда привыкли, будь оно всё проклято. Выходит, действительно, это не их война?
Ты не спишь вторые сутки, потому что твой источник, который не ошибался раньше, молчит о событиях, и ты ищешь информацию в телеграм-каналах, где то сдают, то возвращают города. Молишься за людей. Зато по телевизору, в официальных СМИ такая тишь да благодать, что кажется, будто Носов знал, с кого списывал Остров дураков. И веселье там подчас такое, словно все колёс наглотались. А Министерство обороны молчит, потому что не считает говорить нужным.
Да, ты слышишь Красный Смех, и думаешь: почему так много других людей его не слышат? Что происходит?
И какие-то люди постоянно твердят: не надо истерик, не надо паники… и прочее в том же духе. А ты думаешь: какие на хрен истерики? Ты спокоен, ты собран – ты просто не понимаешь, что происходит. И если бы тебе сказали (хотя бы это сказали) те, кто должен говорить: что да, так бывает, что после ночи наступает рассвет, но мы будем биться, то ты бы всё понял. Однако в вязком молчании слышно, как бьётся сердце. А потом что-то там о колесе... Нет, правда, что происходит с моей Родиной?
Для Украины это тотальная война. И они будут сражаться до последнего. А что это для нас? Спецоперация? Или как это там называется? Готовы ли мы биться? А ведь теперь биться придётся. Тут либо сдаваться, либо побеждать – третьего нам не предложат. Не мы – нам не предложат. Так что мы ответим?
Хочу верить, что нам есть, что ответить. Для этого нам нужно понять и признать, что происходит на самом деле. Понять и признать, что это наше общее дело.
Эффект «Титаника»
Помните то кино? Так вот, там еще всё было сглажено по сравнению с реальностью. На «непотопляемом» «Титанике» даже после столкновения с айсбергом не сразу поняли масштаб проблемы, принимали решения, которые делали еще хуже, когда команда и третий класс уже погибали, первый класс всё еще кутил и веселился. Это произошло по двум причинам. Во-первых, все, включая команду и капитана, слишком верили в мифическую «надежность системы», а во-вторых, младшие чины попросту до последнего боялись сообщать начальству плохие новости, тормозили с докладами или смягчали реальную ситуацию. Эксперты многие пишут, что если бы не эта, хм, тупость, то корабль, а значит, и людей, можно было бы спасти.
Так и у нас. Мы уже столкнулись с нашим айсбергом. И нашей надежности вполне может хватить, чтобы, хоть и не без потерь, но продолжить плаванье. Вот только наши начальники от мала до велика разучились докладывать наверх плохие новости. Они боятся своего руководства больше, чем реальной угрозы своей стране и своей системе, они держатся за портфели и кресла и прячутся под столами так, как будто катаклизм может обойти их конкретный кабинет стороной, так, как если бы деньги, должности и регалии были им дороже совести и Родины. А может, оно и правда так. Вера в систему тоже не помогает, а мешает делу. Она порождает безответственность. Каждому из начальников кажется, что даже если в его зоне ответственности всё плохо (что он скрывает), то у других, вероятно, всё хорошо, и совокупно система выстоит. И так оно и было – до айсберга. Теперь плохо у всех и выстоять можно только сообща. СВО стало мощнейшим испытанием для всех секторов системы. Оно может стать фатальным. Оперативные и правдивые доклады капитану и взрослое, взвешенное общение с командой и пассажирами — вот залог выживания. Уверен, что у нас сейчас нет не только второго (это мы все видим), но и первого.
|
