В центре села Высоцкого Ставропольского края стоит старинный деревянный храм Архангела Михаила. 13 лет назад сюда был назначен настоятелем молодой священник Петр Гриценко. Храм находился в плачевном состоянии, и он взялся за его реставрацию. Сумел найти меценатов среди предпринимателей, выходцев из Высоцкого (благо не оскудела на них земля русская после рокового 1917-го), увлек своей энергией местных жителей, которые стали активными помощниками. В конце концов, удалось не только основательно отремонтировать храм, заменить на нем купола, но даже построить своими силами еще один, в соседнем селе Ореховка, входящем в приход отца Петра.
Рядом с храмом находилось тоже старинное одноэтажное здание, в котором одно время располагался сельский родильный дом, потом дом престарелых. Поначалу это было государственное учреждение, но потом его передали на баланс колхоза. Когда же колхоз стал банкротом и не мог уже содержать интернат для пожилых, возник вопрос, что же делать с учреждением, куда девать стариков?
На домик положила глаз одна из сект, намереваясь открыть в нем молельный дом. И местная власть, и сами жители Высоцкого были против такой перспективы, но им трудно было противостоять активным и денежным претендентам на сельскую недвижимость.
- Тогдашний глава села, можно сказать, стал меня провоцировать. Мол, если вы, батюшка, не приберете к рукам эту богадельню, то будет рядом с храмом нечто непотребное. Может, воскресную школу здесь организуете? Мы поможем административным ресурсом, но денег у села нет. А я, признаться, и сам давно мечтал о создании воскресной школы, ну, и решился, - вспоминает отец Петр.
Батюшка выкупил это здание, вложив собственные средства. Но в доме престарелых оставалось четыре пациента, которые наотрез отказывались куда-либо съезжать. Да и пристроить их никуда не удавалось: все дома престарелых в районе переполнены, процедура оформления сильно забюрократизирована. Не выгонять же людей на улицу? Так и оставили их доживать здесь , сохранив и часть персонала, чтобы ухаживать за стариками. Но потом сюда попросились еще люди: брошенные родственниками больные старики оказались на улице. Отец Петр не смог отказать обездоленным. Так и пошло-поехало...
Население богадельни стало прибывать, и батюшка решил, что сам Господь подает ему знак. Он решил погодить с воскресной школой, а создавать здесь полноценный дом милосердия, как любит называть свое детище отец Петр, и нарек его - «Архангельский глас».
- Здание было в аварийном состоянии. Щели в стенах с ладонь, по которым бегали крысы и мыши, - рассказывает отец Петр, - а чтобы обогреть эти «хоромы» посредством центрального отопления, уходило 17 тысяч в месяц. Я поначалу обратился в епархию за помощью. Но тогдашний владыка Феофан сказал мне, что средств на это нет. А на доброе дело он меня благословляет, с Божьей помощью справишься. Мы и взялись за дело, помолясь.
Батюшка пригласил заведовать домом бывшую завкадрами колхоза Галину Алексеевну Болоцких. Она человек неравнодушный, способный на сострадание, хорошо знает бумажную работу, что впоследствии оказалось совсем не лишним. Ее супруг, мастер на все руки, взялся за скромную плату отремонтировать столетнее здание. Нашлись и меценаты, которые помогли купить котел. После того, как здание отрезали от центрального отопления, расходы на обогрев снизились в несколько раз.
Сейчас богадельня имеет вполне приличный вид. Конечно, не хоромы. Но везде чистенько, уютно, кухня, столовая, есть душевые, даже парилка имеется, туалеты не на улице, как часто на селе водится. Все санитарные нормы, предъявляемые к таким заведениям, соблюдены.
Но соблюдение санитарных норм – это, оказалось, не самое сложное, чтобы получить официальный статус интерната для пожилых. Отец Петр вспоминает, как пришлось вести настоящую борьбу за сохранение дома милосердия.
К тому времени по стране произошло несколько пожаров в сельских домах-интернатах для пожилых, в которых погибли люди, и был взят курс на закрытие подобных учреждений. Нет – заведения, нет и проблемы!
- Да, нас хорошо помучили тогда, - признается отец Петр, - даже из Москвы комиссия приезжала. Цель была – найти повод для закрытия нашего заведения. Но проблема в том, что даже существующие государственные учреждения не покрывают и десятой доли потребности. Я знаю, что некоторые живущие у нас старики пытались оформиться в такие интернаты по нескольку лет и безуспешно. А мы никому не отказываем. Я и упирал на это в полемике с проверяющими.
Чиновники даже пригласили психологов, которые вели со стариками беседы, уговаривая покинуть нестандартное заведение. Но люди наотрез отказывались уезжать. Да, и куда? Альтернативы-то им не могли предложить. В конце концов, решили оставить батюшку в покое. Может и, правда, под крылом архангела Михаила сие заведение выстоит?
Нашли компромисс. На бумаге дома-интерната как бы нет. А есть обыкновенный частный дом гражданина Петра Гриценко. Никто же не может запретить ему приглашать в свой дом людей пожить, кормить их?
А персонал богадельни заключил с каждым из постояльцев договор на патронажное обслуживание через пенсионный фонд, что предусмотрено законодательством. Таким образом, женщины, работающие в богадельне, сохраняют даже трудовой стаж. Есть еще и договор с каждым пациентом о том, что он передает 85 процентов пенсии на свое содержание. Из этих денег и складывается основной фонд учреждения. Но пенсии у пациентов, как правило, маленькие, всех нужд заведения не покрывают.
Основным источником финансирования и обеспечения продуктами питания стало фермерское хозяйство отца Петра. Батюшка сам сельский. Так что на земле трудиться умеет и любит. Вырос Петр в многодетной религиозной семье. Все его дядья по отцовской линии – священники. Стал священником и его отец. Оставив работу в местном колхозе, он сам построил храм в селе Рагули Апанасенковского района, настоятелем которого и стал впоследствии. Так что служение отца Петра – это наследственное, как и любовь к сельскому образу жизни. Кстати, у батюшки пятеро детей, все девочки.
- Сегодня у нас холодильники забиты говядиной, - говорит отец Петр, - все с моего хозяйства. Вот посадили сад – 160 деревьев, со временем будут и свои витамины. Разводим еще вьетнамских свиней. Они не подвержены африканской чуме, и мясо у них легче для желудка, чем у обычных хрюшек. Молоко тоже свое. Есть пасека, которая приносит неплохой доход.
Конечно, как и посещение любого дома престарелых, радостных чувств оно не прибавляет. Для большинства постояльцев - это последний приют. Многие уже не могут самостоятельно обслужить себя. Да и характеры у людей с возрастом и болезнями не улучшаются.
Без врожденного чувства любви к ближнему, без природного сострадания здесь вряд ли кто-то сможет долго работать.
- Мы привязываемся к старикам, часто горюем, когда они умирают, - говорит Галина Алексеевна, - то есть, отрицательных эмоций хватает. Но ощущение нужности, того, что ты делаешь доброе богоугодное дело, придает нам сил. Если не любить людей, то вряд ли здесь можно удержаться.
Конечно, не только ради зарплаты работают здесь сельские люди. Так, местный участковый врач Олег Негодайло постоянно проведывает стариков, лечит их вместе с медсестрой участковой больницы Надеждой Козловой. Дополнительных денег они за это не получают. По их словам, процентов сорок постояльцев – инвалиды первой группы с тяжелейшими заболеваниями. Если возникает необходимость обратиться к узким специалистам, батюшка дает свою машину и стариков возят в райцентр Светлоград.
- Я не только делаю уколы, ставлю капельницы, но и выступаю в роли психолога, просто утешителя. Ведь старики нуждаются в сострадании, добром слове не меньше, чем в лечении. У многих очень сложные судьбы. Есть здесь три человека, которые лет по 30 отсидели в тюрьмах. Сейчас, когда пришла старость, у них нет ни родных, ни кола ни двора. Это для них единственный и последний приют. Живет сейчас дедушка, которого привезли из Ставрополя. Он ночевал в подвалах. Ему крысы объели руки и ноги, теперь - незаживающие раны. Я его каждый день перевязываю, - рассказывает Надежда Козлова. - Особенно удручает, что почти у всех постояльцев есть родственники, но они им не нужны. Зато, когда приходит день выплаты пенсий, все дети, внуки тут как тут. Больно смотреть на это.
Слышавшая наш разговор бабушка, согласно кивала.
- Дома меня били, а здесь лелеют. Я отсюда не уйду до смерти моей.
Конечно, не по-людски, не по-христиански так относиться к своим родным. Отец Петр об этом говорит просто, без пафоса, без осуждения. Такова жизнь, добро и зло в ней живут по соседству. Он так же просто и без пафоса делает свое дело, чтоб добра на земле стало чуточку больше.
Село Высоцкое, Ставропольский край.
Фото автора.
Специально для «Столетия» |
