Летом 1945 года чуткий к чужой беде поэт Александр Трифонович Твардовский  в своём стихотворном реквиеме по одному погибшему солдату и по каждому из них написал: «Я убит подо Ржевом, в безымянном болоте, в пятой роте, на левом, при жестоком налёте…». И все знавшие войну, на себе её испытавшие, согласились с ним. Да, именно подо Ржевом гибель настигала солдата с жуткой периодичностью, несправедливой бессмысленностью и страшным числом…

Ржев был занят 206-й пехотной дивизией вермахта 15 октября 1941 года. По мнению германских генштабистов, этот город был краеугольным камнем Восточного фронта до начала весны 1943 года. Нелишне напомнить, каким был день 15 октября: жуткая паника в Москве, отчаяние москвичей и грабежи магазинов, чёрный дым сжигаемых документов и бегство многих партийных городских функционеров, убеждённых, что всё погибло и ничто не остановит немецкого наступления… Но фронт выстоял и выдюжил с Божией помощью и за счёт мужества и стойкости рядовых защитников Москвы, а в декабре Красная армия даже перешла в победное контрнаступление. Но и после него битва за Москву продолжалась, и  с ржевского направления немцы по-прежнему угрожали Москве…

31 декабря 1941 года командующий Западным фронтом генерал армии Жуков доложил Сталину, что в ходе декабрьского контрнаступления уничтожены силы противника, равные шести армейским корпусам. В частности, якобы войсками Западного фронта были уничтожены 15 мотопехотных дивизий, одна танковая дивизия и одна бригада СС. Это было глубокое заблуждение, большое преувеличение или явная ложь – выбирайте резюме сами. На самом деле потрёпанные, но не разгромленные германские дивизии сумели отступить. Об этом прежде всего свидетельствует небольшое число пленных немцев в декабре 1941 года. Но за это враньё Красной армии в 1942 году придётся заплатить слишком дорогую цену. На Сталина эти цифры произвели магическое впечатление, и Верховный Главнокомандующий пришёл к выводу о необходимости тотального наступления на всех участках советско-германского фронта. Сталин был убеждён, что на полях Подмосковья для оккупантов повторяется 1812 год. Переоценка собственных сил и недооценка сил вермахта приведёт к катастрофам 1942 года, и ложь Жукова будет первоначалом этих катастроф.

5 января в специальной директиве вождь свои заблуждения сформулировал  так: «Немцы хотят выиграть время и получить передышку. Наша задача состоит в том, чтобы не дать им этой передышки, гнать их на запад без остановки, заставить их израсходовать все свои резервы ещё до весны, когда у нас будут новые большие резервы, а у немцев этих резервов не будет. Таким образом мы обеспечим разгром гитлеровских войск в 1942 году».

С подачи Жукова разразилось очередное «головокружение от успехов».

В собственные слова Сталин верил, как язычники верили в громоносца Перуна. Естественно, что деспот чисто в азиатском стиле оказался в плену собственной фантазии и заставил стать её рабами своих покорных полководцев. Абсолютное большинство из них предлагали наступать теми фронтами, которыми командовали. Командующий Калининским фронтом Конев предлагал уничтожить 9-ю немецкую армию, прочно удерживавшую район Ржева; командующий Волховским фронтом Мерецков предлагал разгромить 18-ю немецкую армию и спасти от голода умирающий Ленинград; главком Юго-Западного направления Тимошенко собирался осуществить наступление на Харьков и уничтожить 6-ю армию вермахта, которая потом окажется в Сталинграде. Наконец, сталинский любимец Жуков, командовавший Западным фронтом, считал, что его фронт в состоянии уничтожить всю группу армий «Центр», и тогда весь немецкий Восточный фронт развалится сам собой в 1942 году. Как позднее вспоминал маршал Жуков, у всех тогда шапка оказалась набекрень. Эта сталинско-жуковская шапка очень дорого обойдётся русскому народу в 1942 году…

Естественно, что при таком оптимизме последовали наступательные действия везде, где только можно, особенно кровопролитные в районе Ржева. Удивительно читать  в воспоминаниях Г.К. Жукова, что наступать приходилось, имея два-три снаряда на орудие. Но Жуков продолжал наступать…

Постоянные кровавые потери и неудачи в районе Ржевского выступа генерал армии Жуков объяснял  неудачным рельефом местности и плохой погодой; надо сказать,что и при летнем наступлении 1942 года разразились проливные дожди. Но всё же постоянные неудачи в районе Ржева генералов Жукова, Конева, Пуркаева (это только командующие фронтов) и подчинённых им командующих армий нельзя объяснить только рельефом местности и погодой. В военном искусстве они заметно уступали своим оппонентам. Кто-то из бойких советских историков назвал 1942 год для генералов учебным. Генералы учились, а солдаты погибали. Десятками и сотнями тысяч…

Всё больше и больше ощущалось перенапряжение советских войск. Наши потери в зимних боях значительно превышали немецкие. Но если по потерям определять советские победы, то их может и не оказаться совсем. Например, только в период декабрьского контрнаступления Красная армия убитыми, ранеными и пропавшими без вести потеряла более 380 тысяч человек. Вермахт – около 97 тысяч. Беда в этих зимних наступлениях была ещё и в том, что командный состав уровня «полк-дивизия» не был способен к грамотным наступательным действиям и своё неумение прикрывал многочисленными жертвами рядовых воинов.

В зимних условиях Западный фронт под командованием генерала армии Жукова проводил Ржевско-Вяземскую операцию, одну из тяжелейших трагедий войны. 33-я армия генерала Михаила Ефремова безо всяких на  то оснований была брошена Жуковым на Вязьму, и через несколько дней четыре её дивизии (авангард) во главе с командармом были окружены. Жуков приказал Ефремову возглавить атаки армии – прямо говоря, послал неудобного для него генерала на убой. По мнению офицеров Генерального штаба, прикомандированных к штабу Западного фронта, «армия бросалась в глубокий тыл противника на произвол судьбы».

Весь февраль окружённые войска генерала Ефремова отбивали атаки врага и свои рубежи удерживали.

Февральские события на фронтах должны были бы остудить наступательный пыл советской Ставки и заставить пересмотреть многие планы и директивы. Под Ржевом вступивший в командование германской 9-й армии генерал-полковник Вальтер Модель в почти безнадёжной ситуации сумел не только отразить натиск пяти советских армий, но и нанести тяжелейшие поражения 29-й и 39-й советским армиям. Тем не менее в праздничном приказе № 55 от 23 февраля 1942 года Иосиф Сталин утверждал: «Теперь уже нет у немцев того военного превосходства, которое они имели в первые месяцы войны в результате вероломного нападения. Момент внезапности, неожиданности израсходован немецко-фашистскими войсками полностью. Теперь  судьба будет решаться постоянно действующими факторами: прочность тыла, моральный дух армии, количество и качество дивизий, вооружение армии, организаторские способности начальствующего состава». Эти слова Сталин писал в то время, когда танкисты генерала Моделя добивали остатки 39-й армии, которой командовал кадровый чекист Иван Масленников.

Полковник Михаил Брагинский, тогда лейтенант, начальник личной радиостанции командующего 39-й армии, так вспоминал о февральских днях 1942 года : «В лесу кишело много народу, но Масленников приказал в состав отряда никого больше не брать, тем более если это были незнакомые люди. Видя, что наш отряд как-то организован, подвластен командиру и свидетельствует о намерении прорваться к своим, к нам изъявляли желание присоединиться многие из тех, кому импонировал в той неразберихе окружения организованный отряд. Но Масленников был непоколебим: не брать. И когда два неизвестных настойчиво хотели влиться в наш отряд, а комендант штаба им не позволил, то они его застрелили и, не очень торопясь, ушли. Обстановка становилась  удручающей, в ржевском лесу было много народу из соединений и частей, оказавшихся в окружении. По существу это была толпа забитых, запуганных, оставшихся без командиров красноармейцев…»

Если же  подробно разобрать те «преимущества», которые Сталин назвал в приказе от 23 февраля 1942 года, то поневоле приходишь к противоположному выводу. 

1. Прочность тыла. Была ли она у Советского Союза надёжнее, чем у гитлеровской Германии ? Сомнительное утверждение. 

2. Моральный дух армии. Безусловно,что у вермахта в этот период он был выше. Сравните хотя бы общее число перебежчиков: за весь 1942 год из Красной армии перебежали к врагу 79 779 человек, у немцев на Восточном фронте  – 342 человека,большинство в самом конце года после окружения под Сталинградом. 

3. Количество и качество дивизий, вооружение армий. После разгрома в 1941 году  механизированных корпусов Красной армии и потери танков преимущество в вооружении было утрачено. Не случайно  постановлением ГКО от 16 февраля 1942 года предусматривалось создание 120 танковых бригад, укомплектованных бойцами не старше 35 лет. Но в феврале ещё не было ни этих танковых бригад, ни самих танков.Только в марте в Красной армии появятся танковые корпуса,  а в мае и танковые армии, потому что промышленность сможет выпустить необходимое количество танков. 

4. Организаторские способности начальствующего состава. Это «преимущество» было одной из самых больших фантазий товарища Сталина.

Только в боях под Ржевом в феврале 1942 года общие потери Калининского и Западного фронтов составили более 200 тысяч человек. А общие потери германских вооружённых сил исчислялись в феврале в 200 тысяч только на всех фронтах советско-германского противостояния и в боях в Северной Африке. Солдаты для сталинских генералов всегда будут расходным материалом…

В отличие от оптимизма Сталина, на полях сражений всё больше давали о себе знать потери и усталость. При острейшей необходимости в передышке, в приведении в порядок исчерпавших боевой потенциал войск Ставка  продолжала ставить перед ними невыполнимые задачи. После войны маршал Жуков вспоминал: «Жертв много, расходов много, а результата общестратегического никакого. Когда мы начали зимнее наступление безрезультативно, мы устанавливали норму: были дни, когда один выстрел на орудие  разрешали, две-три мины. Вы сами понимаете, если пушка сделает один выстрел, какой тут может быть результат?»

Понять, конечно, нетрудно… Трудно представить себе, что после этого единственного выстрела командиры, подчинённые в том числе и Жукову, могли гнать в атаку пехоту, и солдаты безропотно шли погибать на неподавленные огневые точки противника, на хорошо укреплённые позиции германских войск. А ведь шли, шли, кричали «ура», и падали в снег, чтобы уже никогда не встать, и были это не кто-то, не какие-то чужие и далёкие, а наши с вами прадеды, деды и отцы. И большая часть из нас даже где их могилы не знает…

В марте Калининский фронт безуспешно продолжал атаки в районе Ржева. «…Командующим фронта была поставлена задача: изматывать врага, не давая ему никакой передышки, – вспоминал маршал Рокоссовский, – вот это было для меня непонятным. Одно дело изматывать врага оборонительными действиями, добиваясь выравнивания сил, что и делали мы до перехода в контрнаступление, но чтоб изматывать его и ослаблять наступательными действиями при явном соотношении  сил не в нашу пользу да ещё в суровых зимних условиях, я это никак понять не мог».

В апреле погибла значительная часть состава 33-й армии во главе с генералом Ефремовым. Немцы похоронили его с воинскими почестями.

Следующая попытка овладеть Ржевом была предпринята 30 июля 1942 года и продолжалась по 30 сентября. Называлась она «1-я Ржевско-Сычёвская наступательная операция». Вместе с мощной артиллерийской подготовкой «разверзлись хляби небесные». Командующий артиллерией Калининского фронта генерал Хлебников вспоминал: «Кто наступал тогда в низинах и болотах под Ржевом, вряд ли забудет эти дни. Вода льётся потоками сверху, моментально заполняя свежевырытые окопы… Ноги вязнут в чёрном жидком месиве так прочно, что кирзовые сапоги перехватывает, как клещами… Грязь была нашим главным врагом…»  Цитирую по основополагающей книге о Ржевских битвах Светланы Герасимовой «Ржев 42. Позиционная бойня». Художественные впечатления можно прочесть в трагических и прекрасных повестях писателя-фронтовика Вячеслава Кондратьева «Отпуск по ранению» и «Селижаровский тракт».

Из-за июльской распутицы (танки застряли в грязи, пехота полегла и залегла) наступление остановилось и продолжилось только 4 августа. С тяжёлыми потерями к 20-м числам августа Калининский фронта дошёл до окраин Ржева. 24 августа две его армии – 30-я и 29-я – начали штурм города. Рядовой Б.С. Горбачевский беспристрастно описывает характер боя в этот день : «Атакуем в лоб, эшелонами. Рота продвигается не в первой цепи – перед нами, за нами спешат другие; кому удаётся, стараются следовать за танками – всё-таки защита… До высоты осталось метров триста, мы уже одолели больше половины пути! И тут подают голос немецкие траншеи. Усиливающийся с каждой минутой губительный огонь враз оглушает  всех атакующих шквалом. Вслед за пулемётом затявкали миномёты. Загрохотала артиллерия. Высоко взметнулись огромные фонтаны земли с живыми и мёртвыми. Тысячи осколков, как ядовитые скорпионы, впиваются в людей, рвут тела и землю. Как же так ?! Выходит, наши артиллеристы не разведали расположение огневых точек (…) Внезапно со стороны Ржева над полем появились немецкие бомбардировщики…

– Вперёд ! Вперёд! – кричат оставшиеся в живых командиры и замертво валятся со своими бойцами. Люди механически двигаются вперёд, и многие гибнут – но мы уже не принадлежим себе, нас  всех захватила непонятная дикая стихия боя. Взрывы, осколки и пули разметали солдатские цепи, рвут на куски живых и мёртвых… Ряды наступающих редеют, но их заполняют всё новые цепи…» 

Так день за днём атака за атакой на одном и том же участке войны, поэтому Ржевская битва получило единодушное наименование от уцелевших воинов: БОЙНЯ.

Конечно, некоторые незначительные успехи в этой операции, которая завершилась 30 сентября полным истощением советских фронтов, у Красной армии были. Линия фронта продвинулась к Ржеву. Германия не смогла вовремя отправить несколько дивизий для развития наступления на юге, а группе армий «Центр» пришлось забыть о наступательных планах.

Но уже в сентябре советское верховное командование начинает разработку операции «Марс». Таинственный «Марс», о котором в советской истории предпочитали не вспоминать, который и сегодня держится в секрете – его только упоминают, но директива о его проведении поздней осенью 1942 до сих пор историкам неизвестна…

«Марс» разрабатывался и готовился параллельно операции «Уран», задача которой – окружение и уничтожение 6-й немецкой армии под Сталинградом. В замыслах «Марса» – разгром 9-й немецкой армии в районе Ржева и крушение фронта немецкой группы армий «Центр». Споры историков проходят по линии: какая из операций, задуманных в советском Генштабе, считалась главной. Успешный «Уран» на юге или  полное крушение «Марса» на севере? Понятно, что признанной решающей битвой Второй мировой войны вполне заслуженно считается Сталинградская. Но если в замысле она считалась второстепенной, а приоритет отдавался «Марсу», как тогда оценивать «гениальность» замыслов поздней осени 1942 года – как случайность? Но давайте поразмыслим вместе. Вполне естественно, что никаких документов уже нет и в помине. Известно, что они трижды вывозились и сжигались тоннами. Но для размышлений есть немало признаков. Например, время начала операций. Второстепенная обычно начинается первой: 19 ноября начался «Уран» под Сталинградом. «Марс» начнётся только 25 ноября.

Оснащённость этих операций. Сравним. Цифры эти напечатаны в 6 томе «Истории Второй мировой войны».

«Уран» – солдаты и офицеры – 1 миллион 103 тысячи человек.

«Марс»  – 1 миллион  890 тысяч человек.

Орудия: «Марс» – 24 682, «Уран» – 15 501.

Танки : «Марс»  – 3 375, «Уран» – 1 463.

Самолёты: «Марс» – 1 170, «Уран» – 928. Очевидное преимущество имел «Марс».

При проведении операции «Марс» преимущество советских войск на направлениях главных ударов было следующее: по людям – 4:1, по артиллерии – 2:1, по танкам 10:1.

И ещё одно немаловажное для осени 1942 года обстоятельство: «Марс» от начала до бесславного конца возглавлял генерал армии Жуков, который к этому времени стал уже заместителем Верховного Главнокомандующего. Думаю, что не мог Сталин поставить своего любимца на второстепенную операцию…

В операции «Марс» участвовали два советских фронта – Калининский (командующий М.А. Пуркаев) и Западный (И.С. Конев). Но не  просто координацию, а фактически общее командование осуществлял Г.К. Жуков. Причём не просто осуществлял, но энергично и активно вмешивался. Например, сняв с должности командующего 41-й армией генерала Тарасова, он даже взял командование этой армией на себя, но тоже без успеха…

«Марс» забуксовал сразу, уже через пять дней операция начала захлёбываться в крови. В полное окружение попал 6-й танковый корпус. В начале декабря потери советских войск уже превысили 100 тысяч. 39-я армия ценой больших потерь продвинулась всего на пять километров, но была отброшена силами трёх немецких дивизий. Подвижные группы 41-й армии оказались в окружении. Генерал армии Жуков рвал и метал, снимал с должностей и наказывал щедро. О стиле работы Георгия Константиновича очень точно сказал в стихотворении поэт-фронтовик Михаил Тимошечкин.

Командующий фронтом приказал –

Хрипела трубка грозно и устало:

«Атаковать – иначе трибунал! –

И овладеть во что бы то ни стало!»

Под Вязьмою заснеженная степь.

В сугробах вязнет бедная пехота.

Поднял комдив улёгшуюся цепь

И с шашкою повёл на пулемёты.

Рубил с плеча железные ежи,                                                                                   

Затих перед колючим перелазом… 

А роты, что ж, не взяли рубежи

И отошли, не выполнив приказа.

Вчера главком грозился расстрелять

Весёлого и дерзкого комдива.

Убит в бою. Какая благодать!

Всё обошлось достойно и счастливо.

Над холмиком звезда водружена, –

Не палачи хоронят, а солдаты.

Не будет опозорена жена,

И дети не лишатся аттестата…

К концу года «Марс» захлебнулся в крови собственных солдат и в почти полной потере тяжёлой техники. Маршал Жуков после войны предпочитал операцию «Марс» не вспоминать и смело присоединил себя  к победителям под  Сталинградом.

Есть ещё один аспект, очень важный, о котором спорят историки. Дело в том, что после успешного окружения 6-й армии Паулюса под Сталинградом появилась возможность ударом на Ростов-на-Дону отрезать 900-тысячную группировку немцев на Северном Кавказе, что могло бы привести к крушению немецкого фронта на Востоке и победе Советского Союза в начале 1943 года… Но сил для удара на Ростов и танков не хватило – они были бездарно потеряны в операции «Марс» нашим «полководцем победы»…     

А побоище у стен Ржева продолжалось… Ещё была проведена одна Ржевско-Вяземская наступательная операция. С такими же космическими потерями. Но город Ржев опять не был взят. На его освобождение повлияла общая обстановка на советско-германском фронте. Группа армий «Центр» сумела тихо и без боёв вывести свои войска из Ржевского района. Арьергардные отряды 9-й немецкой армии оставались во Ржеве до 2 марта 43-го года. Гитлер приказал организовать ему звуковую трансляцию взрыва стратегически важного моста через Волгу, чтобы удостовериться лично. Ему подключили телефонную трубку к подрывной системе. Он удостоверился… В оставленный город зашла наша небольшая разведгруппа и удостоверилась, что в городе нет оккупантов. Несколько дивизий потом спорили, какая из них освободила Ржев. 

Совинформбюро 3 марта 1943 года сообщило: «Несколько дней назад наши войска начали решительный штурм города… Сегодня, 3 марта, после длительного и ожесточённого боя наши войска овладели Ржевом».

В стиле древнерусских летописей можно закончить так: моль одежду ест, а печаль – человека, а из воинов только десятый пришёл, тем  дело и кончилось…