Иметь героя в своей среде – радость и счастье. Потерять героя – горе и беда.
И.А. Ильин
Беда потерять своего героя постигла белых двадцать пять лет тому назад, 25-го апреля 1928 года, когда скончался Главнокомандующий Русской армией генерал барон Петр Николаевич Врангель. Скончался в Брюсселе, как тогда говорили, «от неизвестной болезни», которую так окончательно и не смогли определить лечившие его врачи, скончался, в последних своих предсмертных словах вспоминая Армию и Россию!
B сборнике, посвященном его памяти и вышедшем к десятилетию его кончины под моей редакцией, я писал: «Трудно, если просто не невозможно дать оценку и характеристику генерала П. Н. Врангеля... Для того, чтобы во весь рост оценить его колоссальную фигуру, по-видимому, шло десяти лет...» Теперь, когда прошло еще пятнадцать лет, картина остается прежней. Для того, чтобы написать «Историю жизни генерала П. Н. Врангеля» надо раньше всего знать историю белых, которых он вел и которые его потеряли. А история белых еще не закончена. Его соратники не сказали еще своего последнего слова, не выполнили еще его заветов, которым они остались верны, не закончили своей службы России... По-видимому, историю жизни генерала П. Н. Врангеля и историю его белых, будет писать кто-либо из следующего за нами поколения, кто-то, кто доживет до воскресения России, о которой неизменно думал почивший Вождь на своем смертном одре.
Здесь, в памятной статье, посвященной генералу П.Н. Врангелю, я хочу только вспомнить и отметить те работы, которые раньше всего лягут в основу труда будущего, неизвестного сейчас, его биографа. Раньше всего это, конечно, его личные «Записки», вышедшие в двух томах Летописи Белой Борьбы – «Белое Дело» под моей редакцией, по желанию самого генерала Врангеля, который за месяц перед своей кончиной (я был в Брюсселе в марте 1928 года два раза) были лично им переданы мне и мною перевезены из Бельгии в Германию, что по тогдашним временам, в виду того, что к запискам было приложено немало карт и схем – было не так просто. Эти Записки (тома 5-й и 6-й Белого Дела) обнимают собою период жизни и деятельности генерала Врангеля с ноября 1916 года (период развала Российской Императорской армии) и по ноябрь 1920 года по день беспримерной эвакуации Русской Армией генерала Врангеля – Крыма.
Последние слова этих двух книг: «Тускнели и умирали одиночные огни родного берега. Вот потух последний... Прощай Родина!»
Это было 15-го ноября 1920 года, П. Н. Врангель не ошибся – России он больше не увидел, – через восемь лет он безвременно (ему не было тогда еще пятидесяти лет) скончался на чужбине.
В сборнике, посвященном его памяти в 1938 году, помещены материалы, говорящие об его службе в строю (в большей своей части – также его личные записки, которые он посвятил войне 1904–05 гг.), статьи его сотрудников и близких ему людей – о работе Петра Николаевича в эмиграции и статьи, посвященные его памяти и его характеристике.
Уже тогда, по условиям эмигрантской жизни трудно было дать больший материал для его «оценки и характеристики» и потому сборник, приводя его «официальную биографию» – его послужной список, дает также сведения о тех изданиях, которые эмиграция посвятила своему герою. В нем двадцать три названия. Это было в 1928 году. Потом, конечно, прибавились еще и другие.
К этим изданиям я и отсылаю всех, кто хотел бы теперь ознакомиться с историей жизни генерала П.Н. Врангеля. Хочу только отметить, что двухтомные «Записки» и книга сборника, ему посвященная, целиком погибли в Берлине, во время воздушного налета на город 23 ноября 1943 г. и теперь их можно найти только в частных руках. Вероятно, было бы правильным уже теперь поставить вопрос о втором издании этих трудов. Но каждому понятно, что в условиях эмигрантской жизни, это пока только мечта и не больше.
Не имея, таким образом, возможности привести в том или ином виде «Историю жизни генерала П.Н. Врангеля», я хочу в рамках журнала, посвященного его памяти, осветить небольшой эпизод из эмигрантской деятельности генерала Врангеля, который, насколько мне известно, никогда не был описан в русской эмигрантской прессе – его посещение Берлина в конце 1924 года, где я тогда выполнял обязанности Военного Представителя Главнокомандующего Русской Армией – почему и присутствовал при всем том, что я постараюсь описать ниже.
_______
Мое назначение в Берлин состоялось в 1920 году и приказ об этом был подписан генералом Врангелем в мае месяце в Джанкое, куда я был вызван Главнокомандующим из Константинополя, где я, по его приказу, нес службу при Военном Представителе, которым был тогда генерал A.С. Лукомский.
За четыре года, прошедшие со времени моего назначения в Берлин, вопрос о желательности приезда в Германию Главнокомандующего поднимался неоднократно. Но не было никакой возможности получить на это согласие тогдашнего германского правительства, которое, в силу своих связей с большевиками, едва ли могло приветствовать приезд белого русского Вождя. В сущности говоря не следовало даже ставить этот вопрос перед официальными учреждениями, потому что получать отказ, а он был весьма вероятен, конечно, было неприятно.
Но, кроме официальных властей в Берлине были круги, которые хотели, чтобы это посещение состоялось и надеялись, что приезд генерала Врангеля в Берлин, может принести ту или иную пользу делу русских белых. Круги эти были близки к немецкому «Союзу Врангелей», который в силу фамильной связи, почитал себя вправе интересоваться «русским Врангелем», a с ним и его делом. Установить родственную близость между генералом П.Н. Врангелем и Союзом не представлялось возможности. Фамилия Врангелей за долгие годы ее существования утвердилась в России, Швеции, Германии и Эстонии и получила сравнительно широкое распространение. Генеалогическое древо никто из Врангелей вероятно нарисовать не мог. Все удовлетворялись тем, что герб у всех линий был общий – значит и фамильная связь существовала.
Живя в Берлине уже четыре года, я встречался с Фрейхерром Вильгельмом фон-Врангель, бывшим командиром одного из кирасирских полков, тогда уже упраздненной Версальским договором старой Императорской германской армии. Он был, если не юридическим, то фактическим руководителем «Союза Врангелей» и деятельность генерала Врангеля и его роль в борьбе против коммунизма, живо интересовала старого германского полковника. Познакомиться с русским «фетером» (как именовали друг друга немецкие Врангели), было его давнишним желанием.
Учитывая эту возможность и ставя перед собою, конечно, и другие цели, генерал Врангель решил, во время одной из своих поездок между Бельгией и Югославией, при проезде через Германию, воспользоваться сроком действия германской визы и в силу, так сказать, «поверстного срока» на несколько дней задержаться в Берлине и познакомиться со своими немецкими однофамильцами и узнать об их связях. Отношение германских, тогда «левых» властей к личности русского Белого Вождя, как я уже упоминал, тогда установить было трудно и потому о предположенной задержке генерала Врангеля в столице Германии знал только я один и небольшой круг моих ближайших сотрудников, которых я в этот вопрос посвятил. Решено было, что генерал Врангель познакомится с немецкими Врангелями и теми лицами, которые с этим союзом были близки, а также, несмотря на отсутствие официального разрешения – встретится с русской колонией Берлина, которая, конечно, в подавляющем своем большинстве живо интересовалась генералом. Не надо забывать, что русские в Берлине, прибывшие туда с Юга России, где знали генерала Врангеля – были в меньшинстве, большинство же, по крайней мере в военной среде, было участниками борьбы на Западном фронте и генерала Врангеля никогда лично не встречали.
Я дам в очень кратком изложении описание того, как приняли Главнокомандующего в Берлине немцы, а потом и русские.
Обстановка в Германии тогда была довольно сложной. Сообщать властям о приезде генерала не приходилось. А в то же время его пребывание в Берлине ставило его под удары нашего красного врага... Из такого положения надо было найти выход. И он нашелся в том, что начальник секретной полиции Берлина Б. – был определенным сторонником белых русских антибольшевиков. Мы его посвятили в наши планы уже тогда, когда генерал Врангель был в Берлине, успокоили его волнения тем, что пребывание это продлится только несколько дней – и получили от него полицейского агента для охраны генерала во время его передвижений по улицам города. Охрану в пределах пансиона, в котором поселился генерал, и на русских собраниях – я решил возложить на группу надежных русских офицеров, прежних бойцов южного фронта белой борьбы.
Надо было, не теряя времени, познакомить немецкого Врангеля с Главнокомандующим. Зная старого германского кирасира, я понимал, что тут произойдет кое-какое «местничество» и немец будет претендовать на то, чтобы его русский «родственник» пришел к нему. Для нас, русских в Берлине, это было неудобно и потому я решил действовать определенно – я отправился к ничего не подозревавшему Фрейхерру и «доложил» ему, что... автомобиль у подъезда и Главнокомандующий ожидает его в таком-то пансионе. Мой полковник растерялся, и... поехал со мною вместе знакомиться с приезжим «фетером».
Петр Николаевич, когда он этого хотел, мог обворожить каждого. Особенно просто это было в разговоре со старым военным. Оба Врангеля очень скоро поладили за завтраком, который был предложен посетителю.
Наш кирасирский полковник сразу же увлекся своим русским однофамильцем и в ближайшие же дни с исключительной энергией наладил Главнокомандующему ряд интересных политических встреч, о которых я постараюсь сказать когда-либо, когда у меня будет возможность говорить об этом более подробно. Отмечу только между собеседниками генерала Врангеля, бывшего когда-то профессором в Ярославле, немца по происхождению и по подданству барона Фрейтаг фон-Лорингофен, который, как член Германского Рейхстага и возглавитель влиятельной его группы, был для русских очень нужен. Его очень заинтересовало знакомство с русским генералом и, надо ему отдать справедливость, что после этих встреч – он всегда оставался другом русских в Германии, что часто имело немалое значение не только при старом германском правительстве, но и после этого, так как он стал уже членом Рейхсрата и представителем Германии в международной организации в Гааге!
В процессе переговоров небогатый немецкий Врангель решил чествовать своего высокопоставленного родственника обедом... Присутствовали, кроме меня, насколько я могу припомнить, только носители фамилии Врангеля. Петр Николаевич только понимал немецкий язык, германский Врангель по-французски не говорил. Я был переводчиком при разговорах между ними. Во время обеда немецкий Врангель, торжественно приветствуя русского Главнокомандующего, отметил ту честь, которую последний оказал «Союзу Врангелей», просил его войти в этот союз и, поднимая бокал, сказал, что со времени тяжелых переживаний Германии после Мировой войны (первой) – это первый бокал шампанского, который будет выпит в его доме.
Казалось все шло хорошо и гладко... Дружественные немцы приветствовали и доверительно совещались с русским Вождем. Даже полиция как-то заботилась о безопасности его пребывания в Берлине... ничего неприятного грозить не могло. Несколько усыпленный этой благоприятной обстановкой, я пропустил один вопрос, который чуть-чуть не нанес удар торжественности пребывания генерала Врангеля в Берлине.
С Главнокомандующим приехал его неизменный секретарь Н.М. Котляревский, с которым мне меньше всего приходило в голову переговорить о сроке действия германской визы на паспорте генерала Врангеля... На предпоследний день пребывания наших гостей в Берлине был назначен русский банкет, для организации которого было, конечно, необходимо известное время. Почти накануне этого дня, взяв паспорт генерала Врангеля у Н.М. Котляревского, я направил одного из моих офицеров в полицию для постановки контрольных виз, что никогда никаких трудностей не представляло. Каково же было мое удивление, когда мне было отвечено, что полиция (даже при нажиме благожелательного к нам Б.), не может визировать паспортов, потому что они... просрочены! Надо было выездную визу продлить, а так как паспорта были дипломатические –это могло сделать только... Министерство Иностранных дел.
Делать было нечего – уезжать ранее банкета было уже невозможно. Оставаться лишний день, без визирования паспортов – могло привести к осложнениям на границе. Пришлось посылать моего офицера вторично, но уже в Министерство, то есть оглашать пребывание генерала Врангеля в официальном учреждении, да еще в Министерстве Иностранных дел, связанном с... советским посольством.
Штабс-ротмистр барон Каульбарс пошел в министерство. От его такта зависело разрешение вопроса... Придя в соответственный отдел, он просил продлить паспорт на день-два... Обыкновенно это делалось автоматически. На этот раз чиновник заинтересовался знакомой фамилией. У вас тоже есть бароны Врангели, спросил он Каульбарса. Да, есть... Как интересно. У нас в Германии есть даже союз Врангелей. Да, я знаю, – лепетал Каульбарс, предчувствуя что-то неблагоприятное. Но, позвольте, – напирал дипломатический чиновник, ведь у вас в России один из Врангелей играл большую роль в Гражданской войне. Да, играл... А, скажите, какое отношение имеет этот Врангель, который сейчас находится в Берлине, к тому, который эту роль играл?..
Дело подошло к развязке – Каульбарсу пришлось сказать, что находящийся в Берлине Врангель это «именно тот, который вел армию против большевиков», а чиновник, уже замахнувшийся поставить необходимый штемпель – сразу же подобрался и отправился по начальству спрашивать указаний.
Указания были очень просты и еще более кратки... никакого продления паспорта быть не может, и ваш генерал должен покинуть Берлин и Германию. Назревал скандал, намеченный банкет срывался. Огласка становилась неизбежной... Сконфуженный Каульбарс, вернувшись, доложил о происшествии... Спокойнее всех к случившемуся отнесся сам генерал Врангель – ну, что ж, сегодня я и выеду. Пусть получится огласка, что немцы меня из Берлина выкинули...
Но это не устраивало нас, в Германии остающихся и надо было что-то предпринимать. В особенности случившееся нервировало меня, конечно. «виноватого» в том, что произошло...
Вот тут-то и сказал свое слово «Союз Врангелей» и знакомства, сделанные через него генералом Врангелем с влиятельными немцами – новые связи были пущены в ход, и новые немецкие друзья добились того, что паспорта были отсрочены... но только на двадцать четыре часа, не более. Пунктуальные и осторожные немцы из Министерства Иностранных дел не хотели рисковать запросом со стороны представителей своих «восточных друзей». Пришлось прямо с банкета ехать на вокзал й в новый указанный срок покинуть Германию. Тогда об этом почти что никто ничего не знал...
Ну a русские как отнеслись они к приезду Белого Вождя?
Конечно, за время своего пребывания в Берлине. Главнокомандующий принял в управлении военного представительства (тогда это называли «Красным Крестом») старших русских офицеров, нашедших приют в Германии. Офицерская масса добивалась возможности видеть генерала, говорить с ним, ощутить его, узнать по возможности, что он думает, на что он надеется... интерес был живой и понятный. Я предоставил возможность правлениям воинских организаций, в очень расширенном составе – присутствовать на приеме Главнокомандующего в моем бюро. Рассылая сообщение о приеме, я упомянул о том, что право присутствия на нем предоставляется всем генералам, находящимся в столице – надо признаться, что нашлись такие, которые от возможности видеть приехавшего гостя отказались... действовала все та же старая причина – «военное местничество» – я не могу ему представляться, я старше его... Но эта, даже не капля дегтя в мед общего торжественного настроения, дела не испортила. Потом было посещение церкви Русской гимназии. Поездка на кладбище в Тегеле, где генерал Врангель побывал на могиле своего ближайшего сотрудника по Крыму – A.В. Кривошеина. Было собрание старших начальников у меня на квартире, где я с радостью принял, после собрания, в моей семье моего Вождя, начальника и друга!
Все было радостно, оживленно и давало всем ощущение нашего единства и указывало на то, что белые настроения живут в воинской среде эмиграции. Но кроме этой среды была и среда общественная, и представители ее возбудили вопрос об устройстве общественного банкета, того самого, возможность присутствия на котором едва не была отнята от генерала Врангеля, велением Министерства Иностранных дел.
Но до того встал вопрос о... визитах!
Докладывая Главнокомандующему о том, кому из членов русской колонии эти визиты сделать надо – я упомянул старшее духовное лицо – епископа Тихона, дипломатического представителя Боткина и... возглавителя Высшего Монархического Совета Н.Е. Маркова. Думского «Маркова второго», который вместе с князем A.А. Ширинским-Шихматовым и A.М. Масленниковым, тогда возглавлял Совет.
Генерал Врангель совершенно спокойно возразил мне: я сделаю визит Епископу Тихону, Сергею Дмитриевичу Боткину и... Вашей жене. И больше никому!..
Никакие уговоры не помогли. Не помогло и мое заверение, что моя жена, как это ни жалко, откажется от визита – в пользу Маркова... Генерал Врангель был деятельностью, если не самого Высшего Монархического Совета, то именно Н.Е. Маркова – недоволен. Марков занял какую-то странную позицию недоверия к «монархизму» генерала Врангеля, готов был обвинять его в «Бонапартизме», в котором, как это на первый взгляд ни кажется странным, в сильной степени был повинен... сам. Деятельность Маркова второго была всегда направлена не к укреплению авторитета Белого Главнокомандующего. Даже больше – он иногда прямо дискредитировал последнего. Это знали многие и, конечно, хорошо знал сам генерал Врангель.
Но и Марков второй имел причины быть недовольным генералом Врангелем.
За несколько времени до приезда генерала в Берлин, Н.Е. Марков, поддаваясь настояниям своих ближайших сотрудников и друзей, наконец, решил во время своего пребывания в Югославии, посетить Главнокомандующего, жившего тогда в Сремских Карловцах. Свидание состоялось, о чем говорили между собой П.Н. Врангель и Н.Е. Марков – мне осталось неизвестным, но я узнал, что Марков просил у Главнокомандующего... денег на работу Высшего Монархического Совета. Генерал Врангель отказал. Это было конечно для Н.Е. Маркова неприятно. Но можно представить себе, каково было его настроение, когда через недели две-три он прочел в газетах, что генерал Врангель передал двадцать тысяч франков (тогда это была значительная сумма) известному Оберу, который взял на себя защиту Конради...
Значит взаимоотношения, как это принято определять, «оставляли желать лучшего». А тут еще решение генерала Врангеля не делать визита Маркову второму во время своего приезда в Берлин... Осложнения были неизбежны... Повторяю, никакие мои настояния успеха не имели. По-видимому, во время разговора в Карловцах было сказано что-то, что оттолкнуло генерала-от-возглавителя Совета «всерьез и надолго»...
Отклик со стороны Маркова не заставил себя долго ждать – членам монархических организаций было свыше запрещено принимать участие в злосчастном банкете, который и без того чуть не был сорван немецкими дипломатами.
Но... национальные и патриотические настроения победили. Русские офицеры видимо решили, что монархизм – монархизмом, а не почтить Белого Главнокомандующего они просто не в силах. Злополучный банкет прошел при невиданном в Берлине многолюдстве и с большим подъемом. Прямо из дверей ресторана, где состоялся банкет, П.Н. Врангель, Н.М. Котляревский и я – отправились на вокзал.
К сожалению размеры статьи и ограниченность предоставленного мне места не дают мне возможности развить тему о пребывании генерала Врангеля в Берлине в конце 1924 года – дальше. Придется отложить это до другого раза. Развить же этот вопрос можно довольно широко.
_______
Б начале моей статьи я перечислил те источники, в которых мои читатели могут найти ответы на интересующие их вопросы о жизни, деятельности и характеристике генерала Петра Николаевича Врангеля. Я должен к этому добавить еще одно сведение, которое не может не интересовать белую русскую военную эмиграцию.
После того, как генерал Врангель закончил свои Записки, обнимающие период его исключительного служения родине с ноября 1916 по ноябрь 1920 года, он продолжал подбор материалов для продолжения Записок и за период его работы в эмиграции, взаимоотношений с Великим Князем Николаем Николаевичем, создания Русского Обще-Воинского Союза и о многом еще, что тогда оглашено не могло быть. Это собрание документов, приведенное в полный порядок Н.М. Котляревским, я видел и содержание его знаю... Это то, что не успел доделать наш почивший Главнокомандующий. И мне кажется, что это сделать надо. Об этом должна подумать русская антикоммунистическая эмиграция и мое дело напомнить ей об этом в статье, посвященной мною печальному юбилею.
Все эти документы находятся на хранении в «X» университете в Соединенных Штатах. Охрана этого архива возложена соответственным договором на нескольких представителей русской эмиграции. Срок хранения (после чего архив поступает в собственность университета) еще большой – 10-го января 1979 года. Но... кто из нас доживет до этого срока? И потому перевести архив для хранения в русских руках, может быть, необходимо уже сейчас. Для этого надо только компенсировать материальные расходы университета по хранению архива. Они невелики. И об этом необходимо подумать.
_______
Я помню, что при получении известия о кончине генерала Врангеля, один журналист, который уважал почившего, но не принадлежал к числу его особо горячих поклонников, сказал: «У счастливого недруги мрут, у несчастного друг умирает»...
Это, конечно было, совершенно верно. Русская эмиграция никогда не была «счастливой», да и самый факт пребывания в изгнании исключает всякий вопрос о счастье. Но у белой русской эмиграции при жизни генерала Врангеля был ее Друг, ее Герой. В генерале Врангеле сама Белая Идея нашла свое воплощение, он как бы олицетворял ее...
И он ушел от эмиграции!
25-го апреля 1928 года было последним днем жизни нашего почившего Вождя. Его последними словами было моление: «Я слышу благовест... Боже спаси Армию»...
Тот благовест, который в предсмертных муках слышал наш генерал, до сих пор не дошел до нас... Но его предсмертное моление о спасении Армии, уже спасенной им самим из Крыма, по-видимому дошло до тех высот, на которых решаются судьбы даже и самых малых мировых организмов. Прошло четверть века со времени его безвременной кончины, а созданная им ячейка Армии, его Армии – Русский Обще-Воинский Союз жив... и жив его духом!
Генерал Врангель скончался преждевременно. В роковой день ему не было еще пятидесяти лет. Значит тогда он не дожил еще до теперешнего возраста самого младшего из чинов его Армии! Он мог жить и сейчас среди нас, если бы не «неизвестная болезнь», которая унесла его. Ему теперь не было бы еще 75 лет и это значило бы, что в дни, когда, может быть, русский вопрос опять станет перед миром, перед своим решением – он мог быть еще среди нас, как единственный и непререкаемый Вождь! Как тогда все было бы ясно и определенно!
Но его нет и перед решениями стоим мы одни... Но он был наш Друг и наш Герой... это накладывает на нас совершенно определенную обязанность, в его память сплотиться и сплотившись – выполнить его заветы!
«Вестник Общества Ветеранов», 195, 1953. |
