Жизнь ополченца из ДНР Михаила Матвиенко резко изменилась после тяжелейшего ранения, он потерял обе ноги, правую руку и зрение. Сложно представить, через какие испытания пришлось пройти ему и его маме. Невзгоды и трудности только закалили молодого человека. Он не унывает и уверен, что еще не все сделал на этой земле, чтобы так просто сдастся. В прошлом году он окончил Российский государственный социальный университет, выучился на педагога-психолога.
В Уфу вместе с мамой он приехал на операцию — в центр «Аллоплант».
В интервью корреспонденту «Электрогазеты» Михаил Матвиенко рассказал, что позволяет ему сохранять бодрость, хорошее настроение, и поделился планами на будущее. В Башкирии ветерана боевых действий сопровождал руководитель регионального отделения Союза добровольцев Донбасса Азамат Юнусов. Он организовал сбор финансовой помощи для поддержки ополченца ДНР.
Молодой человек рассказал, что до вступления в ряды защитников Отечества он окончил училище, поступил на заочное отделение в техникум и стал работать в строительной сфере. Хотел пойти по стопам мамы Нины Матвиенко, которая работала инженером-конструктором на заводе.
После обретения Крымом независимости в 2014 году такой же путь себе наметили ДНР И ЛНР. Однако их решению воспротивились власти Украины и попытались силой удержать территории. На Донбассе начались боевые действия, стали создаваться добровольческие формирования, в том числе батальоны «Восток», «Оплот», «Казаки» и более мелкие подразделения — «Спарта», «Сомали». 19-летний Михаил Матвиенко вступил в батальон «Восток» в июне 2014 года. В сентябре во время боевых действий Михаил получил тяжелое ранение.
— О ранении сына узнали сразу? — обратился к маме ополченца Нине Ивановне, которая всюду сопровождает Михаила и помогает ему.
— Да. Позвонил командир сына, сказал, что Михаил получил тяжелое ранение. «Вы держитесь. Он пока живой», — сообщил он. Бросила всё, села на трамвай и приехала в больницу. Перед операцией врачи положили Мишу на стол и ничего не хотели делать, сказали, что все равно умрет. Медработники собирались домой, когда сына с ранением привезли. Хорошо, что командир был рядом. Он сказал: «Если вы не спасете пацана, я буду по-другому разговаривать. Я вас всех поубиваю». Операция длилась восемь часов. На мои вопросы хирург ответил: «Мы не знаем, выживет ли. Мозги ложкой вычерпывали. Если выживет, может остаться дураком». А мы и выжили, и не дураки.
— Михаил, считаете ли вы свое спасение божьим промыслом?
— Я считаю, что это только божий промысел. Если Бог оставил меня здесь, значит, я не все сделал на этом свете. Еще не выполнил свою миссию.
— После ранения Миша месяца два, наверное, думал, а потом сказал: «Назад уже ничего не вернешь, а жить надо. Будем жить», — поделилась воспоминаниями мама бойца.
— Как пережили все это? Что помогло вам не сломиться? — задал вопрос Михаилу.
— Я знал, куда иду, и что со мной может произойти. К такому раскладу не был готов, боялся такой ситуации, в какой оказался. Что убьют — это одно, а что после ранения жить всю жизнь — это другое. Надо цели перед собой ставить и думать, чего ты хочешь добиться. Первоначально решил поправить здоровье, сделать операции. В целом было 10 операций, в том числе на ноги, руку, на уши. Я поставил себе цель — восстановиться. Если бы я не задался такой целью, значит, враги получили бы то, чего они добивались. Они бы меня сломали. Я хочу доказать, что человек — такое существо, которое может быть еще не знает, на что оно способно. Я поначалу очень удивлялся, что у меня получается. Сейчас не удивляюсь. Я могу сделать то, что обычный человек не сделает, например, фланкировку (искусство владения казачьей шашкой). Могу арбуз на лету разрубить, несмотря на то, что я абсолютно слепой человек. На коне научился скакать. Потеря зрения — единственный момент, который меня напряг. Без ног и рук можно жить — поставить протезы. Без зрения намного тяжелее, — рассказал о своих ощущениях Михаил.
— Парень из Дагестана лежал в соседней палате, в драке потерял зрение. Когда он увидел Мишу, пообщался с ним, то воспрянул духом. Он размышлял так: «У меня есть руки, ноги, но нет глаз. Это тяжело. А как же Миша? У него нет ног, руки, он не видит, но все равно держится, как будто абсолютно здоров». Значит, человек увидел что-то, сделал правильный вывод. Он сказал, что раньше был тренером, и понял, что и без зрения можно обходиться и приносить пользу обществу, например, заниматься с ребятами в спортивной секции. С нами был еще один случай. Мы шли в гипермаркете. Миша что-то рассказывал, мы оба смеялись. Навстречу нам попался предприниматель, у которого были неприятности по бизнесу. Он потом нам сказал: «Я иду и думаю, мне кранты. И вижу: едет в коляске молодой парень без ног и руки, улыбается, радуется жизни. Понимаю, мои проблемы — сущие пустяки. После этого взял себя в руки, и все наладилось». Мы потом лечили зубы у него в стоматологии, — поделилась случаем из жизни мама Михаила Нина Ивановна.
— Многие задают вопрос, почему вы отпустили сына на фронт. Я говорю: «Как вы себе представляете, к вам в дом ворвались бандиты, начали все громить, а вы будете сидеть и смотреть?». Такая же ситуация была на Донбассе. Мы никому не хотели делать ничего плохого, просили, чтобы нас оставили в покое. Мы бы были в составе Украины, но сами по себе. Они не захотели нас отпускать, пришли к нам с оружием. Почему они зашли в Марьинку? Теперь мы оттуда их выбить не можем. Они все разбомбили. Под землей ходы, и они, как крысы, бегают там, — продолжила разговор Нина Ивановна. Она сказала, что в 2014 году все добровольно отправились защищать свое Отечество, считая это своим долгом.
— Стреляли каждый день, но достаточно редко в течение суток. В те годы огонь прекращался, когда приезжали представители ОБСЕ, а после их отъезда снова возобновлялся обстрел. Как раз бомбы прилетали в то место, где до этого были сотрудники европейской организации. В селе Широкино, под Мариуполем, местные жители не хотели отпускать представителей ОБСЕ, просили отправить машину и остаться на ночь. Никто не остался. Позже украинцы уже перестали обращать внимание на представителей ОБСЕ, и их бомбили. Если бы не затянувшееся на годы перемирие, тогда бы 2022 года не было. Надо было действовать, когда был «дебальцевский котел» (2015 год): войска ДНР окружили и разгромили крупную группировку ВСУ. Украинцы были морально подавлены, не были так обучены и вооружены, как сейчас. На мой взгляд, нужно было идти вперед. Думали, они образумятся, а они просто тянули время, чтобы перевооружиться и подготовиться к боевым действиям, — поделился своим мнением Михаил.
— В 2014 году кладбище вдвое увеличилось. Много стариков умерло: сердце не выдерживало, — сказала Нина Ивановна с глазами, полными слез. — Поначалу ни Донецк, ни Луганск, ни Зугрес не бомбили. Потому что украинцам пообещали наши квартиры. Украинцы в захваченных городах ДНР, ЛНР заходили в дома, они могли даже выгнать хозяев из квартир. Но когда они поняли, что Донецк им не сдадут, решили разбомбить его, чтобы он не достался никому. И все из-за того, что кто-то захотел в Европу. А нам это не нужно! Мне и в Донецке было хорошо. В западной части Украины почти нет промышленного производства. Вся индустрия — у нас. Юлия Тимошенко утверждала, что у нас дотационный регион. Так отпустите! Мы им 25-30 процентов всех доходов выделили бы, но они так не захотели, наоборот — чтобы мы им 100 процентов отдали, а они нам вернули 20.
— Когда в Россию переехали?
— В начале 2015 года. В Донецке сказали, чтобы на операцию ехали в Москву. В Москве нам сильно помогла волонтер Ирина Куркачева. Она выяснила, с чего нам лучше начать. Повела нас не только по больницам, но и по медицинским исследовательским центрам. Операции делали в клиническом центре имени И.М.Сеченова, НМИЦ нейрохирургии имени Н.Н. Бурденко, НИКИО имени Л. И. Свержевского, «Аллопланте».
Благодаря британскому журналисту Грэму Филлипсу мы появились в интернете, нас все увидели. Он тоже лежал с ранением в госпитале. В первый день пришел и сделал серию репортажей. Это помогло нам выбраться в Россию. Когда мы находились в Донецке, у Миши были открытые раны ног, руки и глаз, только сетку на лоб поставили. Нас вывезли в Россию. В Ростовском госпитале не приняли, сказали, чтобы обратились в московские больницы. Нам помогли купить билеты, и мы прибыли в столицу на самолете. В пункте временного размещения было 17 человек с различными ранениями.
— Что для вас является отдушиной?
— Миша хотел плавать. Моя подруга Люба научила его плавать в обычном водоеме. Люди видят, как он управляется в реке, на озере, на море, и удивляются. В 2018 году с парашютом прыгнул, до фронта не удалось. Довольный был. Инструктор помог осуществить мечту, — сказала мама и сообщила, что сын любит балет «Щелкунчик» Петра Чайковского. — В декабре прошлого года были на «Щелкунчике» в Большом театре.
— Рассказываете о боевых действиях на Донбассе?
— С 2018 года занимаюсь со школьниками в военно-патриотическом клубе «Высота» в Раменском, помогаю его руководителю, беседую с ребятами, рассказываю об участии в боевых действиях. С 29 апреля по 1 мая в Раменском будут большие соревнования, приедут команды из Иваново, Переславль-Залесского, Донецка и других городов. Ребята будут преодолевать полосу препятствий, собирать-разбирать автомат, метать нож-лопату, стрелять из пневматического оружия, участвовать в исторической викторине, — рассказала Михаил.
— Следите за ситуацией в Донецке?
— И по телевизору, и в интернете. Из соцсетей узнаешь, где был прилет, и погибли люди. Душа болит, — призналась Нина Ивановна. — Наша хрущевка в Донецке еще стоит. И когда мы туда приезжаем, я каждый день подъезд мету или мою. Сын на коленках поднимается, по-другому никак.
Раз в год обязательно бываем в Донецке. Если бы не ездили, документы бы не получили. В прошлом году Михаил был признан участником боевых действий, до того, как ДНР вошла в состав России. Еще надо военную комиссию пройти, пока получили справку, в ней указано только общее заболевание, как у всех. Документы собрать не так-то просто.
— Не страшно было ехать в родной город?
— Нам уже все равно. Все нам говорят, мол, куда вы едете, зачем поехали. Пенсию надо получить, ее не перевела в Россию. Люди переживают за нас: «Мы вам соберем эти деньги, только не уезжайте». А как только узнают об обстреле, начинают звонить и спрашивать: «Вы где? Как вы?». Нормально. Подумаешь, в землю уткнешься разок-другой. Наверное, привычка выработалась — не бояться…
На следующий день Михаил Матвиенко с мамой уже вылетел из Уфы в Москву. А потом они отправились в Люберцы. Там они поселились сразу после переезда из Донбасса в Россию.
История Михаила Матвиенко — непростая. У молодого человека нелегкий путь. Но ничто его не сломило. В России он уже обрел душевный покой. И готов бороться за свою жизнь дальше.
Автор:Владимир Шакиев
https://i-gazeta.com/ |
