Ровно 45 лет назад, в июне 1978 года изгнанный из СССР Александр Солженицын выступил с большой речью перед выпускниками Гарвардского университета США. Мало того, его выступление транслировалось по телевидению по всей Америке, а потому писателя-изгоя слушали миллионы.

Это были годы пика мировой популярности Солженицына, который своей книгой «Архипелаг ГУЛАГ» нанес такой удар по Советскому Союзу, как, наверное, никто другой. А потому те, кто устроил его выступление в Гарварде и организовал телетрансляцию, ждали от писателя, конечно, очередных разоблачений «преступлений советского режима» и восторгов перед Западом, который его радостно приютил и сделал богатым человеком.

Однако Солженицын сказал в своей речи совсем не то, что от него ждали. Вместо того чтобы благодарить Америку за приют и восторгаться «американским образом жизни», писатель с мировым именем подверг США и весь Запад сокрушительной критике. Проживший к тому времени в Америке уже два года и успевший ее основательно изучить, Солженицын провозгласил ошеломленным слушателям: «Нет, я не могу рекомендовать ваше общество как идеал для преобразования нашего».

Его речь была настолько поразительной, что если в нашей стране сегодня о ней вспоминают редко, поскольку в советских газетах о ней в те времена не писали, то на Западе ее не забыли до сих пор. Как отметила недавно французская газета Causier в статье «Солженицын и мы», «спустя более сорока лет, его выступление выглядит особенно злободневным».

«Солженицын, – писала в свою очередь газета American Conservative, – обвинил западный правящий класс в том, что тот лишился "гражданского мужества", оставив общество, по сути, с такой свободой и материальной выгодой, что были потеряли идеалы "общего блага" и духовного окормления, которые в первую очередь служили мотивирующими факторами, если не сказать необходимыми ориентирами для свободы». Так что же конкретно сказал в Гарварде этот великий русский писатель и мыслитель?

Падение мужества

«Падение мужества – может быть, самое разительное, что видно в сегодняшнем Западе постороннему взгляду. Западный мир потерял общественное мужество и весь в целом и даже отдельно по каждой стране... Этот упадок мужества особенно сказывается в прослойках правящей и интеллектуально-ведущей, отчего и создаётся ощущение, что мужество потеряло целиком всё общество…», – заявил в Гарварде Солженицын. И добавил при этом, что «падение мужества издревле считалось первым признаком конца».

«Конечно, – продолжал писатель, – сохраняется множество индивидуально-мужественных людей, но не им доводится направлять жизнь общества. Политические и интеллектуальные функционеры выявляют этот упадок, безволие, потерянность в своих действиях, выступлениях и ещё более – в услужливых теоретических обоснованиях, почему такой образ действий, кладущий трусость и заискивание в основу государственной политики, – прагматичен, разумен и оправдан на любой интеллектуальной и даже нравственной высоте».

Получается, что в те времена, когда во власти на Западе еще имелись такие решительные политики, как Рональд Рейган или Джеральд Форд в США, Вилли Брандт или Гельмут Шмидт в Германии, Валери Жискар Д’Эстэн во Франции, не говоря уже о Шарле де Голле, Андреас Папандреу в Греции и т.д.,

Солженицын уже тогда предвидел появление там у руля государств в результате «утраты мужественности» таких слабых и безликих персонажей, вроде нынешнего президента Франции Эммануэля Макрона, канцлера Германии Олафа Шольца и им подобных, которых мы видит сегодня.

Опасная свобода

Отмечая, что упор Запада на благополучии отдельного человека, который стремится к получению все больших благ, на правах фактически ничем не ограниченной свободы каждой отдельной личности, Солженицын указал, что это чревато для общества самыми пагубными последствиями.

«В сегодняшнем западном обществе, – сказал он, – открылось неравновесие между свободой для добрых дел и свободой для дел худых. И государственный деятель, который хочет для своей страны провести крупное созидательное дело, вынужден двигаться осмотрительными, даже робкими шагами, он всё время облеплен тысячами поспешливых (и безответственных) критиков, его всё время одёргивает пресса и парламент. Ему нужно доказать высокую безупречность и оправданность каждого шага. По сути, человек выдающийся, великий, с необычными неожиданными мерами, проявиться вообще не может – ему в самом начале подставят десять подножек. Так под видом демократического ограничения торжествует посредственность.

Подрыв административной власти повсюду доступен и свободен, и все власти западных стран резко ослабли. Защита прав личности доведена до той крайности, что уже становится беззащитным само общество от иных личностей, – и на Западе приспела пора отстаивать уже не столько права людей, сколько их обязанности. Напротив, свобода разрушительная, свобода безответственная получила самые широкие просторы. Общество оказалось слабо защищено от бездн человеческого падения, например от злоупотребления свободой для морального насилия над юношеством, вроде фильмов с порнографией, преступностью или бесовщиной», – отметил Солженицын.

И любопытно, что как отмечено в стенограмме его выступления, эти его слова выпускники Гарварда трижды прерывали аплодисментами, показывая, что в этом они вполне согласны с писателем из далекой от них страны.

А сегодня, как тут не вспомнить о появлении на высших государственных постах западных стран хронического лжеца и алкоголика Бориса Джонсона, взяточника Джо Байдена, приговоренного к трем годам тюрьмы по делу о коррупции и злоупотреблении влиянием экс-президента Франции Николя Саркози, арестованной недавно за взятки заместителя председателя Еврокомиссии Еву Кайли, или, наконец, о наркомане Зеленском на Украине и им подобных.

Цензура мысли

Аплодисментами встретили в Гарварде также слова Солженицына, касающиеся того, что в США отсутствует свобода для публичного высказывания своего мнения. «Безудержная свобода, – сказал он, – существует для самой прессы, но не для читателей: достаточно выпукло и звучно газеты передают только те мнения, которые не слишком противоречат их собственным и этому общему направлению.

Безо всякой цензуры на Западе осуществляется придирчивый отбор мыслей модных от мыслей немодных – и последние, хотя никем не запрещены, не имеют реального пути ни в периодической прессе, ни через книги, ни с университетских кафедр. Дух ваших исследователей свободен юридически – но обставлен идолами сегодняшней моды. Не прямым насилием, как на Востоке, но этим отбором моды, необходимостью угождать массовым стандартам устраняются от вклада в общественную жизнь наиболее самостоятельно думающие личности, появляются опасные черты стадности, закрывающей эффективное развитие. В Америке мне приходилось получать письма замечательно умных людей, какого-нибудь профессора дальнего провинциального колледжа, который много способствовал бы освежению и спасению своей страны, – но страна не может его услышать: его не подхватит media. Так создаются сильные массовые предубеждения, слепота, опасная в наш динамичный век», – сделал вывод Солженицын.

И эти его слова относительно отсутствия на Западе возможности высказывать мнение, отличное от мейнстрима, а фактически присутствие диктатуры либеральных СМИ, в полной мере подтверждаются сегодня.

Хотя бы на примере последних выборов президента США, когда один из кандидатов, а в то время действующий глава государства – Рональд Трамп был буквально заблокирован ведущими СМИ.

Западный образ существования не может быть образцом

«Душа человека, исстрадавшаяся под десятилетиями насилия, тянется к чему-то более высокому, более тёплому, более чистому, чем может предложить нам сегодняшнее западное массовое существование, как визитной карточкой предпосылаемое отвратным напором реклам, одурением телевидения и непереносимой музыкой, – проповедовал перед выпускниками Гарварда Солженицын. – И это всё видно глазам многих наблюдателей, изо всех миров нашей планеты. Западный образ существования всё менее имеет перспективу стать ведущим образцом.

Бывают симптоматичные предупреждения, которые посылает история угрожаемому или гибнущему обществу: например, падение искусств или отсутствие великих государственных деятелей. Иногда предупреждения бывают и совсем ощутимыми, вполне прямыми: центр вашей демократии и культуры на несколько часов остаётся без электричества – всего-то, – и сразу целые толпы американских граждан бросаются грабить и насиловать. Такова толщина плёнки! Такова непрочность общественного строя и отсутствие внутреннего здоровья в нём», – обличал США Солженицын. И ошеломленные выпускники Гарварда снова ему аплодировали.

«Запад, – делал вывод писатель, – наконец отстоял права человека, и даже с избытком, – но совсем поблекло сознание ответственности человека перед Богом и обществом. В самые последние десятилетия этот юридический эгоизм западного мироощущения окончательно достигнут – и мир оказался в жестоком духовном кризисе и политическом тупике».

Поражение неизбежно

В своей речи в Гарварде Солженицын произнес еще и слова, которые сегодня звучат особенно актуально на фоне нынешних событий на Украине. «Никакое величайшее вооружение не поможет Западу, пока он не преодолеет потерянности своей воли, – сказал русский писатель. – При такой душевной расслабленности самое это вооружение становится отягощением капитулянту. Для обороны нужна и готовность умереть, а её мало в обществе, воспитанном на культе земного благополучия. И тогда остаются только уступки, оттяжки и предательства…

Западное мышление стало консервативным: только бы сохранялось мировое положение, как оно есть, только бы ничто не менялось. Расслабляющая мечта о статус-кво – признак общества, закончившего своё развитие. Но надо быть слепым, чтобы не видеть, как перестали принадлежать Западу океаны и всё стягивается под ним территория земной суши.

Две так называемых мировых – а совсем ещё не мировых – войны состояли в том, что маленький прогрессивный Запад внутри себя уничтожал сам себя и тем подготовил свой конец. Следующая война – не обязательно атомная, я в неё не верю, – может похоронить западную цивилизацию окончательно», – сделал вывод Солженицын. И с ним в этом невозможно не согласиться. Ведь именно к этому ведет проходящая сегодня на Украине СВО России.

Самый слабый враг

В своей речи в Гарварде Солженицын, писал о его выступлении протоиерей Андрей Ткачев, «вскрыл много таких вещей, как избыток материальных благ. Говорил, никакой биолог вам не скажет, что комфортное житие умножает и усиливает крепость биологического организма. То есть чем комфортнее житие, тем уязвимее существо, живущее в комфортных условиях. Он также говорил, что расслабленность современного западного человека убьет его, потому что враги западного человека живут более просто, более строго, более аскетично.

И враги знают, что кроме этой жизни есть другая жизнь, а западный человек все больше и больше теряет веру в другую жизнь. И держится только за эту. А значит, он самый слабый враг, самое слабое звено, разбить его в пух и прах не составляет труда для тех, кто верит в иную жизнь, и ради иной жизни пытается что-либо в этой жизни построить», – вынес вердикт Ткачев.

Владимир Малышев