— Вот ведь ужас-то какой в Париже делается! — озабоченно качает головой тётя Тося, вперив взгляд в экран, где живописуют парижские погромы.
У меня в этот момент перед глазами – Донецк. Обезвоженный. Окровавленный. Разрушенный и обгоревший. С «неживописной» ежедневной статистикой: убито столько-то, ранено столько… Прилёт туда, прилёт сюда… И луганская богадельня (в не извращённом смысле слова – Божие, для Бога делание), в которой потерявшая от ужаса память полудевушка-полустаруха смотрит мимо невидящим взглядом… И недавно – в поезде – девчушка лет пяти с оторванной правой ручкой-культей… Нет, я не буду перечислять всех бесчисленных «и». За 9 лет слишком много их накопилось у меня. Всего этого глаза человеческие вообще не должны видеть… Так что не пробирают меня парижские ужасы. Не знают они там пока, что такое ужас. Потому что не умирали от голода и холода в первомайских, славяносербских, горловских подвалах под сплошными обстрелами… Не закапывали убитых родных в огородах, потому что дорога к кладбищу простреливается…
— И понапустили к себе этих негров! Зачем?! — продолжает рассуждать тётя Тося.
Да, я тоже не понимаю… Зачем… Намедни заскочила в «Пятёрочку». На кассе меня встретила паранджа. Чёрная такая, одни глаза видны. Причём нижнюю часть, скрывающую рот, паранджа почему-то одеть посмущалась и заменила её маской а-ля ковид. Кто-то там вещал, что русские лодыри и бездельницы гнусно не хотят работать на грязных и тяжёлых работах?.. (Очень даже хотели, кстати, и работали, и в Москву от самых от окраин ездили, пока штрейхбрейхеров промышленными партиями завозить не стали). Стесняюсь спросить: в кассиры русские бездельницы тоже не идут? И в медики? И везде и всюду?
— Страшно у них там…
То ли дело у нас! Так и пестрят новостные сводки: мигрант зарезал молодую женщину и угнал её машину, мигранты едва не убили очередного русского спортсмена, отважившегося вступиться за русскую девушку, которую трое «иностранных специалистов» тащили в свою машину, мигранты устроили массовую драку, мигрант ворвался с кусками зарезанного барана в православную церковь и разбрасывал мясо, выкрикивая угрозы в адрес «русни»… Это так, «урожай» новостей за день. В сущности, нет смысла приводить длинный-длинный список преступлений приезжих за последние пару недель или месяц. Год за годом мы приводим эти списки, вопием и заклинаем, но каков же толк? Хотелось бы сказать — «около нуля». Но нет, хуже, гораздо хуже. С большим знаком минус.
Уже на уровне главы СК озвучиваются цифры роста этнопреступности, уже официальная статистика подтверждает увеличение на 15% количества тяжких преступлений, совершённых мигрантами (официальная! То есть заведомо не полная, хотя бы потому, что многие преступления покрываются соплеменниками преступников при погонах…). И что же наш воз? Едет дальше, везя «специалистов» и членов их семей.
Я не знаю, страшно ли «у них там». Но точно знаю, что страшно у нас тут. Случается ли вам ездить, ходить на работу позаранью? То есть часов в 6-7 утра? Оглядитесь по сторонам. Много ли русских лиц вы увидите на своём пути? Если пару-тройку встретите, будет уже неплохо.
Вы заходите в магазин… Ну об этом уже сказано было выше. Кстати, заметили ли вы, что как минимум в столичных городах хиджаб входит в моду? Хорошо, хорошо, «женская мусульманская одежда». Зайдите в любой «маркетплейс», и вам любезно предложат изобилие дамской исламской моды. Включая ту самую паранджу. Я ничего не имею против ни мусульманской моды, ни самих мусульманок. Но речь о тенденциях. Предложения рождает спрос. И, стало быть, спрос значительно возрос буквально за год-два.
Это видно и невооружённым глазом. Поезжайте-ка по улицам Москвы или Питера! Если прежде налицо был избыток мигрантов-мужчин, то теперь буквально на каждом шагу мелькают разноцветные хиджабы. То есть вслед за «специалистами» переместились семьи.
Идём на детскую площадку. Хоть московскую, хоть питерскую… Ну вот хотя бы питерскую – в районе Крюкова канала. Самый центр города! Дома 18 века! Цены за квадратный метр… На площадке две мамаши в хиджабах и восемь ребятишек разных лет. Понимаете ли вы (обращаюсь и к «направляющим», и к обывателям, сонно сопереживающим «парижским ужасам»), что это КАТАСТРОФА?
Москвы – русского города, сердца нашей Родины и т.д. – нет уже давно. Тут даже и говорить не о чем. Такси, курьеры, торговля, медицина, строительство, сиделки – здесь всё уже очужеродило. Кстати, о сиделках и домработницах! Обратите внимание, какое немереное число фейруз и камилл ищут теперь работу в этом секторе – с проживанием! Без знания сколь-либо порядочного языка, при полной хозяйственной непригодности, но зато по демпинговым ценам они готовы… заселиться на чьи-то «халявные» метры.
Знаете ли в чём изменилась буквально на глазах, буквально в год-два ситуация? В том, что прежде они приезжали зарабатывать здесь и отправлять семьям туда. Теперь они приезжают сюда жить. На наших глазах происходит новое переселение народов – народов, стремящихся к жизни, на место народа, утратившего волю к жизни и сопротивлению. Утратившего самый инстинкт самосохранения. Лучшая, крепчайшая поросль выбивается на фронте. Это поросли в обескровленной ХХ веком России и без того было смертельно мало. Но вот и она в обмолот пошла… И является термин – «компенсация населения». Русского населения – приезжими из республик, откуда русских изгнали, где русских вырезали.
Вслед за Москвой, которая очень скоро превратится в одни гигантские Котельники, мы теряем Питер. Стольный град Империи… И благословенная Таврида – вдруг, в один год! – начала резко менять своё лицо. Может быть, отчасти ощущение явного увеличения «мигрантского сословия» вызвано снижением числа туристов, нарушилась обычная пропорция.
Кочевые племена заселяют земли ослабевшего этноса, вытесняя его. То, что этот процесс заполонения России годами всемерно поддерживается на государственном уровне, это хуже и глупости, и измены. Это минирование России. Причём с весьма близким сроком детонации. И… какой же русский мир можно построить, и какой смысл будет в возвращении русских окраинных земель, если сама Россия окажется в полоне, в оккупации инородцами? И не будем баюкать себя сказками об «ассимиляции» и о «толерантности». Их в версии «братства народов» мы уже видели и в Душанбе, и в Баку, и в Ташкенте. Думает ли кто, что в Москве и Питере будет иначе? Да и не собираются ассимилироваться «специалисты» и их семьи. Совсем напротив. Они собираются ассимилировать нас – всё новыми мечетями, своими традициями, всё той же «халяльной» модой… Многие авторы задаются вопросом о цели этой безумной политики. Но гораздо важнее и страшнее другой вопрос, главный вопрос: а обратимы ли ещё претворяемые ею в жизнь процессы? Обратим ли процесс замещения русской нации? Способны ли мы ещё противостоять ему и – как нация – сохраниться?
Вечер… Парк… На спортивных площадках русских нет. Играют узбеки с таджиками. На лавочках жмутся парочки. На газонах – семейные посиделки с закуской. А вон там три босых «хиджаба» сидят у самого шоссе на траве, о чём-то беззаботно болтая и смеясь. Русские, где вы? Да, я знаю где… Там, где вчера очередным прилётом была оборвана ещё одна русская жизнь… И не одна…
Я искренне желаю мира и процветания всем народам. Но столь же искренне я хочу, чтобы все они цвели и плодоносили на своих клумбах. А ещё мне очень хочется, чтобы на нашей русской клумбе вместо кровавых поминальных маков цвели белые ромашки с золотыми сердцами.
Наследие Империи |
