 В июне в поселке Большеречье Омской области прошел второй Фестиваль сибирской культуры «Слетье».
— Слово «слетье» встречается в сибирских говорах, оно означает новый урожай, удачу, счастье, изобилие, летнюю пору и хорошую погоду, а фонетически напоминает слово «слёт» — сродни съезжему празднику, функции которого в современных условиях часто выполняют этнографические фестивали. «Слетье» — это многозначное слово, каждая интерпретация которого очень органично вписывается в концепцию праздника, — рассказала журналистам директор Государственного центра народного творчества Омской области Виктория Багринцева.
Здесь любой мог поучаствовать в больших сибирских орнаментальных хороводах, которые именовались кругами, потанцевать под гармонь на балухе, увидеть работу мастеров урало-сибирской росписи и самому попробовать оживить лепесток разживкой — характерной для народной живописи техникой двойного мазка; отведать верещагу, грибятницу, икрянник, сибиряцкий квас и другие блюда сибирской кухни и даже записать рецепт... Все это — часть подлинной культуры русских сибиряков, именовавших себя чалдонами.
Фестиваль «Слетье» — своеобразное путешествие в Сибирь, неизведанную и яркую, удивляющую своим красочным многообразием. Корреспондент «Культуры» отправился в это путешествие в самом подходящем, специально сшитом для такого случая чалдонском наряде — он смотрелся намного уместнее, чем современная одежда, и оказался удивительно красивым и удобным.
На фестивале фестивалей, как его называют организаторы, смешались Европа и Азия. На столе пляшут соломенные куклы — это «анимация по-сибирски». Надолго приковывают взгляд махровые ковры с яркими цветами и геометрическими, космическими орнаментами на черном фоне, которые «кладут» в селе Крестики... А рядом можно услышать латышские гусли кокле или побывать в казахской юрте. Ведь в Сибири в согласии между собой веками живут люди самых разных наций.
Центральной площадкой фестиваля стал музей-заповедник «Старина Сибирская». Здесь можно зайти в купеческий особняк, в избу ямщика, в дом казачьего сотника... Столетний дом из села Шипицыно, построенный еще в начале ХХ века, разобрали, перевезли и собрали заново — уже на новом месте. Кстати, интерьеры в казачьем доме почти городские.
Можно и подняться на деревянную колокольню, выстроенную в северных традициях без единого гвоздя — здешние колокола слышно за рекой в Муромцево. На поляне за рекой участники этноигр соревновались в молодецких забавах — стрельбе из лука, перетягивании каната, борьбе за вороток — нужно повалить противника, держа его за ворот рубахи. А командная игра под названием «кила» совмещает борьбу за мяч и кулачные поединки. Здесь нужно занести мяч за флажок. Кому это удается — выиграл.
Большие сибирские хороводы в этом году объединили почти три сотни участников. На зеленой поляне сначала закручивается, потом раскручивается огромная спираль, символизируя цикличность всего происходящего в мире. Это хоровод «Черный ворон», записанный в селе Талбакуль Колосовского района Омской области. Есть хороводы вроде бы странные — где просто идут по кругу и раскачиваются из стороны в сторону. Но ровно так же, туда-сюда, оказывается, нужно нажимать на педаль, когда прядешь на ножной прялке — если получается поймать этот ритм, нитка тянется сама собой... А вообще танец, соединенный с песней, — нечто завораживающее. Хотя хоровод — это никакой не танец, это действо...
Над «Вышитой картой Омской области» трудились мастерицы из всех 32 районов. На ней орнаменты, украшавшие полотенца и наряды русских старожилов и переселенцев, переплелись с белорусскими, украинскими, татарскими, казахскими, латышскими, немецкими узорами. Центр карты Таврического района, где разводят лошадей и на Масленицу проводятся скачки, украшает конь. На карте Колосовского района красуются колосья», в традиционный узор самого северного Усть-Ишимского района вплетены елочки и снежинки.
А красочные «двери в традицию» мастера создавали прямо на фестивале. В конкурсе росписи дверей участвовали шесть команд, причем одна из них — из поселка Исеть Свердловской области.
— Наши двери — это не просто предмет для пробы пера, не просто арт-объект нашего фестиваля, мне кажется, это — его портрет. Я уверена, что наш фестиваль урало-сибирской росписи будет развиваться. Он уже стал межрегиональным. Мы посеяли зерно, и оно возрастает, — отметила на церемонии награждения Виктория Багринцева.
Да, мастера охотно открывали дверь в удивительный мир урало-сибирской росписи для всех, кому это оказалось интересно. Фестиваль-конкурс урало-сибирской росписи «Разживка» вместил круглый стол и несколько мастер-классов.
— Я представляю Пермский край, но в Перми я живу всего семь лет. Я родилась в Кургане и там училась росписи в училище культуры. После уехала в Петербург, училась в театральной академии и с росписью не общалась все это время. Долго работала в театрах, а потом вдруг вспомнила, что роспись-то — это хорошо. Я переехала в Пермь и вернулась к росписи. И оказалось, что урало-сибирская роспись, которой я вроде бы училась, — совершенно другая. Я сейчас ее для себя открываю. Пермский край большой, там очень много интересного и странного, — рассказывает народный мастер Пермского края Лидия Ерохина.
В этом году гостьей фестиваля стала преподаватель вятской детской школы искусств города Кирова, выпускница Абрамцевского художественно-промышленного училища имени Васнецова, мастер традиционной росписи Елена Зашихина. Она рассказала «Культуре», как в Вятке украшали заборки, которые искусствоведы сегодня именуют «деревянными коврами».
— Заборка — это такая стена между комнатами в русской избе. Она не до потолка — чтобы, когда печь топится, теплый воздух проходил в другие комнаты и обогревал их. Заборка состоит из прямоугольничков, они называются «филенки». Получается, что вся композиция росписи сосредоточена вот в таком прямоугольничке. Их несколько. По краям, допустим, — на бирюзовом фоне, в центре — на красном, — поясняет она.
На фестивале мужских ремесел свои работы представляли гончары, кузнецы, стеклодувы, пимокаты. Москвич Алексей Блинов из липовых чурбачков изготавливает деревянные маски для ряжения.
— Маска как культурное явление — символ универсальный и очень древний. Маски есть и у австралийцев, и у африканцев, и у славян. Французский этнограф Леви-Стросс, исследовавший первобытные племена, говорил, что маска — это первый предмет, сделанный человеком не для работы, а для ритуала, для игры. Потому что маска выражала весь его внутренний мир, все его представления о духах, богах, иных мирах... По сути маска — это материализация мифа. Мы все живем в пространстве мифов, только мифы меняются. Для маски подойдет что угодно: дерево, войлок, кожа. Главное — скрыть лицо. Самые популярные персонажи — дед и бабка. Они символизируют посредников между миром живых и миром мертвых и как бы могут передать что-то нашим бабушкам и дедушкам, поэтому к ним очень трепетное отношение было, хотя они и хулиганили, — рассказал «Культуре» мастер, воссоздающий русскую маскарадную культуру.
В программе фестиваля — конкурс мастеров народного костюма «Троицкие смотрины», наглядно демонстрирующий, что в Сибири одевались ярко и со вкусом, порой роскошно; областной фестиваль русской культуры «Душа России»; дегустация блюд сибирской кухни...
Но главное — прикосновение к настоящему, подлинному, живому, сибирскому. Оно отличается от тиражируемого массовой культурой «идентичного натуральному», и потому особенно ценно. Фестиваль «Слетье» «рисует» портрет сибиряка — человека смелого, надежного, изобретательного и открытого всему новому, живущего в ладу с суровой природой. Чем не образец для подражания?
Елена МАЧУЛЬСКАЯ, Омская область |
