Я всегда помню и никогда не забываю о моей родине – деревне Вощанки Кормянского района Гомельской области, где я родился и жил до отъезда в Москву. Всегда думаю о ней и часто вспоминаю своих родителей, живших в трудное время и едва выживавших, но стремившихся, чтобы в нашей многодетной семье все мы учились и получили образование, не только семилетнее, не только среднее, но и профессиональное, необходимое для квалифицированной работы.
Никогда не забываю и о том, с каким большим уважением и поистине родительской заботой относились к своим ученикам учителя Вощанской семилетней и Литвиновичской средней школ, где мне посчастливилось учиться в течение одиннадцати лет.
Особым уважением учителей пользовались те ученики, которые без родительского принуждения ходили в школу и вполне сознательно стремились учиться, преодолевая все трудности учёбы. Поступившие в первый класс ученики по своим умственным способностям, материальному достатку, наследственности и прилежанию были всё же очень разные. Многие из них росли и воспитывались в бедных, многодетных семьях, оставшихся после войны без отцов. А матери, хотя и были явно заинтересованы, чтобы их дети учились, но не всегда могли помочь им в начальных классах научиться читать по буквам, считать хотя бы до десяти и выполнять простейшие арифметические операции, так как одни из них не владели даже простейшей грамотой, а другие были слишком заняты повседневной, тяжёлой работой в поле и в своём домашнем хозяйстве.
Были и такие семьи, где родители по разным причинам не уделяли должного внимания воспитанию своих детей, которым учёба давалась с трудом. Свободой без узды и хулиганским поведением особенно отличались дети, чьи родители происходили из бывших коммунаров, поселившихся ещё в давние времена в соседнем посёлке Дубралеж и намеревавшихся построить светлое будущее, которое недостроенным развалилось через три года, как только кончился запас награбленного хлеба, выращенного чужими руками. Избалованные дети лукавых строителей безобразничали на уроках, затевали драки, обижали более слабых, и их часто ловили в чужих огородах. От таких нерадивых детей пряталась одноклассники и доставалось в полной мере учителям, пытавшимся утихомирить и направить их на путь истинный. Совсем отстающих учеников оставляли на второй год. И обучение для них заканчивалось в третьем или четвёртом классе, то есть без аттестата о семилетнем образовании, и им выдавалась справка об учёбе в школе, запрашиваемая при устройстве на работу. Чаще всего они уезжали в город и шли на стройку, где не требовались квалифицированные рабочие. Некоторые из них после отъезда из родного дома, продолжая безобразничать и проявляя явное упрямство, не писали писем, что, конечно же, тревожило и беспокоило родителей, особенно матерей, с нетерпением ждавших каждый день хоть каких-то вестей. Невоспитанные и недоученые дети происходили в основном из неблагополучных семей, где не было родительской теплоты и домашних условий для благоприятного воспитания, которое начинается ещё в самом раннем возрасте. Родители, не сумевшие создать семейный очаг любви, конечно же, не были в восторге от своих повзрослевших, но не образумившихся и не доученных детей, хотя, конечно же, хотели, чтобы они прилежно учились.
Успешной учёбе крестьянских детей никак не способствовали ни бедность, ни скудное домашнее питание. Полноценное и сбалансированное питание весьма и весьма необходимо для растущего организма любого человека, особенно молодого. Оно крайне необходимо и для развития его умственных способностей. У некоторых родителей, работавших в поле с раннего утра до позднего вечера и едва выживавших, не было денег, чтобы купить более-менее приличную одежду, и не хватало хлеба насущного, основного продукта питания до нового урожая. И чтобы как-то выжить и не умереть с голоду, взрослые и дети вынуждены были собирать в поле мёрзлую, полусгнившую картошку ранней весной и житные колоски после жатвы летом. За это злостное «преступление» сытые служаки в погонах, размахивая наганом, ловили полуголодных собирателей и некоторых из них загоняли в тюрьму на срок до пяти лет. Подобных невзгод не испытывали дети партийных господ, пытавшихся чужими руками построить светлое будущее, которое так и не было построено и вместе с многомиллионными жертвами закатилось за горизонт человеческого бытия…
Все мои школьные учителя были истинными подвижниками своего нелёгкого учительского труда, и это вполне понятно и очевидно мне как педагогу с университетским образованием, отдавшему преподаванию разных учебных дисциплин в высшей школе более сорока лет. Всем сердцем и душой любил я школу – приобщение к знаниям для меня всегда было великой радостью, и за всё время учёбы я не пропустил ни одного занятия. На каникулах всегда ждал с нетерпением, когда снова начнутся школьные занятия.
Конечно же, я всегда уважал своих учителей, прилагавших много-много сил и открывших для меня светлый и счастливый путь в науку с неограниченными возможностями познавать окружающий мир и заниматься любимым делом.
С большой благодарностью и особой теплотой вспоминаю учителей Вощанской семилетней школы: Зеленок А.Г., Полякову Е.Н., Шепову Н.Д., Шиловича И.Е., Короткевича Е.И., Агеенко К.М., Полякова К.М. и других. Они были разные по профессиональной подготовке, и каждый из них владел своей методикой преподавания, но все они стремились, как могли, вывести нас в люди, чтобы мы стали воспитанными и просвещёнными. Они отличались и своим темпераментом, и своим характером, были строгими, но в меру, но их объединяли и сближали одни и те же главные и важные цели просвещения и любви к своим ученикам…
Здание Вощанской школы было построено из дерева в довоенное время. Строили её местные умельцы – плотники-крестьяне из нашей и соседних деревень. В строительстве принимали участие и мои ближайшие родственники: дед Прокофий по материнской линии и дед Сергей, отец моего отца. Все они в совершенстве владели плотницким и столярным делом и были превосходными пахарями и сеятелями, знавшими из многолетнего крестьянского опыта, когда и как нужно пахать и что сеять, чтобы получить хороший урожай. Школьное бревенчатое здание возводилось на высоком кирпичном фундаменте и было сориентировано так, чтобы в классы попадало побольше солнечного света с восточной и южной сторон. Для чего были вставлены застекленные оконные рамы необычно больших размеров для лучшего освещения классов. В школе было несколько помещений для больших и малых классов, выходивших в общий просторный зал, где проводились школьные собрания и вечером демонстрировались кинофильмы для жителей нашей и соседних деревень. Было и несколько печей, которые топились дровами либо торфом с наступлением холодов. Крыша была покрыта стальной жестью. Позднее здание оштукатурили с внутренней и внешней сторон и побелили.
Школьное здание получилось на славу. Длинные еловые брёвна, аккуратно отёсанные острым топором, плотно уложенные и срубленные в лапу, многоскатная крыша, крытая железом, высокое крыльцо с перилами, навесом и многоступенчатой лестницей, большие окна с наличниками – всё это украшало здание и в архитектурном исполнении выглядело вполне привлекательно и современно. Оно находилось вдали от просёлочной улицы и с одной стороны граничило со школьным огородом, а с другой – с небольшим двором для спортивных занятий. Хотя и было здание школы одноэтажное, но всё же высокое и выделялось среди приземистых крестьянских хат, крытых соломой и во многом однообразных.
В здании школы были и совсем небольшие помещения с отдельным входом с высоким крыльцом и навесом. В них долгие годы проживали со своими семьями учителя: Поляков К.М., Шилович И.Е. и Короткевич Е.И. Жили в весьма и весьма стеснённых условиях, но это никак не проявлялось и не отражалось на уроках, когда они вели занятия – не было видно, что они испытывали какие-то бытовые проблемы совместного проживания разных семей в нескольких небольших комнатах. Сельские учителя получали зарплату, хотя и небольшую, но достаточную, чтобы худо-бедно содержать свои семьи и одеваться более-менее прилично. И в некотором смысле они находились в привилегированном положении по сравнению с крестьянами, чьих детей они учили, и которые за свой тяжкий труд в поле от зари до зари получали пресловутые палочки, а не заработанные деньги и не хлеб…
В девяностые годы прошлого века с трудом решаемые житейские проблемы выживания особенно обострились в сельской местности. Всё больше и больше жителей деревень и сёл, в основном молодые люди, покидали навсегда родные места в поисках лучшей жизни. Как печальное следствие, сократилось число школьников, и Вощанская школа была сначала закрыта, а потом и снесена. Как память о ней, на школьном дворе сохранилось лишь небольшое кирпичное здание, построенное для столярной и слесарной мастерской…
В начальных классах Вощанской школы проводила занятия Анна Григорьевна Зеленок – одна из первых моих учительниц, прививавшая любовь к учёбе. Только что закончив педагогическое училище, со знаниями своего профессионального дела она старалась применить их на практике в нашем классе. С большим вниманием относилась она к своим ученикам, хотя и учёба давалась не всем одинаково легко, особенно тем, кому родители не уделяли должного внимания воспитанию и не могли помочь освоить даже простейшую грамоту в домашних условиях. Анна Григорьевна пыталась определить наклонности каждого ученика и стремилась развить его способности, как и подобает настоящему учителю и наставнику. Эта замечательная учительница преподавала в третьем и четвёртом классах, но именно она пробудила в моей душе естественное желание учиться с охотой, когда я стал ощущать радость познания. Таким образом именно Анна Григорьевна определила мою дальнейшую судьбу на долгие годы учёбы в школе сначала Вощанской, потом Литвиновичской, а затем и в университете, где сон свершился наяву, как это предвидел ещё в давние времена выдающийся русский поэт Николай Некрасов: «будешь в университете – сон свершится наяву».
Другой учитель Вощанской школы Константин Матвеевич Агеенко с большим увлечением преподавал белорусский язык. Своими словами объяснял правила грамматики так, что их можно было сразу понять. На уроках труда учил он выполнять слесарную работу и профессиональному столярному делу в старших классах. На его уроках всегда было тихо, и все ученики внимательно слушали, что скажет учитель. Константин Матвеевич, будучи не только учителем, но и мастером на все руки, часто на уроках говорил: научиться работать не только головой, но и руками всегда пригодится в жизни; надо сначала думать, а потом делать. Часто он произносил пословицу: семь раз отмерь – один раз отрежь, которая наставляет всех благомыслящих людей и прежде всего столяра не торопиться совершать какие-то действия без предварительного обдумывания.
Под началом Константина Матвеевича в седьмом классе я сделал флюгер для определения направления и силы ветра. Флюгер закрепили на высоком тонком столбе недалеко от здания школы. Он был виден издалека и простоял много лет. Раньше я сделал из осиновых заготовок небольшой макет токарного станка с ножным приводом, который демонстрировался на областной школьной выставке…
Спустя годы на территории Вощанской школы по инициативе и непосредственном участии учителя К.М. Агеенко было построено кирпичное здание для мастерской, где стояли верстаки и станки по обработке дерева и металла. Оно сохранилось до наших дней, и там размещается пожарная служба спасения, а здание школы снесено в девяностые годы прошлого века.
Константин Матвеевич вёл занятия по столярному делу в старших классах Литвиновичской школы, когда мы осваивали профессию столяра. Учились работать на токарном станке и пользоваться ручным инструментом: рубанком, фуганком, лучковой пилой и стамеской. Осваивали трудоёмкую и весьма важную практику точной подгонки составных деталей, например, оконных рам или дверей с филёнчатыми вставками, чтобы они были прочными и выглядели так, как будто изготовил их мастер высокой квалификации.
Под руководством Константина Матвеевича и при его непосредственном участии я смастерил письменный стол с фигурными ножками, выточенными из цельных берёзовых заготовок на токарном станке. Берёзовые ножки, весьма увесистые и изготовленные в столярной мастерской Литвиновичской школы, он помог доставить мне домой в Вощанки. Этот стол, собранный по всем правилам столярного дела с ювелирной подгонкой его составных частей, я отполировал до блеска и покрыл лаком. Сделал я табуретку и стул со спинкой. Письменный стол поставили в нашей хате на месте старого, не совсем удобного, в дальнем правом углу горницы, обращённому одной стороной к востоку, а другой – к югу, чтобы через окна попадало больше солнечного света, что очень важно при работе за столом. А сверху исходил другой свет – свет божественный истины от икон Господа Вседержителя и Божией Матери, расположенных в красном углу, как было принято во всех крестьянских хатах. Мебель, сделанная своими руками, оказалась удобной для работы, и она пригодилась мне, когда я ежедневно готовил школьные домашние задания в последних двух классах...
Директор Вощанской школы Константин Максимович Поляков вёл занятия по истории. На его уроках всегда было тихо, и он с профессиональным знанием своего предмета, с увлечением рассказывал об исторических событиях разных времён. Следил, чтобы ученики не безобразничали на уроках и вне школьных занятий. Как руководитель умело организовывал учебный процесс и как настоящий организатор-хозяин проводил большую работу, чтобы в школе всегда был порядок, в классах было чисто, и чтобы школа была готова к новому учебному году. Заботился, чтобы летом вовремя заготавливались дрова, а зимой было тепло даже в сильные морозы. И делал многое другое, необходимое для творческой работы учителей и успешной учёбы учеников.
Вощанская школа была для меня вторым домом, где сельские учителя проявляли настоящую родительскую заботу о своих учениках, чтобы учёба для нас была в радость, и чтобы нам хотелось учиться и учиться с охотой.
Степан Харланович Карпенков
Российский ученый, педагог и публицист.
Лауреат Государственной премии
и премий Правительства Российской Федерации.
Заслуженный деятель науки Российской Федерации.
Доктор технических наук, профессор
Вощанская школа (1985 г.) |
