Мы уже говорили не о страсти Великого Князя Сергия к коллекционированию, но к собранию мировых и национальных сокровищ, их защите от утрат. Коллекция Сергея Александровича регулярно пополнялась. Кроме полотен русских и зарубежных мастеров, в ней было немало скульптур и много старинных монет и икон, иные из которых имели огромную историческую ценность. Знатоки искусства очень высоко оценивали Великокняжескую коллекцию. Приобретая новые экспонаты для него, Сергей Александрович часто прибегал к советам специалистов: И.Е. Забелина и И.В. Цветаева. Великий Князь мечтал, чтобы коллекция, собираемая им всю жизнь, стала по его кончине достоянием музея. Но, увы, все сложилось иначе. В революцию безценное собрание Великого Князя исчезло без следа… Сохранилась лишь некоторая часть его, подаренная Елизаветой Фёдоровной создаваемому И.В.Цветаевым музею. «С этим материалом наш музей будет вполне музеем изящных искусств», - восхищенно говорил ученый.
Мало кто знает, что одна из сокровищниц Москвы и всей России, Пушкинский музей (до революции – музей Императора Александра III) во многом обязана своим появлением Великому Князю Сергию Александровичу. Именно к нему Иван Владимирович обратился со своим проектом и встретил самую горячую поддержку. В течение десяти лет Великий Князь принимал самое активное участие в работе по созданию музея. Он лично избрал место для будущей экспозиции, он же утвердил архитектурный проект Р.И.Клейна, предпочтя его, несмотря на дружбу, проекту Васнецова. Добился Сергей Александрович и достойного финансирование, сумев сломить сопротивление Витте. Для работы по созданию музея был создан специальный Комитет, который возглавил сам Августейший покровитель. На первом заседании, узнав, что один из членов комитета приготовил ему приветственную речь, Великий Князь решительно воспротивился: «Что вы тут у меня парламент хотите устроить! Какие тут ответные речи? Мы соберемся, выслушаем, в каком положении находится дело, какие у нас материальные средства… Вы мне речи не говорите! Будем работать и так». И.В.Цветаев вспоминал: «Великий Князь стоек и силен сознанием престижа, свойственного его положению. К тому же, когда захочет, он может осиливать собеседника любезностью речи и обращения, чрезвычайно искреннего». Многие экспонаты были добыты для музея, благодаря его Августейшему покровителю Князю Сергию. По мысли Цветаева, в так называемом «зале славы», кроме статуи Александра III и бюста Николая II, должно было находиться и скульптурное изображение Сергея Александровича. К сожалению, до сих пор в Пушкинском музее нельзя встретить никакого напоминания о том, чьими стараниями он был создан…
Великий Князь Сергий Александрович непрестанно помнил о Боге, то есть молился. Об этом свидетельствуют его отношение к Святым Иконам. У Князя хранился Образ «Господь-Вседержитель», перешедший к нему, очевидно, по наследству от отца, Императора Александра II. Это Образ московского письма середины ХIХ века. Икона деревянная, написана маслом, обложена серебром. На обороте Иконы надпись гласит: «Образ Спасителя, поднесенный Его Величеству Митрополитом Московским Филаретом при закладке дома Бояр Романовых в Знаменском монастыре 31 августа 1858 г.». Князю Русской веры Сергею Александровичу принадлежал Образ, написанный в 1863 году мастерскими мастерами: «Преподобный Сергий и Ангел-Хранитель» (Мстера, 1863, дерево, темпера). Сохранились Иконы и с владельческой маркой Великого Князя Сергея Александровича на обороте. Это Образы: «Богоматерь Умиление» (Греция, ХVIII век, дерево, темпера), Икона-диптих XIX века из села Ильинское «Святитель Николай, Святой Иоанн Предтеча, священномученик Харалампий, святой Антипа, святой Власий, преподобный Фавст» (дерево, темпера), Икона из села Ильинское «Святой Никита-бесогон» (ХIХ век, дерево, темпера).
В Ильинском у Сергея Александровича была еще одна Икона Ветковской школы: «Архангел Михаил - грозный Воевода» (Конец ХVIII - нач. ХIХ вв., дерево, темпера). Особняком стоит дар Великого Князя Сергея Александровича Историческому музею: Царские врата. Они сделаны на Севере России (Вторая половина ХVII века, дерево, темпера). Одна из икон («Крещение Господне») воскрешает в памяти замечательное событие из жизни Великого Князя Сергия - посещение горы Фавор. Икона была подарена Сергею Александровичу 4 октября 1888 года в Иерусалиме, о чем гласит надпись: «Сия священная старая Икона на Рождество Христово в Вифлееме подносится в благословение Его Императорскому Высочеству Князю Сергею Александровичу в городе Иерусалиме в 1888 г. Октября 4-го дня». Этому же событию посвящена еще одна подаренная Сергею Александровичу Икона, или, скорее, доска, обложенная серебром с камнем с горы Фавор. Доска изготовлена в Санкт-Петербурге в 1888 году фирмой братьев Грачевых. Надпись по нижнему краю на раме гласит: «От командира Преображенского полка Великому Князю Сергею Александровичу в память посещения сей горы. 28 сентября 1888 г.». Иконы, перед которыми молился о себе и о России Великий Князь Сергий Александрович делают его жизнь более близкой и понятной для наших душ. «Подвижники являются светильниками, указующими путь к небу. Когда тьма какого-либо сомнения покроет душевный взор людской, то подвижники своими чудесами выходили из этого затруднения и открывали истину (игумен Серафим Кузнецов, начальник Белогорского Серафимо-Алексеевского скита). Значит, и нам, тем более, надо молиться перед Иконами и просить Божественного заступления за наши души, когда зло в мире нарастает, и внутри нас идет борьба ада со Святостью.
По милости Божией внутренняя жизнь человека большей частью скрыта от других. Если бы было иначе, то вряди бы кто смог сохранить сокровища веры от расхищения. Только по делам человека мы узнаем его отношение к Богу и ближнему. Участие на торжествах во дни прославления Преподобного в июле 1903 года в Сарове стало большим событием в жизни Великого Князя Сергия и Великой Княгини Елисаветы. Государь Николай Александрович записал в своем дневнике: «15 июля тронулись в путь на богомолье в Саровскую пустынь… 16 июля … утром в Москве к нам сели в поезд дядя Сергей и Элла...»
Архимандрит Сергий вспоминает, как священнослужители ранним утром перенесли гроб, в котором пребывали мощи Преподобного, в часовню. «Мы с отцом Никоном крышку принесли немного пораньше гроба, минуты на две - три. В часовне было несколько монахов, иереев... Пришли офицеры из охраны... Вдруг сюда же входят военные генералы, дамы, барышни... Я стоял у крышки и не обратил сначала особенного внимания... Но всматриваюсь... И что же? Это - Великий Князь Сергий Александрович с Великой Княгиней Елисаветой Феодоровной, и Великая Княгиня Ольга Александровна с принцем Петром Александровичем Ольденбургским. Тронули они нас всех до глубины души... Когда им ответили, что принесли гроб, в котором лежал в земле Преподобный, они преклонились перед крышкой гроба (а гроб опускали в могилу), целовали ее. В гробу, от ветхости его, есть нечто вроде праха, пыли... Они брали эту пыль, завертывали ее в бумажки и уносили с собой... А Великий Князь Сергий Александрович даже помогал опускать гроб в могилу...»
Таким святым было почтение Великого Князя Сергия к славе Преподобного отца Серафима на Руси и в мире. И разве не ответил Старец Серафим ответной любовью к Сергию Александровичу и Елисавете Федоровне, к Царской Семье, подготавливая их к мученическому концу: «Царя, который меня прославит, и я прославлю». Великая Княгиня Елизавета стала воистину Великой святой матерью и монашествующим, и мирянам. Ей мы молимся об устроении нашей жизни не по правилам преходящего мира, но по заповедям Божьим.
Гроб со святыми мощами Преподобного отца Серафима был перенесен в Успенский собор из церкви святых Зосимы и Савватия Крестным ходом. Вместе с Государем Николаем Александровичем гроб нес Великий Князь Сергий. Великий Князь был человеком горячей, пламенной веры. Как и другие, веровавшие в заступление Божиего угодника Серафима, он унес с собою частичку гроба Преподобного. Кроме того, ему была подарена великая святыня - мантия Преподобного Серафима, которая по возвращении из Дивеева была выставлена для всеобщего почитания в Большом Успенском соборе Кремля. В то время многие москвичи, приложившись к ней, получили исцеление от болезней. Впоследствии мантия была перевезена в храм Святого Пророка Божия Илии, который находился в имении Великого Князя - селе Ильинском. Мантия Преподобного Серафима осеняла Князя Сергия и после его мученической кончины: она была положена в храме-усыпальнице Великого Князя.
С Династией Романовых Преподобный был связан всегда. Восстающих на власть Русского Царя – Помазанника Божьего Великий Старец Серафим, приветствовавший приходящих к нему незабываемыми словами «Христос воскресе, радость моя», изгонял от себя. Что касается мантии отца Серафима, то она была прислана в Царский дворец из Дивеево. С 1860 года появляются первоначальные сведения об исключительной целебной силе мантии преподобного Серафима. Как известно, сначала все вещи скончавшегося в 1833 году старца Серафима были снесены в рухольную Саровской обители, и каждый монах мог воспользоваться его вещами, заменив ими свои - ветхие - одежды. Однако по просьбе дивеевских сестер им были отданы вещи старца Серафима. Игумен Нифонт не желал привлекать внимание к пустынножителю Серафиму, и потому Саровский монастырь легко расстался с реликвиями преподобного Серафима. Среди вещей старца была его мантия, к которой прибегали в случаях болезней члены Царской Семьи. Первое упоминание о судьбе этой мантии, а вместе с тем и о будущей игумении Дивеевского монастыря Лукерии (Занятовой) мы находим в дневнике фрейлины Императрицы Анны Федоровны Тютчевой от 26 августа 1860 года: «В 10 часов ко мне зашла моя сестра Кити и сообщила, что приехала монахиня Лукерья из Дивеевской пустыни и привезла для малышки - тяжко заболевшая семилетняя дочь Императора Александра П-го Мария мантию святого Серафима. Она хранилась у священника Назарова в Петербурге и прикосновение к ней часто исцеляло больных. Я накрыла малышку мантией. Через две-три минуты она заснула и, проснувшись минут через десять, произнесла: «Горло меньше болит». Она снова укрылась мантией и сказала: «Святый отче Серафиме, моли Бога о мне», перекрестилась и заснула...»
8 октября 1860 года во дворце умирала Императрица-мать, Александра Федоровна. И снова понадобилась мантия преподобного Серафима. Из дневника А.Ф.Тютчевой: «Государыня Мария Александровна настояла, чтобы Государь разрешил ей приехать в Александровский дворец. Она отправилась в одиннадцать часов и, приехав, устроилась в угловом кабинете возле часовни. В половине второго она прислала мне записку следующего содержания: «Нужна Серафимова мантия, чтобы успокоить сильное возбуждение у государыни. Пришлите ее мне». Я послала ее Государыне с запиской, в которой просила настоять на соборовании. Я стала молиться святому Серафиму и просить уменьшить ее страдания и приготовить к смерти, ибо до сих пор казалось, что она не чувствует близкий конец. Через час я поехала вместе с Сергеем в Александровский дворец. Я застала всех стоящими на коленях в спальне Императрицы-матери, в кабинете и часовне. Читали отходную. Государыня после рассказывала мне, что как только Императрице-матери принесли мантию, Государь обратился к ней: «Мари прислала вам эту святыню, она облегчила ее болезнь, позвольте накинуть ее на вас». Она ответила: «О, конечно, с радостью». Тотчас же она стала спокойнее и мысль о смерти как будто внезапно посетила ее. «А теперь, - сказала она, - я хочу благословить тебя и проститься со всеми...»
Из дневника А.Ф.Тютчева: «Накануне я просила отца Назарова, который передал мантию для Великой Княжны, приехать к нам и отслужить панихиду святому Серафиму. Он прибыл вместе с Лукерьей в половине девятого. Я только собралась просить его молиться о прекращении тяжелой агонии, но тут вошел слуга и объявил: «Императрица скончалась». Отец Назаров сказал: «Мы будем молиться за нее вместе с Серафимом, первая молитва за ее душу будет под покровом его молитвы». И так получилось, что на первой панихиде за упокой ее души ее имя соединилось с именем святого, чье покровительство над Царской Семьей столь очевидно». Перед смертью Императрица Александра Федоровна попросила Государя выделить деньги на устройство маленького скита под Дивеевом. Предполагалось, что там будут день и ночь читать Евангелие, как это делается у смертного ложа Государей. Императрица глубоко верила в преподобного Серафима и всегда носила в своем браслете прядь его волос.
Во дворце не раз и не два прибегали к помощи мантии преподобного Серафима. Из дневника фрейлины А.Ф. Тютчевой: «Окулова, воспитательница великой княжны Ольги Николаевны в течение двух лет страдала ипохондрией, которая, в конце концов, истощила ее жизненные силы. У нее была навязчивая идея, что она проклята и недостойна Причастия. Доктор нашел ее состояние безнадежным, Великая Княжна Ольга Николаевна хотела, чтобы она причастилась перед смертью, но ничто не могло заставить принять Причастие. Она соборовалась, молилась, но упорно отказывалась причащаться, говоря, что в ней сидит дьявол. Увещевания духовника, слезы и уговоры великой княжны Ольги не помогали. Гартман заявил, что ей осталось жить всего сутки. Тогда я предложила, чтобы на нее положили мантию Серафима, а Лукерья помолилась около нее. Так и сделали. Она с готовностью укрылась мантией и заснула тихим сном. По пробуждении, она приняла Причастие и на следующее утро тихо и без особых страданий скончалась». Известно, что впоследствии часть мантии попала в руки Великого Князя Сергея Александровича, который передавал ее в храм для исцеления людей. Так преподобный Серафим, безпокоившийся о России, молившийся о ее судьбах, а вместе с тем и о Царской Семье, задолго до своего прославления оказался помощником и целителем в семье Государя.
19 июля 1903 года уроженец Арзамаса Архимандрит Сергий записывает в своем дневнике: «Вдоль толпы иногда проходит В.К.С. (Великий Князь Сергий) и раздает народу книжки и листки...» Будущему Патриарху Московскому и всея Руси поставят памятник в Арзамасе и назовут площадь его именем. Обвинения в адрес Патриарха Сергия безпочвенны – Церковь служит только Богу и этим помогает и государству в осуществлении небесной миссии. Еще в 1902 году епископ Сергий, писавший и духовные стихи, утверждал: «Отличие западного идеала государства от русского в том, что мы подчиняемся государству не во имя отвлеченных государственных идей, а во имя Христа... Русская государственная власть не может быть индифферентной, атеистической, если она не хочет прямо отречься от себя самой. Такое понимание русской царской властью своих задач церковных обеспечивало Церкви полную свободу Ее исповедания. Государь, как представитель прав мирян в Церкви, был всегда первым представителем церковных идеалов, ставивший всегда эти идеалы выше себя и государственных интересов, сохранителем этих идеалов, хотел жить для них и существовать именно для этих идеалов. Если можно было бы представить дилемму, что важнее для государства: его существование или существование Православной веры, то по логике русской веры вера важнее, интересы государственные должны быть принесены в жертву вере. Соблюден ли этот идеал в наше время? Петр Великий погрешил тем, что он пытался вместо этих идеалов поставить другие идеалы, пытался поставить идеал государства как цель саму по себе». Одной из причин Смуты 1917 года Владыка видел в том, что в глазах народа высшие круги общества во многом утратили святость, как говорят в народе – «рыба сгнила с головы». Но раз так, то неизбежны и мучения всей рыбы.
Князь Сергий и Княгиня Елисавета были свидетелями многих чудесных исцелений, происходивших у мощей Преподобного Серафима. Например, на следующий день после прославления в Успенском соборе мать немой девочки отерла своим платком гроб с мощами Преподобного, а потом лицо своей дочери, и та сразу заговорила. В письме из Сарова Княгиня Елисавета писала: «...Какую немощь, какие болезни мы видели, но и какую веру! Казалось, мы живем во времена земной жизни Спасителя. И как они молились, как плакали - эти бедные матери с больными детьми, - и, слава Богу, многие исцелялись. Господь сподобил нас видеть, как немая девочка заговорила, но как молилась за нее мать»
Задолго до страшных событий Русской Голгофы преподобный отец Серафим Саровский Чудотворец пророчествовал: «До рождения Антихриста произойдут великая продолжительная война и страшная революция в России, превышающая всякое воображение человеческое, ибо кровопролитие будет ужаснейшее... Бунты Разинский, Пугачевский, Французская революция - ничто в сравнении с тем, что будет с Россией. Произойдет гибель множества верных Отечеству людей, разграбление церковного имущества и монастырей; осквернение церквей Господних; уничтожение и разграбление богатства добрых людей, реки крови русской прольются. Но Господь помилует Россию и приведет ее путем страданий к великой славе... Мне, убогому Серафиму, Господь открыл, что на земле Русской будут великие бедствия: Православная вера будет попрана, архиереи Церкви Божией и другие духовные лица отступят от чистоты Православия и за это Господь тяжко их накажет. Я, убогий Серафим, три дня и три ночи молил Господа, чтобы он лучше лишил меня Царствия Небесного, а их бы помиловал. Но Господь ответил: «Не помилую их, ибо они учат учениям человеческим и языком чтут Меня, а сердце их далеко отстоит от Меня»… Будет это непременно: Господь, видя нераскаянную злобу сердец их, попустит их начинаниям на малое время, но болезнь их обратится на главу их, и на верх их снидет неправда пагубных замыслов их. Земля Русская обагрится реками крови, и много дворян побиено будет за великого Государя и целость Самодержавия его; но не до конца прогневается Господь и не попустит до конца разрушиться Земле Русской, потому что в ней одной преимущественно охраняются еще Православие и остатки благочестия христианского»
Иные рассуждают о том, что де «можно было бы избежать переворотов в России, если бы то, другое, третье, пятое, десятое» или «Романовы тоже хотели жить и спастись». Грешникам то Царь «не тот», то «то не так, то это», а все потому, что они не смотрят за собою и безчинно вторгаются в Промысел Божий. Их послушать, так Христос, прости, Господи, не должен был всходить на Крест, а возглавить земное греховное общежитие людей. Но Христос был рожден среди людей, терпел их, исцелял, назидал, совершал чудеса и что? Многие ли вняли Господу? Сколько с Господом было до конца, сколько у Креста? Поэтому Господь и заповедал не властвовать в падшем мире, а каяться, смиряться и идти за Ним.
Люди сами себя приговаривают на муки и разрушение, если не исполняют должное, святое. Греховные язвы, появившиеся на теле Руси с петровских времен, должны были уврачеваться великими испытаниями и страданиями. И одним из первых, кто добровольно пошел на жертву ради России, был Великий Князь Сергий Александрович. Князь-мученик показал, что он не страшится смерти, что смерть ради Святой Руси и Церкви есть его воля и желание. Если для блага Руси нужна жертва, пусть я стану ею», - так думали лучшие представители Дома Романовых в то время.
Вот как описывает Православный Царь-Мученик Николай Пасху 1896 года: «288 человек. Легли спать около 4 часов утра, когда заря уже занималась… В 11.30 часов началось христосование со всеми людьми в Малахитовой; почти 500 человек получили яйца. 26 марта – большое христосование со всеми фельдфебелями, вахмистрами и пасхальными караулами». А вот как праздновала Пасху Царская Семья в 1918 голу накануне казни: «По просьбе Боткина (семейного врача Романовых) к нам впустили священника и дьякона в 8 час. Они отслужили заутреню скоро и хорошо; большое было утешение помолиться хоть в такой обстановке и услышать «Христос Воскресе»… Утром похристосовались между собою и за чаем ели кулич и красные яйца, пасхи не могли достать…».
От отца Иоанна Кронштадтского слышали о черном кресте над Пермью. Святой отец Иоанн записывает пророческое видение: «В ночь на 1 января 1908 года после вечерней молитвы я сел немного отдохнуть у стола. В келье был полумрак, перед Иконой Божией Матери горела лампада. Не прошло и получаса - я услышал легкий шум, кто-то легко коснулся моего правого плеча, и тихий, легкий, ласковый голос сказал мне: «Встань, раб Божий Иван, пойдем со мною». Я быстро встал. Вижу: передо мной стоит дивный чудный старец… вдруг старец оборотился к северной стороне и указал рукой: «Смотри». Я взглянул и вижу: царский дворец, а кругом бегают разной породы животные и разной величины звери, гады, драконы, шипят, ревут и лезут во дворец и уже полезли на трон помазанника Божиего Николая II - лицо бледное, но мужественное, - читает он Иисусову молитву. Вдруг трон пошатнулся, и пала корона, покатилась. Звери ревели, бились, давили помазанника. Разорвали и растоптали, как бесы в аду, и все исчезло. Ах, Господи, как страшно, спаси и помилуй от всякого зла, врага и супостата. Я горько заплакал; вдруг старец взял меня за плечо: «Не плачь, так Господу угодно. Смотри!» Вижу, показалось бледное сияние. Сперва я не мог различить, но потом стало ясно: предстал Помазанник невольный, на голове у него из зеленых листьев венец. Лицо бледное, окровавленное, золотой крестик на шее. Он тихо шептал молитву. Затем сказал мне со слезами: «Помолись обо мне, отец Иван, и скажи всем православным христианам, что я умер как мученик: твердо и мужественно за Веру Православную и за Святую Соборную и Апостольскую Церковь - и пострадал за всех христиан; и скажи всем православным апостольским пастырям, чтобы они служили общую братскую панихиду за всех убиенных, воинов на поле брани: в огне сгоревших, в море утонувших и за меня, грешного, пострадавших. Могилы моей не ищите - ее трудно найти… Прошу еще: молись обо мне, отец Иван, и прости меня, добрый пастырь». Затем все скрылось туманом. Я перекрестился: «Упокой, Господи, душу усопшего раба Твоего Николая, вечная ему память». Господи, как страшно. Руки и ноги у меня дрожали, и я плакал…»
«Возвратись, Россия, к святой, непорочной, спасительной, победоносной вере своей и к Святой Церкви Православной Матери своей - и будешь победоносна и славна, как и в старое верующее время. Полно надеяться на свой кичливый, омраченный разум. Борись со всяким злом данным тебе от Бога оружием святой веры, Божественной мудрости и правды, молитвою, благочестием, крестом, мужеством, преданностью и верностью твоих сынов» «Я предвижу восстановление мощной России, еще более сильной и могучей. На костях мучеников, помни, как на крепком фундаменте, будет воздвигнута Русь новая - по старому образцу, крепкая своей верой во Христа Бога и Святую Троицу! И будет по завету Святого Князя Владимира - как едина Церковь! Перестали внимать русские люди, что такое Русь: она есть подножие Престола Господня! Русский человек должен понять это и благодарить Бога за то, что он русский…»
В 1905 г. Иоанн Кронштадтский писал: «Царь у нас праведный и благочестивой жизни - Богом послан ему тяжелый крест страданий, как Своему избраннику и любимому чаду». С кончиной святого праведного Иоанна Кронштадтского началось увековечивание его памяти. Оно было положено Императорским рескриптом от 12 января 1909 г. Описывая пастыря как праведника и молитвенника за всю землю Русскую, Государь Николай II призывал ежегодно и всенародно отмечать день поминовения отца Иоанна и так же широко в наступающем 1909 году почтить его память в сороковой день со дня его кончины. Кроме того Государь выразил надежду, что Святейший Синод предпримет шаги по канонизации отца Иоанна. Переворот 1917 года перечеркнул все планы...
Великая Княгиня Елисавета Феодоровна тридцать лет активно участвовала в поездках, связанных не сколько с паломничеством, но с канонизацией святых. Наверняка она молилась в святых местах об убиенном Князе Сергии. Это были путешествия обетного характера в царские и ставропигиальные монастыри - от Соловецких островов до Белгорода, от Почаевской Лавры до Верхотурья. Не обошла она своим вниманием и Казань. В 1910-1913 гг. Великая Княгиня приняла активное участие в строительстве и освящении храма-часовни на месте обретения Чудотворного Образа Казанской Иконы Божией Матери, посетила Казанскую духовную академию, была удостоена звания почетного профессора Академии, побывала в Свято-Введенской Кизической обители (после 1917 года монастырь был закрыт, разорен и осквернен, разрушена основная часть ансамбля, исчезло с лица земли кладбище - ныне это парк), Свияжском Успенском мужском (монастырь был закрыт и разграблен, устроена психиатрическая больница) и Иоанно-Предтеченском женском монастырях.
Особенно близко сошлись Великокняжеская чета Константиновичей и праведный отец Иоанн Кронштадтский, поскольку Константиновичи курировали Кронштадт и постройку Морского собора в нем, что способствовало и духовному единению Романовых и святого праведного Иоанна Кронштадтского. Сохранилось свидетельство о тяжкой болезни Великой Княгини Александры Иосифовны и исцелении ее по молитвам отца Иоанна, что подтверждают и воспоминания ее внучки игумении Тамары (в миру - Княгини Татьяны Константиновны Багратион-Мухранской). Поэтому неудивительно, что, будучи одной из самых близких и доверенных лиц Александра III и Императрицы Марии Федоровны, Великая Княгиня Александра Иосифовна пригласила даже протоиерея Иоанна присоединиться к ней в ее поездке к заболевшему Императору в Крым осенью 1894 года. Погибшие в июле 1918 года внуки Великой Княгини Александры Иосифовны Князья Иоанн, Константин, Игорь, причисленные, как и Великий Князь Дмитрий Константинович, к сонму святых Православной Русской Зарубежной Церковью, с детства знали силу молитвы и благодать благословения Кронштадтского Батюшки. Князь Иоанн Константинович принял сан иподьякона и намеревался принять монашеский постриг именно в Иоанновском монастыре весной 1918 года. Скромная бумажная Икона неизвестного святого с личным благословением Батюшки Иоанна была найдена в кармане пальто Князя Иоанна… Поэтому святой праведный отец Иоанн Кронштадтский стоит в одном ряду вместе с Алапаевскими мучениками, среди которых и Великая Княгиня Елисавета Федоровна и рядом с ней убиенный Великий Князь Сергий.
Андрей Башкиров
Русская Стратегия |
