10 лет Славянску… 10 лет Русской Весне… Я пересматриваю свой фильм «Крепость русского духа» и словно переживаю все заново. Хотела бы я сегодня смонтировать его иначе? Нет, не хотела бы. Даже если кто-то из присутствующих в кадре предал, скурвился. Бог им судья. Пусть в этом фильме останется то, что говорили они – тогда. Как осуждение им самим – нынешним. Впрочем, таких ведь и немного по счастью. Зато к великому горю слишком много тех, кого уже нет. Тех первых начавших, что каким-то чудом выживали в течение 8 лет войны, перемололи в самом начале 22-го. Одного за другим. И глядя на их фотографии, в который раз закрадывается мысль: некому будет свидетельствовать о том, что БЫЛО. Вместо этого не ведающим будут рассказывать и писать тома небылей назначенные «герои», любители постановочных сэлфи… Если будут… Если не перемелем друг друга вконец. А, впрочем, ЭТИХ – точно не перемелят. Они-то как раз останутся – спекулянтами на чужом подвиге и чужом горе.

Тогда, 10 лет назад, я несколько упустила самое начало катастрофы – начало майданных скаканий. Весной 13-го меня второй раз в жизни выудили с того света, и перспективы того выуживания были весьма сомнительны, по случаю чего я несколько месяцев «деполитизировалась», завершая ранее начатые рукописи и приводя в порядок некоторые дела. А скачки на майдане – казалось бы не в первый раз?.. Но, вот, полилась кровь. И началось: расправы над беркутовцами с выкалыванием глаз, расправа над невинными птицами в саду Януковича, прочие бесчинства. Начался рецидив февраля 17-го. Это было очевидно. Но… моя очевидность вдруг резко столкнулась  с антиочевидностью лиц, заявивших, что славные украинцы строят демократическое и правовое государство, а я транслирую путинскую пропаганду (10 лет прошло, аргументация болезных не поменялась, им, идолопоклонникам, и ныне повсюду мерещится «великий Пу – ла-ла-ла-ла», которого я никогда не слушала ввиду отсутствия интереса к словам вне их связи с делами, но который для них заслонил решительно все: Россию, русский народ, самого Господа Бога). Несколько бесплодных полемик с зомби привели к разрыву отношений и лишний раз продемонстрировали парадокс: можно быть полуграмотным мальчишкой из вполне советской семьи и при этом русским по душе и отдать жизнь за Отечество, а можно, прочитав всего Ильина и ни йоты в нем не поняв, остаться по духу большевиком – с надменно-фарисейской гордыней собственной якобы «белизной».

А дальше была война… Крым, которому я не могла вполне радоваться, уже с ужасом предвидя бойню в Донбассе и ни мгновение не сомневаясь, что там никакого «Крыма» не будет, там будет «Чечня» в многократно худшем виде. Ровно так и получилось. Впрочем, такое полное отсутствие эйфории ничуть не повлияло на мое четкое сознание: мое место – ТАМ. В Славянске, в Луганске, в Горловке. Но не в мирной нашей столице за письменным столом. Потому что – стыдно. Стыдно просто щелкать по клавиатуре, когда другие гибнут. Потому что долг – быть там, где больнее. И лето 14-го для меня было тем мучительнее, что «бодливой корове Бог рогов не дал», и мне после двух «ходок за ленточку» в жизни мирной путь на фронт был уже заказан. Так и осталось чувство стыда, что не оказалась я на своем месте. И то, что реальность много превзошла мои самые мрачные прогнозы, ничуть не повлияли на это чувство. И в 22-м, и в текущем я снова повторю, что мое место – ТАМ. Это не вопрос политики. Не вопрос перспектив этой войны. Это, если угодно, вопрос нравственный… Быть там, где больнее… «Там, где мой народ к несчастью был». Мой народ – в первую очередь – ТАМ. Вот и всё.

Когда я сегодня слышу, как постоянно повторяется о «двух годах войны», меня всякий раз передергивает. А что же прошлые ВОСЕМЬ лет? Все их жертвы? Герои? Подвиги беспримерные? Не так вставшие, не так павшие… Нет, господа и товарищи, нашей войне 10 лет. ДЕСЯТЬ ЛЕТ. Стремлений к недоступной весне, у которой вы даже слово «русская» посмели украсть… Через кровавую грязь, в которую вы ее обратили – к небу, где все пополняются Господние полки…

Известная, искренняя и очень не равнодушная к происходящему актриса, недавно приехавшая из Белгорода, со слезами говорит: когда было в Донецке, нам всем казалось, что это где-то, а, вот, теперь… И снова передергивает. Ведь говорит это очень достойный и действительно неравнодушный человек. Но и для нее, оказывается, Донецк – это было «где-то». Неужели это всеобщее? И то, что пришла война, люди начинают понимать, когда «бахает» уже где-то совсем рядом, когда прилетать начинает по ним? Для многих ведь и сейчас даже Белгород, Курск, Брянск – это «где-то».

Но для тех, кто 10 лет назад, бросая все, работу, родных, налаженную жизнь, ехал добровольцами, за собственный счет – защищать русских людей Новороссии, не было никакого «где-то». Для них каждый прилет там, уже по ним был. По нам. И для меня никогда не было понятия «где-то». Если «где-то» пришли убивать русских людей, это значит что пришли ко мне. Это значит, что стреляют в меня. Это моя боль и моя трагедия.

В 14-15 гг. я очень много писала о Новороссии. Статей, книг, пьес, стихов… Сегодня меня иногда спрашивают, почему я стала редко обращаться к этой теме. Если говорить о публицистике, то все, что можно и должно сказать на эту тему, я уже сказала и не единожды. Писать о фактической стороне войны я не имею права, меня там нет и надежных источников там я не имею. Информационные агентства ОБС к ним не относятся. «Конашенков уполномочен заявить» - тем более. Что же до стихов… Стихи должно писать (за каким-то редким случаем), когда душа не может молчать. От полноты сердца… Сердца, а не чего-либо ещё. Мои стихи 14-го года – это боль, которая требовала выхода. Но любая боль притупляется, переходя в привычку. Да, я и теперь могу с легкостью сплести дюжину куплетов на заданную тему. Но зачем? И какое отношение к поэзии это будет иметь? Нельзя девальвировать святых тем. Забалтывать их. А именно этим занимаются сегодня рифмачи, спекулирующие на модной теме, буквально забивающие все трескучими куплетами, зачастую фанфаронского пошиба. В 14-м моды ещё не было. Мода пришла, главным образом, в 22-м году. И заплясали бойкие конъюнктурные перья… «Человек стоит столько, сколько стоит его слово», - так говорила перед лицом смертного приговора узница советских концлагерей Керсновская. Да, такова цена слова. Поэтому свое слово нужно ценить. И произносить тогда, когда есть что произносить, когда нельзя, невозможно молчать. А не для того, чтобы щегольнуть рифмой на модную тему чужой крови. «Поэты СВО» - это теперь такая новая общность. Я не поэт СВО. И не хочу им быть. Я вообще не признаю термин «СВО». Потому что войну нужно называть войной. Тем более такую страшную, как нынешняя, по сравнению с которой обе Чечни и Афган – локальные недоразумения…

11-й год войны. Говорить, что победа будет за нами и прочие положенные слова, я не стану. Как минимум потому, что в схватке антирусских систем не может быть русской победы. Гипотетически может быть военная победа одной из сторон. Но таковая не нужна заказчикам бойни. Им нужно, чтобы русские как можно больше и дольше убивали русских, а «зона конфликта» оставалась таковой ещё на 10-летия вперед. И тем не менее, как и 10 лет назад, я знаю точно: мое место там. И также точно знаю, что вина за то, что я не там, что меня там не было, останется со мной навсегда. Останется как «но все же, все же, все же» Твардовского. Впрочем… ведь ещё не вечер. И может случиться так, что война, на которую не смогла добраться я, однажды доберется до меня. Как добралась она уже до мирных Белгорода, Брянска, Курска… «Вангование» далекое от оптимизма, но с чего бы и взяться ему? 10 лет войне. Аккурат в годовщину в Славянск вошел французский Иностранный легион. Из белгородской области эвакуируют детей. Гибнут люди в Курске, Брянске, Севастополе. БПЛА навещают Питер, предместья Москвы и даже саму столицу. Главный герой Славянска, командующий Русским Ополчением Игорь Стрелков брошен в тюрьму и там встречает 10-летие войны. Русская Идея подменена советским краснобесием и священным многонационалом. Второй фронт в лице мигрантов активизируется с каждым днем, и, если так пойдет, неминуемо встанет вопрос первостепенности – фронтов. Когда-то революционные беснования не были подавлены, потому что верные части должны были держать внешний фронт. В итоге враг внутренний благополучно сожрал страну изнутри. Дотла… Таковы итоги 10 лет. И перед ликами павших, «кто старше, кто моложе», замирает на губах вопрос: что же, что же должны все мы сделать, чтобы подвиги светлые не становились ступенями в бесконечные пропасти, чтобы жертвы святые не стали напрасными?..

Русская Стратегия