В марте 1937 г. в небольшом поселке "Память Парижской Коммуны" (бывший Жуковский затон), где проживали в основном семьи водников и судоремонтных рабочих, органами НКВД был арестован учитель математики средней школы Николай Серебровский. Ему вменялась в вину пресловутая статья 58-10 - "антисоветская агитация".
Следствием занялся оперпункт затона им. Молотова в лице сержанта госбезопасности тов. Соболева. Что же такого сделал простой сельский учитель? Как гласит обвинительное заключение по делу, он был враждебно настроен к советской власти и - в частных разговорах у себя дома, в пивной, а также на уроках в присутствии учеников - допускал контрреволюционные высказывания. А однажды даже совершил провокационную выходку на уроке, спросив учащихся: "В кого бы вы стреляли в первую очередь, в Гитлера или Сталина?"
Легкомысленный был учитель, самонадеянный, где-то бесшабашный. За что и поплатился.
В июне 37-го воднотранспортный суд осудил его на 6 лет лишения свободы плюс 3 года поражения в правах. Серебровский направил жалобу, и вышестоящая инстанция решила: дело направить на доследование. Мол, мало дали.
Лето 1937 г. Маховик террора раскручивается. НКВД быстро доследует, добавляя к статье 58-10 еще и 58, пункт 8 (террор) и направляет дело на "тройку". Тройка действует оперативно и уже в августе выносит более суровый приговор - 10 лет ИТЛ. Учителя отправляют в Севвостлаг, а проще - на Колыму.
Там он строит коммунизм от звонка до звонка, с 1937 по 1947 год. Объемистое, в двух томах, следственное дело рисует упорную борьбу Николая Серебровского за выживание, правду, свободу. Он пишет многочисленные прошения, уверяя в несправедливости приговора. Их спускают в то же НКВД, а оттуда, понятно, летит неизменное - "оставить в силе".
В 1947 г. постаревший, обессиленный, но несломленный учитель математики выходит на свободу. Живет в селе Работки на средства жены, учительницы.
Вскоре в СССР выходит указ о повторниках - всех, кто осужден за контрреволюцию ссылать на вечное поселение в Сибирь. В 1949 г. Серебровского вновь арестовывают. Вердикт Особого совещания при МГБ - ссылка в Красноярский край. Тюремный фотограф запечатлел, а следдело сохранило для нас портрет узника сталинских концлагерей: лицо исстрадавшегося, затравленного, но готового к дальнейшей борьбе человека.
И там, в забытом Богом сибирском селе Тасеево, Николай Серебровский борется за свои права. Одно за другим летят в Москву обращения. Все напрасно. Машина террора безжалостна. В 1952 г. его обвиняют в подготовке побега. Согласно новому указу ему грозит 20 лет каторги. Серебровский отрицает, протестует. Его помещают в Томскую психоневрологическую больницу. Там он пробудет до 1956 года.
Но вскоре подули другие ветры. Хрущевская оттепель и гуманность позволили сотням тысяч узников выйти на свободу. В сопровождении санитара Серебровского доставляют до станции, и оттуда он возвращается в свой затон. Пишет заявления Булганину, Ворошилову, Руденко.
В апреле 1958 следует решение Президиума Горьковского областного суда. Серебровского реабилитируют. Все обвинения признаются недоказанными (тогда 58-ю статью еще никто не отменял), построенными на ложных и противоречивых показаниях свидетелей.
И два слова о последних. Увы, топили Николая Серебровского, помогая органам НКВД, его же коллеги - директор школы, некоторые учителя и даже ученики. То ли счеты сводили с гордым, превосходящим их способностями, талантами, собственным достоинством человеком, то ли боялись перечить чекистам. Думаю, скорее второе.
Я помню его. Где-то в середине 60-х, еще школьником, я колол дрова у себя во дворе. Вижу, мимо по проулку идет сгорбленный старичок. Заметив меня, он остановился и задержал на мне долгий добрый взгляд. Возможно, вспоминал своих учеников...
На снимках:
1.Постановление "Тройки" НКВД с приговором на 10 лет лагерей;
2.Николай Михайлович Серебровский в объективе тюремного фотографа, 1949 год.
Станислав Смирнов для Русской Стратегии | 
