Сергей Леонидович, расскажите о «Золотой Свече». Откуда появилась эта премия, в чем её суть, ну и, собственно, кому и зачем она нужна?

Появлению премии «Золотая Свеча» предшествовала 17-летняя история киноклуба «Русский путь». В течение этого времени на площадке Дома русского зарубежья на Таганке мы регулярно, два-три раза в месяц, показывали лучшие неигровые фильмы, созданные в России. И ежегодно, в декабре, по результатам голосования зрителей, вручали приз «Бронзовая свеча» – за лучшую картину. Среди награждённых – выдающиеся отечественные режиссёры-неигровики. Спустя годы мы поняли, что фактически этот приз давно уже является национальной премией в области неигрового кино. Одни имена обладателей нашей «Бронзовой свечи» чего стоят! Георгий Натансон, Вячеслав Орехов, Татьяна Скабард... Дважды были награждены Наталия Гугуева и Борис Лизнёв.

Я стал советоваться с профессиональным сообществом – нужна ли профессиональная премия? В ответ слышал только слова поддержки. Возникает резонный вопрос: зачем такая премия? Отвечу так же просто: чтобы культивировать кино, которое помогает жить. Профессиональное сообщество, поддержавшее премию, разделяет позицию её организаторов в том, что отечественный неигровой кинематограф не должен погружать зрителя в уныние. Наелись мы этих бесконечно кислых мин, когда разговор заходит о жизни в нашей стране. Конструктивный разговор – это, на наш взгляд, не идеализация советского прошлого и уж, тем более западного образа жизни, но утверждение Православия, в котором и заключены все базовые для русского человека ценности. Кроме того, мы считаем, что любая премия не может не иметь своей истории, традиций. А нам этого не занимать.

Вы сказали о лучших неигровых фильмах нашего времени. Но, смотрите, в советское время документальное кино было довольно популярным, вплоть до того, что имело свою постоянную нишу на центральном ТВ. Потом наступил период забвения такого киноформата. Как Вы думаете, можно ли сказать, что сегодня интерес к неигровому кино возрождается – в самой киносреде, на телевидении, в обществе?

В киносреде этот интерес и не угасал. Профессионалы-кинематографисты никогда не забывали, что такое неигровое кино, всегда уважали режиссёров-документалистов. На телевидении и, соответственно, в обществе (общество же во многом приучается, как к плохому, так и к хорошему именно телевидением), проявляется интерес только к определённому виду документалистики – расширенному репортажу на злобу дня. Или же к научно-популярным фильмам о природе, животных, путешествиях, которые практически никогда не содержат никакой серьёзной драматургии, зато здорово сняты. Другого документального кино у нас, по большому счёту, не знают. Либо, таковым считают телепередачи, часто и качественные, интересные, но к искусству кино отношения не имеющие. А неигровое кино – это образ, разветвлённый, подчас, сюжет, и даже философия, если хотите, и делается оно по своим законам. Здесь, к примеру, далеко не всякое со всяким можно склеить, то есть – смонтировать, в то время как на телевидении уже давно позабыли о такой, будто бы, мелочи...

И, если уж, отвечать на Ваш вопрос до конца, скажу, что и в советское время настоящее неигровое кино принадлежало только элите – людям высокообразованным. Правда, их было больше, чем теперь. Это кино шло по телевидению, но массовый зритель и тогда смотрел его лишь в исключительных случаях. А советский киножурнал «Новости дня» – это те же новостные репортажи, но не кино.

А новое российское неигровое кино – оно как-то копирует советское, может, в каких-то приёмах, подходах или старается быть, действительно, новым, свежим, более актуальным? И если да, то в чём эта новизна (темы, использование технологий)? Может уже есть имена каких-то ярких режиссёров?

Язык кино видоизменяется каждые 7-10 лет, по моим наблюдениям. Но, естественно, невозможно быть «новым» и «свежим», как Вы говорите, если не учиться у мастеров. Сначала нужно научиться, а уже потом самовыражаться. В этом смысле классика советского кино, и, в частности, неигрового, всегда в помощь режиссёрам нового времени. Более того, я бы не сказал, что есть что-то более актуальное, чем вечное: любовь, дружба, подвиг... Просто сегодня кино об этом рассказывает современным языком, более динамичным, но ничуть не более образным, чем 40 лет тому назад. Вот, например, создавать образы и нужно учиться у мастеров прошлого. Режиссёров, делающих сегодня высокохудожественное неигровое кино (не путать с телевизионным контентом), не так много. Среди них, в основном, давно сложившиеся художники: Андрей Осипов, Павел Медведев, Сергей Дебижев... Есть и талантливая молодёжь, сделавшая пока один-два фильма. Могу сказать, что растёт мастерство Максима Фадеева, снимающего своё кино на Донбассе.

Неигровое кино оно вообще для всех? А если нет, то как ему, на Ваш взгляд, преодолеть противоречие – сохранить свою «неотмирность» и в то же время пробиться к широкой публике?

Это – сложный вопрос. Преодолеть противоречие, о котором Вы говорите, возможно лишь в отдельных случаях. Такие случаи бывают. Скажем, когда режиссёру удаётся уловить определённый запрос общества и создать картину, которую ждут. При этом режиссёр не выполняет заказ, не старается угодить, но так удачно складываются обстоятельства. Например, так случилось с фильмом Сергея Дебижева «Святой Архипелаг», который в прошлом году стал лауреатом премии «Золотая Свеча». Художественное неигровое кино (а мне интересно говорить о нём) также необходимо людям, как фильмы Тарковского или мраморная статуя Давида. Это, прежде всего, искусство. Конечно, искусство можно и не замечать, но его не может не быть.

Вы являетесь руководителем киностудии и киноклуба «Русский путь» Дома русского зарубежья им. А. Солженицына, поэтому не могу не задать вопрос о документальных фильмах, посвящённых русской эмиграции, соотечественникам, проживающим в других странах. Такое кино – оно кому, прежде всего, важно и нужно – нам, живущим сегодня в России, или тем русским, кто уже исторически связал свою жизнь с заграницей?

Такое кино нужно всем нам – русским людям, где бы мы ни находились, где бы ни жили. Прежде всего, я имею ввиду тех, для кого слово «Отечество» не пустой звук. Да и тем, кто пока не определился – где же именно его отечество, хорошо бы знакомиться с замечательными примерами великих дел во славу России. Практически все русские, которые после революционных событий 1917 года оказались за рубежом и сумели добиться успехов в мировом масштабе, не просто мечтали вернуться, но посвящали свои труды Родине. Примеров сколько угодно: изобретатель видеомагнитофона, пионер видеоэры Александр Понятов, великий химик, изобретатель высокооктанового бензина Владимир Ипатьев, композитор Александр Гречанинов, художник и, кстати, замечательный писатель Константин Коровин... Перечислять могу долго, обходясь, при этом, без примеров, так сказать, хрестоматийных: Шаляпин, Сикорский, Бунин, Рахманинов... В цикл телевизионных документальных фильмов «Русские в мировой культуре», который наша киностудия «Русский путь» выпускает с 2012 года, входит уже около 40 картин о наших соотечественниках, обогативших своими достижениями сокровищницу мировой цивилизации. Каждый наш герой, живя на чужбине, помнил, что он русский человек. И где бы ни находился, не забывал о родине, хоть бы и через пол века пребывания в другой стране.

В заключение, если можно, немного о перспективах отечественного неигрового кино. Есть ли у него всё же шанс, как некогда, занять свою нишу (и что главное, заметную, значимую) в отечественном киноискусстве? Возможно ли сделать так, чтобы люди сегодня пошли в кинотеатры на документальный фильм?

На мой взгляд, перспективы нашего неигрового кино безграничны. Прежде всего, потому, что оно думает и заботится о душе. А будет ли оно успешно в прокате – не самое важное, так как у него иная миссия. В идеале мне видится такая цепочка: телевидение предоставляет хорошее эфирное время для качественного образовательного кино, после чего, зритель, привыкающий к умному контенту, начинает совершать путь в поисках интеллектуального, духовного кинематографа. Приучать себя смотреть неигровое кино нужно точно так же, как приучать себя слушать оперу или ходить на балет. Это – работа.