Дела милосердия всегда занимали существенное место в жизни женщин Императорской фамилии. Начиная с 19 века, некоторые из них переставали ограничиваться только положенной по статусу деятельностью, но посвящали всю жизнь служению Богу и ближним, давая примеры деятельной любви, роскоши дворцов предпочитая крест сестёр милосердия.
Ещё до возникновения института сестёр милосердия в России существовали общины сестёр и «сердобольных вдов», помогавших больным. Одним из старейших заведений такого типа являлась Свято-Троицкая община сестёр милосердия в Петербурге, основанная в 1844 году принцессой Терезией Васильевной Ольденбургской и Великой Княгиней Александрой Николаевной. Протоиерей Сергий Махаев, прославленный в лике святых новомучеников российских, писал: «Основательница общины ревностно трудилась на пользу её, даже сама кроила и шила одежду детям приюта и школы при общине, привлекала к этому делу и детей своих. Испрашивала пособия и пожертвования на нужды учреждения и совместно с супругом своим, известным деятелем благотворительности принцем Петром Георгиевичем, пожертвовала в общину свыше 130000 рублей из собственных средств. Она ни разу не пропустила своей очереди дежурства у постели больных. И, возвращаясь однажды пешком с ночного дежурства в больнице, принцесса простудилась, что послужила началом той продолжительной болезни, которая и унесла её в могилу».
Жертвенный характер матери унаследовала дочь принцессы Терезии, Великая Княгиня Александра Петровна. Ещё в детстве она раздавала все свои карманные деньги на помощь бедным и больным детям, а в юности из своих средств помогала различным благотворительным учреждениям, возникающим, в том числе, по её инициативе. Став женой Великого Князя Николая Николаевича, Александра Петровна основала в Петербурге больницу, амбулаторию, отделение для девочек-сирот, училище для образования фельдшериц и Покровскую общину сестёр милосердия. Последней был выделен участок на Смоленском поле Васильевского острова. В этой больнице Великая княгиня проводила дни напролет, сама делала перевязки и работала в прачечной, ассистировала при операциях профессору Сергею Боткину, управлявшему фельдшерским училищем. Её стараниями был также составлен капитал, на доходы от которого содержались 23 приюта на 5 тысяч сирот. Во время русско-турецкой войны ею был организован санитарный отряд.
В 1879 году Великая Княгиня тяжело заболела. Однажды во время прогулки лошади понесли и опрокинули ее карету: полученная травма позвоночника привела сперва к отказу правой руки, а позднее к параличу ног. Несчастье усугубилось ещё и полным разладом семейной жизни. Муж Александры Петровны Великий князь Николай Николаевич Старший устал от праведности супруги, которую в свете воспринимали как чудачку, и полюбил другую женщину, родившую ему четверых детей, и стал открыто жить с ней. Жена сделалась для него невольным препятствием к личному счастью. Разбитую лодку не могли скрепить даже законные сыновья… Великий князь не постеснялся обвинить ставшую инвалидом жену в прелюбодеянии с собственным духовником и изгнал ее из дома, потребовав к тому возвратить ему все его подарки за годы супружества.
В результате после долгого лечения в Италии Великая княгиня перебралась в Киев, где приступила к осуществлению своей давней мечты – созданию женского монастыря с многочисленными лечебными и благотворительными учреждениями, «живого монастыря», как сама она называла его. «В чудном уголке Киева – Лукьяновке, на высоком живописном откосе Вознесенской горы, сплошь покрытом вековечными деревьями, скоро вырос целый городок Покровского монастыря в русском стиле, - писал Сергий Махаев. – Всё здесь создавалось под личным наблюдением Великой княгини: все планы составлялись ею, счета по постройке и содержанию всех учреждений велись лично ею; здесь не было деревца, которое не было бы посажено по указанию её, не было гвоздя, вбитого не по её распоряжению. Выстроены собор, дома для монастырских сестёр, грандиозная больница, лечебница для приходящих больных, образцово устроенная аптека, училище для девочек-сирот, приют для слепых, приют для неизлечимых хронически больных женщин, барак для заразных больных, анатомический покой для нужд больницы, прачечная, странноприимница, куда шёл голодный и холодный и находил заботу, приют и ночлег.
Всё здесь создалось крайне быстро, энергично; буквально не было мгновения, когда бы живая деятельность Великой княгини замирала. Казалось, она спешила увидеть поскорее воплощение своих мыслей в реальную оболочку. «Я боюсь не успеть сделать всё то, что я должна здесь сделать», - говорила она».
Александра Петровна стала фактически предшественницей Великой Княгини Елизаветы Фёдоровны, а её Покровский монастырь – прообразом Марфо-Мариинской обители. Её даже называли так же, как позже будут называть Елизавету Федоровну – Великой Матушкой. Эти две подвижницы были удивительно схожи между собой. Обратимся снова к свидетельству протоиерея Сергия Махаева: «В монастыре введён был строгий Студийский устав. Княгиня внимательно следит за совершением богослужения, сама пишет расписание церковных служб и присутствует по возможности за всеми ими, причём иногда сама читает шестопсалмие, часы, канон и пр. Она «среди монахинь монахиня», ест только обычную скудную монастырскую пищу и из монастырской утвари – деревянных чашек и деревянными ложками.
Но княгиня участвовала не только в молитвенно-аскетическом подвиге сестёр – она для них пример и в их подвигах служении ближним. Она была для больных и сестрою милосердия, и сиделкою, и матерью. И всё это так просто, так радостно! Целые годы ею были проведены среди больных в полном значении этого слова. Она жила в одной из больничных палат в постоянном непосредственном соприкосновении с ними, проводила дни и ночи в таких условиях и при такой обстановке, что эту жизнь необходимо признать непрерывным подвигом.
Дверь её комнаты не закрывалась, для того чтобы и в ночное время она могла слышать стоны и жалобы больных и идти им на помощь. По её собственным словам, тишина и покой её будили, так как она боялась пропустить минуту необходимой помощи страждущим. Ко всем трудным больным она вставала по нескольку раз в течение ночи и тем нередко лишала себя и того наименьшего отдыха, который необходим для поддержания здоровья и сил. Из её рук больные получали лекарства, из её уст они слышали слова ободрения, утешения, сострадания. Она балует лакомствами призреваемых детей. Почти всех больных, которым предстояли операции, она, пока позволяли силы, мыла собственными руками…
…Нося в себе самый давний недуг, пережив две тяжёлые операции, страдая одышкой, великая труженица не думала о себе, не заботилась о своём собственном здоровье и вся отдалась избранному ею высокому подвигу и с такой радостью несла его, что считала себя «счастливейшей в мире».
Её бодрый и радостный вид ободрял и укреплял окружающих, и пример её заражал всех».
Некоторые высокопоставленные больные выражали неудовольствие, что им приходится находиться рядом с «простыми людьми». Таковым Матушка давала короткий ответ: «Мы лечим не сословия, а болезни. Если не можете так, то выпишитесь».
В 1897 году во время эпидемии тифа Александра Петровна организовала несколько специализированных больниц.
Больница самого Покровского монастыря была оборудована по последним европейским стандартам, что немало впечатлило делегатов проходившего в Киеве в 1898 г. съезда врачей и естествоиспытателей. «Каждый кабинет снабжен всеми необходимыми принадлежностями по своей специальности, - вспоминал польский профессор М. Зенц. - Чистота, свет, воздух и, если угодно, роскошь не оставляют желать лучшего. Всех кабинетов я насчитал 12, в которых, судя по списку, принимают 20 врачей. Один из кабинетов предназначен для отдохновения врачей и обставлен так, как обставляют кабинеты у богатых людей. Все обязанности сестер милосердия при этой амбулатории исполняются монахинями... Осмотрев эту амбулаторию, для которой сделано всё, что можно сделать по последнему слову науки и техники, я отправился в больницу для стационарных больных. Эта больница представляет собой прекрасное двухэтажное здание, в котором помещаются небольшая домашняя церковь, столовая для больных, два операционных зала, которые блещут чистотой, светом и изяществом обстановки, палаты для хирургических больных: женщин и детей. При больнице имеется единственный в Киеве кабинет для снятия фотографий лучами Рентгена, служащий целям не только этой, но и других киевских больниц.....
В монастырскую больницу принимали женщин любой национальности, невзирая также и на принадлежность к какой-либо христианской конфессии. В амбулатории оказывалась помощь приходящим евреям и мусульманам. Из дневниковых записей одной из насельниц монастыря известно, что Великая Княгиня сама, "показывая пример не брезговать никакими зловонными, гнойными ранами больных, их испражнениями и рвотой, самых грязных первая мыла в ванной собственноручно. Матушка приходила в больницу в 6 часов утра, а выходила из неё в 12 ночи».
«Княгинин» монастырь, как называли Покровскую обитель, вел также миссионерскую работу: здесь работали книжная и иконная лавки, выпускались листки религиозно-нравственного содержания. Известен случай, когда помещённые в монастырь сектантки-штундистки после продолжительных бесед с Великой княгиней возвратились в Православие.
Почти 20 лет несла Александра Петровна избранный ею подвиг. Своих сестёр она наставляла «раньше всех вставать, позже всех ложиться, меньше всех кушать и ниже всех кланяться. Когда вы раньше всех встанете, то покажете другим пример бодрости и деятельности. Ложась после всех, вы будете иметь возможность проверить, все ли улеглись и всё ли в порядке. Будете меньше всех кушать – приучитесь к воздержанию, а частыми и низкими поклонами – к смирению». Главный и же и постоянный завет, который слышали от Великой Княгини, был о молитве: «Всякий шаг – с молитвою на уме… Это могущественная сила, всё дурное поглощающая. При этом настроении вы всегда будете благодушны и счастливы. Предавайте себя в волю Божию. Всё принимайте с горячей любовью от руки Господа, тогда всё будет на душе присное радование».
Когда Александра Петровна скончалась, то из её духовного завещание выяснилось, что она уже давно приняла тайный постриг с именем Анастасия… Тайным он был ввиду того, что возмутительные обвинения и мужа и его собственная неверность не привели к разводу супругов. И до самой смерти Николая Николаевича Великая княгиня формально продолжала оставаться его законной женой.
Великую матушку похоронили в простом, некрашеном гробу, а на могиле поставили по её воле простой деревянный крест. Главным памятником ей стал устроенный её трудами Покровский монастырь.
Русская Стратегия |
