В 1929 году из Корнея Чуковского выбили покаянное письмо об отречении от своих «писательских ошибок», порицания «Крокодила», «Мойдодыра» и «Доктора Айболита», обещания писать теперь только «правильные» книги. И для одной из таких писателю сознательные и услужливые коллеги даже предложили название — «Весёлая Колхозия». Очень актуально в преддверии начала уничтожения русского крестьянства, ну то есть коллективизации/раскулачивания...
Откуда же взялись такие «коллеги» у талантливейшего осколка старой исторической России Корнея Ивановича? Их вывели из пролетарской пробирки в рамках провозглашённого Бухариным «организованного понижения культуры». Иван Бунин наблюдал начало этого процесса ещё в 1919 году и с отвращением отмечал в дневнике:
«...просвещать насчёт «последних достижений в инструментовке стиха» какую-нибудь хряпу с мокрыми от пота руками! Да порази её проказа до семьдесят седьмого колена, если она даже и «антерисуется» стихами!»
Жёстко? Может быть. Просто Ивану Алексеевичу приходилось воочию наблюдать (и соприкасаться поневоле с носителями!) за «обнаружением огромной витальной силы в народе», которой раньше кто-то якобы не давал высвободиться (это определение Николая Бердяева, позднее в Париже анализировавшего процесс понижения уровня культуры, признаваемый им «естественным», ибо «высокая культура всегда создаётся путём качественного отбора и в сравнительно узком кругу элиты»).
Сам Иван Алексеевич на страницах дневника (позднее опубликованного под заголовком «Окаянные дни») так объяснял свою жёсткость, заодно касаясь и природы формирования тех, кто впоследствии будет травить таких, как Корней Иванович:
«Часто вспоминаю то негодование, с которым встречали мои будто бы сплошь чёрные изображения русского народа. Да ещё и до сих пор негодуют, и кто же? Те самые, что вскормлены, вспоены той самой литературой, которая сто лет позорила буквально все классы, то есть «попа», «обывателя», мещанина, чиновника, полицейского, помещика, зажиточного крестьянина, — словом вся и всех, за исключением какого-то «народа», — «безлошадного», конечно, — «молодежи» и босяков».
И четырьмя днями позднее продолжил:
«Есть два типа в народе. В одном преобладает Русь, в другом — Чудь, Меря. Но и в том и в другом есть страшная переменчивость настроений, обликов, «шаткость», как говорили в старину. Народ сам сказал про себя: «Из нас, как из древа, — и дубина, и икона», — в зависимости от обстоятельств, от того, кто это древо обрабатывает: Сергий Радонежский или Емелька Пугачёв».
И вот с 1917 года такие, как Лёнька Пантелеев и Гришка Белых, написавшие страшную, в общем-то, своей документальностью автобиографичную «Республику ШКИД» (а Фёдор Михайлович в «Дневнике писателя» за 1876 год ещё сокрушался о будущем таких «вышвырков»; нашли им применение — новая власть воспитала из таких своих янычар, составивших её теневой каркас) принялись по своему образу и подобию строгать дуболомно-пролетарских «писателей». Их критическая масса и травила единичных настоящих творцов, выбивавшихся из строя, таких как Корней Иванович Чуковский, например, загоняя их пинками в «Весёлую Колхозию».
Внучатый племянник генерал-лейтенанта Петра Николаевича Краснова Николай Краснов, вырвавшийся после девяти лет плена из ГУЛАГа, писал в воспоминаниях, над которыми работал уже в Швеции в 1955 году:
«Литература, все виды художества, всё созданное за последние 38 лет, грубо, тенденциозно и аляповато. В этом смысле пока ещё ничего не изменилось, и творчество идёт по проторенной красной дорожке».
Почему-то не заводились настоящие писатели в казённо-пролетарской пробирке, а те, что ещё остались от имперской эпохи в двадцатые-тридцатые годы, всю жизнь ощущали угрозу гильотинного уравнения, а потому старались жить потише, не высовываясь, то есть подавляя и не позволяя в полной мере реализоваться своему потенциалу. Как писал драматург Александр Афиногенов в 1931 году: «Мы живём в эпоху великого страха».
Наша общая задача состоит в том, чтобы сохранить память о той уродливой эпохе страха в назидание, дабы никогда больше не смог повториться социальный эксперимент, где, согласно Бухарину, «расстрел <…> является методом выработки коммунистического человечества из человеческого материала капиталистической эпохи». Китеж-град — вот образ русского будущего, а «Весёлая Колхозия» — лишь страшный сон и предостережение, не более того.
5 мая 2024 года
https://t.me/ilya_goryachev_2023/84
https://t.me/ilya_goryachev_2023/85
Телеграм-канал автора:
https://t.me/ilya_goryachev_2023 |
