- Если меня убьют, не беда, а, вот, если Тотлебена или Хрулева – тогда беда, - говаривал Павел Степанович Нахимов.
Создатель обороны Севастополя Эдуард Иванович Тотлебен был ранен и эвакуирован из города незадолго до гибели адмирала, но успел вернуться и увидеть финал беспримерной защиты цитадели. Его имя навсегда золотыми буквами вписано в историю обороны города наряду с Нахимовым, Корниловым, Истоминым… Здесь, в Севастополе, и погребли его много лет спустя – на Братском кладбище среди других героев.
Он родился в Митаве 20 мая 1818 года. Некогда его дед, дворянин, пренебрегши феодальными правами, осел в прибалтийских землях и занялся мирной торговлей. Сын его входил уже в купеческое сословие. Эдуард был пятым из семи детей семейства Тотлебенов. Способный отрок окончил считавшееся лучшим в Риге учебным заведением школу доктора Гюттеля. Уже тогда он увлекался инженерным делом и, бывая загородом, вместе с товарищами упоенно строил всевозможные редуты, валы, крепостицы… Заметив это, отец определи отпрыска в третий класс Главного инженерного училища в Петербурге. Здесь Эдуарду привелось учиться вместе с Ф.М. Достоевским, который, впрочем, инженерными талантами не отличался и мечтал лишь о том, чтобы посвятить себя литературе.
Тем не менее, именно отличник Тотлебен едва не был вынужден покинуть училище. Причиной была выявленная болезнь сердца. Молодого человека врачи уже комиссовали, но тут в дело вмешался лично Император Николай Первый, сам имевший немалые инженерные способности и способный ценить хороших специалистов, и запретил разбрасываться столь перспективными кадрами.
Медицина, однако, взяла свое позднее. Эдуард Иванович успел получить младший офицерский чин, но последний курс окончить ему не дали. Но упорный инженер-подпоручик не смирился с такой несправедливостью. Он добился зачисления в учебный батальон саперов, расположенный в Красном Селе. Здесь произошла судьбоносная для него встреча – с выдающимся инженер-генералом Карлом Шильдером, сразу оценившим талантливого офицера. Шильдер поручил поручику заняться производством опытов над своей трубной контрминной системой, предназначенной для борьбы с неприятельскими подземными минными галереями. Результаты были столь значимы, что за них Эдуард Иванович был удостоен двух своих первых орденов и звания штабс-капитана.
Далее как-то вдруг «забывается» больное сердце молодого офицера. И он отправляется не куда-нибудь, а на Кавказ, где принимает боевое крещение при кровавом штурме аула Гергебиль. Здесь уже во время штурма за пять суток Эдуард Иванович и его саперы под сильным ружейным и картечным огнем противника возвел необходимые фортификационные сооружения. За это дело он был произведен в капитаны, а за штурм Мискенджийских высот в том же 1848 г. награжден орденом Святого Владимира и золотым оружием за храбрость. В 1849 г. во время осады аула Чох начальник военных инженеров капитан фон Кауфман получил тяжелое ранение, и Тотлебен стал исполняющим его обязанности. Он самостоятельно осуществил ночную рекогносцировку местности прямо перед фронтом противника и отметил места для батарей, которые были сооружены уже к середине августа.
Эдуард Иванович мог остаться на Кавказе старшим инженером в Дагестане, но предпочел перевестись в Варшаву под начало своего учителя Шильдера. В Польше он, впрочем, прослужил недолго. В Петербурге его ждала невеста - баронесса Виктория Леонтьевна Гауф. И в 1852 г. бравый инженер возвратился к берегам Невы и обвенчался с возлюбленной. В этом браке явилось на свет трое сыновей и десять дочерей, последних отец, слишком много времени проводивший в командировках иногда путал.
Некоторое время Тотлебен занимался преподаванием и научной деятельностью, но с началом новой кампании – Дунайской – вновь отправился на фронт под начало того же Шильдера. Карл Иванович был вскоре тяжело ранен, и все труды по организации фортификационных работ вновь легли на плечи Тотлебена. При этом сам он получил легкое ранение. Увы, усилия русских инженеров не возымели желаемого результата. Не по их вине. Просто сама осада Силистрии не была должны образом подготовлена, и военное командование приняло решение снять её. В тот же день не стало Шильдера… Тотлебен вернулся с Дунайского фронта полковником и георгиевским кавалером…
Между тем, начиналась Восточная война, и Эдуард Иванович был командирован в Крым. Командующий Дунайской армией М.Д. Горчаков сопроводил его следующим напутствием: «Поезжайте сейчас в Севастополь и осмотрите, в каком положении он находится. Вот Вам письмо князю Меншикову, в котором сказано, что посылаю ему лучшего ученика Шильдера, военного инженера, изучившего основательно военное искусство, но благоразумнее своего наставника в применении, — человека, знающего свое Дело, и испытанной храбрости. Я прошу князя задержать вас только в том случае, если он найдет нужным удержать вас при себе, в противном случае, прошу немедленно отправить вас обратно ко мне, поскольку я в вас нуждаюсь». Командующий князь Меньшиков сперва не оценил присланную ему подмогу: «В городе стоит саперный батальон. Передохните после дороги и отправляйтесь обратно на Дунай». Но Тотлебен был дальновиднее князя. И, несмотря на данный приказ, остался в Севастополе и в статусе прикомандированного добровольца занялся инспекцией его укреплений. Вскоре он представил свои соображения относительно необходимых работ, но Меньшиков оные отверг. В итоге реализовывать планы Тотлебена пришлось, лишь когда на горизонте замаячил союзный флот с десантом. И даже тогда Эдуард Иванович продолжал руководить всеми работами, не имея официального назначения. Адмирал Корнилов оценил труды инженера-добровольца известными словами, что за неделю для обороны Севастополя «было сделано больше, чем за год».
Только после этого Эдуард Иванович был назначен заведующим всеми оборонительными работами Севастополя. За три недели им было построено более 20 новых батарей. Работа кипела днем и ночью, трудились на строительстве укреплений до 6000 человек, и к первым залпам вражеских орудий, обрушившихся на город, основная её часть была завершена. В дальнейшем новые укрепления возводились, а порушенные спешно ремонтировались уже под непрекращающейся канонадой… При этом Эдуарду Ивановичу удавалось предугадать действия союзников, и потому действия его были особенно эффективны и своевременны.
На севастопольской Голгофе – Малаховом кургане Тотлебен был серьезно ранен в ногу. Несколько месяцев он был прикован к постели, операции шли одна за другой. Ногу удалось спасти, Эдуард Иванович продолжал выслушивать доклады и давать распоряжения подчиненным. Во дворе его дома разрывались снаряды… Тем не менее вне его личного присутствия работы уже не могли осуществляться должным образом, да и предел прочности цитадели подходил к концу. Уже после гибели Нахимов Тотлебен, увезенный для лечения из города, на костылях вернулся в Севастополь и с вала Северного форта наблюдал падение Малахова кургана.
В столицу он вернулся генерал-майором Императорской свиты. Вернулся и… отправился обратно. Сперва в Симферополь, где завершил лечение, а затем – в Николаев, который требовалось привести в оборонительное состояние ввиду изменения его стратегического значения после падения Севастополя. Необходимые работы Тотлебен провел со свойственной ему быстротой и энергией, и Николаев вскоре превратился в огромный укрепленный лагерь.
С юга чудо-инженера срочно перебросили на север. Теперь необходимо было срочно укрепить Кронштадт. За зиму 1855-56 гг. поперек Северного рейда было заложено пять новых батарей по 15-25 орудий каждая, организовано временное заграждение из свай количеством свыше 80000. Но покуситься на эту новую цитадель потрепанные повсюду, от Камчатки до Соловков, союзники уже не посмели.
С 1859 г. Эдуард Иванович возглавил Инженерный департамент, поставив условием принятия должности право распоряжаться личным составом корпуса военных инженеров. Его трудами в течение 18 лет было создано Главное Инженерное управление. Под его непосредственным руководством были проведены работы по модернизации российских оборонных рубежей и в частности многочисленных крепостей. Эдуард Иванович старался лично следить за производимыми работами, т.к. само его присутствие повышало их качество и скорость и останавливало злоупотребления. День чудо-инженера начинался в 4 утра, с 5 он уже пропадал на стройках – вплоть до 7 вечера.
Немало заботился Тотлебен и о совершенствовании инженерного образования. Лично много беседовал с преподавателями, изучал программы старших курсов, сам выступал с лекциями. Группа военных инженеров и офицеров от артиллерии, участников обороны Севастополя, под руководством Тотлебена написала труд под названием «Описание обороны г. Севастополя». Эта работа была переведена на основные европейские языки и по сей день изучается инженерами по всему миру. Делая упор не на сухую теорию, но на практику, он старался развивать в инженерных войсках тренировочные работы, благодаря чему получили применение совместные занятия саперов и артиллеристов. В 1867 году Эдуард Иванович занимался выработкой устава «Общества попечения о раненых и больных воинах» и ездил в Москву для совещания с митрополитом Филаретом.
В 1869 г. Тотлебен поддержал идею создания музея Севастопольской обороны и отдал под него свой дом в Севастополе. Он же стал первым председателем Комитета по созданию будущего музея. Торжественное открытие состоялось 26 сентября 1869 г.
Снова вдохнуть дым войны Тотлебену привелось в Балканскую войну, когда он был назначен главным распорядителем обороны Черноморского побережья. При этом Эдуард Иванович был одним из немногих, кто не разделял панславистских настроений российского общества и открыто выступал против войны, считая, что Россия к ней не готова, а потому вместо многомиллионных затрат на войну, в которой мы не сможем победить, необходимо продолжать развитие собственной армии и флота, их перевооружения. За такую позицию героя Севастополя обвиняли в трусости. Однако, после двух провальных штурмов Плевны Государь отправил под ее станы именно Тотлебена. Его инспекция выявила изумительное разгильдяйство. При осаждающих войсках имелся лишь один саперный батальон и ни одного инженерного офицера, действия артиллерии не были объединены, снабжение и санитарная часть были организованы крайне плохо. «Печально видеть все эти бедствия, остается лишь удивляться русскому солдату, с покорностью и терпением переносящего все лишения, непогоду и голод», - констатировал Эдуард Иванович. Он твердо указал, что штурмом турецкую цитадель не взять и предложил единственный возможный вариант: блокаду. План был принят. Тотлебен срочно организовал строительство фортификационных сооружений, наладил организацию санитарной части, включая эвакуацию больных, добился передачи вопросов снабжения от проворовавшихся вконец интендантов войсковым начальникам, что привело к значительному улучшению пищи и одежды, подготовил теплые землянки с печами…
В итоге Плевна сдалась русским войскам. Воодушевленный Император назначил Тотлебена Главнокомандующим действующей армии с задачей взять Константинополь. В тот момент эта задача казалась старому инженеру вполне реализуемой. Однако, практика на сей раз опровергла его заключение. Тотлебен был великим военным инженером, но не полководцем. Соблюдая осторожность, он отвел армию к Адрианополю, а в это время турки собрали около Константинополя 80-тысячное войско и возвели укрепленные позиции.
Главнокомандование не принесло ожидаемых результатов, и Эдуарда Ивановича назначили командующим войсками Одесского военного округа… Затем было еще несколько аналогичных постов, но Тотлебен был уже стар и часто болел. Подхватив в 1882 г. воспаление легких, он уехал лечиться за границу, где и почил в 1884 г. По воле Императора Александра Третьего прах героя был погребен у тех самых валов, что были возведены им в дни обороны Севастополя.
Русская Стратегия |
