«Я совсем спокойна и счастлива, так как мой любимый (Сергей) наслаждается вечным миром у Господа, не вкусив горечь этого ужасного времени».
Елизавета Федоровна присутствовала при последнем вздохе всякого умирающего больного своей больницы в Марфо-Мариинской обители и сама ночи напролет читала Псалтирь над ним. Сестер она обучала тому, как правильно подготовить неизлечимо больного к переходу в Вечную Жизнь. «Не страшно ли, что мы из ложной гуманности стараемся усыплять таких страдальцев надеждою на их мнимое выздоровление, - говорила она. – Мы оказали бы им лучшую услугу, если бы заранее приготовили их к христианскому переходу в Вечность». Забота об умирающих подчас служила не только помощью им, но и спасением их близким. Какое-то время в больнице лежала умирающая от рака женщина. Ее муж, рабочий, был безбожником и ненавистником Царствующего Дома. Ежедневно навещая жену, он с удивлением замечал, с какой заботой к ней относятся. Особенное участие проявляла одна из сестер. Она садилась у кровати больной, ласкала ее, говорила утешительные слова, давала лекарства и приносила разные сладости. На предложение исповедаться и причаститься несчастная ответила отказом, но это не изменило отношения сестры. Она оставалась при ней все время агонии, а затем с другими сестрами омыла и одела ее. Потрясенный вдовец спросил, кто же эта чудная сестра, больше родных отца и матери хлопотавшая о его жене. Когда ему ответили, что это и есть Великая Княгиня, он расплакался и бросился к ней благодарить и просить прощения, что, не зная ее, так ее ненавидел. Ласковый прием, оказанный ему, еще более растрогал этого человека, и он пришел к вере.
Мало кто вдумывается в значение подвига Преподобномученицы Елисаветы Федоровны – ведь она, даже будучи вдовой, могла бы жить себе припеваючи в так называемом «свете» или даже составить кому-то партию, как и жить для себя, оставаясь доброй христианской. Но это было не в духе Великой Княгини, не в ее натуре, устремленной к Христу. Более того, она намеревалась конкретными делами продолжить то, что они вместе делали с Князем Сергием, чтобы максимально свято почтить память убиенного супруга. Разумеется, Князь Сергий одобрил бы все ее святые начинания и доброделание.
Супруга Великого Князя Сергия после его казни возглавила Императорское Православное Палестинское Общество. Император Николай II в день празднования 25-летия ИППО записал в своем дневнике: «В 3 часа во дворце состоялось празднование 25-летия Палестинского общества, сперва был отслужен молебен в Петровской зале, после чего в Купеческой происходило заседание». Император почтил председателя общества Елисавету Феодоровну рескриптом, в котором был подведен впечатляющий итог четверти века работы общества: «Ныне, обладая в Палестине владениями ценностью почти в два миллиона рублей, ИППО имеет 8 подворий, где находят приют до 10 тысяч паломников, больницу, шесть лечебниц для приходящих больных и 101 учебное заведение с 10 400 учащихся; за 25 лет им выпущено в свет 347 изданий по палестиноведению».
Многие хотели бы получить помощь, причем немедленно, от Бога, …ничего не меняя в своей жизни. Но Бог помогает тем, кто как можно меньше соприкасается с миром, не любит его и то, что в нем от греха, зла и смерти.
Своей жизнью Великая Княгиня Елисавета Федоровна старалась подражать преподобным отцам Церкви. Она тайно носила власяницу и вериги, спала на деревянной кровати без матраца и на жесткой подушке всего по несколько часов, в полночь вставала на молитву и обходила больных, соблюдала все посты и даже в обычное время не употребляла мясного (даже рыбу) и ела очень мало. Никакого дела она не предпринимала без совета своих духовных отцов, в полном послушании которым находилась. Матушка Великая постоянно пребывала в молитвенном состоянии, творя «Иисусову молитву». О ней она писала брату: «Эту молитву каждый христианин повторяет, и хорошо с ней засыпать, и хорошо с ней жить. Говори ее иногда, дорогой, в память твоей старшей любящей сестры».
Марфо-Мариинская обитель милосердия «предназначалась быть как бы домом Лазаря, в котором так часто пребывал Христос Спаситель. Сестры обители призваны были соединить и высокий жребий Марии, внемлющей вечным глаголам жизни, и служение Марфы, поскольку они учреждали у себя Христа в лице Его меньших братий…» (Митрополит Анастасий Грибановский).
«…Наконец мы принесли обеты, стали единое целое с обителью и чувствуем благословение Церкви. Всякий крест становится радостью, так как радость кроется в нем самом. Как бы я хотела дать немного этой радости сама, всем вам - как часто я думаю об этом…»
Задумаемся над этими словами святой Елисаветы Романовой, обращенной и к нам – ведь, принимая Святое Крещение, мы сами или через восприемников, даем определенные обеты, например, отрицаться служить сатане и сочетаться только с Христом. А на деле как? На деле зачастую словами и делами не следуем Христу. Поэтому и жизнь наша такова – печальна, тревожна, направлена преимущественно на мирское. Мы не несем радость другим о Царствии Небесном, поэтому безрадостны, да еще и жалуемся на Бога и людей.
«Мои сестры умеют работать, и мы все делаем с верой. Великое назначение нашей обители и сестер - оказывать христианское милосердие именем Православной Церкви» (Преподобномученица Елисавета Федоровна).
Разумеется, все, что с помощью Божьей совершала Великая Княгиня Елисавета Федоровна после убийства супруга, делалось ею и ради памяти драгоценного ее сердцу Сергия, чтобы го душа обрела тихую священную пристань на Небе.
Интересны и поучительны жизнь и служение Преподобноисповедника Сергия (Сребрянского), связанные с Великой Княгиней Елисаветой Федоровной: с 1(13) сентября 1897 года он являлся настоятелем Покровского храма 51-го драгунского Черниговского полка в городе Орле, шефом которого была Великая Княгиня Елизавета Федоровна. С 1908 года - духовник Марфо-Мариинской обители, созданной под руководством Великой Княгини Елизаветы Федоровны, настоятель храма в обители. После ареста и гибели Великой Княгини продолжал духовно окормлять сестер обители. Будучи женатым священником, воспитал вместе с супругой трех племянниц-сирот и желал иметь своих детей, но этого не случилось. Увидев в этом Божию волю, призывающую их к особому христианскому подвигу, супруги, переехав в обитель, дали обет воздержания от супружеской жизни (вот еще один пример того, как могли вполне, если не сразу, поступить и Великий Князь Сергий и Великая Княгиня Елисавета – очевидно во славу святого Сергия Радонежского и матери Крестителя Иоанна, как и супруги Сергий и Елисавета Романовы). После 1917 года отец Митрофан и его супруга Ольга решают принять монашество. Отец Митрофан был пострижен с именем Сергий, а матушка Ольга с именем Елизавета. Вскоре после этого Патриарх Тихон возвел отца Сергия в сан архимандрита. Неоднократно арестовывался, был в ссылке.
К пятилетию Марфо-Мариинской обители была издана брошюра о ней, написанная самой Матушкой Великой, хотя подписи автора на книге не стояло. Брошюра оканчивалась следующим наставлением: «Господь видит душу. Наш долг служить и сеять, не ожидая немедленного плода или награды. Сеющий в плоть свою от плоти пожнет тление; а сеющий в дух от духа пожнет Жизнь Вечную. Делая добро, да не унываем: ибо в свое время пожнем, если не ослабеем. Итак, доколе есть время, будем делать добро всем, а наипаче своим по вере (Галл. 6, 8-10).
Вот еще извлечения из брошюры:
- «Как же не понять, что если при помощи Господа нам удастся заронить в падшую душу искру Божию хотя бы на мгновение и тем возбудить чувство сокрушения, дав подышать благоуханием Неба, то это будет уже духовный плод, а таких плодов может быть даже много, ибо жива душа у самого падшего человека, как показал благоразумный разбойник…
- Мы должны подняться от скорбной земли – до Рая и радоваться с Ангелами об одной спасенной душе, об одной чаше холодной воды, поданной во Имя Господа.
- Все нужно делать с молитвой, для Бога, а не для человеческой славы. Читая Святое Евангелие, мы окрыляемся; разве не утешительно будет слышать от Божественного Учителя: Так как вы сделали это одному из сих братьев Моих меньших, то сделали Мне (Мф. 25, 40)?
- Но опять и в этих мыслях надо смиряться и помнить: «Так и вы, когда исполните все повеленное вам, говорите: мы рабы ничего не стоящие, потому что сделали, что должны были сделать (Лк. 17, 10)…
- Вера, говорят, оскудела, а все-таки она еще жива. Но мы так часто живем для себя, что делаемся близорукими и проходим со своими горестями мимо чужих скорбей, не понимая, что делить свое горе – это его уменьшить, а делить свою радость – это ее увеличить.
- Откроем наши души, чтобы Божественное Солнце Милосердия их согрело».
Написать вот такие слова «…Я уверена, что молитва по четкам будет глубоким утешением и прочной опорой на все время нашей жизни, держитесь ее крепко, дорогая, верьте в нее, и мир Вас покроет, и Вы уже не сможете жить без этих слов, соединяющих нас с Ним, от Кого мы принимаем всякое страдание и радость, жизнь в этом или ином мире (Княгине З.Г.Юсуповой. Лето 1910 г.) может только святая подвижница.
Своей сестре, принцессе Виктории, Великая Княгиня Елисавета Федоровна писала в дни смуты: «Господни пути являются тайной, и это поистине великий дар, что мы не можем знать всего будущего, которое уготовано для нас. Вся наша страна раскромсана на маленькие кусочки. Все, что было собрано веками, уничтожено, и нашим собственным народом, который я люблю всем моим сердцем. Действительно, они морально больны и слепы, чтобы не видеть, куда мы идем. И сердце болит, но я не испытываю горечи. Можешь ли ты критиковать или осудить человека, который находится в бреду, безумного? Ты только можешь жалеть его и жаждешь найти для него хороших попечителей, которые могли бы уберечь его от разгрома всего и от убийства тех, кто на его пути».
Предвидя мученический путь Государя и Его Семьи Матушка Великая однажды сказала Архиепископу Анастасию (Грибановскому) о переживаемых Ими страданиях с просветленной мягкостью: «Это послужит их нравственному очищению и приблизит их к Богу».
«...И я чувствую себя настолько ничтожной и недостойной безграничной любви Божией и той любви, которая меня окружала в России, - даже минуты скорби были освящены таким утешением Свыше, а мелкие недоразумения, естественные для людей, с такой любовью сглаживались, что я могу сказать одно: «Слава Богу за все, за все» (из письма Елизаветы Федоровны Императору Николаю II 13 апреля 1916 года).
Приход к власти большевиков, сопровождавшийся расстрелом Святынь Кремля, совпал по времени с избранием первого за два века Патриарха. Елизавета Федоровна, присутствовавшая на Божественной Службе, во время которой Святейший давал благословение, писала графине Александре Олсуфьевой: «Святой Кремль с заметными следами этих печальных дней был мне дороже, чем когда бы то ни было, и я почувствовала, до какой степени Православная Церковь является настоящей Церковью Господней. Я испытывала такую глубокую жалость к России и к ее детям, которые в настоящее время не знают, что творят. Разве это не больной ребенок, которого мы любим во сто раз больше во время его болезни, чем когда он весел и здоров? Хотелось бы понести его страдания, научить его терпению, помочь ему. Вот что я чувствую каждый день. Святая Россия не может погибнуть. Но Великой России, увы, больше нет. Но Бог в Библии показывает, как Он прощал Свой раскаявшийся народ и снова даровал ему благословенную силу. Будем надеяться, что молитвы, усиливающиеся с каждым днем, и увеличивающееся раскаяние умилостивят Приснодеву и Она будет молить за нас Своего Божественного Сына, и что Господь нас простит».
В другом письме графине Олсуфьевой, Княгиня Елисавета пишет: «Если мы глубоко вникнем в жизнь каждого человека, то увидим, что она полна чудес. Вы скажете, что жизнь полна ужаса и смерти. Да, это так. Но мы ясно не видим, почему кровь этих жертв должна литься. Там, на небесах, они понимают все и, конечно, обрели покой и настоящую Родину – Небесное Отечество. Мы же, на этой земле, должны устремить свои мысли к Небесному Царствию, чтобы просвещенными глазами могли видеть все и сказать с покорностью: «Да будет воля Твоя». Полностью разрушена «Великая Россия, безстрашная и безукоризненная». Но «Святая Россия» и Православная Церковь, которую «врата ада не одолеют», существуют, и существуют более, чем когда бы то ни было. И те, кто верует и не сомневается ни на мгновение, увидят «внутреннее солнце», которое освещает тьму во время грохочущей бури. Я не экзальтированна, мой друг. Я только уверена, что Господь, Который наказывает, есть тот же Господь, Который и любит. Я много читала Евангелие за последнее время, и если осознавать ту великую жертву Бога Отца, Который послал Своего Сына умереть и воскреснуть за нас, то тогда мы ощутим присутствие Святого Духа, Который озаряет наш путь. И тогда радость становится вечной даже и тогда, когда наши бедные человеческие сердца и наши маленькие земные умы будут переживать моменты, которые кажутся очень страшными».
Елизавета Федоровна была арестована в третий день Святой Пасхи 1918 года. Впереди у нее была уже встреча с Вечной Пасхой – Христом. «...Дорогие мои детки, слава Богу, что вы причащались: как одна душа вы все стояли перед Спасителем. Верю, что Спаситель на этой земле был с вами всеми, и на Страшном Суде эта молитва опять станет пред Богом, как милосердие друг ко другу и ко мне… - писала она сестрам обители в пути...- Я читаю сейчас чудную книгу святого Иоанна Тобольского. Вот как он пишет: «Милосердный Бог сохраняет, умудряет и умиротворяет сердечно предавшегося Его Святой Воле всякого человека и теми же словами поддерживает и укрепляет его сердце – не преступать Воли Божией, внушая ему таинственно: ты находишься всегда со Мной, пребываешь в Моем разуме и памяти, безропотно повинуешься Моей Воле. Я всегда с тобою, с любовью смотрю на тебя и сохраню тебя, чтобы ты не лишился Моей Благодати, милости и даров благодатных. Все Мое – твое: Мое небо, Ангелы, а еще больше Единородный Сын Мой, «твой есмь и Сам Я, есмь твой и буду твой, как обещался Я верному Аврааму. Я твой щит, награда моя велика вечно на веки веков» (Бытие). Господь мой, ведь Ты мой, истинно мой… Я Тебя слышу и слова Твои сердечно исполнять буду». Скажите эти слова каждый день, и вам будет легко на душе…»
Сестра Татьяна рассказывала мне, что три года назад она посещала Марфо-Мариинскую обитель в Москве. Ездили они туда на такси с бывшей невесткой Еленой. Татьяна рассказывает: «Я много читала про Преподобномученицу Елисавету Федоровну и прониклась к ней особым чувством. Мне очень захотелось побывать в ее обители, которая свято хранит память о святой. Никакого богатства не было видно в ней. Над всем торжествовали чудом сохранившиеся небесные росписи Нестерова. Когда вышла наружу, решила посидеть на скамеечке. Потом мы направились в трапезную. И вот сидя за столом, я словно что-то почувствовала и обернулась – моей радости не было предела: на скамейке в этом же месте, где сидела и я, находилась Великая Матушка, словно бы Она подавала знак, что принимает мою любовь и проявляет участие в моей судьбе. Удалось побывать в сопровождении Елены и в обители Преподобного Сергия Радонежского. Сережечка-то мой первенец был крещен во имя Чудотворца Сергия Радонежского. Но в Сергиеву Лавру мы уже поехали с Еленой на электричке. Всю дорогу в вагон заходили люди и просили милостыню. Елена запретила мне подавать, говоря, что «так можно все раздать и остаться ни с чем». После поклонения святым мощам Преподобного я увидела, что открылась какая-то дверь и туда идут люди. Я пошла за ними и попала в другое помещение. В нем была рака с мощами Преподобного Никона Радонежского (Церковное предание, поддерживаемое большинством исследователей, приписывает святому Преподобному Никону заказ Преподобному Андрею Рублеву «в похвалу Сергию Радонежскому» знаменитой Иконы Святой Троицы – Вершины не только русской, но и мировой иконописи – прим. авт.). Потом была другая комната, где находилось очень много священных реликвий. Ушел час на их осмотр и прочтение надписей к ним. Между тем, Елена моя схватилась меня и стала искать. Когда я вышла из храма, то села на скамеку и разговорилась с посетителем-бродягой. Узнав о моих сыновьях, он, углубившись в себя, потом сказал, что с Максимом все хорошо, а вот за Сергия надо молиться» (это мне уже говорил второй человек в жизни). Тут появилась моя встревоженная Елена: «А если бы вы потерялись, ведь у вас ни денег, ни адреса нашего?» Но я была отчего-то спокойна и уверена, что все завершится благополучно».
Сохранилось полотенце грубого деревенского полотна с вышивкой и надписью: «Матушка Великая Княгиня Елизавета Феодоровна, не откажись принять, по старому русскому обычаю, хлеб-соль от верных слуг Царя и Отечества, крестьян Нейво-Алапаевской волости Верхотурского уезда». Мария Артемовна Чехомова, которой было в ту пору десять лет, вспоминала: «Бывало, мама соберет в корзиночку яичек, картошечки, шанечек напечет, накроет сверху чистой тряпочкой и посылает меня. Ты, говорит, по дороге Им еще цветочков нарви… Пускали не всегда, но если пускали, то часов в одиннадцать утра. Принесешь, а охранники у ворот не пускают, спрашивают: «К кому ты?» «Вот, матушкам покушать принесла…» - «Ну, ладно, иди». Матушка выйдет на крыльцо, возьмет корзиночку, а у Самой слезы текут, отвернется, смахнет слезу. «Спасибо, девочка милая, спасибо!»
--------------------------------------
«Спасибо, что приехали, дорогие мои и славные!» - хлопотала матушка в избе. Изба уже успела состариться, но стояла еще крепко, будто вросла в землю так, что сроднилась с ней Святой Русской Землей навечно, хотя стояла на заложенных под венцы больших камнях, коих на Русском Севере не счесть. «Сейчас самовар поставим, согреем… Я тут для вас и пироги, тысеньки, испекла и хлеб – ешьте на доброе здоровья, помяните хозяина, да сродников – это хорошее дело. Не забывайте усопших». В красном углу избы с иконы смотрел Святитель Николай Угодник, державший в одной руке раскрытое Евангелие, а в другой благословляющий всех входящих. Из окошек избы виднелись улица, другие избы, луга, поле и далекий лес. Со старинной пожелтевшей фотографии спокойно взирали на приезжих мужчина и женщина – отец хозяина, убитый на войне, и его супруга. «Какова вот обстановка-то в мире?» - с тревогой спросила мать - Будет ли снова война?» Скорее для успокоения приезжие ответили, что нет, не будет, наверное, не будет. «Не приведи Господь. Страшнее войны ничего нет. Вот деревня-то пошто обезлюдела, как не из-за того, что всех мужиков почти война треклятая побила. А надо было после войны робить, поднимать и держать хозяйство…» Матушка замолчала. Лицо ее, изпещренное морщинками, как лучиками, хоть и было грустным, но в глазах таилось что-то такое светлое, доброе, умилительное, словно ангел внутри пребывал. «А это что у вас?» - неожиданно резко вопросила она, глядя на то, как я достал фотографию Великого Князя Сергия Александровича. «Это Романов, матушка» - тихо ответил я. «Это какой-такой Романов? Семью Царскую я знаю, молюсь Им, Мученикам погубленным, а энтот-то кто же будет?» Она взяла портрет из моих рук и стала поглаживать его изможденное от великих трудов рукой: «Статен, высок, красив». «Это тоже мученик Великий Князь Сергий. Его бомбой, брошенной в карету, разорвало на части, а в женах у него была святая Елисавета, что теперь в Иерусалиме покоится мощами». «Ишь где, в самом Иерусалиме», - вздохнула Матушка. «Бедненький, зачем же так убивать-то, сколько еще зла по земле ходит… Небось теперь отдыхает родимый в раю, заслужил». И она со слезами приложилась к портрету и поцеловала его. «Надо вот за водой сходить», - сказала хозяйка. «Не ходите, мы сходим», - сказали мы ей. «Нет, нет, привыкла сама, надо положенное сделать», - с благодарностью сказала она, и, взяв два ведра двинулась к колодцу. Ее фигура с ведрами показалась нам вечной картиной посреди изб и огромного неба над головой с медленно плывущими белыми облаками, словно это шла сама Русь, не склонившая головы ни перед какими горестями и скорбями.
------------------------------------------
Преудивительно, как слова Святой Страстотерпицы Александры Федоровны Романовой перекликаются с настроениями и словами свое родной сестры Святой Преподобномученицы Елисаветы Федоровны:
«Господь услышит наши молитвы и Вам поможет, утешит и подкрепит… Тяжело и трудно жить, но впереди есть Свет и радость, тишина и награда за все страдания и мучения. Идите прямо Вашей дорогой, не глядите направо и налево, и если камня не увидите и упадете, не страшитесь и не падайте духом. Поднимитесь и снова идите вперед. Больно бывает, тяжело на душе, но горе нас очищает. Помните жизнь и страдания Спасителя, и ваша жизнь покажется вам не так черна, как думали. Цель одна у нас, туда мы все стремимся, да поможем мы друг другу дорогу найти. Христос с Вами, не страшитесь».
«Господи, помоги тем, кто не вмещает любви Божией в ожесточенных сердцах, которые видят только все плохое и не стараются понять, что пройдет все это; не может быть иначе, Спаситель пришел показал нам пример. Кто по Его пути, следом любви и страдания идет, понимает все величие Царства Небесного».
«Все можно перенести, если Его (Бога) близость и любовь чувствуешь и во всем Ему крепко веришь. Полезны тяжелые испытания, они готовят нас для другой жизни, в далекий путь. Собственные страдания легче нести, чем видеть горе других, не будучи в возможности им помочь... Надо Бога вечно благодарить за все, что дал, а если и отнял, то, может быть, если без ропота все переносить, будет еще светлее. Всегда надо надеяться. Господь так велик, и надо молиться, неутомимо Его просить спасти дорогую Родину. Стала она быстро, страшно рушиться в такое малое время. Но тогда, когда все кажется так плохо, что хуже не может быть, Он милость Свою покажет и спасет все. Как и что, это только одному Ему известно... Хотя тьма и мрак теперь, но солнце ярко светит в природе и дает надежду на что-то лучшее. Вы видите, мы веру не потеряли, и надеюсь никогда не потерять, она одна силы дает, крепость духа, чтобы все перенести. И за все надо благодарить... Не правда ли? Пока живы мы с нашими вместе - маленькая крепко связанная семья. А они что хотели?.. Вот видите, как Господь велик. Мы и в саду бываем (т. е. на свободе). А вспомните тех других, о, Боже, как за них мы страдаем, что они переживают невинные... Венец им будет от Господа. Перед ними хочется на коленях стоять, что за нас страдают, а мы помочь не можем даже словом. Это тяжелее всего. Больно за них, но и для них, я верю крепко, будет еще хорошее (мзда многая на небесах) и здесь еще».
«Никто, кроме Бога, не поддержит нас во время великого горя. Есть горе, которое ранит еще больше, чем смерть. Но любовь Бога может превратить любое испытание в благословение»
Митрополит Анастасий Грибановский: «Здесь все отвечает ея духу (Преподобномученицы Елисаветы Федоровны – прим. авт.): и золотыя главы храма, играющия на солнце среди зелени маслин и кипарисов, и его художественное внутреннее убранство, запечатленное вдохновением Верещагина, и самый характер святых изображений, как бы насквозь проникнутых лучами Воскресения Христова. Еще ближе, еще дороже ея сердцу тот аромат святыни, какой со всех сторон обвевает ея усыпальницу: внизу перед последней разстилается единственная в своем роде картина Святаго Града с возвышающимся над ним величественным куполом Живоносного Гроба, у самого ея подножия – Гефсиманский сад, где тужил и молился даже до кровавого пота Божественный Страдалец, и далее Гефсимания – место погребения Богоматери; налево можно различать полузакрытую складками гор Вифанию, эту истинную обитель Марфы и Марии, сестер Лазаря, которого Господь воззвал здесь из гроба, а сверху – церковь святой Марии Магдалины венчает радостный Елеон, откуда воскресший Спаситель вознесся во славе на небо, чтобы вещать оттуда всем, кто в искушении остался верен Ему до смерти: Побеждающий облечется в белыя одежды; и не изглажу имени его из книги жизни... – Побеждающему дам сесть со Мною на престоле Моем, как и Я победил и сел со Отцем Моим на престоле Его» (Апок. 5, 5. 21).
Русская Стратегия |
