ЗАКАЗАТЬ КНИГУ МОЖНО ЗА ОЗОНЕ
или в нашей ВК-Лавке:
https://vk.com/market-128219689
Когда тьмой покрывается лес, -
Загорается облако света, -
Богородица сходит с небес
На забытое кладбище это.
Нет на нём ни крестов, ни могил,
Нет и церкви, здесь бывшей когда-то,
И народ наш давно позабыл,
Что лежат здесь царёвы солдаты…
Виктор Афанасьев
К 1914 году Императорская Россия пришла с ясным пониманием необходимости модернизации армии и флота. И эта работа уже проводилась и должна была успешно завершиться к 1917 году. Достаточно сказать, что по ассигнованиям на флот Россия вышла на третье место в мире, а на армию – на второе.
За пятилетие предшествовавшее Первой мировой войне сбережения населения в сберегательных кассах России выросли в 10 раз, удвоилось добыча железной руды и угля, в два раза увеличилось производство стали, хлопка, сахара. Профсоюзное рабочее законодательство было самым передовым в Европе, в 1912 году в России была основана система социального страхования, которой не было и в так называемых передовых странах. Объём внешней российской торговли вырос вдвое. Российский квалифицированный рабочий получал большую заработную плату, чем его коллеги в Англии, Франции и Германии.
Сельское хозяйство России было доминирующим в Европе и в мире, только производство злаковых культур в 1913 году на целую треть превысило производство США, Аргентины и Канады вместе взятых. Потребление мяса и рыбы в российских семьях (в том числе и в рабочих) было очень высоким.
Громадные средства тратились в Императорской России на преодоление неграмотности: 5% от большого общего бюджета. Было введено бесплатное начальное образование, начиная с 1908 года, число школ в России увеличивалось на 10 тысяч в год. Высочайшего уровня в России достигли искусства, культура и наука. Интересно, что крестьянское сословие достигло определённого уровня и начало вносить свой вклад в русскую культуру. Например, к десятым годам 20 века появилось уже несколько десятков так называемых «крестьянских» поэтов. «России нужно 30 лет покоя и мира, чтобы стать самой богатой и процветающей в мире страной», - утверждал Главноуправляющий земледелием и землеустройством Кривошеин. Рассматривая позитивную динамику нашего Отечества летом 1914 года, французский экономист Эдмон Терри заявил: «К середине века Россия будет доминировать в Европе как с политической точки зрения, так и с точки зрения экономико-финансовой».
Увы, не случилось! Торжества Святой Руси, торжества прекрасного своеобразного центра христианской культуры, морали и убеждений, Русского царства не произошло… Почему? У несчастий всегда много причин, мы будем говорить и размышлять о них по ходу развития Великой войны. Но и она сама, Первая мировая война, понадобилась или трансформировалась по мере её развития для того, чтобы не дать Императорской России стать самой процветающей и счастливой страной в мире.
На экстренном заседании Государственной Думы 8 августа представители разных партий и национальных меньшинств выступили за единство во имя защиты Родины. За предоставление правительству чрезвычайных военных кредитов проголосовали все думские фракции, за исключением социал-демократов. Во время этого голосования большевики и меньшевики покинули зал заседаний. В дальнейшем размежевание произошло и среди социал-демократов. Только ничтожная часть «ленинцев» считала, что «победа России влечёт за собой усиление мировой реакции. В силу этого поражение России при всех условиях представляется наименьшим злом». Влиятельная среди социал-демократов группа Георгия Плеханова перешла на патриотические позиции перед лицом внешнего врага. А к Ленину примкнули только представители Украинской Рады, заявившие в своём манифесте: «Пусть на руинах царской империи взойдёт солнце великой Украины!» Но сепаратисты были в меньшинстве. Война пробудила лучшие качества народа, а главное – как этот подъём народного духа будет использован в дальнейшем правительством, церковью и обществом, как проявит себя на полях сражений…
«Мы покинули аудитории, парты и верстаки, - отметил в дневнике немецкий волонтёр Эрнст Юнгер (будущий писатель, философ, 14 раз раненый в годы Великой войны, проживший 103 года, символ 20 века), - и за краткие недели обучения слились в единую большую восторженную массу. Нас, выросших в век надёжности, охватила жажда необычайного, жажда большой опасности. Война, как дурман, опьяняла нас. Мы выезжали под дождём цветов, в хмельных мечтаниях о крови и розах. Ведь война обещала нам всё: величие, силу, торжество. Таково оно, мужское дело, - возбуждающая схватка пехоты на покрытых цветами, окроплённых кровью лугах, думали мы, нет в мире смерти прекрасней… Ах, только бы не остаться дома, только бы быть сопричастным всему этому!» Не трудно представить себе, что такие же идеалисты войны заполнили и противоположные окопы. В первых сражениях всегда одни идеалисты убивают других… На сербском фронте поначалу сербская армия одерживала одну победу за другой. 5 августа были разгромлены две австро-венгерских дивизии. Сербами захвачены 14 орудий. Австрийцы в панике отступили. Но запасы военной амуниции, снарядов и патронов в сербской армии были минимальными. Сербская артиллерия преимущественно состояла из орудий французского производства, а Франция находилась в тяжелейшем положении в первый месяц войны и помочь сербам никоим образом не могла…
Мобилизация Русской Императорской Армии и её боевые действия в первый месяц войны были обусловлены в первую очередь с двумя факторами. Во-первых, географическими особенностями России. Огромные пространства требовали времени на их преодоление войсками, расквартированными в глубине страны. Во-вторых, необходимо было спасать союзника – Францию, которая в августе находилась в критическом положении и чья столица могла быть взята наступающими немецкими армиями. По оценке большинства специалистов Русская Императорская Армия начинала войну с хорошими по выучке полками, с посредственными дивизиями и с плохими армиями и фронтами. Имелась в виду, конечно, оперативно-стратегическая подготовка высшего командного состава (генералы ведь всегда готовы к прошлой войне), русский солдат был подготовлен превосходно. В определённой степени война для германской императорской армии, для германской империи была войной предупредительной, как её называл военный историк генерал Головин, или говоря более научно – войной превентивной. Дело в том, что с каждым месяцем шансы на благоприятный для Германии исход убывали. Это во многом было связано в большой военной программой, которая реализовывалась в Российской империи. И может быть, уже в 1915 году развязать войну, навязать её России было бы для Германии слишком поздно. Русская Императорская Армия мирного времени насчитывала 1.423.000 человек, в их числе 44.000 офицеров. Стремительная модернизация и обучение новой технике, проходившая в Российской империи, безусловно, устрашала военных лидеров Германии. В 1914 году главной проблемой русских вооружённых сил была проблема ведения затяжной войны, о которой тогда не задумывались руководящие военные деятели всех участников Великой войны. К такой войне никто не был готов. В Европе господствовало убеждение, что война закончится до «осеннего листопада»…
На Западном фронте германское наступление развивалось стремительно. Бельгийская армия понесла тяжёлые потери, но благодаря непреклонной воле короля-воина Альберта Первого сдаваться не собиралась. Бельгийцы отступили к городу-порту Антверпену, собираясь упорно его оборонять, но после того как немцы подтянули к городу батареи тяжёлой артиллерии и открыли огонь, бельгийцам пришлось вновь искать выход из весьма тяжелого положения. 20 августа германские войска заняли бельгийскую столицу Брюссель. Длинные колонны немецких обозов запрудили улицы города. Это был день рождения французского президента Анри Пуанкаре. В пунктуальном президентском дневнике начали появляться мрачные нотки: «Мы – смелая, благородная нация. Сумеем ли также быть нацией стойкой, выносливой, упорной?» - записал президент Франции 23 августа 1914 года.
Это были дни больших потерь в рядах французской пехоты. В Лотарингии, где 2-я армия генерала де Кастельно пыталась наступать, имея преимущество в численности против 6-й немецкой армии кронпринца Баварского – более чем в 120 тысяч человек, - после двух дней боёв генерал де Кастельно вынужден был обратиться к командирам корпусов с запиской «Об образе действий при атаке оборонительных сооружений». Из-за больших потерь при атаках немецких позиций командующий напоминал своим офицерам об обязательном взаимодействии пехоты и артиллерии. Но уже 20 августа 2-я французская армия была вынуждена перейти к обороне –кронпринц Баварский нанёс неожиданный сильный контрудар, и к вечеру этого дня 2-я армия начала отступление. 20-й корпус генерала Фоша спешно переправился через реку Сей и поздней ночью взорвал за собой мосты… Всё это происходило на второстепенном участке фронта, в Лотарингии, а поистине катастрофические последствия возникли после сражений на северо-востоке Западного фронта.
Английские войска на континенте в августе состояли из двух корпусов. Корпуса были сведены в 1-ю армию БЭС – Британских экспедиционных сил, которыми командовал фельдмаршал Джон Френч. 15 августа на приёме у президента Пуанкаре фельдмаршал заявил, что его войска смогут выступить только 25 августа, чем страшно разочаровал французов, для которых в эти дни каждый час был важен, а их положение ухудшалось не по дням, а по часам. Обстановка на северо-восточном участке фронта потребовала от англичан поторопиться; на Френча энергично давили военный министр Великобритании лорд Китченер и французское верховное командование. В итоге 1-я английская армия уже 20 августа вынуждена была начать выдвижение навстречу наступающим германским колоннам. Первые контратаки британцев состоялись у города Монса 23 августа. Храбрые, но не подготовленные, английские солдаты бесстрашно подымались в атаку – и падали, скошенные пулемётным и артиллерийским огнём. Британские офицеры имели опыт колониальных войн против восставших в Южной Африке и в Индии, вооружённых в лучшем случае ружьями первой половины 19 века. Превосходство германской артиллерии было подавляющим, главным образом в умении сосредоточить массированный огонь на нужном участке. Английские генералы, при личной храбрости, ещё не умели воевать. В тот же день части 1-й германской армии захватили Монс, англичане спешно откатились на юго-запад, подставив под немецкий удар фланг 5-й французской армии генерала Ланрезака…
Во взаимоотношениях союзников было, конечно, немало недоразумений, шероховатостей, непонимания и амбиций. Когда на левом фланге фронта во Франции 17 августа после отхода от реки Маас Британских экспедиционных сил встретились командующий 5-й французской армии генерал Ланрезак и главнокомандующий британскими войсками во Франции фельдмаршал Френч, то после довольно-таки бессмысленного диалога британец спросил француза: «Что же немцы делают у этой реки, Мааса?» И получил язвительный ответ Ланрезака: «Они пришли туда половить рыбу». Высомерный английский фельдмаршал непоправимо обиделся. Понятно, что и согласованных военных действий у Ланрезака и Френча так и не вышло – до самой отставки французского генерала с поста командующего 5-й армией.
После переправы через реку Неман 1-я русская армия генерала Ренненкампфа вошла в Восточную Пруссию. 1-й германский корпус горячего и быстрого генерала Франсуа немедленно без разведки и не предупреждая командующего 8-й армией Макса фон Притвица, ввязался во встречные бои с первыми вошедшими на немецкую землю русскими дивизиями. 17 августа (все даты – по новому стилю) после трёх усиленных переходов по бездорожью у Сталлупена 3-й русский армейский корпус генерала Епанчина вступил в упорный бой с корпусом Франсуа. Исход первого сражения решила 29-я пехотная дивизия Русской Императорской Армии ударом в немецкий фланг. Наиболее упорный бой был на фронте 27-й дивизии, которая не была предупреждена командиром корпуса о подходе немецких войск, и понесла большие потери от артиллерийского огня, а 105-й пехотный Оренбургский полк геройски атаковал в неравном бою, не обращая внимания на разрывы немецких снарядов в его рядах. Сталлупен был взят, а лихой германский генерал Франсуа вынужден был отступить…
Уже на второй день пребывания русских войск на территории Восточной Пруссии генерал Ренненкампф опубликовал обращение русского командования к местному населению. Вот фрагмент из этого документа: «Вчера 4 августа (по новому календарю - 17 августа - ВП) Русская Императорская Армия перешла границу Пруссии и, преодолев сопротивление германцев, продолжает продвижение вперёд. Российская Империя не желает принести вред мирным жителям. В соответствие с данными мне полномочиями заявляю следующее: 1) каждый из жителей, кто окажет сопротивление Российской армии, будет беспощадно наказан; 2) населенные пункты, где будет оказано сопротивление Русской Императорской Армии или неповиновение предписаниям, будут сожжены; 3) в случае, если жители Восточной Пруссии не дадут повода обвинить себя во враждебных действиях, то даже малейшая служба и помощь российской императорской армии будут щедро вознаграждены и оплачены. Населённые пункты не понесут ущерба, сохранятся все права собственности».
В качестве платёжного средства использовался российский рубль. Интересно, что он соотносился с германской маркой как один рубль к двум с половиной марки. За отказ принимать русские рубли полагался штраф, большой штраф – три тысячи марок. Русское военное командование решительным образом пресекало случаи мародёрства. Это в дальнейшем вынуждены были признать германские военные и гражданские власти.
На Западном фронте после 20 августа положение союзников значительно ухудшилось. В пограничных сражениях германские войска повсюду одерживали локальные победы и заставляли англо-французские войска отступать. Правда, немцам ни на одном участке не удалось добиться охвата, окружения или разгрома главных сил противника, но потери союзники несли большие, главным образом от мощного и прицельного артиллерийского огня и собственных самоубийственных атак в полный рост против пулемётов. Но и германские войска уже устали, преследование проводилось ими вяло, 1-я и 2-я германские армии, шедшие на Париж, всё больше отрывались от своих баз снабжения. Надо отметить, что, несмотря на неудачи, боевой дух французского солдата был высоким, хотя высший командный состав не всегда хорошо исполнял свой долг, часто запаздывая с принятием очевидных решений. Например, в Лилле французские войска, отступая, забыли эвакуировать или уничтожить около двух сотен автомобилей и большие запасы продовольствия. Автомобили эти прекрасно служили германским командующим до самого конца войны. После первых неудач английский главнокомандующий Джон Френч стал думать о том, как бы вывести свои войска с фронта на переформирование…
Интересные данные о первых боях Великой войны опубликовал в 1937 году генерал-лейтенант Маркс, один из руководителей германской военно-исторической службы, в статье «Наши потери в 1870 и в 1914 году». В этой статье содержится подробный анализ потерь в первом бою восьмидесяти четырёх кадровых полков германской армии. Маркс пришёл к такому выводу: если в 1870 году германские потери в первом бою в каждом из этих полков составляли в среднем 540 солдат и офицеров, то в первых боях 1914 года потери сократились до 300 человек в среднем. Потери немцев в первом бою на Западном фронте оказались меньше, чем на русском Восточном. Если в первом бою германский полк в среднем на западе терял 300 человек, то в Восточной Прусии цифра немецких потерь достигала 370 человек.
В одном из первых серьёзных боёв в Восточной Пруссии, у местечка Каушен, русская армия при равенстве сил праздновала победу. Особенно большие потери немцы понесли от огня русской артиллерии с закрытых позиций – выучка наших артиллеристов была очень высокой. 19 августа кавалерийский корпус генерала Хана Нахичеванского ввязался в тяжёлый бой с бригадой прусского ландвера. Имея очевидное преимущество в маневренности, имея огневой значительный перевес, Хан Нахичеванский этим не воспользовался. Две гвардейских кавалерийские дивизии спешились и приняли тяжёлый бой с хорошо укрепившимся противником. В атаку в пешем строю на замаскированную батарею противника пошли кавалергарды, но огонь со стороны немцев был просто убийственный… Дело решила удачная атака ещё одного эскадрона конногвардейцев, в лихую атаку в конном строю пошёл эскадрон под командованием ротмистра барона Петра Николаевича Врангеля. Немецкая батарея была уничтожена, четыре орудия захвачены. За эту блестящую атаку ротмистр барон Врангель первым из офицеров в истории Великой войны был награждён орденом Святого Георгия 4-й степени. Каушенский бой был выигран, потери с нашей стороны - 46 офицеров, 329 нижних чинов. Немецкая армия потерял не менее 1200 человек.
Трагедия постигла в бою под Каушеном командира гвардейского полка бригады Свиты Его Величества генерала Лопухина. Как вспоминали очевидцы, в нескольких шагах от шоссе лежал тяжело раненый командир эскадрона ротмистр Крамарев. Генерал Лопухин подъехал к нему, сказал несколько подбадривающих слов и вдруг увидел в нескольких метрах от него безжизненное тело своего сына. «Трубач, возьми коня», - спокойным голосом обратился он к своему вестовому. Спешившись, Лопухин подошёл к убитому юноше, снял с себя фуражку, перекрестился, перекрестил и поцеловал сына и таким же спокойным и лишь немного охрипшим голосом приказал подать себе коня. Ни один мускул не дрогнул на лице генерала, а между тем убитый был его единственным и горячо любимым сыном…
Каушен сегодня называется деревней Кашино. На маленьком погосте мы обнаружили чудом сохранившуюся братскую могилу погибших в бою 19 августа немецких солдат и офицеров… А где же братская могила павших в боях под Каушеном русских воинов? Мы же знаем, что после этих упорных кровопролитных сражений противники договорились о коротком перемирии для захоронения павших. Искали мы нашу могилу на том же кладбище, где сохранилась немецкая, но потом одна из пожилых жительниц деревни Кашино сказала нам, что после Второй мировой войны русскую могилу сравняли с землёй бульдозером и какой-то комиссар объяснил переселенцам, что это было захоронение белогвардейцев, врагов советской власти…
В августе 1914 года несколько подвигов совершили русские лётчики. Капитан Евгений Грузинов после неравного боя ударом в землю сознательно разбил свой повреждённый самолёт, не желая попадать в плен и погиб. Корнет Георгий Гильшер, ставший асом, будучи инвалидом без одной ноги, погиб в бою против семи немецких самолётов. На счету Георгия Гильшера было пять сбитых аэропланов противника.
Первой кульминацией кампании в Восточной Пруссии была битва у города Гумбинен. Сражение началось 20 августа, и оно имеет все основания для того, чтобы быть внесённым в список блестящих побед русской военной истории. 1-я русская армия генерала Ренненкампфа вела боевые действия на фронте протяжённостью почти 80 километров. На следующий день после каушенского сражения Ренненкампф продолжал наступление, но к вечеру вынужден был остановиться из-за того, что требовалось пополнить дивизии боеприпасами. Этим решил воспользоваться командующий 8-й немецкой армии фон Притвиц. Притвиц отдал приказ командующему 17-м пехотным корпусом генералу фон Макензену атаковать русскую 1-ю армию. Корпус Макензена был свежий, в боях не участвовал и ещё не понёс потерь. Огневой и количественный перевес в этот день был на стороне германцев. 34, 5 пехотным полкам немцев противостояли 23, 5 русских полка. У немцев было 95 батарей против 57 артиллерийских батарей 1-й русской армии. При этом тяжёлых орудий у русских не было. Германцы располагали 54 эскадронами кавалерии, русские - 122 эскадронами, но от кавалерии в этом сражении почти ничего не зависело, потому что местность была насыщена реками и каналами. Правый русский фланг занимал 20-й корпус генерала Смирнова, он в самом начале подвергся интенсивному артиллерийскому обстрелу противника. Здесь немцы имели тройное огневое превосходство против двух русских дивизий – 28-й и 29-й. Правый фланг держался, но в центре назревал кризис – именно здесь на русские позиции 3-го корпуса под командованием генерала Николая Алексеевича Епанчина наступал 17-й германский корпус генерала Макензена. Макензен шёл в парадном строю с ружьями и винтовками наперевес. Офицеры германской армии даже не вынимали оружие из кобуры. Казалось, что этой психической атакой русские будут смяты, тем более, что на фланге должен был, как Притвиц и планировал, происходить разгром русских. Но вот здесь исход всего гумбиненского сражения решила вртиллерия наших 25-й и в первую очередь 27-й пехотных дивизий. Буквально в считанные минуты русские артиллеристы уничтожили немецкий дивизион в составе трёх батарей, которые были вынесены на огневую позицию для поддержки наступающей немецкой пехоты и нанесли огромные потери наступающему 17-му корпусу. Немцы в панике отступили, оставив на поле боя около полутора тысяч убитых и раненых. Полторы тысячи немцев были взяты в плен, общие потери 17-го немецкого корпуса составили более 8.000 убитых и взятых в плен.
После победного для русских сражения под Гумбиненом командующий 8-й немецкой армией Макс фон Притвиц потерял надежду на благоприятный исход маневренной войны в Восточной Пруссии и ошеломлённый разгромом корпуса генерала Макензена, вопреки мнению своего штаба, потребовал отвести немецкие войска за Вислу, оставив всю Восточную Пруссию русским. Когда фон Притвиц доложил об этом в Берлин, а многие жители этой германской провинции уже в панике покидали свои дома и уходили на Запад, в Берлине с фон Притвицем не согласились. Генерал был снят со своего поста, а на его место назначили пребывавшего до 22 августа в резерве Пауля Бенкендорфа унд Гинденбурга; начальником штаба 8-й армии стал отличившийся при штурме крепостей города Льежа генерал пехоты Эрих Людендорф.
Гинденбург и Людендорф, будущая неразлучная пара германских военных лидеров, познакомились в вагоне поезда, который вёз их на Восточный фронт. В этом же вагоне германские генералы начали работу над подготовкой весьма рискованной наступательной операции против 2-й русской армии генерала Александра Васильевича Самсонова.
24 августа Гинденбург и Людендорф приступили к своим обязанностям, и вечером этого же дня фактически потерпел крушение германский план войны – план Шлиффена. Под влиянием русских успехов в Восточной Пруссии не выдержали нервы у начальника германского Генштаба фон Мольтке, и он с согласия кайзера Вильгельма Второго приказал изъять из наступавших на Париж 1-й и 2-й армий два корпуса, прибавить к ним 8-ю саксонскую кавалерийскую дивизию и срочно отправить их на Восточный фронт для усиления 8-й армии генерала Гинденбурга.
Германский Генеральный Штаб задумывал и планировал военные действия на Западном фронте в качестве молниеносной маневренной войны. Иначе не было бы никакого смысла и надежды на победу в войне на два фронта, против двух могуществнных держав – России и Франции. Быстрый разгром западного противника и немедленная переброска освободившихся войск на Восток – вот основа замысла германского стратега Альфреда фон Шлиффена, именем которого и был назван немецкий стратегический план войны. Поэтому сколько бы на самом деле не продолжалась война, а она, как мы знаем, длилась более четырёх лет, победить Германия могла только в одном случае – если на первом молниеносном этапе ей удалось бы разгромить и вывести из войны Францию, как это удалось тевтонам в 1870 году, а далее – уже в году 1914-м полностью сосредоточиться на войне против России на востоке. Но конец первого месяца войны показал нереальность германского планирования. Да, немецкая армия продемонстрировала и свою выучку, и свою силу, и более умелое управление войсками, чем её противники. И тем не менее уже в конце августа 1914 года стало ясно, что основных стратегическх целей войны Германия достичь не сумеет. Немецкие генералы и кайзер Вильгельм Второй не смогли пойти на большой риск на Восточном фронте и при малейшей угрозе со стороны Русской Императорской Армии (ещё не окончившей мобилизации!), - дрогнули…
27 августа французский главнокомандующий генерал Жоффр сказал военному министру Мильерану: «Слава Богу, мы имеем благоприятные известия от русских в Восточной Пруссии. Можно надеяться, что благодаря этому немцы будут вынуждены отправить войска отсюда на Восток. Тогда мы сможем вздохнуть». Генерал Жоффр ещё не знал, что его мечта уже осуществилась: ещё 25 августа начальник германского Генерального Штаба фон Мольтке-младший отдал приказ снять два полноценных пехотных корпуса и одну кавалерийскую дивизию из армий, атакующих Париж, и отправить их в Восточную Пруссию против наступающих русских армий генералов Ренненкампфа и Самсонова…
И чтобы дальше не происходило на громадных фронтах Первой мировой войны, какие бы планы каких наступлений не задумывало германское командование, - август 1914 года оказался для Германии решающим месяцем войны, после которого она уже не могла выиграть в целом; у Германии остались только возможности как-нибудь пристойно закончить эту неудачно начавшуюся в августе войну. Хотя её противники в последние дни лета 1914 года об этом, конечно, ещё не подозревали…
Против 24-х дивизий 1-й русской армии Гинденбург решил оставить небольшой заслон всего из двух кавалерийских бригад. Германские дивизии ушли в срочном порядке на юг против флангов и тыла 2-й армии Самсонова. Немецкий манёвр был опасным и авантюрным, но в эти дни управление армиями Северо-Западного фронта главнокомандующим генералом Яковом Жилинским явно было не на высоте. Главком не знал истинного расположения войск противника и вместе с Главнокомандующим Русской Императорской Армией великим князем Николаем Николаевичем просто гнал и гнал вперёд уже уставшую и ослабленную армию генерала Самсонова. При этом генералы Ренненкампф и Самсонов не могли координировать свои действия, потому что между ними не было никакой связи. 1-я армия после одержанных побед приводила себя в порядок, не зная, что над 2-й армией сгущаются тучи, грозящие бедой…
Уже первые бои в августе 1914 года в Восточной Пруссии оставили нам примеры незабываемых образцов героизма и личного мужества чинов русской армии, которые сегодня полностью забыты, они не сохранились ни в сознании современного российского общества, ни в истории нашего Отечества (у нас же до сих пор история заменяется коммунистической пропагандой), ни в традициях современной российской армии. 23 августа всю вторую половину дня шёл кровавый отчаянный бой за знамя 29-го пехотного Черниговского генерал-лейтенанта Дибича Забалканского полка, которым командовал храбрый полковник Алексеев, погибший в этом самом жарком и самоотверженном бою. Для того чтобы остановить дрогнувший полк Алексеев бросил в бой свой последний резерв – знамённую полуроту с развёрнутым знаменем и несколько часов до наступления темноты кипела отчаянная борьба за знамя 29-го Черниговского полка. Официальная история 1-го германского батальона так описывает этот бой, эти часы 23 августа: «Первым вскочил на русский окоп обер-лейтенант Фенстер. Ему навстречу бросился с поднятой шашкой русский офицер. Это был поручик 29-го полка Яворский. Между ними началась шашечная схватка. Русский заколол нашего офицера и тут же пал с простреленной головой. Они легли рядом так мирно, как бы заснув, найдя в смерти общность жертвы на алтарь своего Отечества. Древко знамени русского 29-го полка было найдено под грудой убитых поздно вечером. Видимо, русские, вырвав вновь потерянное знамя из наших рук, попали в такое положение, что были вынуждены срезать полотнище с древка и выломать под нашим огнём Георгиевский крест. Святыни полка были ими спасены». Через неделю, когда 29-й Черниговский полк вновь оказался в окружении, весь знаменный взвод был перебит, знамя полка спас полковой священник протоиерей Николай Соколов, который срезал полотнище и спрятал его на своём теле. Через некоторое время он вернулся из плена по обмену военнопленными и вернул знамя Русской армии. За свой подвиг отец Николай был удостоен высочайшей аудиенции Государя Императора Николая Александровича и пожалован наперстным крестом на Георгиевской ленте – высшей наградой, которой мог быть удостоен русский священник. И под Сольдау, и в других местах Восточной Пруссии в рукопашных схватках ни одного русского знамени противнику так и не удалось захватить. Два древка от знамён и два фрагмента полотнищ, изрезанных ножницами, вот всё, что попало в руки нашего противника при Сольдау.
Позднее генерал Людендорф вспоминал: «…огромная армия Ренненкампфа висела, как грозная туча, на северо-востоке. Ему стоило только двинуться, и мы были бы разбиты». Но этого не случилось. Генерал Ренненкампф не догадывался о своих возможностях в те решающие дни с 27 по 31 августа, когда 12 свежих германских дивизий начали наступление против 9-ти уставших от длительных маршей дивизий генерала Самсонова. Русские 20-й и 13-й корпуса должны были участвовать в неравном сражении при Сольдау, в котором они потерпели поражение, нанеся при этом весомые потери германским войскам. 30 августа в лютеранской церкви восточнопрусского города Алленштейна генералы Гиндербург и Людендорф принесли Всемогущему Богу благодарственную молитву…
Немецкая пропаганда неимоверно преувеличила собственные успехи в сражении при Сольдау. «Только пленных было взято более ста тысяч, несметные массы русских утонули в болотах», - сообщали немецкие газеты. Начнём с того, что болот в районе сражения в Восточной Пруссии не было. Действительно, 8-я германская армия, с 22 августа ведомая генералами Гинденбургом и Людендорфом, после нескольких неудач в сражениях у Алленштейна-Сольдау одержала победу над 2-й русской армией генерала Самсонова. Два русских корпуса – 15-й и 13-й потерпели поражение и были окружены. Оба командира корпусов генералы – храбрый Мартос и трусливый Клюев – попали в плен. Русская армия потеряла 6 тысяч убитыми, 20 тысяч ранеными и около 30 тысяч пленными. Потеряны были и 200 орудий. Неудача выглядела серьёзной, но командованию 8-й германской армии не удалось окружить всю 2-ю русскую. Гинденбург докладывал в Ставку, что «противник сражается с невероятным упорством и несколько немецких дивизий из-за больших потерь не могут далее участвовать в боях». А правый фланг 2-й русской армии не только отразил все атаки группы немецкого генерала Шольца, но и нанёс ей чувствительные потери. Если учесть, что в конце августа началась успешная для Русской Императорской Армии крупномасштабная Галицийская операция, о которой мы подробно расскажем в следующей главе, то утверждать, что первый месяц войны, как утверждали коммунистические историки, доказал только неумение русских воевать и нашу неподготовленность, значит наводить тень на плетень… А что касается 2-й русской армии, то уже очень скоро, усиленная двумя свежими корпусами, она перейдёт в наступление в прежнем направлении…
После успешных для немецкой 8-й армии боёв под Сольдау Гинденбург немедленно перебросил свои дивизии против 1-й русской армии генерала Ренненкампфа. Германские войска теперь имели очевидный перевес в людях и в артиллерии, но разгромить 1-ю армию не смогли. Русские, упорно обороняясь от рубежа к рубежу, уходили из Восточной Пруссии. В итоге фронт остановился на старой государственной границе, и река Неман по-прежнему разделяла противников.
«Земля Восточной Пруссии, - отмечал в своих мемуарах Уинстон Черчилль, - обагрена русской кровью, щедро пролитой за общее дело. Здесь русские войска, наступая в августе 1914 года и выиграв сражение под Гумбиненом и другие битвы своими наступлениями в ущерб собственной мобилизации заставили немцев снять два армейских корпуса, наступавших на Париж, что сыграло существенную роль в победе на Марне. Неудача под Танненбергом (Сольдау) ни в какой степени не аннулировала этих больших успехов».
|
