Поезд страшным драконом приближался, паровозная морда выпускала клубы дыма. Ещё немного, и… Бросило в дрожь, выступили капельки пота… Последний раз столь сильное «впечатление» он испытал в последнем бою с японцами, когда был серьёзно ранен… Экран погас. Поезд так и не въехал в испуганный зал. Великая иллюзия! Великое изобретение неуемной человеческой мысли! Подъесаул Ханжонков медленно, чуть шатко вышел из ростовского синематографа, еще только возвращаясь в реальность, но уже безошибочно понимая – вот, оно, будущее!
Он родился в деревне Ханжонковка Зуевской волости Миусского округа Области Войска Донского (ныне посёлок городского типа Нижняя Крынка Макеевского городского совета). Отец, сотник Алексей Петрович Ханжонков, был потомственным дворянином – титул был пожалован ещё его прадеду. В молодости ему выпала честь состоять в почетном карауле при короновании Александра II. Мать также происходила из военной семьи, отец ее был полковником и служил в Москве.
Детство Саши Ханжонкова прошло на родительском хуторе. Казачья вольница, лошади, поездки «в ночное», жажда воинских подвигов под стать славным предкам… Семейная легенда возводила род Ханжонковых к началу в XIII в., когда половецкий хан Женков перешел на русскую сторону, и потомки его стали казаками.
Затем была Андреевская гимназия Ростова-на-Дону, Новочеркасское казачье юнкерское училище и выпуск в привилегированный Донской 1-й казачий полк, расквартированный в Москве. Военная карьера юноши начиналась явно успешно! В 1904 г. грянула война с Японией, и подхорунжий Ханжонков отправился на фронт. Эта первая кампания стала для него и последней. Полученное ранение фактически на всю жизнь сделало молодого офицера инвалидом. По этой причине пришлось уволиться в запас и искать себя на штатском поприще.
Старший брат, счастливчик, успевший побывать в Париже, восторженно живописал Саше виденное там чудо братьев Люмьер. И, вот, теперь отставной подъесаул увидел это чудо воочию – пусть и не в Париже, а в ростовском «Биографе Р. Штремер», открывшемся на углу Соборного и Дмитровской и каждый вечер до отказа забитому публикой, жаждавшей посмотреть «ожившие фотографии». В Ростове ещё в конце прошлого века над оживлением оных бился ещё фотограф Иван Болдырев, чьи снимки критик Стасов уподоблял шедеврам передвижников. И добился известных успехов, первым в мире изобретя в 1882 г. гибкую светочувствительную негорючую пленку.
Глядя на давку у входа в «биограф», весьма практичный подъесаул не мог не подумать и о том, что помимо искусства кино может стать весьма доходным делом. Вот, только… надо было с чего-то начинать. А у покалеченного войной молодого офицера, несмотря на дворянское происхождение, за душой не было ничего. Впрочем, при выходе в отставку ему полагалась выплата в 5000 р. Этот-то единственный свой капитал и решил Ханжонков инвестировать в новое дело, в свою Мечту.
В 1906 г. он организовал в Первопрестольной Торговый дом «А. Ханжонков и К°», продававший кинематографические ленты. Александр Алексеевич заключил контракты с фирмами братьев Пате и Люмьер на прокат их фильмов, и это позволило ему увеличить капитал, так как спрос на «ожившие фотографии» в России был огромен – синематографы в эти годы открывались повсеместно.
Настала пора для реализации главной Мечты – создания отечественного кинематографа. Первый блин вышел, как и полагается, комом, зато потом дело пошло стремительно и славно. На дворе стоял 1908 г. Явившийся конкурент Ханжонкова Абрам Дранков выпустил первый российских фильм «Понизовая вольница» о Стеньке Разина, но что-то не поделил с режиссером, Василием Гончаровым, и тот перешел к Ханжонкову. Гончаров изучал съемочное дело в парижской мастерской Пате. Но изучить - мало. Всему нужна практика. Как говаривал булгаковский персонаж, «достигается упражнениями». Пионеры отечественного кинематографа экспериментировали в разных жанрах, раз за разом совершенствуя технологию, исправляя прежние огрехи.
Наконец, Александр Алексеевич решил открывать собственное ателье. Перво-наперво позвали архиерея – без санкции Церкви в ту пору такие предприятия не открывались. Церковь считала новое изобретение греховным, и, в сущности, была не то чтобы не права… Архиерей поставил условие, что о его посещении синематографа никто не должен знать, и Ханжонков в пустом зале показывал ему «видовые картины» для детских сеансов: географические зарисовки из разных концов мира.
- До чего Господь может умудрить человека! – восхитился владыка и дал разрешение на организацию ателье.
Дальше Ханжонкову «повезло». В Мессине произошло страшное землетрясение, и Александр Алексеевич умудрился опередить всех мировых лидеров, добыв записи катастрофы и смонтировав свой фильм о ней. Надо ли говорить, что спрос на него был ажиотажным?
Надо заметить, что Александр Алексеевич при всем своем коммерческом таланте никогда не позволял себе для выгоды опускать планку искусства. Если заграницей публику завлекали низкопробной пошлостью и даже «сеансами для взрослых», то русский казак хотел делать настоящее кино. В итоге на экраны выходит «Песнь о купце Калашникове» с музыкой и хором ректора Московской консерватории Ипполитова-Иванова, с масштабными съемками! Это была первая в мире историческая картина, премьера ее состоялась на Масленицу 1909 г. в Манеже – в присутствии 7 тысяч зрителей. Это был невиданный триумф!
Ателье Ханжонкова разместилось в Сокольниках. Здесь, на арендуемой первым российским кинопромышленником даче, снимаются пушкинская «Русалка», «Ермак, покоритель Сибири», «Идиот» Достоевского… Александр Алексеевич очень заботился об экранизации русской классикой и в целом о просветительской стороне кинематографического дела.
В 1911 г. на экраны выходит первая русская полнометражная картина «Оборона Севастополя». 100-минутная лента – это и по нынешним временам немало! Идея фильма принадлежала Гончарову. Ханжонков сперва сомневался. На такой проект нужно было разрешение Царя и очень солидный бюджет. Гончаров обратился напрямую к Государю. Августейший фото- и кинолюбитель, занимавшийся фотографией сам и любивший по вечерам вместе с семьей посмотреть какую-нибудь новую «фильму», не мог не вдохновиться таким грандиозным проектом. Николай Второй не только дал разрешение на съемки, но и выразил готовность участвовать финансово.
Имея господдержку, кинематографисты могли развернуться во всю мощь. Им удалось сделать настоящую реконструкцию событий с масштабными боями и затоплением кораблей, с массовками и крупными планами, с комбинированными съемками и световыми эффектами. Эпилогом же ленты стала документальная хроника – операторы Ханжонкова отсняли последних живых ветеранов Крымской войны – как русских, так и французских и английских.
Первому картину показали «генеральному спонсору». Император был очень доволен. «Для меня было приятной неожиданностью, когда в зале раздались аплодисменты, и царь, уходя, остановился около меня и поблагодарил за труды», — вспоминал Александр Алексеевич. Государь наградил его орденом Святого Станислава 2-й степени «за исключительно полезную деятельность», а Гончарова — золотой медалью «за усердие». Кроме того, Ханжонкову было дано разрешение снимать в любом месте Москвы, даже в Нескучному саду – любимом месте прогулок Царской семьи во время пребывания в Первопрестольной.
Понимая значимость документальных съемок, Александр Алексеевич снял «Похороны Льва Толстого», ещё один бестселлер его киноимперии, запечатлел весь «золотой состав» МХАТа во главе со Станиславским и Немировичем-Данченко, ряд видовых и событийных картин («Парад георгиевских кавалеров на Соборной площади в Ростове», «Встреча католикоса всех армян Матеоса II в Нахичевани-на-Дону» и др.).
Если Карамзин и Пушкин заложили основы всей будущей русской литературы, проложив пути в самых разных ее жанрах, то Ханжонков сделал то же в кинематографе.
Не ограничиваясь классикой, он заключает договоры с современными авторами (Аверченко, Тэффи, Куприн, Андреев) на экранизацию их произведений. Его студия первой в мире обращается к мультипликации. В 1912 г. чиновник казначейства Владислав Старевич создал при поддержке Ханжонкова свой первый кукольный анимационный фильм из жизни жуков-оленей. Новинку закупили множество стран, где она была встречена общим восторгом. Лондонская Evening News писала: «Как все это сделано? Никто из видевших картину не мог объяснить. Если жуки дрессированные, то дрессировщик их должен был быть человеком волшебной фантазии и терпения». Позже Уолт Дисней скажет о Старевиче: «этот человек обогнал всех аниматоров мира на несколько десятилетий».
После успеха мультфильма бывший чиновник казначейства впервые применил анимацию в игровом кино, экранизировав гоголевские «Ночь перед Рождеством» и «Страшную месть», в которых живые актеры играли вместе с куклами. «Страшная месть» получила Золотую медаль на Всемирной выставке в Милане-1912.
Не забыта была и социальная сторона кинематографа. Специальный научный отдел ханжонковской студии с помощью ведущих специалистов снимал фильмы по сельскому хозяйству, географии, зоологии, ботанике и медицине, а также выпускал такие просветительские короткометражки, как «Электрический телеграф», «Пьянство и его последствия» и т.п. В «Пьянстве» допившийся до белой горячки человек в исполнении актера Мозжухина видел кукольного чертика – это тоже было творение рук Старевича.
В считанные годы скромный офицер-инвалид становится медиамагнатом. Оборотный капитал его фирмы достигает двух миллионов рублей. Произведено в общей сложности порядка 800(!) картин. Игровые постановки становились фабриками звезд своего времени: одной из них стала, к примеру, Вера Холодная… Фирма выпускает три журнала. Филиалы фирмы действуют в Петербурге, Харькова, Саратове, Баку, Екатеринбурге, Ростове... В Москве на улице Житной открывается новый огромный съёмочный павильон с монтажной лабораторией, костюмерной, декорационным цехом, целый киногородок – предшественник и прообраз Голливуда… В славном 1913 г. на Триумфальной площади возводится грандиозный электротеатр «Пегас» на 750 мест, с экраном 9х6 м. На торжественном открытии после ретроспективы студийных хитов зрителям неожиданно показали их самих у входа в «Пегас»! Само собой, удивлению и восторгу публики не было границ.
Русский «голливуд» подкосила война. Призвали в армию гениального Старевича, умер Гончаров... Самого же Александр Алексеевича последствия ранения все чаще приковывали к инвалидному креслу. А дальше грянула революция, вождь который ещё не успел провозгласить свое сакраментальное о «важнейшем из искусств»…
Спасаясь от нарастающего хаоса, Ханжонков перебрался с женой и двумя детьми в Ялту, где купил уютный дом с садом. Сюда же перебирается прежний конкурент Дранков, режиссеры, актеры и даже Шаляпин. Студия Александра Алексеевича продолжала с успехом работать даже в условиях гражданской войны. К 1920 г. неуемный магнат возводит в Ялте «большое, фундаментальное ателье со всеми подсобными цехами по последнему слову заграничной техники». Ханжонкову через несколько месяцев придется покинуть Россию, а его новое ателье станет знаменитой Ялтинской киностудией… Его московская кинофабрика также будет национализирована и обратится в 1-ю фабрику Госкино. Особенно не повезет «Пегасу», которого новые воры-хозяева окрестят «Межрабпомфильмом».
В 1920 г. Александр Алексеевич покинул Россию вместе с армией Врангеля и обосновался в Бадене, где попытался возобновить работу. Главным его проектом того времени было дать кино голос. Вместе с инженерами проводились опыты по созданию звуковых картин, параллельно Ханжонков пытался наладить производство, приглашая к съемкам актеров-эмигрантов. Однако, на сей раз дело не шло. Остатки капитала быстро растворились, и в 1923 г. бывший магната вернулся в СССР, соблазненный льстивым призывом наркома Луначарского к «замечательному деятелю русской кинематографии» вернуться и «помочь советскому кино». Впрочем, соблазнила полупарализованного Ханжонкова не столько лесть, сколько надежда на возможность – пусть в иных условиях – но продолжать любимое дело. Снимать кино, совершенствуя и развивая его.
Сперва Александр Алексеевич стал директором новой фабрики «Пролеткино», которая сразу перевыполнила план на 30%. Новые ленты готовились к показу во Франции, Италии, Германии и США… Но СССР не был бы СССР, если бы дело скоро не завершилось арестом «замечательного деятеля русского кинематографии». В 1926 г. Ханжонкова обвинили в бесхозяйственности и растраты и, несмотря на инвалидность, поместили в тюрьму. Доказать ничего не смогли. В лагеря милостиво отправлять не стали. Но лишили прав и наложили запрет на профессию. Зачем? Понять это невозможно.
Парализованный режиссер-лишенец вместе со второй женой Верой, прежде работавшей монтажисткой в его студии, уехал в Ялту. Жить пришлось в коммуналке, в двух маленьких комнатах. Работала (на Ялтинской киностудии) лишь Вера. Семья в прямом смысле слова нищенствовала.
В 1934 г. Ханжонков в отчаянии вынужден был обратиться с письмом к председателю Кинофотоуправления СССР Борису Шумяцкому: «…моё положение и в моральном и в материальном отношении стало настолько невыносимо, что я решился обратиться с просьбой помочь мне найти выход из такового… Прошу своим авторитетным словом поддержать мой труд и помочь мне войти в рабочую семью Советской кинематографии полноправным её членом. Вне этого предо мною остаются лишь перспективы на дальнейшее ухудшение моего здоровья, вызываемого постоянной нуждою, и в конечном итоге — смерть от недоедания, на которую я здесь оказался обречённым вместе со своею женою».
Власти, отнявшие у создателя отечественного кинематографа все, по случаю «15-летия советского кино» милостиво пожаловали ему пенсию в 350 рублей…
В годы оккупации Ханжонков оставался в Крыму. Когда немецкий комендант узнал, что один такой великий человек буквально умирает от голода и лишений в трущобе, то немедленно распорядился переселить Александра Алексеевича в особняк на Боткинской, 15. Репрессировать 68-летнего бывшего магната за «сотрудничество с оккупационным режимом» большевики не успели. Он умер в 1945 г., аккурат в дни окончания Второй мировой войны – 26 сентября.
Русская Стратегия |
