Он был единственным русским полководцем 1812 г., удостоенным ордена Андрея Первозванного – высшей награды Российской Империи, и при этом был награжден всеми отечественными и несколькими зарубежными орденами. Некоторое время он исполнял обязанности главнокомандующего Русской армией ввиду болезни Кутузова. О нем писатель Александр Михайловский-Данилевский сказал, что ему «судьба предоставила участь в горестное для России время первому утешить своих соотечественников радостною вестью». Ему обязана сгоревшая Первопрестольная своим восстановлением. И при этом ни в Москве, ни иных городах нет ни памятников, ни улиц этого замечательного героя, лишь в далеком Сухуми сохранилось на карте имя русского генерала Александра Петровича Тормасова.
Он родился в Москве 22 августа 1752 г. в небогатой дворянской семье. Отец его был лейтенантом флота. Службу свою Тормасов начал при Петре Третьем, но уже через год на трон взошла Екатерина, и при ней суждено было загореться, как и многим другим, славной звезде Александра Петровича. Во время турецких кампаний молодой офицер обратил на себя внимание самого Потемкина и в 1782 году тот отправил его усмирять бунт крымских татар.
В дальнейшем Тормасов отличился успешными разведывательными рейдами по турецким тылам под Измаилом и доблестными подвигами в Мачинском сражении, доставившими ему второго «Георгия» и генерал-майорское звание. После этого с турецкого фронта молодой генерал отправился усмирять поляков под водительством Костюшко. В сражении при Мацеевицах, командуя левым флангом, нанес противнику сокрушительный удар, в результате которого повстанцы были разгромлены, а Костюшко попал в плен. Гренадеры Тормасова также первыми вторглись в предместье Варшавы и удерживали мост через Вислу до подхода основных русских сил.
При Павле Первом Александр Петрович был на год отстранен от службы якобы за непочтение и неисполнение приказов вышестоящего начальства. Однако, затем Император вернул генерала в строй, вверив ему Лейб-Гвардии Конный полк. При Александре Первом Тормасов занимал посты киевского и рижского генерал-губернатора, сформировал Днестровскую армию, но главным полем его деятельности стал Кавказ. Став главнокомандующим войсками в этом многотрудном регионе в 1808 г., генерал имел под своим началом лишь 40000 бойцов. Однако верно избранная стратегия, а также беспримерные подвиги таких героев Кавказа, как Котляревский и Лисаневич, позволили даже такими ничтожными силами разгромить громаду персидской армии и добиться для России выгодного мира. «Сей необыкновенный подвиг послужит примером потомству в том, что усердие, храбрость и труд заменяют число войск и торжествуют над многочисленным неприятелем», - говорилось в императорском рескрипте при награждении генерала.
Избавившись хотя бы на время от угрозы со стороны Персии, Александр Петрович занялся административным обустройством вверенного ему региона. Одной из важных мер, предпринятых им, было переселение на черноморском побережье Кавказа «надежного для России элемента» – православных греков. Тормасов активно поощрял развитие торговли. При нем, в частности, было создано четыре соляных магазина и шесть меновых дворов для купцов (русских, армянских, а позднее также нахичеванских и тифлисских), казаков и горцев — Прохладненский, Наурский, Лащуринский, Прочноокопский, Усть-Лабинский и Константиногорский. Период командования Тормасова отмечен лояльным и гуманным отношением к местному населению. «Необходимо, приближаясь к обычаям и природным их свойствам, покровительствовать им строгой справедливостью и привлечь их навсегда… нельзя производить через сокровенные пружины вражду… и содержать между ними междоусобицу, что рождает в них привычку к вражде», - писал генерал в докладе военному министру. Гуманизм главнокомандующего, правда, не избавил Кавказ от восстаний, и Тормасову пришлось подавлять мятежи в Абхазии и Имеретии. В результате к концу своего наместничества Александр Петрович пересмотрел свою гуманную концепцию, заключив, что „сила и страх, страх и сила только могут здесь действовать успешно, в милосердие здешний народ не чувствует и не понимает“.
Вторжение Наполеона застало Тормасова командующим 3-й обсервационной армией, прикрывавшей южное направление от возможного нападения австрийцев. Австрийцы на первом этапе кампании были направлены Бонапартом на главный театр военных действий, а южный фланг остался прикрывать лишь саксонский корпус во главе с генералом Ренье. «Тормасов ничтожен перед Вами, - писал своему полководцу Наполеон. - Мы угрожаем Москве и Петербургу, где уж Тормасову думать о наступательных действиях с его жалким войском».
Но слишком уверовавший в свою удачу корсиканец просчитался. Оценив обстановку, Тормасов атаковал город Кобрин, оборонявшийся 5-тысячным корпусом генерала Кенгеля. Операция была проведена блестяще: гарнизон сдался, в плен угодили 2300 рядовых и 66 офицеров. Русские при этом потеряли убитыми 77 человек. Попутно войска Тормасова взяли Брест и Пружаны. Ренье, не успевший прийти на выручку Кенгелю, остановил движение своих войск, запросив обещанную помощь австрийцев. В результате Наполеон был вынужден снять с основного участка фронта корпус Шварценберга, что дало возможность избежать окружения и уйти на соединение с 1-й армией 2-армии Багратиона. 35-тысячный корпус австрийцев вкупе с саксонцами Ренье значительно превосходили силы Тормасова, однако их сражение при Городечно окончилось вничью.
Не имея резервов для разгрома превосходящего противника, Александр Петрович прибег к тактическому отступлению. Под Луцком он соединился с 30-тысячной Дунайской армией адмирала Чичагова, и общая численность русских войск достигла 60 тысяч. Теперь перевес оказался на русской стороне, и Шварценберг предпочел не губить своих подчиненных и возвратиться в пределы австрийских границ.
После Кобринской победы Император командировал Тормасова в распоряжении Кутузова и приказал принять под свое начало 2-ю армию Багратиона ввиду ранения последнего. Александр Петрович отличился в битвах под Малоярославцем, Вязьмой и Красным. Во время Заграничного похода ввиду болезни Кутузова он принял на себя верховное командование. Однако, здоровье стареющего полководца было уже также порядком расстроено. Последним сражением Тормасова стала Люценская битва, после которой он подал в отставку.
Но почивать на лаврах славный герой не мог. К тому же за долгие годы службы он не обзавелся ни семьей, ни домом в полном смысле этого слова. Александр Петрович всю жизнь провел на бивуаках, даже в краткие мирные ее периоды. Война оставила тяжелые раны нашему Отечеству. Дотла была выжжена Москва. Для её восстановления Государь призвал Тормасова, назначив его генерал-губернатором Первопрестольной. На поприще возрождения родного города Александр Петрович явил все свои организаторские таланты. Он сумел окружить себя толковыми помощниками, составил план первоочередных мер восстановления Москвы. В короткий срок явились на месте прежних сельских усадеб городские особняки и многоэтажные дома, было возведено здание Манежа, памятник Минину и Пожарскому украсил Красную площадь. Именно в этот период была заключена в трубу река Неглинная и заложено Садовое кольцо. Началом создания последнего стало распоряжение Тормасова «строить дома по обеим сторонам улицы шириной в 18 саженей и разбили перед домами садики, дабы со временем проезд вокруг Земляного города с обеих сторон был между садами».
Через считанные годы Первопрестольная была восстановлена, и благодарные москвичи написали Императору о своем губернаторе: «Благодарим, Государь, за дарования нам начальника, который, сохраняя законы, был равно внимателен к богатому и к бедному, в чести сущему и в убожестве пребывающему».
Возведенный в графское достоинство Александр Петрович Тормасов почил от трудов в ноябре 1819 года и был погребен в Малом соборе Донского монастыря. Потомства он не оставил. Современники вспоминали о нем, как о человеке чести и глубокого ума, просвещенном и воспитанном, но при этом вспыльчивом и излишне строгом и требовательном к подчиненным, с которыми не допускал какого-либо панибратства. Видимо, поэтому, несмотря на полководческий талант, Александр Петрович не был популярен ни в офицерской, ни в солдатской среде. Считая службу долгом, он был скуп на награды и похвалы, и эта холодность отталкивала от него. При этом генерал был большим щеголем, не забывавшим о своем внешнем виде даже в кровопролитных сражениях. Красавец от природы, он сумел сохранить и величественную стать, и благородство черт до старости. Генерал Тормасов не искал популярности, не искал наград, а лишь честно служил, исполнял свой долг. На стезях этого служения он снискал все возможные награды, кроме одной – памяти потомков, которые оказались воистину невежественных и неблагодарны в отношении этого героя. Даже в Москве, где он появился на свет, где прошло его детство, и которую он возродил из пепла, нет ни единого упоминания о нем.
Русская Стратегия |
