ЗАКАЗАТЬ КНИГУ МОЖНО НА ОЗОНЕ
или в нашей ВК-Лавке:
https://vk.com/market-128219689
«После 10-дневных ожесточённых боёв на подступах к городу Кракову в одно прекрасное утро –не то 10-го, не то 12 ноября, мы проснулись и вдруг увидели, что перед нами никого нет: австрийцы отступили в крепость. Мы уже готовились подойти ближе и занять как крепость, так и город Краков. И вдруг совершенно неожиданно для нас получили приказ из штаба армии о том, что мы должны отступать. Это нам показалось совершенно немыслимым, потому что мы достигли таких колоссальных успехов (пройти от Вислы до Кракова – это не одна сотня вёрст, и всё время с победами! ), и вдруг, когда мы уже накануне взятия города, получаем приказ вместо наступления – отступление! Оказывается, как мы вскоре узнали, истощился запас снарядов…
Поручик-артиллерист Эраст Гиацинтов
Советские историки всегда убеждали нас, что Россия не была готова к войне и уже в первые пять месяцев потерпела на фронтах ряд чувствительных неудач. Это привычное нам в годы торжества антирусского марксизма-ленинизма сугубо «научное» враньё. Краткие итоги Великой войны к концу 1914 года заставляют глубоко задуматься… И есть все основания утверждать, что в 1914 году Русская Императорская Армия выиграла первую мировую войну. Правда, Россия выиграла её не для себя, а для своих союзников… Но судите сами.
Германцам не удалось вывести Францию из войны. Спасение союзника – это безусловная победа Императорской России. Территориально на Восточном фронте был потерян только небольшой участок Польши на левом берегу Вислы, который в стратегическом плане удерживать было невыгодно. При этом Русская Императорская Армия полностью овладела Галицией, разгромив австро-венгерскую армию и окружив 130-тысячный гарнизон крепости Перемышль. В Восточной Пруссии русские вновь вышли к Мазурским озёрам. Главный союзник Германии Австро-Венгрия был основательно потрясён и едва не выведен из войны. На Кавказском фронте русская армия шла к блестящему успеху в Саракамышской операции.
Германия не добилась молниеносных побед, её планы потерпели крах, и основу германских неудач заложили действия русской армии на Восточном фронте. И это при очевидных для русских проблем с мобилизацией, которая во времени растягивалась на два с половиной месяца! В декабре 1914 года союзникам стало ясно, что немцы теперь будут сражаться не за конечную победу, а за удовлетворительное для них окончание Великой войны…
После поражения германских войск на левобережье Вислы в октябре 1914 года их отступление сопровождалось взрывами мостов, переправ, порче железнодорожных путей, уничтожением продовольственных запасов. Русские 2, 4, 5 и 9-я армии начали преследование, но двигались очень медленно. Войска оторвались от баз снабжения на 150-200 километров, и даже своевременный подвоз хлеба был затруднён из-за разрушенных немцами дорог, не говоря уже о боеприпасах и пополнении. Это об этих днях наступления писал Николай Степанович Гумилёв:
Та страна, что могла быть раем,
Стала логовищем огня.
Мы четвёртый день наступаем,
Мы не ели четыре дня.
В этот напряжённый момент русская Ставка во главе с великим князем Николаем Николаевичем, явно недооценивая своего противника, по-прежнему планирует глубокое вторжение в Германию. В то же время ослабляется левый фланг, войска которого стремились выйти через район Кракова в промышленную Верхнюю Силезию, что привело бы, во-первых, к разрыву связи между австрийскими и немецкими войсками, а во-вторых, к потере Германией очень важных промышленных районов. В мемуарах фельдмаршала Гинденбурга сообщается, что 1 ноября германцы перехватили русскую радиограмму, в которой говорилось: «После 120-вёрстного преследования наступило время передать преследование кавалерии. Пехота утомлена, подвоз затруднён». Гинденбург понял, что у него есть время на перегруппировку войск. В эти дни Германия перебросила с запада на Восточный фронт ещё 7 пехотных и одну кавалерийскую дивизию, облегчив союзникам сражения при Ипре и на реке Изер. В основу нового замысла немцев был положен главный удар 9-й армии генерала Августа Макензена против правого фланга наступающих русских войск.
Для вторжения в Германию Ставка великого князя Николая Николаевича предназначила четыре русских армии – 2, 4, 5 и 9-ю, всего 16 русских корпусов. К сожалению, стратегических резервов у них не было предусмотрено. Эти 16 корпусов были вытянуты в тонкую линию с северо-запада на юго-восток. Для развития запланированного успеха они не имели сил, даже если бы этот успех был достигнут. Гинденбург сумел сосредоточить на правом русском фланге, где располагалась 2-я армия, которой командовал генерал Шейдеман, свою усиленную 9-ю армию, причём сделано это было искусно и быстро. С наступлением немцы на сутки опередили русских. 11 ноября командующий 9-й немецкой армией генерал от кавалерии Август фон Макензен нанёс сокрушительный удар в открытый правый фланг русских. С этого немецкого наступления началось кровопролитное Лодзинское сражение. Под Лодзью могли попасть в окружение более 150 тысяч русских солдат и офицеров. Командование войсками в районе Лодзи было сосредоточено в руках одного из лучших русских полководцев генерала от кавалерии Павла Адамовича Плеве, и Плеве справился с возложенной на него задачей более, чем достойно. 19, 20 и 21 ноября были самыми тяжёлыми днями Лодзинского сражения. Части 25-го германского резервного корпуса под командованием генерала пехоты фон Баяделя, прорвались к южной окраине Лодзи. Штабы 2-й и 5-й русских армий оказались на расстоянии винтовочного выстрела. Однако генерал Павел Адамович Плеве сумел переломить ситуацию. Искусно маневрируя немногочисленными резервами, которые у него были, руководствуясь суворовским принципом «Ближнему видно лучше», Плеве сумел не только оттеснить противника, но и окружить весь 25-й германский корпус. Над четырьмя германскими дивизиями нависла угроза полного разгрома или пленения, и это открывало перед русским командованием счастливую возможность взять реванш за неудачу при Сольдау в августе 1914 года…
Русская Императорская Армия осенью 1914 года умела воевать беззаветно, мужественно и слаженно, используя традиции и боевой дух, воспитанный славными русскими полководцами прошлого. До тех пор, пока потери не обескровили нашу армию, а безудержная аморальная пропаганда внешних и внутренних врагов не ослабили её, Царская Армия был надёжным защитником нашего Отечества, какую бы напраслину не возводили на неё идеологи большевизма и другие враги нашего русского народа… Русский философ, в годы Первой мировой войны прапорщик-артиллерист Фёдор Степун записал в дневнике 7 декабря 1914 года: «Война – прекрасная школа для практического изучения диалектики Гегеля… Я ехал впереди; люди шли и ехали в полном, почти торжественном молчании. Дорога еле освещалась моим электрическим фонарем. Я ехал и чувствовал всем своим существом, как между мною и моими солдатами зарождается какая-то новая связь. «А если случится трудное и тяжёлое, - ты не выдашь, не сдашь?» - казалось, спрашивали они меня. И я отвечал им: «Не выдам!» И отвечая в темноте я спиною видел, и в абсолютном молчании слышал, как строго они воспринимают мой долг перед ними и повторяют: «Смотри же, - с тобою мы всё, а без тебя – ничего». А о себе я знал такое же, что с ними я всё, а без них – ничего».
Западный фронт в декабре 1914 года выглядел гигантской новостройкой. Противники закапывались в землю, возводили блиндажи, строили подъездные железнодорожные пути, создавали выгодные артиллерийские позиции. Неузнаваемо изменился пейзаж во французской Фландрии. Были спилены рощи, у переднего края разрушены дома и строения, вырублены уникальные виноградники Шампани. Наступательные возможности союзников и германцев были на данный период исчерпаны. Поскольку все участники мировой драмы обманулись в сроках, необходимо было готовиться к другой войне, войне окопной, позиционной, войне на истощение с неизвестным эпилогом во времени. Самым главным теперь оказывалось не мужество и храбрость, не воинская доблесть и солдатская выучка, а умение мобилизовать весь промышленный, экономический потенциал на нужды Великой войны. Довольно быстро в боях такой войны выяснилось, что Англия, Россия и Франция в своих расчётах расходования боеприпасов, особенно артиллерийских снарядов совершили роковую ошибку. Роль артиллерии значительно увеличилась, и вместе с ней расход артиллерийских снарядов на одно орудие. Этот коллективный просчёт держав, входящих в Антанту, обнаружился сразу, в сентябре (!) 1914 года. В период решающей судьбу Франции битвы на Марне катастрофически не хватало снарядов для многочисленных 75-миллиметровых орудий. В этой битве французская армия успела израсходовать более 2/3 своего боезапаса. Англия ещё не успела по-настоящему развернуть свою промышленность на выпуск военной продукции, а в начале 1915 года весь свой запас снарядов направила на обеспечение десантной Дарданелльской операции, а что касается британской артиллерии на континенте, то её снабжение шло по остаточному принципу из расчёта 10-15 снарядов в день на орудие. Это катастрофически мало. Что же касается России, то здесь ситуация была, вероятно, наиболее сложной и тяжелой. К началу Великой войны Военное министерство и сопутствующие ведомства, которые занимались обеспечением артиллерии боеприпасами, смогли создать запас из расчёта приблизительно из тысячи снарядов на один орудийный ствол. Это в сумме 6 миллионов артиллерийских снарядов – казалось бы, достаточно. Но война-то другая, непохожая на предыдущие. И за первые пять месяцев войны русская армия израсходовала 2,5 миллионов выстрелов. В запасе оставалось около четырёх миллионов плюс 300-350 тысяч снарядов, которые выпускали военные, преимущественно казённые заводы России ежемесячно. Но проблема состояла в том, что большая часть этого снарядного боезапаса находилась в разобранном состоянии и была сосредоточена в местных артиллерийских парках. Поэтому доставлять их на фронт в необходимом количестве и в нужное время было очень и очень затруднительно…
Рождение военной авиации проходило в очевидных муках. Первые летающие этажерки были очень уязвимы и могли быть уничтожены одиночным винтовочным выстрелом. Военным лётчикам доставалось от огня, как чужих наземных войск, так и своих. Большинство пехотинцев впервые увидели самолёт, уже сидя в окопах Первой мировой войны. Как вспоминал будущий германский ас Манфред фон Рихтгофен, начинавший войну в пехоте, солдаты и понятия не имели, немецкий аэроплан летит или неприятельский, поэтому по любому самолёту, летящему в небе, палили с земли с особым удовольствием. То же самое происходило и в других армиях. Известен, например, приказ командующего 3-й армией генерала Рузского о проведении расследования по поводу неоднократных обстрелов Старооскольским полком русских авиаторов, идущих на посадку в районе расположения позиций полка.
Летающие чудовища часто вызывали панику на земле. Но было это недолго, на первом этапе военных действий. Авиация стремительно развивалась, осваивая всё новые и новые возможности. В начале Великой войны лётчики занимались в основном воздушным наблюдением и воздушной разведкой. Для этого использовался специальный лётчик-наблюдатель, но уже на второй месяц войны штабы армий и фронтов стали применять аэрофотосъёмку, которая довольно быстро продемонстрировала свою высокую эффективность. Следующей функцией новорожденной авиации стало поражение живой силы противника. При этом использовались необходимые способы и средства, например, метание с аэропланов металлических дротиков. Одним таким железным копьём был на смерть поражён германский генерал. Затем последовали бомбардировки с воздуха военных, гражданских объектов и городов. В этом «веянии прогресса», как нигде, убедились жители английской столицы Лондона. Немецкая авиация не оставляла их в покое до самого ноября 1918 года. Конечно, эффективность бомбардировок Великой войны не сопоставима с успехами бомбардировочной авиации на примере Ковентри, Сталинграда или Дрездена во Вторую мировую войну, но ведь начало было положено, а последователи всегда найдутся… Бомбометание в Первую мировую войну преследовало главным образом психологические цели, таким же оно было частично и во все последующие войны, только жертвы этой психологии увеличились в сотни раз. И последнее, чем занимались пилоты, - это ведение воздушных боёв с аэропланами противника. Здесь стоит обратить внимание на одну существенную деталь. Дело в том, что исход очень многих воздушных боёв определялся не столько мастерством, выучкой авиаторов, сколько тактико-техническими данными самолётов, на которых воевали пилоты.
Новая техника нанесла мощный удар по финансовым возможностям воюющих держав. Артиллерия крупного калибра, громадные дредноуты, авиация, скорострельное оружие потребовали невиданных затрат. Английский министр финансов Генри Ллойд Джордж, выступая в Палате общин, в ноябре 1914 года приводил сравнительные цифры стоимости для Великобритании войн прошлого и нынешней Великой войны. Крымская война обошлась туманному Альбиону в 65,5 миллионов фунтов стерлингов; англо-бурская война стоила 211 миллионов – в Южной Африке война продолжалась четыре года, а вот один год нынешней войны будет стоить для Великобритании, по прогнозу министра финансов, не менее 450 миллионов фунтов стерлингов. В действительности к августу 1915 года англичане уже потратят на войну около 600 миллионов фунтов стерлингов…
В дни Лодзинской операции 9-я русская армия генерала Платона Алексеевича Лечицкого вплотную подошла к городу Кракову, взятие которого привело бы противника к катастрофе. У австрийцев едва хватало сил на довольно вялые контратаки. Казалось бы, взятие Кракова – дело нескольких дней… Но в 9-й армии закончились патроны, и уже русскому командованию необходимо было думать о спасении своих солдат. Успех русской армии в Лодзинской операции мог бы быть гораздо более весомым, и германский противник это хорошо понимал, судя по мемуарам генерала Эриха Людендорфа: «24 ноября. В Познани, вдали от полей сражений, - вспоминал Людендорф, - мы узнали из русских радиограмм, с какими надеждами они оценивали положение, как они готовились к решительному удару, как они радовались мысли о пленении нескольких наших корпусов. Были уже отданы приказы о сосредоточении железнодорожных эшелонов для отвоза немецких пленных. Я не могу передать, что перечувствовал, всё повисло на волоске. Что угрожало? Вопрос шёл не только о пленении стольких храбрых солдат и торжестве неприятеля, вопрос шёл о проигрыше кампании. А каким был бы тогда конец 1914 года?»
Окружённой немецкой группировке с большими потерями удалось вырваться из русского кольца. Произошло это во многом по нерешительности и вине генерала Рузского, не поверившего в победный порыв фронта, которым он командовал. На этой почве и в эти же дни произошёл конфликт между главнокомандующим Северо-Западным фронтом Рузским и генералом Ренненкампфом, командующим 1-й армией. Ренненкампф настаивал на продолжении наступления и был прав, а Рузский приказывал 1-й армии отступить. В итоге этих острых разногласий Северо-Западный фронт упустил очевидные возможности продвинуться вперёд и разгромить противостоящие ему германские два корпуса, а Ренненкампф был снят с должности, и на этом закончилась его карьера в Русской Императорской Армии…
Судьбы
Генерал Павел-Георг Карлович фон Ренненкампф был основательно оклеветан советскими историками. В 1905 году либералы травили его и называли «карателем». В дни антигосударственных беспорядков Егор Карлович, как его звали солдаты, проявивший в русско-японскую войну мужество и умение, возвращался в Европейскую Россию из Манчжурии с несколькими сотнями казаков. Группа Ренненкампфа восстановила порядок на Великой Сибирской железной дороге, которая была парализована революционным сбродом, мешавшим России сосредоточиться на войне с уже изнемогавшей от непосильной ноши Японии…
После октябрьского переворота генерал Ренненкампф жил в Таганроге. Там он был арестован бандами Антонова-Овсеенко. Царскому генералу предложили перейти на службу в Красную армию, Егор Карлович отказался изменить присяге. Тогда Ренненкампфу выкололи глаза, пытали, а избитого и измученного его бросили под идущий поезд…
Французский город Реймс – столица древних галльских королей. Короновали их в старинном кафедральном соборе Реймса, одном из самых прекрасных и известных соборов Европы. Реймс находится неподалёку от бельгийской границы, сначала немцам удалось его ненадолго взять, затем древний Реймс был освобождён французской армией. В дальнейшем фронт расположился вокруг города, в пределах досягаемости для снарядов германской артиллерии, и время от времени эти снаряды разрушали средневековый собор, омрачали свет, который от него струился, потому что искусство готики – это прежде всего искусство света. Неподалёку от Реймса располагался бельгийский город Лувен, который был славен одним из старейших католических университетов Европы. До начала войны библиотека в Лувене насчитывала более 250 тысяч редких книг, 950 уникальных манускриптов и 800 инкунабул, первопечатных книг, изданных до 1501 года. Город Лувен оказался с первых дней войны на линии фронта, был подвергнут бомбардировке тяжёлой германской артиллерией, и 25 августа 1914 года старинная университетская библиотека погибла. 230 тысяч книг сгорели в огне войны, около тысячи зданий этого студенческого городка были разрушены. Вошедщие в город германские войска расстреляли 209 жителей Лувена. Начальник германского Генерального Штаба фон Мольтке – младший заявил: «Наше наступление в Бельгии действительно сопровождалось жёсткими мерами. Однако нельзя не учитывать, что мы боремся за наше существование, и все, кто стоит на нашем пути, должны пенять на себя». Немцы оправдывали своё варварство ссылками на то, что в Бельгии возникло движение франтиреров (партизан), стрелявших в спину немецким солдатам. Ещё одним немецким контраргументом стало то, что в ранцах бельгийских солдат была обнаружена гражданская одежда…Возмущённый событиями в Лувене французский писатель Ромен Роллан, стоявший на пацифистских позициях, направил открытое письмо немецкому драматургу Герхарду Гауптману. В ответном письме Гауптман заявил, что «он не пожалеет ни одного шедевра Рубенса ради спасения жизни хотя бы одного немецкого солдата». Мировое общественное мнение всегда стояло на стороне Роллана, хотя при трезвом размышлении – и в позиции Гауптмана была своя правота. И я думаю, что ради жизни одного русского солдата стоит пожертвовать одной картиной Рубенса или даже двумя?
Поражение британского флота у чилийского города Коронель в сражении против Тихоокеанской эскадры германского адмирала Максимилиана фон Шпее вызвало шок английского общества. Адмиралтейство направило в Южную Атлантику мощную эскадру с задачей уничтожить немецкие корабли. У фон Шпее не было выбора, его крейсеры находились в море пятый месяц подряд, немцы испытывали потребность в ремонте, у них не хватало снарядов, угольные транспорты постоянно опаздывали или уничтожались британскими конвойными кораблями. В конце концов, не имея другого выхода, фон Шпее обогнул мыс Горн и двинулся к Фолклендским островам. Германский адмирал не знал, что к этим же островам приближается английская эскадра адмирала Чарльза Стэрди. Британцы были явно сильнее, обладали большей скоростью хода. Когда попытка фон Шпее избежать боя не удалась, он приказал своим лёгким крейсерам спасаться по одиночке, а с двумя тяжёлыми пошёл навстречу противнику. В этом сражении немцы продемонстрировали мужество и меткость стрельбы и геройски погибли – погибли четыре германских крейсера с их экипажами, спастись удалось только лёгкому крейсеру «Дрезден». Погиб и адмирал фон Шпее вместе с двумя своими сыновьями. Английская победа была полной и исчерпывающей. После этого главного события на море 1914 года у Германии вне баз метрополии не осталось военного флота, и немцам для ведения войны на торговых морских путях придётся заняться рейдерством. Англичане же теперь могли сконцентрировать весь свой громадный флот на Британских островах, за исключением эскадры в Средиземном море…
Боевые действия велись осенью 1914 года и в Африке. Главным образом – в германских колониях этого континента: в Того, в Камеруне, в Юго-Западной Африке и в Африке Восточной. Наиболее упорной была борьба в Танганике, материковой части современной Танзании. Здесь англо-германское противостояние было наиболее упорным. Колониальными войсками Германии командовал очень способный, предприимчивый и энергичный полковник Леттов-Форбек, который уже после войны написал очень интересные воспоминания о боевых действиях в Восточной Африке. Леттов-Форбек собрал свои малочисленные силы в единый кулак и сумел нанести англичанам несколько чувствительных поражений. Но силы всё же были неравны и очень скоро немцы были вынуждены перейти к партизанской войне и к диверсионным операциям, которые, впрочем, продолжались до ноября 1918 года, то есть – до самого окончания войны в Европе.
ХРОНИКА СОБЫТИЙ
*Первого декабря английская подводная лодка Б-11 (коммандер-лейтенант Холбрук) впервые прошла через минные поля в Дарданеллы и торпедировала стоявший на якоре турецкий броненосец «Мессудие», который затонул. Подводную лодку атаковали турецкие эсминцы, но Б-11 удалось вернуться на свою базу.
*Восьмого декабря на штатной основе развёрнута противовоздушная оборона Петрограда. Создан специальный авиаотряд для обороны столицы Российской Империи от нападения с воздуха. Фактически это был день рождения войск противовоздушной обороны (ПВО).
*Выдающийся русский авиаконструктор Игорь Иванович Сикорский начинает полётные испытания своего уникального первого в мире многомоторного бомбардировщика «Илья Муромец».
*В начале декабря впервые германский аэроплан был оборудован радиостанцией, которая позволила корректировать артиллерийскую стрельбу и передавать разведывательные сообщения о передвижениях неприятельских войск во время полёта.
*Королевская сербская армия нанесла поражение австро-венгерским войскам и 15 декабря освободила свою столицу город Белград.
*16 декабря отряд кораблей германского флота Открытого моря под командованием контрадмирала Хиппера совершил рейд к английским городам Восточного побережья. В городах Скарборо и Хартпул от артиллерийского обстрела погибли 15 детей. Густой туман помог немецким крейсерам вернуться к своим берегам, но за ними закрепилось прозвище «детоубийцы».
*Турецкая армия планирует захват Суэцкого канала. 18 декабря Великобритания заявляет о своём протекторате над Египтом.
*26 декабря на искусно поставленных русских минах у входа в пролив Босфор подорвался тяжёлый германский крейсер «Гебен». Ремонт «Гебена» продлится до весны 1915 года.
Российский Император в декабре 1914 года побывал в действующей Кавказской армии. Через Тифлис Государь 13 декабря приехал в Карс, а на следующий день посетил город Саракамыш, которому через несколько дней суждено будет подвергнуться ожесточённой атаке со стороны третьей турецкой армии. Приезд Царя имел для Кавказской армии большое психологическое значение и вызвал огромный подъём морального духа воинов.
В эти же декабрьские дни в штабе 3-й турецкой армии в городе Эрзеруме находился военный министр Турции Энвер-паша. Убедившись, что турецкие генералы не горят желанием перейти в наступление, Энвер-паша взял в свои руки командование 3-й армией и начал атаки в направлении города Саракамыш и его окрестностей. Численное преимущество было на стороне турецкой армии, но сила духа и стратегические способности полководца Николая Николаевича Юденича, который тогда занимал должность начальника штаба Кавказской армии, компенсировали турецкую арифметику. Турецкие передовые отряды уже вступили в Саракамыш, но были выбиты из окрестностей отчаянной контратакой 23-го Туркестанского стрелкового полка полковника Букретова. Военный министр Турции Энвер-паша в этот декабрьский день 1914 года заявил: «Если русские отступят, они погибли». В этот решающий день на фронт 2-го Туркестанского корпуса при двадцатиградусном морозе прибыл начальник штаба Кавказской армии генерал Юденич. После уличных боёв в городе Саракамыш, часть генералитета русской армии и наместник на Кавказе престарелый граф Воронцов-Дашков требовали отступления ради спасения армии, но именно в момент самых ожесточённых сражений генерал-лейтенант Юденич, понимая, что турки атакуют уже из последних сил и ресурсов, отдаёт 30 декабря приказ о переходе в контрнаступление… 1914 год заканчивался славными победами русского оружия. 6 января 1915 года (по новому стилю) бессмертный подвиг совершила Сибирская казачья бригада – по оледенелым отрогам гор она вышла в свою легендарную конную атаку против турецких аскеров. Сибирские казаки вошли в том бою в летопись незабываемой славы русского оружия, как и вся Саракамышская операция генерал-лейтенанта Николая Николаевича Юденича…
В дни сражения за Саракамыш в рядах третьей турецкой армии оказалось несколько тысяч обмороженных солдат и офицеров. Вне всяких прогнозов наступившая зима уже в декабре оказалась очень суровой, как в Западной Европе, так и на русском фронте. В Восточной Турции выпал глубокий снег, температура воздуха упала до минус 15-20 градусов. В этих условиях русская Кавказская армия проявила массовый героизм. Французский посол в Петрограде Морис Палеолог с восхищением записал в дневнике: «Русские нанесли поражение туркам вблизи Саракамыша, по дороге из Карса в Эрзерум. Этот успех тем более похвален, что наступление началось в гористой стране, такой же возвышенной, как Альпы, изрезанной пропастями и перевалами… Там ужасный холод и постоянные снежные бури. К тому же никаких дорог и весь край опустошён. Кавказская армия России совершает там каждый день изумительные подвиги». Туркестанские стрелки, воспитанные в своё время Юденичем, творили чудеса храбрости. Например, 4-го января 1915 года, когда в битве под Саракамышем в наступление перешла русская армия, около двух часов дня 14-я рота 254-го пехотного Дербентского полка, которой командовал храбрый капитан Вашакидзе, захватила в штыковой атаке 8 турецких орудий, начальников трёх турецких дивизий с членами их штабов, 107 турецких офицеров, более двух тысяч солдат и командира 9-го турецкого корпуса Исхад-пашу. При этом в роте, которой командовал капитан Вашакидзе оставалось не более 40 чинов. 7-го января 1915 года сражение под Саракамышом закончилось полной победой Кавказской армии и триумфом генерал-лейтенанта Н. Н. Юденича. Для 3-й турецкой армии, атаковавшей Саракамыш в полной уверенности в своей победе, это был полный разгром.
Сухая статистика этой битвы такова: из 90 тысяч турецких войск, которые участвовали в сражении, 78 тысяч были убиты, ранены или попали в плен, фактически з-я турецкая армия уничтожена. Из 63 тысяч русских офицеров и нижних чинов, участников битвы, погибли и были ранены 23 тысячи, более трети, что свидетельствует об активности и интенсивности боевых действий…
Судьбы
Генерал-от-инфантерии Николай Николаевич Юденич по праву и достоинству является выдающимся русским полководцем. Родился в 1862 году в дворянской семье в Минской губернии. Окончил Третье Александровское училище и Николаевскую военную академию Генерального Штаба. В качестве командира полка отличился в сражении под Мукденом в русско-японскую войну. В годы Первой мировой войны генерал Юденич проявил незаурядные полководческие качества, он один из лучших полководцев Великой войны среди всех армий-участниц. Под командованием Николая Юденича русский Кавказский фронт одержал блестящие незабываемые победы. В годы гражданской войны Юденич командовал Северо-Западной армией Белого движения, в 1919 году в боях за Петроград малочисленная армия генерала дошла до Пулковских высот… Похоронен русский полководец Николай Николаевич Юденич на кладбище французского города Канны в 1933 году…
Первым и главным выводом военной кампании 1914 года стало признание краха маневренной молниеносной войны по старым образцам 18-19 веков. Ведущим державам пришлось сделать вывод, что эта война не столько регулярных армий, сколько война государственная, народная, в которой состояние гражданского общества не менее важно, чем боеспособность армий. Правительства основных участников Великой войны начали осознавать руководящую истину, что без мобилизации всех государственных ресурсов победы добиться не удастся. «Эта война слишком обыденна, в ней совсем не осталось романтики и рыцарства», - признавался Уинстон Черчилль. Да, пожалуй, за романтикой этой войны надо обращаться к Эрнсту Юнгеру и его книгам, в других местах её днём с огнём не сыщешь… Ещё 4 сентября в Лондоне Англия, Франция и Россия подписали декларацию с обязательствами не заключать сепаратного мира до общей победы над врагом. Это было заветной потаённой мечтой масонских обществ, американские масоны были самыми счастливыми после подписания этой декларации: теперь они успеют и армию подготовить для победоносного вступления Северо-американских Штатов в Великую войну, и общественное мнение для одобрения этого вступления, и возьмут, наконец-то! на себя роль вершителей мировых судеб. В Берлине же декларация союзников вызвала большое уныние, хотя германская дипломатия никогда не оставляла надежду заключить сепаратный мир прежде всего с Россией…
Уже в первых битвах на Марне, в Восточной Пруссии и Галиции была израсходована большая часть накопленных запасов патронов, снарядов, снаряжения пехоты. Будущие действия миллионных армий теперь полностью зависели от того, сколь быстро удастся преодолеть кризис снабжения…
Кампания 1914 года показала громадное значение артиллерии, особенно, большого калибра. Германия имела в этом виде вооружения заметное преимущество, союзникам предстояло ликвидировать это отставание.
Военно-морской флот самостоятельного стратегического значения не имел. Существенной была только охота англичан за рейдерской эскадрой германского адмирала фон Шпее. В целом гигантские флоты следили друг за другом, как удавы, большое внимание уделяя минным постановкам и взаимодействию с приморскими флангами армий.
Быстро росло значение авиации. Авиаотряды сначала занимались в основном разведкой, но уже к концу 1914 года бомбардировочная авиация стала заметным участником войны…
Германское Верховное командование в конце 1914 года переживало драму планирования. Немцы стояли перед необходимостью выбора. Их замысел воевать поочерёдно на Западе, а затем на Востоке потерпел крах. Германцам надо было немедля решить, где они будут наносить главный удар в 1915 году: во Франции или на Востоке, против России? Генеральный Штаб во главе с Фалькенхайном полагал, что судьба войны решается на Западном фронте, а генералы-спасители Гинденбург и Людендорф, чей авторитет в Германии был очень высок, настаивали, чтобы основная ударная сила германских войск сосредоточилась под их командованием на Востоке. В этом случае под главный германский удар попадала Императорская Россия. Проблему выбора предстояло решить немецкому кайзеру Вильгельму Второму…
Первая военная зима застала Русскую Императорскую Армию в Карпатах, в осаде окружённого Перемышля и в междуречье рек Немана и Вислы. Германский генерал Людендорф писал позднее о героической русской пехоте, которая шла через карпатские перевалы с полным презрением к смерти.
Русскому писателю и драматургу Леониду Николаевичу Андрееву накануне 1915 года приснился сон: «Вхожу я в кафедральный собор в Реймсе, поднимаю голову – а наверху красное небо в зареве, а купола нет, иду по галерее собора, но она превращается в чёрный туннель; как слепой, выставляю я перед собой руки, и темнота приводит меня к зловещему красному свету в перспективе туннеля, во сне я открываю глаза – но это же горит, потрескивая, мой Летний сад в моём Петрограде…»
|
