В истории нашей страны военное противостояние 1914-1918 гг. сыграло самую драматическую и критическую роль. Крушение монархии в феврале-марте 1917 г., последовавшие за ним революционные потрясения, приведшие к кровопролитной Гражданской войне. На фоне этих печальных событий предшествующий период часто воспринимается лишь как пролог к будущей катастрофе.
На долгие десятилетия были обесценены и преданы забвению и проявления героизма со стороны офицеров и солдат русской армии, и та активная благотворительная и волонтерская деятельность, в которой принимали участие широкие слои населения. От членов Императорского дома до рядовых обывателей.
Весьма показательно описание ситуации на Южном берегу Крыма в рассматриваемый период в поздних советских источниках:
«С началом первой мировой войны, вскоре после вступления в нее Турции на стороне Германии, Ялта оказалась в прифронтовой зоне. Война тяжело отразилась на положении народных масс. Многие безработные за кусок хлеба трудились по 18 часов на виноградных и табачных плантациях. В то же время ялтинский курорт был наводнен богачами, прожигавшими здесь жизнь, тратившими здесь деньги на увеселения»[i].
О Симеизе писалось, что «в годы первой мировой войны еще больше ухудшилось положение трудящихся. Росло недовольство существующими порядками»[ii].
Данные утверждения – пример характерных манипуляций, фальсификаций, упрощений и подтасовок, которыми изобиловал советский исторический нарратив.
Как отметил в своей книге «Великая и забытая», посвященной событиям Первой мировой войны, известный режиссер-кинодокументалист Виктор Правдюк, «историю, как известно из самой истории, пишут победители. В итоге получается не история, а пропаганда»[iii].Сегодня мы живем «в полной зависимости от того, что не случилось тогда; и в полной зависимости от того, что тогда случилось с нами, даже если мы родились и продолжаем рождаться в значительно более позднее время. Но после 1917 года позднего времени у русского человека нет, как и самого времени не осталось»[iv]. «В нашей судьбе – самое роковое историческое событие – Первая мировая война. Она не осмыслена и не понята до сих пор. Поэтому она продолжается…»[v]
Выступая 1 августа 2014 г. на торжественной церемонии открытия памятника героям Первой мировой войны, Президент России Владимир Путин обратил внимание аудитории, что подвиги и жертвенность русских солдат «на долгие годы оказались в забвении. А сама Первая мировая, которую весь мир именует Великой, была вычеркнута из отечественной истории, называлась просто империалистической.
Сейчас мы возрождаем историческую правду о Первой мировой войне, и нам открываются несчётные примеры личного мужества и воинского искусства, истинного патриотизма российских солдат и офицеров, всего российского общества. Открывается сама роль России в то сложное, переломное для мира время, особенно в предвоенный период. Он отчетливо отражает определяющую черту характера нашей страны, нашего народа»[vi].
Как и более ста лет назад, сегодня нашей стране приходится противостоять непростым внешним и внутренним вызовам. И эта ситуация не является исключительной.
Вновь предоставим слово В.Правдюку:
«Нам, русским, вследствие многих причин суждено жить под постоянным прицелом – если не ружейных и орудийных стволов, то хотя бы миллионов настороженных глаз. В какой бы части планеты вы не бросили взгляд на географическую карту, - что сразу бросается в глаза? Безусловно, глаз замечает прежде всего Россию. Монолитную и безконечную. Россия и есть так называемый хартленд, срединная и наибольшая часть земли, от которой зависит стабильность жизни и будущее планеты. Мы при этом очень и очень заметны, но таинственны и мало известны по человеческой сути своей – независимо от того, хорошо или плохо идут у нас дела. Мы всегда находимся в своеобразном информационном пугающем вакууме. Никому нет дела, что большинство русских живут в мало пригодном для жизни климате, на географических картах это не обозначено. И у наших дальних и ближних соседей по планете часто возникает мысль, что у нас всего Богом данного слишком много и как при этом заставить обитателей хартленда поделиться своими природными богатствами. На уровне подсознания эта примитивная всеобщая мысль легко передается министрам, президентам и генералам»[vii].
В этой связи уроки Первой мировой войны должны быть усвоены, а практики поддержки и помощи, реализуемые в этот период, могут быть востребованы и в современных реалиях.
Итак, в чем же принципиально неверны приведенные выше цитаты из поздних советских источников?
Первое. Непосредственного отношения к театру военных действий Ялта и Южный берег Крыма не имели.
Второе. В условиях военного времени ни о каком приятном времяпрепровождении состоятельных лиц не могло быть и речи. Напротив, именно обеспеченные люди принимали деятельное участие в оказании помощи воинам и их семьям, жертвуя в их пользу немалые средства. Также весьма распространенной практикой было выделение для нужд выздоравливающих бойцов дач, вилл и частных домов.
Подробнее об этом будет сказано далее.
Незадолго до начала войны, 18 июня 1914 г. указом императора Николая ІІ было образовано Ялтинское градоначальство - особая административно-территориальная единица, выделенная из Таврической губернии вследствие особого значения и географического положения, связанного с пребыванием членов Дома Романовых. В градоначальство входили: города Ялта и Алушта, населенные пункты Южного берега Крыма, от Байдарских ворот и мыса Ласпи до деревни Ускут (ныне – Приветное) включительно. К градоначальству относились Южнобережное лесничество, Козьмо-Демьянский монастырь и находящаяся около него Царская охота. Большое количество местечек, разросшихся около огромных богатейших имений, как например: Симеиз, Мисхор, Алупка, Кореиз, Форос, Гурзуф, Суук-Су, Профессорский уголок. Удельные имения: Ай-Даниль, Чукурлар, Кучук-Ламбат. Принадлежавшие государю императору имения: Ливадия, Массандра и Ореанда. Также в градоначальство входили императорский Никитский сад, с его школами, лабораторией, питомниками и винным подвалом Магарача[viii].
Градоначальник (до 1916 г. им был Иван Думбадзе) обладал широкими полномочиями. В том числе, в сфере охраны общественного порядка.
После начала Первой мировой войны (19 июля 1914 г. по старому стилю, 1 августа – по новому) Ялта была объявлена местностью на военном положении[ix]. В рамках мероприятий по усилению охраны региона германским и австрийским подданным было объявлено, что отныне они будут считаться военнопленными и на время войны будут высланы в Заволжскую губернию. Исключение составляли австрийские подданные-славяне, которым было разрешено переходить в русское подданство. С 10 ноября 1914 г. все германские, австрийские и турецкие подданные были обязаны сдать оружие. В случае неповиновения им грозил арест на 3 месяца или штраф в размере 3 тыс. рублей. Началась высылка немцев-мужчин призывного возраста, а также всех тех, кто вел активную переписку с адресатами из Германии. За оставшимися на полуострове немцами был установлен постоянный надзор[x].
25 февраля 1915 г. ялтинский градоначальник издал предписание о принудительной высылке за границу подданных воюющих держав, а в случае их отказа выезжать - высылать в Уфимскую губернию, а турецких подданных – в Рязанскую губернию. Под действие этого предписания попало множество крымских татар, имевших с давних времен турецкое подданство, которые стали обращаться с прошениями к властям и даже начали принимать греческое подданство при содействии находившегося в Севастополе греческого консула[xi]. Ялта также исключалась из местностей, где свободно могли проживать евреи[xii].
Одним из тех, кого коснулись дискриминационные мероприятия государства, был главный садовник царского имения Ливадия, австрийско-подданный Эдуард Ренгер. В начале августа 1914 г. он обратился к управляющему имением с рапортом о временном освобождении от исполняемых им обязанностей. Следом за этим садовник был уволен со службы. И только после вмешательства императрицы Александры Федоровны увольнение было отменено, а в дальнейшем садовник был принят в русское подданство[xiii].
С другой стороны, в распоряжение местных властей поступали австрийские военнопленные, которых использовали для работ в сельском хозяйстве, в сфере благоустройства, строительства и ремонта дорог, а также на соляных промыслах. В июле 1916 г. количество австрийских пленных, которые были заняты на различных работах в Ялтинском уезде и градоначальстве, составило 400 человек[xiv].
На волне патриотического подъема, который охватил российское общество в первые месяцы после начала войны, жители Ялты и Южного берега Крыма спешили оказать помощь фронту. С 1 августа 1914 г. в ялтинском Народном Доме начали работу курсы сестер милосердия, а 10 августа были открыты курсы медсестер Красного Креста[xv]. Широко распространенными формами помощи армии и флоту были денежные пожертвования, а также сбор и отправка продуктов и теплых вещей. Ялтинцы помогали военным и личным трудом, участвуя в кройке и шитье комплектов белья для фронта. Для этих целей в Александровской мужской и Мариинской женской гимназиях были открыты мастерские по кройке и шитью носильного и постельного белья для раненых воинов[xvi]. Также собирались пожертвования для инвалидов войны и семей солдат[xvii].
Формой поддержки воюющей армии также являлась организация и проведение благотворительных концертов, спектаклей, киносеансов, елок, чтений, выставок, благотворительных лотерей[xviii].
В первые месяцы после начала войны повсеместно проводились патриотические манифестации, которые нередко совпадали с праздничными церковными службами.
Как отмечал таврический губернатор, «такого сознательного, глубокопатриотического и в то же время в высшей степени серьезного отношения к событиям дня никогда еще не наблюдалось, как никогда не наблюдалось столь отрадного полного единения всех слоев и национальностей населения»[xix].
Так, 8 сентября 1914 г. в Ялте в день Рождества Пресвятой Богородицы состоялось торжественное шествие, основным лозунгом которого стал клич «Да здравствует Мать-Россия». В этот день в православных храмах по случаю праздника после литургий были отслужены торжественные молебны о даровании победы русскому оружию, а перед ними – панихиды по павшим в боях воинам. Христианский праздник совпал с праздником Рош ха-Шана (Новым годом), который отмечали местные евреи и караимы. На ялтинской набережной встретились группы православных, евреев, караимов, армян и крымских татар. Все они несли портреты царствующих особ, национальные флаги и флаги союзных держав. Образовавшаяся колонна прошла от набережной к городскому саду, а от него – в Ливадию. Участие в манифестации приняли около 10 тыс. человек[xx].
Подобные объединяющие мероприятия проводились и в других населенных пунктах. Так, 24 октября 1914 г. жители Кореиза, Гаспры, Мисхора и окрестных имений устроили манифестацию, в которой приняли участие люди разных национальностей: русские, греки и крымские татары. Протоиерей Василий Попов отслужил молебен, после которого объединенная группа направилась к имению «Чаир», которое принадлежало верховному главнокомандующему, великому князю Николаю Николаевичу. Там были совершены молитва и намаз[xxi].
Не пройдет и четырех лет – и от былого единения не останется и следа. И русские, и греки, и крымские татары будут безжалостно расправляться друг с другом в ходе этнического конфликта, который охватил регион весной 1918 г. Но это будет потом, а сейчас представители трех народов поддерживали свою страну в едином порыве.
Автор солидарен с мнением преподавателей Санкт-Петербургского государственного университета, историками Александром Пученковым и Владимиром Калиновским, что «такое единение, без конфессиональных и этнических различий, говорит о том, что в первые месяцы войны в Российской империи на недолгое время появилось то, что сегодня принято называть «политической нацией», для которой вопросы происхождения отходили на второй план, а на первом были успехи родного государства»[xxii].
В то же время уровень патриотического подъема не нужно переоценивать. Как отмечает в своей фундаментальной монографии специалист по социальной истории России начала ХХ века, старший научный сотрудник Института российской истории РАН Владислав Аксенов, «проводимая властями патриотическая мобилизация общества становилась миной замедленного действия: пропаганда слишком высоко подняла градус риторики общенационального единения среди образованных слоев, вследствие чего первые неудачи на внешнем и внутреннем фронтах привели к сильным разочарованиям. Положительные эмоции радости, восторга, окрашенные в цвета патриотизма, сменялись чувствами разочарования и злости, добавлявших патриотическим основам оттенок досады, оппозиционности, в результате чего новый бурный всплеск патриотических чувств пришелся на февраль — март 1917 г. В эмоциональном отношении революция 1917 г. стала результатом патриотической мобилизации 1914 г., так как, по мнению современников, должна была привести к настоящему сплочению власти и общества, открыть двери новой эпохи»[xxiii].
Православным духовенством проводились мероприятия по увековечиванию памяти воинов, которые в свое время обучались в местных духовно-учебных заведениях. Первым из них был рядовой 193-го Свияжского пехотного полка Филипп Куликов. Он родился в 1891 г. в имении Карабах под Алуштой в семье крестьянина, в 1900-1904 гг. учился в Алуштинской двуклассной церковно-приходской школе, после окончания которой работал чернорабочим. С началом войны был призван в армию и попал в австрийский плен. 1 июня 1915 г. за отказ рыть окопы на итальянском фронте был расстрелян. Таврическим епархиальным наблюдателем был подготовлен биографический очерк о герое, который предполагалось читать во всех церковно-приходских школах епархии. 31 января 1916 г. в Алуште были отслужены литургия и панихида, имя воина Филиппа было внесено в синодик приходской церкви для вечного поминовения. В том же храме была установлена мраморная доска с памятной надписью, а алуштинской церковно-приходской школе был поставлен портрет героя с биографией[xxiv].
Уже осенью 1914 г. жители полуострова испытали на себе реалии военного времени. Именно тогда приморские города Крыма (Феодосия, Севастополь) были обстреляны силами турецкого флота. В результате бомбардировки Севастополя, произошедшей 16 октября 1914 г., количество убитых и раненых составило около 30 человек. Обстрел городов полуострова стал поводом для того, чтобы Российская империя объявила войну Турции[xxv].
16 октября 1914 г. в ялтинском Александро-Невском соборе была отслужена панихида по жертвам обстрела приморских городов Крыма, после которой градоначальник И.Думбадзе выступил с речью, сообщив о получении телеграмм из Севастополя и Феодосии, и просил собравшихся не беспокоиться, подчеркивая, что у России есть силы и средства, которые не позволят организовать высадку турецкого десанта на Южном берегу Крыма[xxvi].
Но уже 5 ноября 1914 г. у мыса Сарыч российские военные корабли были атакованы силами турецко-германского флота. В ходе боя повреждения получил флагманский корабль «Евстафий», погибло 4 офицера и 29 матросов[xxvii].
А в начале 1915 г. была атакована Ялта. Утром 26 января 1915 г. германский крейсер «Бреслау» подошел к городу и произвел по нему 42 выстрела[xxviii]. Бомбардировка длилась 15 минут. Большинство снарядов упало в море, 4 – в гостиницу «Россия», а еще несколько – в магазины Пташникова, Гурвича, Зембинского, Чаирова и Аронович на улице Набережной. Один из снарядов попал в Петроградскую гостиницу, в то место, из которого за несколько минут до выстрела ушли прятавшиеся там дети. Повреждения получил дом Татариновой на Садовой улице[xxix]. Также произошел пожар на пароходе и двух парусниках в порту[xxx]. К счастью, в ходе обстрела никто не пострадал. Паники в городе также не наблюдалось[xxxi].
Более полугода спустя, 27 августа 1915 г., Южный берег Крыма снова подвергся атаке. Неприятельская подводная лодка №18 под турецким флагом вблизи горы Аю-Даг сожгла три российских парусных судна, шедших с грузом леса, команда которых спаслась на шлюпках и не пострадала[xxxii].
В военных условиях все градоначальство представляло собой колоссальную лазарет-здравницу. Всюду были устроены госпитали под патронатом комитета императрицы Александры Федоровны или Красного Креста, Земгора, иных благотворительных организаций или частных лиц[xxxiii].Якорь
Проявляя свои лучшие качества, местные жители стремились оказать воинам и людям, пострадавшим от боевых действий возможную поддержку и помощь.
Вскоре после начала войны в Ялте возникли и успешно работали различные комитеты, осуществлявшие сбор средств для раненых, а также занимавшиеся устройством беженцев и членов их семей.
Особенного внимания заслуживает деятельность Ялтинского отделения Комитета Великой княгини Елизаветы Федоровны под Августейшим участием императрицы Александры Федоровны, которое было открыто 6 декабря 1914 г. Комитет организовывал бесплатное снабжение солдатских семей продовольствием, устраивал дешевые столовые, приюты для детей, ясли[xxxiv].
Так не на словах, а на деле воплощались в жизнь слова из обращения Верховного Совета по призрению семей лиц, призванных на войну (органа, учрежденного императором Николаем II летом 1914 г.):
«Русские втоины не должны тревожится за судьбы оставшихся дома жен и детей своих. Заботу о них возьмут на себя те, кто не призван на войну»[xxxv].
Вне зависимости от вероисповедания, возраста, национальности и социального положения жители Ялты и окрестных селений стремились внести свою лепту в дело общей победы. Одни совершали пожертвования, другие открывали у себя дома лазареты, третьи устраивали для раненых и беженцев бесплатные культурные и развлекательные мероприятия: спектакли, концерты, киносеансы, чтения, экскурсии, выставки. В декабре 1914 и весной 1915 г. многие ялтинцы участвовали в благотворительных лотереях, средства от которых шли в пользу выздоравливающих воинов. В июле 1915 г. горожане собирали средства на противогазы. А вскоре их производство было налажено при мужской гимназии в помещении пансиона, где была организована мастерская. В сентябре 1915 г. общество «В помощь армии» также открыло мастерскую по производству противогазов и шитью белья на Екатерининской улице (расположена в центральной части города).
С 1 августа 1914 г. в ялтинском Народном Доме начали работу курсы сестер милосердия[xxxvi].
Большой объем помощи раненым воинам оказывала Русская Православная Церковь. Священники не только публично призывали свою паству к состраданию и помощи, но и подавали личный пример.
Так, в конце июля 1914 г. ялтинское Александро-Невское братство обратилось через газету «Русская Ривьера» с воззванием к горожанам, в котором говорилось, что все обыватели должны принять участие в святом деле призрения и помощи воинам. В числе первостепенных задач определялось изготовление как можно большего количества белья для раненых. Для этого при Алексеевской соборной школе была открыта мастерская, куда были приглашены дамы, желающие принять участие в изготовлении нужных вещей. Горожанам предлагалось жертвовать на нужды мастерской деньги и материалы. Этот призыв был услышан, и всего за первые несколько недель горожане собрали 362 рубля и сшили 140 комплектов белья из рубах и кальсон, 24 байковых халата, 15 шапочек и 15 пар чулок[xxxvii].
Как отмечено выше, многие состоятельные люди отдали под лазареты и госпитали собственные дома. Уже через месяц после начала войны доктор Спиридон Васильев одним из первых в Ялте предоставил свой дом на Виноградной улице (ныне – ул. Чехова, здание сохранилось до настоящего времени) под лазарет для шести нижних чинов. Вскоре организовал на свои средства трехмесячные медицинские курсы. 20 октября 1914 г. состоялся первый выпуск 30 сестер милосердия для работы в городских больницах[xxxviii]. В это же время начинает функционировать лазарет на 20 мест для офицеров в пансионе «Яузлар» (ныне является частью санатория им. А.П.Чехова), лазарет в здании Дерекойской профессиональной школы. 15 мест для нижних чинов выделили в Ялтинской глазной лечебнице; 10 мест для офицеров – в Ялтинском отделе Всероссийской лиги по борьбе с туберкулезом; места в санатории Энацкой в Алупке; 22 места – в солдатском санатории по улице Барятинской. Содержатель гостиницы «Бристоль» Шустов предоставил 8 комнат (около 100 коек) для раненых[xxxix].
Под госпитали и лазареты отдавали свои дома многие именитые ялтинцы. Так, жена полицмейстера Вера Гвоздевич, 13 октября 1914 г. открыла в своем доме по Нижне-Массандровской улице офицерский лазарет на 5-10 человек[xl].
В 1915 г. начали функционировать: лазарет для офицеров имени Великих княжон Ольги Николаевны и Татьяны Николаевны в доме Меллер-Закомельской по Барятинской улице (открыт 12 апреля). При Общине сестер милосердия 20 мая 1915 г. освящен лазарет на 20 кроватей для нижних чинов, а на даче Хвощинского на Садовой улице начал функционировать 2-й лазарет на 6 кроватей для офицеров[xli]. В здании Соболевского училища и городского профучилища 3 июня 1915 г. был открыт хирургический лазарет для солдат и офицеров (5 палат, 47 кроватей). Лазарет на 60 коек в доме Попандопуло по Бассейной улице и лазарет в парке Мордвинова на 30 коек были освящены 6 июля 1915 г. Лазарет на 36 офицеров в доме Екатерины Вербицкой по улице Эмира Бухарского освящен 23 июля 1915 г.; лазарет на даче «Квисисана» Вебера открыт в октябре 1915 г.. Лазареты № 33, 34, 35 – на даче Л. Рихтер (на 50 коек), М.Хереско (80 коек), в доме Министерства просвещения на 20 коек по Гимназической улице были открыты 6 декабря 1915 г.[xlii]
С 1914 г. в окрестностях Ялты функционировали: лазарет на 15 офицеров в имении Суу-Су (к апрелю 1915 г. число мест здесь было увеличено до 24), лазарет в Гурзуфе на вилле художника Константина Коровина «Саламбо». С 1915 г. работал лазарет в Кореизе в доме графини Софьи Паниной; лазарет на 151 койку в Алуште и на 12 коек для лиц женского медицинского персонала в Гаспре (содержал Земледельческий союз)[xliii].
С течением времени количество лазаретов в окрестностях Ялты и на Южном берегу Крыма продолжало расти. Увеличивалось и количество военнослужащих, которые находились на излечении. Так, в 1916 г. в Ялте насчитывалось более 10 тыс. приезжих и более 3 тыс. раненых воинов[xliv].
Помощь и поддержку раненым воинам оказывали и члены Российского Императорского Дома. Так, многие лазареты и госпитали на Южном берегу Крыма были устроены под патронатом комитета императрицы Александры Федоровны. По ее инициативе санаторием для раненых становится имение Кучук-Ламбат. Дворец в Массандре - свою летнюю дачу - императрица предоставила для больных и раненых сестер милосердия. В Нижней Массандре спешно заложили еще один санаторий - для выздоравливающих офицеров и фронтовых отпускников[xlv].
Большой лазарет был устроен в Ливадии, отчеты о котором ежедневноотсылались императрице[xlvi]. Здесь проходили лечениесамые тяжелые пациенты, которыхк лету 1916 г. насчитывалось 80 человек. 31 января 1917 г. в лазарете былаоткрыта и освящена домовая церковьво имя Святого целителя Пантелеймона, что стало последним значительным событием, связанным сцарской семьей Романовых[xlvii].
Кроме того, на средства императрицы в Ливадии была построена новая хирургическая больница[xlviii].
Ярким примером благотворительной деятельности женской половины династии Романовых являлась поддержка и помощь, оказываемая Татьянинским Комитетом Ея Императорского Величества Великой княжны Татьяны Николаевны. В задачи комитета входила работа с беженцами и пострадавшими от военных действий. В том числе: оказание материальной помощи пострадавшим, содействие воссоединению семей и отправлению беженцев на место постоянного жительства, поиск занятий для трудоспособных, помещение нетрудоспособных в больницы, богадельни и приюты, устройство детей в учебные заведения, организация собственных приютов[xlix].
В Ялте отделение Татьянинского комитета начало действовать с 6 октября 1915 г. В его состав входили представители дворянства, благотворительных заведений и Городского управления. Сразу же после создания Ялтинское отделение Татьянинского комитета развернуло активную деятельность. Так, на первых же его заседаниях, состоявшихся в октябре 1915 г., было принято решение об избрании специальной комиссии для решения вопроса об устройстве в Ялте особого очага для сирот из числа детей погибших воинов и сооружения народной санатории, а также по оказанию нуждающимся беженцам материальной помощи, путем назначения как единовременных, так и единомесячных пособий[l].
Помощь подобным нуждающимся Татьянинским комитетом оказывалась не только деньгами, но и продуктовыми пайками, мы ш и* которых проводилась в специальных пунктах, рядом с местом проживания и регистрации беженцев, в специально устроенных столовых.
В Ялте беженцам выдавали пайки по 20 копеек в день пи ну определенные сроки, а тяжело больным за месяц. Дополнительное питание в виде бутылки молока и белого хлеба, вместо черного, получали дети и больные.
В Ялтинском уезде для приема беженцев были наняты и содержались помещения в деревне Гавро, в Коккозах, в Алуште.
К концу 1915 г., откликнувшись на просьбу Татьянинского комитета, Ялтинская городская дума пришла на помощь беженцам из западных губерний. Для их приюта, согласно постановлению Думы от 23 октября 1915 г., были ассигнованы деньги и отведено помещение в городских домах на Балаклавской улице[li].
Для детей беженцев были открыты 3 школы: в Алуште, Коккозах и Гавро. В Ялте Польский комитет открыл начальную школу.К середине 1916 г., в Коккозах и Гавро обучалось 380 человек, Алуште - 160. Медпомощь беженцам и их детям, без материального вознаграждения, оказывалась земскими врачами.
Татьянинский комитет оказывал беженцам юридическую помощь, решал проблемы трудоустройства[lii].
Силами активистов Татьянинского комитета проводилось анкетирование и устройство беженцев на местах. Согласно собранным данным, в пределах Ялтинского уезда, к 1 января 1916 г. насчитывалось около 560 беженцев, в г. Ялта - 82.
По национальности: русских - 486, поляков - 46, латышей - 8, евреев - нет, других национальностей - 20.
Ялтинское уездное отделение Татьянинского Комитета со дня открытия, за период с 1915 по 1916 г. оказало пособие 116 беженцам. В течение 1915 г. было выдано пособий 20 лицам в сумме 337 рублей[liii].
Кроме того, Татьянинским комитетом было выделено Ялтинской уездной земской управе 1 240 рублей на покупку обуви для 124 детей беженцев.
Совместно с другими благотворительными организациями Ялтинский Татьянинский комитет занимался сбором средств, устраивая многочисленные благотворительные акции[liv].
Мероприятия по оказанию поддержки и помощи раненым воинам, беженцам и детям-сиротам проводились в очень непростой обстановке. Военное лихолетье больно ударило по экономике региона, следствием чего стало рост цен, падение уровня жизни и перебои в продовольственном снабжении.
Сократилось число отдыхающих. Было практически парализовано торговое и пассажирское судоходство. Попытки популяризации отдыха на Южном берегу Крыма не принесли положительных результатов.
Те отдыхающие, кто все-таки решился приехать, по прибытии в Крым сталкивались с серьезными логистическими проблемами. Чтобы добраться до Ялты и других южнобережных курортов, им приходилось полагаться лишь на сухопутный транспорт, которого явно не доставало. Многие средства передвижения: автомобили, мотоциклы и лошади были реквизированы еще в начале войны. Как следствие, резко выросла стоимость транспортных перевозок. Так, к 1916 г. цены на проезд экипажами и в автомобилях из Симферополя на Южный берег выросли в 4-5 раз по сравнению с довоенными. Автомобильный парк не обновлялся, из-за чего машины часто ломались, и путешествие превращалось в многочасовую муку[lv].
Несмотря на это, курортная жизнь на Южном берегу Крыма в военное время вовсе не замерла. Так, на отдых поехали те состоятельные люди, которые прежде проводили время на заграничных курортах.
В результате, и прежде страдавшие от переполнения санатории и дачи в годы войны оказались буквально перед лицом «квартирного голода». Цены на жилье резко поползли вверх, а ввиду большой инфляции доходы владельцев квартир не могли быть вложены в новое строительство[lvi].
Вследствие введенного режима светомаскировки после захода солнца улицы Ялты и других южнобережных селений погружались во тьму.
Бичом региона в военный период стали перебои с продуктами, которые подолгу не завозились в южнобережные курортные местечки. Их дороговизна, и без того бывшая притчей во языцех, достигла баснословных размеров[lvii]. Поэтому вопросы продовольственного снабжения стали для местных властей задачей № 1. Одновременно градоначальники пытались преодолеть бюджетный дефицит и безденежье, боролись со спекуляцией и повышением цен. Ощущалась нехватка сливочного масла, которое доставлялось в Ялту из Сибири и Вологды, кокосового масла, мыла и свечей. В 1916 г. стали ощутимы перебои с продуктами, которые подолгу не привозились в селения Южного берега Крыма. Так, в январе, к 10 часам утра, в Ялте уже нельзя было достать молока. В сентябре 1916 г. были введены карточки на сахар (по 3 фунта на человека в месяц)[lviii].
Вследствие запрета продажи крепких напитков и торговли виноградным вином, под угрозой гибели оказалась отрасль виноделия.
Из-за невозможности получения государственных кредитов органы местного самоуправления попали в полную зависимость от коммерческих банков и частных лиц. В результате в начале 1916 г. долги коммерческим банкам в размере от 500 тыс. до 1,5 млн. рублей имели Севастопольская, Ялтинская, Бердянская, Мелитопольская и другие управы[lix]. В октябре 1916 г. Ялтинская уездная земская управа подала ходатайство о выдаче кредита из кассы на покрытие расходов, вызванных военным временем и удорожанием жизни. Однако разрешение на выдачу ссуды в половинном размере было получено уже после Февральской революции - 29 мая (11 июня) 1917 г.[lx]
При этом в Ялте работали кафе, рестораны, школы, устраивались выставки, открывались кинотеатры, проводились работы по ремонту улиц и обочин.
В условиях военного времени в городе кипела культурная жизнь. На гастроли приезжали артисты московских и петроградских театров, хотя их было не так много, как в мирное время. Ставили ялтинцы и собственные спектакли. В декабре 1914 г. был организован Ялтинский художественный кружок, где проводились мастер-классы по рисованию, лепке с натуры, читались лекции, издавались труды по искусству. Кроме того, члены кружка заботились о сохранении памятников старины[lxi].
Многие жители Ялты сражались на фронтах Великой войны. Одним из них был хирург Антон Цанов, на долю которого выпало участие в трех войнах: Первой мировой, Гражданской и Второй мировой. Внучка хирурга, известный ялтинский краевед Наталья Добрынская, является редактором альманаха «Старая Ялта», и на постоянной основе проводит работу по популяризации истории региона.
Среди тех, кто с первых дней войны сражался на фронте, был сын градоначальника Ялты – Антон Думбадзе. За боевые заслуги А.Думбадзе был награжден многочисленными наградами. Эмигрировав во Францию, он умер 1 апреля 1948 года и нашел свой последний приют на кладбище Сент-Женевьев-де-Буа.[lxii]
К сожалению, судьбы некоторых воинов из числа уроженцев и жителей Ялты (тех, кому посчастливилось уцелеть на поле брани) сложились трагично. Спустя несколько лет были расстреляны в окрестностях города в ходе красного террора, который захлестнул полуостров после окончательного установления советской власти в ноябре 1920 г. Так, сын ялтинских преподавателей, Борис Василевский, в Первую мировую войну служил рядовым, прошел через германский плен. В 1919-1920 гг. служил стражником в ялтинской государственной страже. С приходом большевиков его арестовали и вскоре приговорили к расстрелу. Местом последнего упокоения Бориса Николаевича стала печально известная Багреевка – бывшее имение присяжного поверенного Алексея Фролова-Багреева, который здесь был также расстрелян[lxiii]. Столь же трагичная участь постигла другого жителя Ялты – участника Первой мировой войны – штабс-ротмистра Александра Дзиульского[lxiv].
Власти предпринимали энергичные меры для борьбы с антигосударственными и антивоенными выступлениями. В телеграмме на имя таврического губернатора министр внутренних дел Николай Маклаков предписывал «следить за настроением населения и за деятельностью злонамеренных лиц, сеющих в его среде ложные и возбуждающие слухи <…> пресекать в зародыше все аграрные и погромные движения, нарушающие общественный порядок». Сообщения же «в речах или докладах, произносимых в публичных собраниях, касающихся внешней безопасности России или вооружённых её сил» местной администрации предписывалось не допускать; в случае подобного разглашения виновные должны были быть подвергнуты заключению в тюрьму на срок от двух до восьми месяцев»[lxv].
Так, когда весной 1916 г. в Ялте оформился «военно-революционный союз», состоящий из 44 членов, преимущественно военных специалистов, служащих земского союза, военных врачей и хлебопеков, работников союза городов, который стремился наладить контакты с единомышленниками в соседних городах, политическая полиция пресекла его деятельность[lxvi].
Несмотря на то что начиная с весны 1915 г. патриотический порыв первых месяцев сменился апатией, вплоть до крушения монархии в феврале-марте 1917 г. жители Ялты и Южного берега Крыма по мере сил продолжали оказывать поддержку и помощь раненым воинам, семьям солдат и офицеров, которые погибли на фронте, беженцам и детям-сиротам. В несколько измененном виде эти благие начинания были продолжены и после Февральской революции.
[i] История городов и сел Украинской ССР. Крымская область. – Киев, 1974.– С.540.
[ii]Там же. – С.580.
[iii]Правдюк В.С. Великая и забытая – М.: ИП Бурина А.В. («Традиция»), 2024. – С.9.
[iv] Там же. – С.3.
[v] Там же. – С.4.
[vi] Открытие памятника героям Первой мировой войны. 1 августа 2014 г. // URL: http://www.kremlin.ru/events/president/news/46385
[vii]Правдюк В.С. Указ. соч. – С.9-10.
[viii]Соболевская Т.В. История Ялтинского градоначальства 1914-1917 гг. По документам Госархива Республики Крым // Крымский архив, 2016, № 1 (20) – С.105.
[ix] Там же. – С.111.
[x]Розанова-Свердловская Л.Г. Ялта в Первую мировую (1914-1916). – Симферополь: Н.Орiанда, 2019. – С.16.
[xi]Соболевская Т.В. Указ. соч. – С.111-112.
[xii] Там же. – С.111.
[xiii] Прокопова Л.И. Эдуард Ренгер – последний садовник последних владельцев Ливадии // Романовы и Крым. Материалы научных конференций в Ливадийском дворце-музее 2009-2010 гг.: Сб. науч. ст. / Под ред. Л.Ю. Вертеповой и Л.И. Прокоповой. – Симферополь: Антиква, 2010. - С.191.
[xiv] Соболевская Т.В. Указ. соч. – С.112.
[xv]ЯкорьРозанова-Свердловская Л.Г. Указ соч. - С.34-35
[xvi] Там же. – С.26.
[xvii] Там же. – С.30.
[xviii] Там же. – С.48-53.
[xix]Королев В.И. Крым революционный. Политические партии и власть. – Симферополь: ООО «Антиква», 2020. – С.155.
[xx]Пученков А.С., Калиновский В.В. Духовный форпост России: православное духовенство Крыма в 1914-1920 годах / науч. ред. Н.Н. Смирнов. СПб.: Владимир Даль, 2020. - С.83.
[xxi] Там же. – С.84.
[xxii] Там же.
[xxiii]Аксенов В.А. Слухи, образы, эмоции. Массовые настроения россиян в годы войны и революции (1914-1918). — М.: Новое литературное обозрение, 2020. – С.964.
[xxiv]Пученков А.С., Калиновский В.В. Указ. соч. –С.127.
[xxv] Там же. – С.90.
[xxvi] Там же. – С.91-92.
[xxvii] Там же. – С.92.
[xxviii]Соболевская Т.В. Указ. соч. – С.112.
[xxix]Розанова-Свердловская Л.Г. Указ. соч. – С.56.
[xxx]Зарубин А.Г., Зарубин В.Г. Без победителей. Из истории Гражданской войны в Крыму. – 2-е изд., испр. и доп. – Симферополь: АнтиквА, 2008. – С.46.
[xxxi]Пученков А.С., Калиновский В.В. Указ. соч. – С.98.
[xxxii]Соболевская Т.В. Указ. соч. – С.112.
[xxxiii] Там же.
[xxxiv]Розанова-Свердловская Л.Г. Указ. соч. – С.41.
[xxxv] Там же. – С.40.
[xxxvi] Там же. – С.34.
[xxxvii]Пученков А.С., Калиновский В.В. Указ. соч. – С.101.
[xxxviii]Розанова-Свердловская Л.Г. Указ. соч. – С.61.
[xxxix] Там же. – С.61-62.
[xl] Там же. – С.62-63.
[xli] Там же. – С.67.
[xlii] Там же. – С.67-69.
[xliii] Там же. – С.69; 73.
[xliv]Розанова-Свердловская Л.Г. Указ. соч. – С.74.
[xlv] Карабанова М.В. Лазарет императрицы // URL: https://ruskline.ru/monitoring_smi/1999/05/01/lazaret_imperatricy/?ysclid=m2m5y8b85i653658509
[xlvi]Соболевская Т.В. Указ. соч. – С.112.
[xlvii] Карпова И.Д., Сухарева И.А. Благотворительная деятельность династии Романовых в становлении здравоохранения в Таврической губернии Российской империи // «Центр и периферия», № 3, 2019. – С.48.
[xlviii] Там же. – С.49.
[xlix] Вересова О.И. Комитет Великой княжны Татьяны Николаевны и его деятельность в Ялте // Романовы и Крым. Материалы научных конференций в Ливадийском дворце-музее 2009-2010 гг.: Сб. науч. ст. / Под ред. Л.Ю. Вертеповой и Л.И. Прокоповой. – Симферополь: Антиква, 2010. - С.214.
[l] Там же. – С.216.
[li] Там же. – С.218.
[lii] Там же. – С.219.
[liii] Там же.
[liv] Там же. – С.220.
[lv]ЯкорьРозанова-Свердловская Л.Г. Указ. соч. – С.116.
[lvi] Мальгин А. В. Русская Ривьера — Симферополь: Сонат, 2016. – С.328.
[lvii] Там же.
[lviii] Розанова-Свердловская Л.Г. Указ. соч. – С.116..
[lix] Коломийцева В.А. Финансовые бури Гражданской войны в Крыму. Хроники исторических событий (1917-1922 гг.). – Симферополь: Н. Орiанда, 2022. – С.60.
[lx] Там же. – С.61.
[lxi] Розанова-Свердловская Л.Г. Указ. соч. – С.120-121.
[lxii] Там же. – С. 112-114.
[lxiii] Там же. – С.103.
[lxiv] Там же.
[lxv] Прохоров Д.А. Крым в годы Первой мировой войны // Российская империя и Крым / под ред. Д. В. Конкина, Н. И. Храпунова. – Симферополь: Издательский дом КФУ, 2020.- С.353-354.
[lxvi] Королев В.И. Указ. соч. – С.159.
| 
