Саврасов, Куинджи, Шишкин, Левитан… Мастера русского пейзажа, имена которых знакомы почти каждому, и работы которых, хотя бы одну-две, самым известным, вспомнит всякий не вовсе невежественный человек. Особенно известен и почитаем Левитан, некоронованный король русской пейзажной живописи… А, вот, сам Исаак Ильич восхищался картинами своего современника, которого ставил на первое место среди пейзажистов.
Николай Никанорович Дубовской. Многие ли слышали это имя? А в начале столетия был он одним из самых знаменитых художников, академик, педагог, один из руководителей Товарищества передвижников, к которому в силу молодости примкнул несколькими годами позже его основания, лауреат золотых и серебряных наград за участие в художественных международных выставках в Париже, Мюнхене и Риме. В конце 19-го века, в эпоху русского ренессанса, за его полотна боролись два главных ценителя и коллекционера – Третьяков и Государь Александр Третий.
Ныне нет ни музея Дубовского, ни собрания картин его, распыленных по провинциальным галереям. Даже те картины, что были заботливо собраны Третьяковым, в нарушение воли последнего, умудрились передать в иные музеи, и лишь часть из них осталась «дома».
Почему так распорядилась судьба? Ведь Николай Никанорович не был ни вельможей, ни политиком, за что могла бы мстить ему большевистская власть… Всю жизнь он служил единому искусству, причем самому чуждому общественных страстей, он был истинным лириком в живописи. Как, впрочем, и Левитан. Правда, вовсе разны были их пути. Дубовской прожил не слишком долгую (менее 60 лет) жизнь, скончавшись в 1918 г., когда канул в бездну его мир, его страна, его искусство – божественное и чистое… Но жизнь эта была счастливой, мирной и гармоничной. Он был счастлив и в творчестве, и в семье, женившись на художнице Терской, ставшей ему верной сподвижницей, понимающим другом до последнего дня. Может, ещё и от того, так позабылось имя этого живописца – о людях счастливых и гармоничных писать ведь особенно нечего…
Николай Никанорович был потомственным казаком и родился в Новочеркасске. Изначально отроку была определена военная стезя, и он успешно окончил Владимирскую Киевскую военную гимназию. Однако, с детских лет мальчик питал страсть к рисованию, умело копируя журнальные иллюстрации и беря уроки у дяди - художника А. В. Пышкина. В гимназии же кадет Дубовской столь ревностно занимался рисованием, что даже поднимался для этого за два часа до подъема. Видя такое рвение и явный талант, директор рекомендовал отцу отослать юного художника учиться живописи.
В 17 лет Дубовской поступил в Императорскую Академию художеств, получил за 4 годы учеба 4 серебряных медали и мог бы получить золотую, но… как прежде него передвижники не захотел писать дипломную картину на заданную тему, желая выбрать таковую самому. Этот демарш стоил ему не только медали, но и стажировки заграницей. Однако, Николай Никанорович был уже достаточно мастеровитым художником, чтобы, покинув академию, жить своим ремеслом. Он жадно писал пейзажи, получая поддержку Общества поощрения художеств, и в 1884 г. дебютировал на выставке «передвижников» в 1884 г., удостоившись высокой похвалы критика Стасова и внимания Третьякова. Среди самых отмечаемых на выставке картин стало полотно дебютанта «Зима», отличающееся необычайной свежестью красок.
Эта свежесть в целом характерна для работ Дубовского. Его картины словно насыщены воздухом, напоены светом, а избираемые тона при всей натуральности, не терпящей крикливой экзотики, обладают каким-то волшебным, неземным сиянием. Все это делает пейзажи художника совершенно живыми, настолько, что ими хочется не просто любоваться, но перешагнуть раму и уйти в эту дивную красоту Божия мира, пуститься странствовать в дальние дали, по просторам, границ не имеющим, уплыть по Волге или Ладоге, или морю Белому…
Высоко оценив талант коллеги, И.Е. Репин пригласил его пожить у себя на даче, и многие работы Николая Никаноровича были написаны там.
Служа искусству, которое он считал мостом между человеком и природой, Дубовской искренне соболезновал людям, искусства не понимавшим, считая их искалеченными. Говоря о задачах искусства, художник отмечал: «В искусстве много сторон, и чисто красочные разрешения нам тоже нужны, но что дороже: внешний лоск, который завтра же будет побит ещё более нарядной живописью, или внутреннее, духовное содержание вещи, которое навсегда останется ценным. Форма есть средство для воплощения идеи, а не главная цель».
В 1890 г. на очередной выставке разгорелась «битва» за картину «Притихло». В итоге она досталась Александру Третьему и Русскому музею. А Третьяков, недолго думая, заказал себе копию.
Дубовской много путешествовал по России и Европе. В своих работах он соединял лучшие традиции Академии и передвижников. Вскоре те и другие были «примерены» - Императором. В 1893 г. Александр Третий провел реформу Академии художеств, поставив задачу: «переменить всё… передвижников позвать». Царь утвердил новый и изменил преподавательский состав. Академия была разделена на собственно Академию художеств (ИАХ) и Высшее художественное училище живописи, скульптуры и архитектуры (ВХУ). В обсуждении реформы принимали участие передвижники, многие из которых, следуя пожеланию Самодержца «прекратить раздвоение между художниками», вошли в академический профессорский состав и получили персональные мастерские.
Не обошел этот процесс и Дубовского. Он регулярно избирался в различные комитеты и комиссии, действовавшие в Академии художеств, стал профессором пейзажного класса Высшего художественного училища, много преподавал, стремясь привить вкус своим ученика к точному изображению натуры.
В 1911 г. на Всемирной выставке в Риме событием стала картина «Родина», о которой И.Е. Репин отозвался так: «Это лучший пейзаж всей выставки всемирной, римской... Вас, Николай Никанорович, я особенно поздравляю: ещё никогда Вы не были так великолепны и могущественны — оригинальная, живая и красивейшая картина!!!»
Будучи лириком в живописи, Николай Никанорович весьма интересовался наукой. Его близкими друзьями были И.П. Павлов и Д.И. Менделеев. Художник нередко гостил у них с семьей, и они также приезжали к нему с женами и детьми. «Мы, художники, не можем охватить всех человеческих знаний, даже изучить одну отрасль науки в полном объёме, у нас для этого не хватит ни времени, ни сил, но мы должны понимать сущность всякого явления, чтобы не быть оторванными от жизни, чтобы понимать и уметь передавать эту жизнь. И если не учёность, то всестороннее развитие необходимо для художника, как и самоусовершенствование, выполнение требований морали», - говорил Дубовской.
Слом русской жизни 1917 г. сломал и художника-лирика. «Возможно, что по изменившимся условиям не будет уже существовать наше Товарищество, оно распылится, но его идея возродится в огромной массе художников, молодых и сильных, - писал он, до последнего радевшего о вверенному его попечению Товариществе передвижников. - И заметьте: нас будут некоторые поносить всячески, с пренебрежением произносить наше имя, но, не замечая того, в новых формах, в новом реализме будут проповедовать то, что составляло честную сущность передвижничества: его жизненную правду и служение народу. Разве мы своим искусством не раскрепощали людское чувство, не вели к свободе духа и завоеванию человеческих прав? Без этого искусство наше было бы праздной забавой и им не стоило бы заниматься».
Так все и будет… Рвавшиеся сбрасывать с борта современности все прежнее искусство, получили возможность осуществлять эту мечту варвара, рушить и охамлять созданное веками. Но Дубовской уже не увидел этого. Он умер 28 февраля 1918 года в Петрограде в возрасте 58 лет от сердечного приступа. В последний путь провожал друга И.П. Павлов, сказавший поминальное слово над его могилой. Похоронили великого русского художника на Смоленском кладбище.
Сегодня его имя вспоминают единицы, его картины в небрежении разбросаны по разным музеям, но сила искусства и теперь берет свое. 11 лет назад поздняя работа Дубовского «Благовест» 1916 г. была продана на торгах лондонского аукционного дома MacDougall’s за рекордную сумму — 777000 фунтов стерлингов, вдвое превысив исходную стоимость лота.
Русская Стратегия |
