ЗАКАЗАТЬ КНИГУ МОЖНО НА ОЗОНЕ

или в нашей ВК-Лавке:

https://vk.com/market-128219689

«Ты холоден не был, но всё же и не был горяч. Тебя не возвысил смертельным свинцом ни солдат, ни палач. Ты мертвенной бледностью лика меня не дурачь, Мне ближе лишь тот, кто навеки безгласен, незряч, Кто тащит свой крест через пламя невзгод, через град неудач, Тебе не дано прикоснуться к нему и поэтому – плачь».

Уилфред Оуэн

Военный министр России генерал-от-кавалерии Владимир Александрович Сухомлинов страдал одной неизлечимой хронической болезнью. Владимир Александрович был неисправимым, непреодолимым оптимистом, склонным видеть окружающую его действительность исключительно в густом розовом свете. Сухомлинов, как и военные министры других стран, готовился и готовил страну к краткосрочной войне, но когда все сроки, назначенные в министерских кабинетах, уже прошли, и в Германии и Франции, в Австро-Венгрии и в Англии осознали, что война будет очень долгой, непредсказуемо долгой и начали готовиться к уже совсем другой войне, генерал Сухомлинов всё ещё пребывал в убеждении, что она вот-вот победоносно закончится. По мнению генерального штаба генерал-лейтенанта Николая Николаевича Головина легкомыслие Сухомлинова сочеталось с невежественностью, поэтому он был похож на человека, который гуляя около пропасти, не видит её. И всё же при всех очевидных недостатках военного министра России, было бы неправильным обвинять его одного в тех тяжелейших испытаниях, которые Русская Императорская Армия доблестно и немалой кровью преодолела весной и летом 1915 года. По глубокому замечанию умнейшего русского историка Сергея Петровича Мельгунова, «причины военных неудач были сложнее, нежели злая воля отдельных людей». Конечно, прежде всего будем помнить, с каким мощным, искушённым, хорошо подготовленным и снаряжённым противником, готовым применить самые жестокие методы войны на фронте и безудержную не знающую границ антироссийскую пропаганду в тылу пришлось сражаться Императорской России в 1915 году…

По образному определению генерала Головина со вступлением Турции в войну, Россия стала похожа на дом с заколоченными окнами и дверями, в который можно было проникать только через трубу. Поэтому самым жизненно важным фронтом становился для нас турецкий. Но, к сожалению, ни в Ставке Верховного командования, ни в военном министерстве, ни в министерстве иностранных дел этого не понимали. Громкие лозунги прошлых веков «На Берлин» и «На Вену» затмевали взор и парализовывали разум. «России надлежало форсировать почти что беззащитный Босфор, - писал в «Истории русской армии» Антон Керсновский, - и овладеть Константинополем. Для осуществления двухвековой мечты, ставшей в мировую войну и государственной необходимостью, надо было только посадить войска на корабли. Превосходство наше на Чёрном море к весне 1915 года стало подавляющим». Но Ставка и военное министерство России относилась к этой насущной идее с полным равнодушием. Один лишь Государь Николай Александрович настаивал на глубокой необходимости для Отечества нашего этой спасительной операции. По требованию Государя весной в конце марта-начале апреля в портах Чёрного моря сосредоточился 5-й Кавказский корпус, в операцию на Босфоре планировалось подключить и 2-й армейский корпус. Руководить операцией должен был генерал Никитин. Но события так называемого Горлицкого прорыва надолго отодвинули десантную Босфорскую операцию…

Ранним утром 19 апреля на реке Дунайце и у Горлицы загрохотали более тысячи германских и австрийских орудий. Занимавшая рубежи обороны 3-я русская армия генерала Радко-Дмитриева подверглась невиданной в истории войн бомбардировке. Затем в атаку пошли массы австрийской и немецкой пехоты на фронте в 35 километров. Русские окопы сравнялись с землёй. Но если бы 3-я армия не продержалась несколько дней против этого чудовищного удара, - весь русский Юго-Западный фронт был бы разгромлен. Резервный 3-й Кавказский корпус принял на себя главный удар трёх немецких корпусов, которые устремились в прорыв, понёс тяжелые потери, но выиграл у противника целый день на необходимый отвод войск 3-й армии. 48-я дивизия генерала Корнилова была уже окружена, в двухдневных боях она сумела прорваться и отступить, вынести все свои знамёна, но тяжело раненный Корнилов попал в плен.

Критическим днём наступления германо-австрийских войск в Западной Галиции было 4 мая. Овладев первой линией русских укреплений, таран генерала Макензена остановился из-за яростного сопротивления и нежелания отступать 3-й русской армии. Это решение – отступить и оторваться от наседающего противника - должен был принять Верховный Главнокомандующий в Ставке в Барановичах, но великий князь Николай Николаевич его своевременно не принял. Макензен, правда, вынужден был вводить в бой против 3-й армии свои резервные части. При условии подавляющего превосходства германцев в артиллерии, русские армии вынуждены были начать отход из Галиции. Существенной ошибкой высшего русского командования было запрещение своим войскам отступать с целью выигрыша времени и создания новых оборонительных рубежей. Вплоть до 10 мая главнокомандующий Юго-Западным фронтом ставил задачу 8-й армии генерала Брусилова удерживать район Перемышля, а 3-й армии Радко-Дмитриева – оборонять свои позиции в Карпатах. Несколько русских контрударов при артиллерийском снарядном голоде принесли только ненужные большие потери, а последующее отступление проходило уже при тесном соприкосновении с противником. Макензен, имея значительное превосходство в людях и в артиллерии, бульдожьей хваткой вцепился в отходящие русские армии. Не удалось закрепиться и на рубеже реки Сан – 17 мая германцы вместе с противником переправились через реку. Генерал Антон Иванович Деникин, бывший тогда начальником 4-й стрелковой дивизии, вспоминал: «Весна 1915 года останется у меня навсегда в памяти. Великая трагедия Русской Императорской Армии – отступление из Галиции. Ни патронов, ни снарядов. Изо дня в день кровавые бои, изо в дня в день тяжкие переходы, бесконечная усталость – физическая и моральная; то робкие надежды, то беспросветная жуть…»

Надо сказать, что в беспорядке русского отступления весной и летом 1915 года, потребовавшего невероятного мужества, стойкости и самопожертвования в войсках, во многом был виноват Верховный Главнокомандующий и Ставка в Могилёве. В дни Горлицкого прорыва в Ставке по приказу великого князя Николая Николаевича планируется для 9-й армии генерала Лечицкого бесперспективное наступление в Буковине, и в этом же приказе запрещается отступать самочинно за реку Сан, чтобы занять удобный для обороны рубеж. В итоге русские войска вынужденно уходят за Сан, переправляясь вместе с наступающим противником, в один и тот же день! И район реки Сан оказался не рубежом для обороны, а встречным сражением, где все преимущества имеет противник…

9 мая французский главнокомандующий генерал Жоффр предписал командовавшему северным участком Западного фронта генералу Фошу перейти в энергичное наступление для облегчения русского фронта. Фош выполнил приказ своего главнокомандующего. Так называемое наступление при Лоретто обошлось французской армии почти в 200.000 человек ранеными и убитыми, но по-прежнему «на Западном фронте было без перемен»… И по-прежнему самые ударные дивизии германской армии прибывали на восток с Западного фронта.

На Северо-Западном фронте германский главнокомандующий генерал Гинденбург планировал широкомасштабную операцию по сокрушению русских войск и взятию Риги. С Гинденбургом не соглашался начальник Генерального Штаба фон Фалькенхайн, полагавший, что для столь широких операций сил у Германии на Востоке не хватит. Упорный Фон Гинденбург стоял на своём, и 7 мая комбинированным ударом с моря и с суши конницей немцы захватили порт Либава, которая была сдана вопреки мнению только что вступившего в командование русским Северо-Западным фронтом генерала Алексеева. Чтобы остановить германцев, Алексеев вновь образовал 5-ю армию, во главе которой поставил хорошо зарекомендовавшего себя генерала Плеве. 5-я армия уверенно отразила атаки от балтийского побережья на район Риги, и на этом участке фронта началась позиционная война.

3 июня 1915 года в замке Плёс на знаменитом озере состоялось имперское военное совещание с участием кайзера Вильгельма Второго, начальника полевого Генерального Штаба Эриха фон Фалькенхайна и главнокомандующего на Востоке генерал-фельдмаршала Пауля фон Гинденбурга со своим неразлучным начальником штаба Эрихом Людендорфом. Германии надо было решить постоянно стоявшую перед ней проблему и ответить на главный вопрос: какой же из двух театров военных действий для неё имеет главенствующее значение? Восточный фронт, где к этом времени определился успех, или Западный, где продолжаются кровопролитные бои, не приносящие заметных успехов? Гинденбург и Людендорф настаивали на развитии наступательной операции на Востоке, но фон Фалькенхайн решительно возражал, утверждая, что судьба Великой войны решается и будет решена на Западе. Но то, что происходило в начале лета на востоке – русская армия отступала – вселяла в германских стратегов большую дозу оптимизма и открывало перед ними возможности вернуться к предпочитаемой ими маневренной войне. Поэтому предложения Гинденбурга и Людендорфа получили некоторые преимущества. Эти военачальники предложили использовать все благоприятные возможности для того, чтобы перерезать железнодорожное сообщение между Вильно и Петроградом, окружить в районе Ковно русские войска Северо-Западного фронта, а затем сделать резкий поворот на юг, взять в мешок Юго-Западный русский фронт и уничтожить его между Припятью и Брест-Литовском… После этого русский фронт фактически прекратил бы своё существование. Россия лишилась бы армии и артиллерии и вынуждена была бы пойти на заключение сепаратного мира, следствием которого была бы передача всей Прибалтике и всей западной Белоруссии, возможно и правобережной Малороссии победителям, не считая претензий турецкого союзника Германии на Кавказском театре военных действий. Собственно говоря, предполагалось то, что потом и осуществили в 1918 году на практике большевики-ленинцы. Но в 1915 году это были всего лишь беспочвенные мечты тевтонов…

В начале мая Италия «окончательно договорилась», союзники ублажили её щедрыми обещаниями приобретений в австрийском Тироле и на Балканах, а также займами на развитие итальянской военной промышленности. Антанта вправе была ожидать победоносного итальянского наступления на границах с Австро-Венгрией. На севере в итальянской Ломбардии была сосредоточена большая часть миллионной итальянской армии, вооружение её было устаревшим, особенно допотопной была итальянская артиллерия. Сильной стороной итальянского королевства был военно-морской флот, в составе которого насчитывалось 14 линейных кораблей и 15 крейсеров, правда, по обученности личного состава флот Италии уступал не только британскому, но и австро-венгерскому флоту…

Интересно было бы подсчитать, какую часть умственных, физических и материальных сил человечество употребило во всемирной истории на истребление себе подобных, создавая одно за другим так называемое оружие массового поражения? Первая мировая война положила начало химическим атакам, убивая в течение одной газобаллонной атаки тысячи солдат и офицеров; и атакам подводных лодок, когда одной торпеды стало достаточно, чтобы отправить на дно вместе с кораблём – одним ударом, не разбирая, воинов и пассажиров, людей причастных и непричастных к боевым действиям. Впереди уже в этой большой войне будут бомбардировки с воздуха и без разбора целей… Представим себе, что все эти усилия человек употребил бы на медицину, мирную науку и культуру! А с другой стороны, что было бы с нашей историей? Ведь история планеты – это военная история, в которой так называемые «годы мира» - это время подготовки к будущей войне…

7 мая в 14 часов 10 минут в Ирландском море, неподалёку от английского берега в борт океанского лайнера «Лузитания», вышедшего в рейс из американского Нью-Йорка, ударила торпеда, выпущенная с германской подводной лодки У-20, которой командовал капитан-лейтенант Вальтер Швигер. На борту лайнера прогремело два взрыва (о происхождении второго из них историки спорят до сих пор), и через 20 минут пассажирский лайнер затонул. Погибли 1198 человек, в том числе 124 американца, что резко обострило отношения между США и Германией. Немцы утверждали, что на «Лузитании» были взрывчатые вещества и винтовки, союзники это опровергали, но сути дела это не меняло – погибли мирные пассажиры, среди них женщины и дети. «Лузитания» стала символом нового 20 века, у которого в дальнейшем подобная безжалостная символика станет доминирующей. В этот день вездесущий американец «полковник» Хауз был в Букингэмском дворце у английского короля Георга Пятого. «Странно сказать, - записывает вечером 7 мая в дневнике Хауз, - мы заговорили о том, что немцы могут потопить какой-нибудь океанский пароход… Король заметил: «А вдруг они потопят «Лузитанию» с американскими пассажирами на борту…» Через несколько часов «Лузитанию» потопили. В Букингемском дворце беседовали два пророка и провидца. Оба уже стремились к одному – к участию Соединённых Штатов Америки в большой войне, нужны были поводы. Бедная «Лузитания» и её погибшие пассажиры стали одним из поводов. Обычно такие лайнеры при подходах к порту назначения сопровождают военные корабли. «Лузитанию» не сопровождали. И она стала «поводом». На второй день после этой трагедии Хауз пишет президенту Вильсону: «Америка подошла к распутью, когда она должна определить, стоит ли она за цивилизованные или нецивилизованные методы войны. Мы больше не можем оставаться нейтральными наблюдателями. От наших действий при настоящем кризисе будет зависеть, какую роль мы будем играть при заключении мира и насколько мы сможем повлиять на то, чтобы благо человечества было обеспечено на долгие времена. Мы – в центре внимания. Сейчас человечество определяет наше место в среде народов». Такие же радетели всего человечества в это же время торговались в Швейцарии, стремясь подороже продать Россию…

2-я русская армия, которой весной 1915 года командовал генерал-от-инфантерии Владимир Васильевич Смирнов, обороняла Варшавское направление. В декабре 14-го года эта армия сумела остановить и нанести здесь поражение 9-й германской армии генерала Макензена. Болимовский сектор у села Воли Шидловской представлял из себя идеальный           район фронта для применения немцами отравляющих газов. В расположении русских войск, кроме небольших молодых рощиц, не было густых лесов. Газ в этом районе мог распространяться на большую глубину… Болимовский сектор обороняли 14-я сибирская стрелковая дивизия генерала Довбор-Мусницкого и 55-я пехотная дивизия генерала Захарова. У немцев на этом участке фронта находились части 3-го и 25-го резервных корпусов. Германцы скрытно с 17 по 21 мая установили в передовых окопах на протяжении 12 километров газовые баллоны, по 110-120 баллонов, наполненных сжиженным хлором, - всего 12 тысяч газобаллонов. Затем началось ожидание благоприятных метеорологических условий. Среди немецких солдат известно немало протестующих высказываний против применения этого варварского оружия, офицерам пришлось заняться пропагандой, они убеждали солдат, что огонь с русской стороны будет полностью парализован газами, что этот газ не смертелен, а вызывает только временную потерю сознания… Во второй половине мая три германских солдата-перебежчика сообщили русским о подготовке газовой атаки, но эти сведения не были во время доведены до передовой линии войск. Хотя необходимо сказать, что командование 6-го Сибирского корпуса и 55-й пехотной дивизии после немецкой химической атаки у Ипра на Западном фронте позаботились заказать для своих солдат и офицеров противогазы. И эти противогазы должны были прибыть на фронт со дня на день. Но не прибыли. Не успели…

23 мая состоялось долгожданное вступление в войну королевской Италии. Итальянцы объявили войну только Австро-Венгрии, надеясь продолжить с Германией и Турцией обычные дипломатические отношения и даже торговлю. Италия, чья граница с Австрией проходила в основном в горах, наступать могла только на флангах. Основная масса итальянских войск сосредоточилась на правом фланге, где на реке Изонцо началось упорное продолжительное сражение. Сначала итальянским войскам сопутствовал незначительный успех, они форсировали реку, но были остановлены, затем война в долинах Изонцо приобрела позиционный характер. Своим первым наступлением Италия оказала небольшую помощь России, австрийцы сразу сняли с Восточного фронта две дивизии, а летом ещё семь дивизий. Но уже очень скоро Италия вынуждена будет взывать к России, которой ещё не раз придётся спасать итальянцев от полного разгрома…

В 1915 году в России были проведены испытания опытного образца русского танка, вездехода, который был сконструирован в результате творческой деятельности целого ряда талантливых русских изобретателей. По своим тактико-техническим характеристикам он должен был превосходить английские танки, использованные впервые на Сомме. Но из-за ограниченности технического потенциала танк этот в серию запущен не был и на вооружение Русской армии не поступил.

В начале лета наступление германо-австрийской группы армий генерала Макензена продолжалось. Русские 3-я и 8-я армии, с трудом сдерживая превосходящие силы противника, испытывая острейший недостаток пехотного и артиллерийского снаряжения, с боями отступали на восток. 3 июня 1915 года германцы заняли Перемышль. Затем Макензен вынужден был остановиться, чтобы наладить работу тыла и организовать снабжение своих войск боеприпасами. А в Генеральном германском Штабе разыгрывалась драма планирования. У генералов Фалькенхайна и Гинденбурга было диаметрально противоположное мнение по продолжению германского наступления на Востоке. Да, немцы могли выбирать, в том числе и потому, что Западный фронт в этот период не ставил для них острых проблем, и они могли обойтись там без резервов. Нельзя сказать, что союзники ничего не предпринимали, но для масштабной операции у них просто не было сил. Англо-французское командование 9 мая начало наступление в Артуа. Кроме больших потерь, это наступление не принесло никаких результатов, германский Западный фронт стоял прочно, и в мае-июне 1915 года немцы против союзников не задействовали никаких резервных войск. У хребта Вими французская армия пыталась разгромить противника вплоть до 18 июня, когда наступать уже было некем, а потери превысили 100.000 человек. Британская армия атаковала в те же дни у хребта Оберс Ридж. Английская газета «Таймс» 14 мая 1915 года негодовала от имени английского общества. Цитирую: «Английские солдаты бесцельно гибли под хребтом Оберс Ридж потому, что им не хватало снарядов». Вот как это выглядело в действительности: 9 мая 1915 года в пять часов утра началась артиллерийская подготовка британцев, удар наносился по передовым позициям германских войск, находившихся на горном хребте Оберс Ридж. Артиллерия работала 40 минут, а затем пехота 1-й британской дивизии генерал-майора Ричарда Хэйкинга из 1-го корпуса поднялась из траншей. Через несколько минут пулемётный огонь немцев скосил атакующих. Затем пошли в атаку солдаты Индийского корпуса, пробежать им удавалось не более 2-3 метров, и они падали мёртвыми. Германские пулемётные гнёзда не были подавлены артиллерией. В 7 часов 20 минут генерал Хэйкинг доложил обстановку: его дивизия уже потеряла более двух тысяч ранеными и убитыми. Командующий армией генерал Хейг приказал повторить наступление в полдень, но расстроенная 1-я дивизия смогла начать атаки только в 16.00, и снова неудачно, потери составили ещё более тысячи человек. На следующий день атаки у хребта Оберс Ридж продолжались без какого-либо успеха. 12 часов этих атак стоили 1-й армии Британского экспедиционного корпуса потери 458 офицеров и 11.161 нижних чинов. Эти бои назывались в штабах союзников «боями на изматывание», продолжались они в британском секторе Западного фронта до 27 мая и стоили чрезвычайно дорого – британские потери 16.648 человек, немецкие – около 5.000. Кто же кого изматывал? И не у британских ли генералов учился наш маршал Жуков и ему подобные советские военачальники? Ведь «изматывание» предполагает оборону, а никак не самоубийственные атаки. Британский военный историк Лиддел Гарт сформулировал такой постулат: «Посылать людей на верную смерть, когда вероятность успеха недопустимо мала - это преступление».

Стоит заметить, что английское общество и в 21 веке так и не смогло примириться с этой бессмысленной гибелью своих солдат. До сих пор инициируются судебные процессы – внуками и правнуками! - против генералов, ответственных за чудовищные английские потери более чем столетней давности…

В Восточной Турции продолжался геноцид армянского населения. По национальному признаку было убито около миллиона армян, примерно полумиллион армян был выселен в сирийские пустыни, где выжить было чрезвычайно тяжело. Никакие протесты мирового общественного мнения не смогли остановить турок. «Орущих камней государство – Армения…» (О. Мандельштам)

31 мая 1915 года на участке Восточного фронта у Воли Шидловской в 3 часа 20 минут утра после короткой артиллерийской подготовки германцы выпустили ядовитый хлор из 12 тысяч баллонов, и одновременно начали плотный пулемётный и ружейный огонь по русским окопам. Как и при первой немецкой газовой атаке на Западе, при появлении газового облака русские солдаты выказали больше удивления, чем тревоги и чувства опасности. Поначалу ядовитое облако приняли за обычную маскировку атаки, и в передовые окопы направили дополнительные группы войск. Ветер был сильным – и довольно быстро русские окопы оказались заполнены трупами и умирающими людьми. Общие потери русских от газобаллонной атаки германцев исчислялись в 9146 отравленных, из них умерли сразу 1183 человека. Около 4 часов утра, обстреливая русские позиции артиллерийскими химическими снарядами, германцы перешли в наступление. К 5 часам, несмотря на потери в 75% людского состава, атаки германцев были отбиты ружейным и пулемётным огнём. В 6 часов утра русское командование выдвинуло на угрожаемый участок два резервных батальона, и они помогли отбить очередные атаки немецких войск. Ещё через час в этом сражении страдания отравленных газом, но оставшихся в строю русских солдат достигли предела. Но и германские войска понесли большие потери и отошли на исходные позиции. Во второй половине этого дня 31 мая германские атаки при мощной артиллерийской поддержке продолжались вплоть до полуночи, но своевременным вводом в бой резервных частей русское командование сумело отстоять свои позиции. Непонятно, какие цели ставило себе германское командование, - разве только отравление газом как можно большего числа русских, потому что прорыва оперативного масштаба немцы добиться не сумели из-за явно недостаточного количества войск, как и при газовой атаке у бельгийского города Ипра. Очевидно, это были эксперименты с применением нового вида оружия. Первые немецкие газобаллонные атаки на Западе и на Востоке были встречены союзниками по Антанте с одинаковым легкомыслием и инертностью. За удивление и любопытство пришлось расплатиться жизнями тысяч англо-французских и русских солдат. Остаётся только добавить, что к вечеру 31 мая 1915 года в войска, оборонявшие русский Болимовский сектор, через двенадцать часов после начала германской газобаллонной атаки, из Москвы прибыли, заказанные командованием 2-й армии противогазы. Трагическая ирония судьбы…

В середине июня в Галиции 11-я немецкая армия после оперативной паузы вновь перешла в наступление. 8-я армия генерала Брусилова, уже сильно истощённая, не смогла удержать Львов и 23 июня в город вступили авангарды противника. Галиция вновь вернулась под управление австрийской короны, стремившейся в этой бывшей славянской провинции полностью уничтожить русское влияние и русские основы. Изменилась и общая конфигурация русских войск. Центр тяжести перешёл на Северо-Западный фронт генерала Алексеева, в его подчинение была переведена 3-я армия. Таким образом на Северо-Западном фронте сосредоточилось семь русских армий.

В германских штабах рассматривались два плана военных действий на востоке. Фалькенхайн предлагал после взятия Львова окружить русские войска между Вислой и Бугом, а своенравный Гинденбург считал, что необходимо наступать на Ковно. Третейским судьёй выступил кайзер Вильгельм, который поддержал замысел Фалькенхайна. Но русское командование разгадало план начальника германского Генерального Штаба. Генералу Алексееву было разрешено самостоятельно решать вопросы отвода войск из русской Польши.

Генерал-от-инфантерии Михаил Васильевич Алексеев, сын солдата–сверхсрочника, профессор Николаевской Академии Генштаба, принадлежал к числу лучших русских военачальников. Великую войну встретил в должности начальника штаба Юго-Западного фронта, предложил Ставке целый ряд стратегических идей, твёрдо руководил войсками. В марте 1915 года Алексеев назначен главнокомандующим Северо-Западным фронтом. При общем отходе русских войск под ударами превосходящего противника Михаил Алексеев умело, с наименьшими потерями, руководил отступлением, а затем и стабилизацией русско-германского фронта. Германцам не удалось разгромить или окружить ни одну русскую армию в эти тяжелейшие для России месяцы войны.

Летом 1915 года ряды русских дивизий на Восточном фронте сильно поредели. В русской армии насчитывалось около 900 тысяч чинов, это было в полтора раза меньше, чем численность армии мирного времени. Русское общество было глубоко травмировано создавшимся положением и в панике бросилось искать виновных. На самом деле нижняя точка России оказалась пройдена. Катастрофы не произошло, несмотря на все трудности и отступление русских фронтов. Действительно, противнику удалось почти на 300 вёрст продвинуться вглубь России, однако ни в одном месте эта линия фронта прорвана не была. Несмотря на все тактические успехи, Гинденбургу и Людендорфу, незаурядным германским полководцам, не удалось окружить и уничтожить ни одной русской армии. Русская армия сохранила основу своего состава, и в эту основу могло быть влито новое пополнение. Пространством пожертвовали ради сохранения живой силы. Таким образом главный стратегический план Гинденбурга окружить и уничтожить летом 1915 года русские армии, а затем вынудить Россию заключить сепаратный мир, полностью ликвидировав Восточный фронт, потерпел крах. Восточный фронт устоял и готовился к продолжению борьбы.

Дарданелльская операция союзников постепенно превращалась в трагедию. В начале мая турецкое командование решило предпринять мощное наступление с целью разгрома англо-французских войск. Ожесточённые бои в Галлиполи нанесли противникам большой урон, десантные войска союзников едва не были сброшены в море. Несмотря на громадную объединённую эскадру, флоту союзников огнём с моря никак не удавалось подавить артиллерийские батареи и форты турок. Флот начал нести и весомые потери от действий подводных лодок. 25 мая был потоплен британский линкор «Триумф», в этот же день ушёл на дно адмиральский корабль «Мажестик». Англо-французский флот вынужден был уйти в Эгейское море и лишь эпизодически поддерживать оставшийся на берегу десант, который к концу мая 1915 года уже потерял более 50.000 человек. Дарданелльская операция союзников начала всё более и более походить на авантюру, затеянную с целью опередить Россию с захватом Константинополя и проливов… В английском парламенте обеспокоились положением дел на плацдарме в Галлиполи и создали специальную комиссию по расследованию. Английский министр финансов Ллойд Джордж, выступая на митинге в Бристоле, говорил о единстве нации: «Не должно быть в настоящее время никаких партийных перегородок и деления. Сейчас не время говорить об убеждениях, разделяющих нас. У всех нас одно общее убеждение – убеждение в том, что наша страна права, что будучи правой она должна победить. И мы всеми силами будем стараться победу эту обеспечить». Патриотические настроения, которые охватили все слои английского общества, ещё не пошли на убыль, хотя материальное положение многих жителей британских островов стало неудержимо ухудшаться. Уже осенью 1914 года цены на продовольствие, на промышленные товары, в том числе на товары первой необходимости резко взлетели вверх. Доходы же большой части англичан остались на прежнем довоенном уровне. Но до поры, до времени дело до протестов и забастовок не доходило. Перелом в настроениях произошёл в феврале 1915 года, когда в Шотландии в Глазго произошла крупная забастовка. Правительство вынуждено было законодательным путём запретить забастовки на тех предприятиях, которые были заняты выпуском военной продукции. Но ситуацию это не изменило. Летом 1915 года в Южном Уэллсе произошла крупная забастовка шахтёров. После неё правительство начало повышать зарплаты британским рабочим. Актуальной проблемой британских рабочих было тогда пьянство среди них. Актуальной настолько, что военный министр лорд Китченер выступал со специальным заявлением об этом британском пороке в стенах палаты лордов.

А в России в начале лета кипела бурная политическая жизнь. Самого разного цвета партии и союзы упражнялись в критике правительства и, как на ярмарке, наперебой предлагали во власть себя. Распускались чудовищные слухи о положении в стране и о правящей династии. Преувеличивались неудачи армии. Если общественное сознание союзников и противников России в войне стремились к сплочению народа, общества, государства и армии, то в России накапливалась критическая масса нигилизма и готовилась бездонная пропасть, упав в которую Отечество наше вынуждено будет потратить целое столетие на то, чтобы из этой ямы выбраться… 8 и 9 мая 1915 года в Петрограде состоялась конференция кадетской (конституционно-демократической) партии. Основной пафос Милюкова и его со-товарищей состоял в критике действий правительства и армии. Стратегическое отступление Русской Императорской Армии в сражениях с превосходящими силами германских и австро-венгерских войск оценивалось кадетами явно с политическим подтекстом как непоправимая катастрофа. Когда сегодня читаешь стенограмму этой кадетской конференции, то прежде всего удивляет бестактное стремление к захвату власти и наивное убеждение, что они, кадеты, смогут в кратчайшие сроки привести Россию в светлое будущее. Эти самоуверенные бездельники объявили себя основой будущей России. Кадет Николай Некрасов (он же один из руководителей масонской ложи Верховный Совет Великого Востока Народов России) потребовал, чтобы «страна узнала, на какой край пропасти привело её правительство». Кадеты готовы были заняться охотой за ведьмами в России вместо работы для нужд армии и победы. Большинство участников этой конференции были тайными масонами и исповедовали принцип, «чем хуже, тем лучше». До края, как утверждали кадеты, было ещё далеко. На краю Россия окажется в тот период, когда к пропасти её как раз и подведут кадеты, оказавшиеся, к несчастью для Отечества, у руля реальной власти. И нескольких месяцев им хватит для полного развала недавно ещё могучего государства…

ХРОНИКА СОБЫТИЙ

*7 мая 1915 скончался командующий Императорским Балтийским флотом вице-адмирал Николай Оттович фон Эссен. Это был выдающийся русский флотоводец и большая потеря императорских вооружённых сил. На его место был назначен вице-адмирал Василий Канин.

*28 мая вступил в строй Черноморского флота линкор «Императрица Мария». Совместно с крейсером «Кагул» новый линкор образовал 1-ю тактическую маневренную группу, которая превосходила по своей мощи германские «Гебен» и «Бреслау».

*29 мая Петроградская и Московская городские думы приняли на своих заседаниях резолюции, требовавшие допущения представителей «общественности» к организации обороны и скорейшего созыва Государственной Думы. Координацию совместных выступлений организовывали масоны.

*1 июня германские дирижабли совершили первый массированный налёт для бомбардировки Лондона.

*Английская подводная лодка Е-9 5 июня на Балтике потопила грузовой пароход –германское судно «Дора Гуго-Стиннес».

*14 июня в восточной части Эгейского моря с британского гидроавианосца «Бен-Май-Шри» лейтенант Артур Лонгмор взлетел на гидросамолёте, несущем торпеду и успешно сбросил её. После этого опытного полёта был создан первый гидросамолёт-торпедоносец «Шорт-184».

*К концу июня 1915 года общие потери Русской Императорской Армии составили почти полмиллиона солдат и офицеров.

*25 июня с поста военного министра был уволен генерал Сухомлинов. Руководителем военного ведомства России назначен генерал Алексей Андреевич Поливанов. Возобновившая свою работу Государственная Дума 345-ю голосами из 375 предложила предать суду бывшего военного министра.

Дальнейшая судьба бывшего военного министра развивалась по извилистой и драматической спирали. В марте 1916 года Сухомлинов был отправлен в отставку с правом ношения мундира и пенсией, при этом продолжалось расследование так называемого «Дела Сухомлинова», которым занималась специальная следственная комиссия, сформированная в Думе. И вскоре по итогам работы этой комиссии Сухомлинов был арестован и отдан под суд. Его обвиняли в превышении власти, в служебных подлогах и что самое главное – в государственной измене. Обвинение не сумело собрать достаточных улик. Обвинение в шпионаже и государственной измене не было доказано – понятно, что оно было измышлено врагами Империи: Сухомлинов был просто легкомысленным чиновником… После февральского переворота в самые первые дни «свобод» он был снова арестован, началось следствие. Опять фигурировали обвинения в государственной измене и шпионаже в пользу Германии. Но и вторично враги бывшего военного министра ничего не смогли найти и доказать. При всем желании новой власти государственной измены бывшего военного министра найти не удалось, конечно, метили при этом в бывшего Императора и Его Семью. Осталось обвинение в преступных упущениях по службе в процессе подготовки армии к Великой войне. Сухомлинов по итогам суда был приговорён к бессрочной каторге, которая вскоре была заменена тюремным заключением. Первого мая 1918 года уже при советской власти он был амнистирован как человек, достигший 70-летнего возраста. Владимир Александрович решил больше не искушать судьбу и немедленно после освобождения эмигрировал в Финляндию, откуда вскоре перебрался в Германию, где и написал довольно содержательные воспоминания…

В Москве с 8 по 11 июня проходил съезд российской промышленности и торговли. После острой дискуссии была принята резолюция, в которой русские промышленники призывались к единой и дружной работе для нужд армии и всяческой поддержки военных усилий. В 73-х городах России были образованы местные военно-промышленные комитеты для перевода по возможности фабрик и заводов на военные рельсы и учреждения новых производств. 20 июня Государь Император подписал Указ «Об особых совещаниях для обсуждения и объединения мероприятий по обороне Государства». Уже в ближайшее время – к осени 1915 года – все эти усилия помогут Императорской Армии восстановить стабильность на фронтах.

Лето 1915 года было очень похоже на лето года 1812-го. Армия отступала, враг имел превосходство в силах. Отдавая западные губернии, Русская Императорская Армия умело вела стратегическую оборону, не позволяя противнику ни окружить, ни разгромить себя. Сохраняя не территорию, а армию Россия могла по-прежнему надеяться на конечную победу во Второй Отечественной войне. Но в самой России, к несчастью для будущего нашего, шли процессы не линейные, многосложные. Партийные люди уже выделились из общей среды – со своими отдельными взглядами, узкими интересами и целями. Значительная часть политиков раскачивалась между полюсами – желанием прежде всего навредить монархии, в том числе и ценой создания трудностей в дни мировой войны, и внешней демонстрацией патриотизма перед лицом сильного и коварного врага. Российское общество не сознавало, на краю какой пропасти оно находится. И суть состояла совсем не в войне, удачной или неудачной… Вспомним мысль русского публициста Михаила Меньшикова: «Нигилизм в России гораздо глубже этой войны».