ЗАКАЗАТЬ КНИГУ МОЖНО НА ОЗОНЕ
или в нашей ВК-Лавке:
https://vk.com/market-128219689
«Сморгонь спокойна. Будто мирный город!
Мы брали пленных немцев… от столов!
(Не верили, что русские упорны
И вдруг придут отведать их блинов!)
Курил сегодня с ними папиросы.
Тревожатся от русского «Ура!»,
Удивлены лихой атаке россов
И молчаливо жмутся у костра.
Но кайзер этот город не оставит,
И нам теперь здесь долго воевать
К Отечества и Государя славе.
Да укрепит Всевышний нашу рать!»
Елена Семёнова. Из поэмы «Сморгонь»
Смысл великого русского отступления летом 1915 года в России не оценён и не понят до сих пор, на Западе же ему отдали необходимые почести сразу после окончания Первой мировой войны и тоже забыли. И британский полководец Монтгомери, и французский гений Наполеон Бонапарт, и немецкий фельдмаршал фон Манштейн считали, что полководцем нельзя стать, если военачальник не имеет опыта руководства войсками в отступлении. Стратегическое отступление Русской Императорской армии в мае и летом было образцовым, исходя из тех условий, в которых она оказалась. На Восточном фронте было сосредоточено более половины германской армии, четыре пятых войск Австро-Венгрии и две трети турецкой армии. Несмотря на скудное снабжение русская армия отступала в полном порядке, своевременно переходя в контратаки и отбрасывая наступающего врага, ни единого раза противнику не удалось окружить и уничтожить существенную часть русских войск. Наступательная стратегия на Востоке у немцев истощилась уже в конце лета 1915 года. Ни одна из целей германского наступления достигнута не была. Русская Императорская армия отошла и закрепилась на хорошо укреплённых рубежах. Во второй половине 1915 года улучшилось и снабжение, которое отныне будет непрерывно увеличиваться и улучшаться – вплоть до начала 1917 года. Немецкая армия в начале осени 1915 года начала на Восточном фронте возводить бетонные ДОТы – долговременные оборонительные точки, которые до сих пор стоят в окрестностях русского Вердена – белорусского городка Сморгонь…
К началу июля 1915 года, после вынужденного ухода русских войск из Карпат и из Галиции, германское командование решило повернуть группу армий генерала Макензена на север и во взаимодействии с 8, 9 и 10-й немецкими армиями встречными ударами разгромить противника в междуречье Вислы и Буга. Выступ Восточного фронта в районе Варшавы был крайне невыгодным рубежом для обороны. У городка Прасныш 13 июля Макензен начал своё наступление. Главнокомандующий Северо-Западным фронтом генерал Алексеев отправил из своего резерва пять дивизий, и они по мере прибытия замедлили германское продвижение, которое по-прежнему отличалось большим превосходством в артиллерии. Но 18 июля начались атаки со стороны немецкого северного крыла, и генералу Алексееву стало абсолютно ясно, что надо уходить из Варшавы и русской Польши, чтобы не попасть в окружение, сократить линию фронта и сохранить боеспособность армий, успеть пополнить их резервными частями и накопить снарядов для артиллерии.
В дни тяжелейшего русского отступления летом 1915 года военные лидеры Франции и Англии прекрасно понимали взаимосвязь германских успехов на востоке с будущей войной на Западном фронте. 18 августа лорд Китченер прибыл в штаб Британских экспедиционных сил на континенте и сказал генералу Хейгу: «В ближайшее время, если мы не окажем русским действенной помощи, мы можем потерять и Россию, а потом и Францию. С русскими обошлись крайне жестоко, им необходимо оказать самую действенную помощь». К этому времени Россия уже сама остановила германское наступление. С осени стратегия союзников изменилась, они отказались от локальных ударов по всему фронту и решили искать счастья на главном участке фронта, то есть в Северной Франции. Сам факт бездействия союзников произвёл глубоко травмирующее впечатление на русских офицеров и солдат, большинство из тех, кто находился в окопах, на передовой, начали говорить, что союзники ценой потоков русской крови хотят ослабить Германию. И когда в сентябре 1915 года союзники попытались наступать при Лоосе и в Шампани – это были кровавые мясорубки - 260 тысяч английских и французских солдат отдали свои жизни на алтарь будущей победы – этой жертвы в России почти никто не заметил и не сумел оценить по достоинству.
Летом 1915 года на дипломатическом фронте главное сражение между Тройственным Союзом и Тройственным Согласием проходило в Болгарии. Болгарская армия, численностью в полмиллиона солдат, несмотря на слабости в вооружении, могла оказать существенную поддержку любой из воюющих сторон и установить господство на Балканах. А судьба сражающейся Сербии фактически оказалась в руках Болгарии. Болгарский удар с фланга сербам отразить было нечем. В августе под влиянием неудач союзников в Галлиполи и отступления русской армии правительство болгарского царя Фердинанда начало склоняться на сторону Германии, Австро-Венгрии и Турции…
Чем занимались противостоящие друг другу армии на Западном фронте летом 1915 года? В основном укрепляли свою позиционную оборону. Траншеи становились всё глубже и глубже и стали защищаться колючей проволокой – этим изобретением американских ковбоев второй половины 19 века, блиндажи глубоко зарывались в землю, спасая солдат от самых жестоких обстрелов. Нейтральная полоса, которая на Восточном фронте доходила до трёх километров, была на западе менее широкой, до 200 метров в среднем, но были и участки, где ширина нейтральной полосы измерялась несколькими десятками метров. Не удивительно, что в 1915 году в английских и французских армиях стали применяться катапульты, только теперь в отличие от древних времён, они метали не камни и копья, а ручные гранаты. На фронте в период летнего позиционного стояния начались поединки снайперов, появились бетонированные и блиндированные пулемётные гнёзда, в целом противники настраивались на продолжительную позиционную войну…
На новый уровень поднялась летом 1915 года подводная война. Создание противолодочных средств против субмарин запаздывало. Пионерами и первопроходцами во многом были германские подводники. За первые семь месяцев года они потопили суда общим водоизмещением в 784.000 тонн – это составило 5% торгового тоннажа Великобритании, погибли за это же время 22 немецких подводных лодки из 70 действующих, размен был выгодным для Германии. Для примера успешных действий субмарин назовём пятидневный поход в августе У-38 капитан-лейтенанта Валентинера. За пять дней потоплено 22 парохода, 5 траулеров и 3 парусника общим водоизмещением около 70.000 тонн. Валентинер был одним из самых жестоких немецких командиров-подводников, он никогда не предупреждал гражданские суда об атаках и не занимался спасением тонущих людей. Подводная война против пассажирских лайнеров, несмотря на извинения Германии, которые она вынуждена была принести после гибели «Лузитании», набирала свои обороты. 19 августа германская У-24 торпедировала океанский пассажирский лайнер «Арабик», в эти же дни английский вспомогательный крейсер «Баролонг», потопив германскую подводную лодку, открыл огонь по плавающим в воде морякам-подводникам и расстрелял их всех до одного… Очередное обострение произошло в борьбе за Дарданеллы. 8-9 августа, отразив атаки английского корпуса, турки перешли в контратаки, которые серьёзно угрожали десанту союзников. Объединённый англо-французский флот в срочном порядке, поддерживая свои войска артиллерией с моря, высадил подкрепление - две свежих бригады десантников. 21 августа начались атаки британской 29-й пехотной дивизии, положение было восстановлено, но потеря в пять тысяч солдат и офицеров заставили союзников прекратить наступление. К началу осени в Галлиполи сохранялось равновесие, англичане понесли тяжёлые потери, но сбросить их в море туркам не удалось.
Военный министр Великобритании лорд Китченер 7 августа обратился к нации с призывом вступать в новую британскую армию. Расчёт был сделан на сотни тысяч англичан, которые испытывали искренние патриотические чувства. Расчёт лорда Китченера оказался верным – в армию стали записываться инженеры, шахтёры, строители, государственные служащие, служащие брокерских и почтовых контор. Особой составляющей новой британской армии являлись английские скауты старших возрастов и их руководители. Всё это хорошо описано в романе писателя - фронтовика Ричарда Олдингтона «Смерть героя». Во многих случаях целые батальоны формировались из сослуживцев, и поэтому с корпоративной точки зрения эти части были хорошо спаянными подразделениями… В этом несомненная заслуга военного министра Великобритании. Лорд Горацио Герберт Китченер, с 1909 года фельдмаршал английской армии. Имел большой опыт британских колониальных войн в Египте, Судане, Южной Африке. Английская военная система не была предназначена для длительных сухопутных войн. Лорду Китченеру необходимо было преодолеть эту особенность британской армии. В свои 64 года он отличался исключительной энергией. Ему удалось полностью перестроить и заново создать британскую армию. Его воззвания к английскому народу с призывом пополнить действующую армию неизменно приводили к успеху - к началу 1916 года на фронте уже воевали 45 английских дивизий, состоявших из добровольцев, а далее военному министру удалось ввести и всеобщую воинскую повинность. Энергия лорда Китченера оказала влияние и на преодоление снарядного кризиса британской армии, который был преодолён гораздо быстрее, чем в армиях Франции и России.
В середине июля 1915 года перешла в наступление самая северная немецкая Неманская армия, которой командовал генерал Отто фон Бюлов. Превосходя в живой силе и артиллерии русскую 5-ю армию генерала Павла Адамовича Плеве, германцы не сумели получить оперативный простор и довольствовались небольшим оттеснением дивизий 5-й армии на нескольких участках фронта. Войска генерала Плеве прочно удерживали рубежи по реке Западная Двина. Пробиться к Риге с суши немцам не удалось, несмотря на частое применение ими газовых атак и снарядов…
В июне 1915 года русская Ставка Верховного командования с опозданием – вина за это лежит на Верховном Главнокомандующем великом князе Николае Николаевиче, который не желал признавать реальность химического оружия и химической войны, несмотря на немецкие газобаллонные атаки в апреле на Западном фронте, а в конце мая и на Восточном, - признала необходимость создания защитных средств от химического оружия и самого химического оружия для использования его русской армией. Перед выдающимся русским химиком Николаем Дмитриевичем Зелинским была поставлена срочная задача: найти противоядие против газа на фронте. Зелинский нашёл защиту в самой природе: обычная русская берёза превращалась в берёзовый активированный уголь. Решающий опыт Николай Дмитриевич провёл летом 1915 года на самом себе. В изолированном полуподвальном помещении Министерства финансов в Петрограде, на Фонтанке ввели сразу два газа – хлор и фосген, и Зелинский дышал в этой атмосфере через платок, в который было завёрнуто 50 грамм активированного берёзового угля. С закрытыми глазами учёный - химик несколько минут дышал через платок в концентрированно отравленной атмосфере… И уже в августе появились пробные образцы противогаза Николая Зелинского, но только личное обращение академика к Государю Николаю Александровичу привело к успеху этого важнейшего дела. Император приказал 3 февраля 1916 года в Могилёве провести испытания всех устройств противохимической защиты, и здесь противогаз Зелинского победил с триумфом, после чего Государь приказал начать его массовое производство. В итоге российскими химическими заводами было выпущено около 11 миллионов противогазов. Император Николай Второй предложил союзникам безвозмездно воспользоваться противогазом Зелинского, и вскоре Западный фронт начал спасать своих солдат от газовых германских атак с помощью русского противогаза…
16 августа главнокомандующий великий князь Николай Николаевич провёл совещание, на котором Северо-Западный фронт был разделён на два: Северным фронтом стал командовать генерал Николай Рузский, а Западным – генерал Михаил Алексеев, которого через несколько дней заменил генерал Алексей Эверт. Одной из главных проблем, которые обсуждались на совещании, было положение на российских железных дорогах – теперь уже главной причине нехватки боеприпасов на фронте. К концу лета военная промышленность России выпускала уже вполне достаточное для армии количество снарядов, патронов и винтовок, но их регулярная доставка в войска из-за неразберихи на железнодорожном транспорте постоянно срывалась.
Перед началом Великой войны в военных доктринах её участников важное место занимали крепости на предполагаемых направлениях наступлений противника. Германия основательно укрепила 12 фортов для обороны Кёнигсберга, оснастив их современной крупнокалиберной артиллерией. Бельгийцы вооружали крепости Льежа, французы форты вокруг Вердена. Русская Императорская Армия создавала систему крепостей на западной линии обороны государства. Мощными крепостями были форты Ковно, защитные сооружения Осовца и Новогеоргиевска. Крепость Осовец успешно оборонялась с февраля по август 1915 года, что стало скорее исключением, чем правилом Первой мировой войны. При отступлении русских армий в 1915 году великий князь Николай Николаевич возлагал определённые надежды на три русских крепости, в которых располагались немалые гарнизоны: Новогеоргиевск, Ковно и Брестская крепость. Русская крепость Осовец зимой 1915 года прекрасно показала себя при отражении сил противника, в то же время австрийская крепость Перемышль показала, что крепости, окружённые армией с современной крупнокалиберной артиллерией превращаются в мышеловку для своих гарнизонов, если у них не оказывается прямой связи с основными силами своих армий. И в августе самые худшие опасения подтвердились. Ковенская крепость пала 17 августа 1915 года, её укрепления не смогли выдержать залпов тяжёлой германской артиллерии, которая выпустила по крепости 853 крупнокалиберных снаряда… Оставленная в глубине русского фронта после отступления крепость Новогеоргиевск в устье слияния Буга и Вислы тоже не оправдала надежд. 90 тысяч солдат, 30 генералов, 700 орудий ничего не смогли противопоставить тяжёлой германской артиллерии. И когда пали 2 и 3-й форты крепостной позиции, - комендант крепости генерал Бобырь сдал крепость противнику и приказал гарнизону сложить оружие…
В отступлении лета 1915 года проявились все отрицательные качества Верховного Главнокомандующего великого князя Николая Николаевича. Потеря уверенности в себе, в своих сотрудниках, боязнь перемен в своём штабе, стремление перенести тяжесть принимаемых решений на командующих фронтами. Историк Антон Керсновский: «Порывистый великий князь производил впечатление человека волевого, но впечатление это было чисто внешнее, ему как раз недоставало силы воли, и он всецело находился во власти своего окружения». А окружение Верховного Главнокомандующего оставляло желать лучшего. Ни его начальник штаба генерал Янушкевич, ни генерал-квартирмейстер генерал Данилов-Чёрный не обладали полководческими талантами. Однако при всём при том у великого князя Николая Николаевича была одна черта, которая компенсировала недостаток полководческого дарования. Его популярность, его карьера не была равна его военным дарованиям. Это был секрет этой яркой харизматичной личности. В частности, когда великий князь был отставлен от должности Верховного Главнокомандующего, эта перемена встретила глубокое сожаление в солдатской массе. Генерал Головин писал об этом так: «В представлениях солдатской массы Николай Николаевич носил образ поборника правды, решительного искоренителя лжи, грозного для всех и справедливого для всех. Прошло всего четыре месяца, и Николай Николаевич стал просто популярен. Все в армии говорили о нём не иначе, как с восторгом, а часто и с благоговением…»
Летом 1915 года Русская Императорская Армия с тяжёлыми боями и потерями продолжала отступать. Ощущалось отсутствие в управлении войсками твёрдой руки. Правда, когда читаешь немецкие источники, то обнаруживаешь, что немецкие генералы подчеркивают безпредельную самоотверженность, безпримерную храбрость русских войск в отступлении лета 15-го года, но это никак нельзя было отнести за счёт руководства армиями со стороны великого князя. Отступление необходимо было остановить. И Государю пришлось пойти на крайние меры. 23 августа Император освободил великого князя Николая Николаевича от обязанностей Верховного Главнокомандующего и назначил его наместником на Кавказе и главнокомандующим Кавказского фронта. При этом Государь рекомендовал великому князю предоставить ответственное командование Кавказской армией генералу Юденичу и постараться не вмешиваться в его действия…
ХРОНИКА СОБЫТИЙ
*Британское Адмиралтейство принимает решение усилить отряд английских подводных лодок, действующих в составе Российского Балтийского флота. Через Архангельск на Балтику переводятся четыре малые субмарины типа «С» и четыре типа «Е» через датские проливы. Одна из подводных лодок Е-13 при проходе через пролив Зунд погибла.
*11 августа на заседании правительства военный министр генерал Поливанов заявил: Отечество в опасности!
*На мине, выставленной русским подводным минным заградителем «Краб» у входа в пролив Босфор подорвался германский крейсер «Бреслау». Его ремонт продлится до февраля 1916 года.
*22 августа Государь Император на Особом совещании по вопросам ведения войны объявил о своём решении возглавить армию.
*28 августа Италия объявила войну Турции, но с Германией Итальянское королевство по-прежнему не воевало. Конечно, долго эти итальянские хитрости продолжаться не могли, оставалось только гадать, кто кому войну объявит в недалёком будущем: тевтоны – римлянам или римляне тевтонам?
Переездом из Барановичей в Могилёв Ставка Императорской Армии начала заниматься заранее. Дело в том, что принципиальное решение Государя возглавить армию возникло ещё в июле 1915 года. И стало ясно, что в Барановичах будет теперь тесно, потому что вместе с Императором в ставку должны теперь переехать министр двора граф Фредерикс и другие сотрудники Государя и сопровождающие Его лица. В Могилёве для Ставки были зарезервированы три дома, все они находились на одной площади старого города. Ставка начала переезд из Барановичей в Могилёв в середине августа 1915 года. Из новых назначенцев первым появился генерал Алексеев, который станет начальником штаба Государя Императора.
Английская газета «Дейли Хроник» от 24 августа 1915 года писала: «Царская власть обладает какими-то мистическими и отеческими свойствами, неотразимо действующих на душу русского народа. Решение Царя вновь свидетельствует о тесных узах, существующих между народом и царём-батюшкою. Принимая на себя верховное командование, Царь ясно доказал, что не может быть сомнения в решимости России довести войну до конца».
Смена главнокомандующего произошла в могилёвской Ставке 23 августа. Великий князь отправлялся на Кавказский фронт с резиденцией в Тбилиси. Русскую Императорскую Армию возглавил Император Всероссийский Николай Второй. Этот неизбежный шаг Государя и тогда, и до нынешних времён воспринимается неоднозначно. Группа министров просила Государя не делать этого в связи с надвигающимися беспорядками в стране. Те же, кто видел в каком состоянии находится верховное командование, это решение Государя одобрили. Возможно, это было единственным выходом в той обстановке, которая сложилась в России к осени 1915 года: не побед же был лишён великий князь, его освободили от той ноши, которая ему была не по плечу. Искреннее желание Императора в дни тяжёлых неудач стать во главе армии делает ему честь. В результате на фронте довольно скоро воцарится порядок, полностью прекратится отступление и будет одержано немало славных побед. Представьте себе, что Государь предпочёл бы фронту работу в тылу и борьбу с революционной крамолой? Какие сплетни тяжёлыми низкими тучами окутали бы Россию. У монарха не было выхода в борьбе против лживых сплетен, распространения мерзких слухов и всё большим и большим моральным разрывом между фронтом и тылом. Лучшие люди России стремились на фронт, а дрянь оседала в тылу и занималась политикой дискредитации русской монархии… Начальником своего штаба в Могилёве Государь назначил хорошо зарекомендовавшего себя в Великой войне генерала Алексеева, что только увеличило доверие офицеров к своему Главнокомандующему. Возглавив армию, Император, конечно, не предполагал истинных масштабов и глубин подрывной работы, которая проводилась в тылу…
Летом 1915 года произошло объединение русского политического масонства. Масонство политическое стремилось прежде всего к ликвидации русской монархии. В 1915 году среди русских масонов обозначилась руководящая группа, которая в 1917 году попытается полностью взять в свои руки власть в России. В эту группу вошли:
Николай Некрасов, отвечавший за связь с либеральной оппозицией в России;
Александр Керенский, бывший организатором взаимодействия с социалистами и радикалами;
Михаил Терещенко, взявший на себя работу среди военных и фактическое разложение высших армейских кругов;
За работу среди торгово-промышленных кругов отвечали масоны Александр Коновалов и Иван Ефремов… Писатель Александр Амфитеатров перед своими собратьями по французской ложе «Космос» заявил: «Масонство как феномен более высокой цивилизации установит свой моральный контроль над русской революцией и сыграет положительную роль в становлении будущей республиканской России». Такие вот планы в дни тяжелейшей войны. Как и многие российские политики от интеллигенции, масоны болели нетерпением. Великую войну они воспринимали, как возможность ослабить в стране и уничтожить императорскую власть.
Работа Государственной Думы возобновилась 19 июля 1915 года. В 13.00 в Таврический дворец пожаловало правительство Российской империи во главе с его председателем Иваном Логгиновичем Горемыкиным, присутствовал и горячо любимый депутатами генерал Рузский. Заседание открыл председатель Михаил Родзянко и предоставил слово премьеру Горемыкину, который в финале своей короткой речи заявил: «Да не будет в России на всё время военных действий никаких партий, кроме одной партии – партии войны до конца, никаких программ, кроме одной – победить!» Депутаты горячо аплодировали и приняли резолюцию о ведении великой войны до победного конца. Если бы они и думали так на самом деле! В действительности многие из них занимались подрывной деятельностью, распространяли нелепые сплетни и слухи. Если бы в России в 1812 году была такая Государственная Дума, мы, безусловно, проиграли бы войну Наполеону Бонапарту! Через месяц, 19 августа, в Думе обсуждались вопросы призыва в Императорскую Армию ратников второго разряда. Уже само обращение парламента российского к этой проблеме, находящейся всецело в ведении Военного министерства, стало всего лишь поводом для спекуляций. Депутат Шингарёв вызвал бурные аплодисменты Александра Керенского и всех левых думцев, предложив снять со своих постов российскую полицию и отправить её на фронт… Исполнилась бы заветная мечта российских депутатов – власть оказалась бы без защиты, и любые беспорядки не могли бы быть подавлены. А какой подарок террористам из крайне левых партий! Посмотрим, какой практический смысл заключался в демагогическом предложении депутата Шингарёва. В 1915 году в городской и сельской полиции служили около 340 тысяч человек, одна треть из них уже вышла из призывного возраста. То есть, на фронт могли быть отправлены около 210 тысяч полицейских. При этом армия России ежемесячно получала пополнение в 320 тысяч человек. Какую бы пользу принёс разгром российской полиции? Для армии, конечно, это было бы абсолютно бесполезно, но зато политиканы и террористы в тылу действовали бы с большей уверенностью в своей безнаказанности.
В августе 15-го года в Государственной Думе был создан так называемый «Прогрессивный блок», главной задачей которого стало появление прочного антиправительственного большинства в российском парламенте. Следующим шагом рвущихся к власти политиканов стал опубликованный 26 августа в газете «Утро России» список оппозиционного правительства – «правительства доверия». Газета «Утро России» принадлежала депутату и промышленному дельцу, масону Александру Коновалову. Дело совсем не в том, кто входил в состав теневых лидеров - в их достоинствах или недостатках, а в том, что государственное здание опасно раскачивалось тогда, когда лучшие люди нашей России, её опора находились на фронте и отдавали свои жизни, а всякая дрянь, как накипь, осаживалась в тылу. В составе оппозиционного правительства в качестве военного министра был упомянут генерал Алексеев. Государь спросил Михаила Васильевича, откуда он там взялся? Генерал ответил, что ничего о прогрессивном блоке не ведает и, как его фамилия попала в оппозиционный список, не знает…
В феврале 1915 года унтер-офицера лейб-гвардии Уланского полка Гумилёва свалила с ног тяжелейшая простуда: «Мы наступали, выбивали немцев из деревень, ходили в разъезды, я тоже проделывал всё это, но как во сне, то дрожа в ознобе, то сгорая в жару». Шефом полка была Государыня Императрица Александра Фёдоровна и заболевший поэт был направлен в Царскосельский лазарет, в котором работала Императрица и Её старшие дочери. В лазарете Царского Села Николай Степанович написал своей прекрасной покровительнице стихи:
Пока бросает ураганами
Державный Вождь свои полки,
Вы наклоняетесь над ранами
С глазами, полными тоски.
И имя Вашего Величества
Не позабудется, доколь
Смиряет смерть любви владычество
И ласка утешает боль.
Несчастных кроткая заступница,
России милая сестра,
Где Вы проходите как путница,
Там от цветов земля пестра.
Мы молим: сделай Бог Вас радостной,
А в трудный час и в скорбный час
Да снизойдёт к Вам Ангел благостный,
Как Вы нисходите до нас.
Поэт вернулся в свой полк. Бой на реке Западный Буг был для прапорщика 3-го эскадрона лейб-гвардии Уланского Её Величества полка Николая Степановича Гумилёва самым памятным и знаменательным. Вместе с эскадроном прапорщик в пешем строю отбивал атаки и отступал с боем и при отступлении вынес пулемёт. Из дневника поэта Николая Гумилёва: «Весь конец этого лета для меня связан с воспоминаниями об освобождённом и торжествующем пламени. Мы прикрывали общий отход и перед носом у немцев поджигали всё, что могло гореть: хлеб, сараи, пустые деревни, помещичьи усадьбы и дворцы». В конце 1915 года Николай Степанович Гумилёв был награждён вторым крестом Святого Георгия – за мужество и самоотверженность, проявленные в боях.
В конце лета 1915 года отступление русской армии закончилось. Германцам ещё удастся совершить несколько прорывов осенью, но все они будут быстро локализованы, фронт установится надолго. Главнокомандующего немецкими армиями на Востоке генерал-фельдмаршала фон Гинденбурга постигло большое разочарование. «Операция на Востоке, - отмечал Гинденбург, - несмотря на прекрасное проведение Наревского удара, не привела к уничтожению противника. Русские, как и нужно было ожидать, вырвались из клещей и добились фронтального отхода в желательном для них направлении». Война на Восточном фронте больше не обещала Германии побед.
Уже к концу 1914 года стало понятно, что нефть превратилась в стратегически важный продукт. Подтвердилось то значение, которое придавал нефти русский Император Александр Третий. И не только придавал в теории развития России, но и конкретно сделал всё, чтобы Отечество наше могло по железным дорогам, которые строились при Императоре Александре Александровиче, доставлять продукты переработки нефти в черноморские порты для торговли ими на мировых рынках. Нефть была нужна в Военно-Морском флоте, корабли которого всё в большей степени использовали жидкое топливо вместо угля. Так, к примеру, осенью 1913 года в состав Российского Военно-Морского флота вошёл новейший паротурбинный эскадренный миноносец «Новик», первый в серии кораблей, которые должны были ходить на жидком топливе, мазуте. «Новик» на ходовых испытаниях 1913 года достиг скорости в 37 узлов и при максимальной скорости расходовал в час 29 тонн мазута. Нефть была необходима для интенсивно развивающейся авиации. Автомобильная техника нуждалась в горючем, в продуктах перегонки нефти. Лишь две великие державы – Соединённые Штаты Америки и Россия были самодостаточны в нефтяном отношении, в полной мере обеспечивали себя нефтяными ресурсами. Россия к 1914 году достигла очень высокого показателя – ежегодная добыча нефти достигла 10 миллионов тонн. Для сравнения укажем, что Великобритания, которая выкачивала нефть из недр Индии, добывала всего лишь 1 миллион тонн…
Черноморский флот летом 1915 года главным образом был занят поддержкой правого фланга Кавказского фронта и уничтожением турецкого транспортного флота. Второй задачей были минные постановки у турецких берегов, которые заставляли суда и корабли противника выходить в Чёрное море из Босфора с очень большим опасением. В целом Черноморский флот воевал хорошо, его присутствие Турция ощущала на себе ежедневно – даже перевозки угля на старых парусниках вдоль берегов были полностью прерваны, а русская Кавказская армия постоянно полагалась на помощь своего флота и получала её.
На Балтике продолжались успехи английских подводных лодок. Е-9 нанесла тяжёлые повреждения германскому крейсеру «Принц Адальберт», а Е-1 торпедировала в Рижском заливе дредноут «Мольтке». В начале июля произошло загадочное сражение русского под командованием контр-адмирала Бахирева и германского крейсерских отрядов у острова Готланд. Загадочное, потому что оба отряда ничего не знали друг о друге и только выходами из густого тумана наводили «шороху и страху». Русский флот имел численное преимущество и упустил возможность одержать крупную победу на море.
Германское морское командование отличилось в переносном смысле, организовав авантюрное вторжение своей эскадры в Рижский залив. Видимо, германцы полагали, что войска Гинденбурга вот-вот займут Ригу и поспешили им навстречу. С трудом и потерями преодолев минные заграждения во главе с дредноутом «Мольтке», немцы вошли 19 августа в Рижский залив. В бою с ними героический подвиг совершил экипаж канонерской лодки «Сивуч» под командованием капитана второго ранга Петра Черкасова. «Сивуч» вёл бой против целой эскадры во главе с двумя линкорами и погиб, не спустив Андреевского флага. После ещё нескольких столкновений с малочисленным русским флотом из-за минной угрозы и подводных лодок через два дня немецкие корабли ушли из Рижского залива, потеряв два эсминца и три тральщика. Русские потери – две канонерские лодки.
Ни в коем случае не следует сравнивать отступление 1915 года с советской катастрофой 1941 года, когда фактически была уничтожена или попала в плен РККА. К тому же и в этом трагическом 1915 году Россия Императорская продолжала работу над довоенными планами усиления армии и флота. Русский Балтийский флот получил с отечественных стапелей к лету 1915 года немало новейших военных кораблей, в том числе четыре линейных корабля: «Севастополь», «Гангут», «Полтава» и «Петропавловск». Тремя новыми мощными линкорами усилился Императорский Черноморский флот: в строй вступили линкоры «Императрица Мария», «Императрица Екатерина» и «Цесаревич». Строительством морских гигантов увлекались все морские державы, участники Первой мировой войны. Но линкоры не сыграли весомой роли в морской войне. Они отвлекали собственные боевые корабли в охранение гигантов, линкоры необходимо было беречь от угроз подводных лодок и минной опасности. Наступала эпоха авиации и подводных лодок. Количество боевых походов, совершённых линейными кораблями, было минимальным, их экипажи томились от безделья и стали, по остроумному замечанию историка Александра Больных, могучим источником революционной заразы во многих флотах…
Владимир Ульянов прозябал в 1915 году в швейцарском городе Цюрихе. В один из августовских дней его навестил международный авантюрист, известный одесский торговец, социал-демократ и агент германского Генерального Штаба Александр Гельфанд-Парвус. Парвус лихорадочно изыскивал способы уничтожения Российской Империи. В беседе с ним Ульянов сказал: «Главный враг моего врага – мой первый союзник». Так главным союзником Ленина и большевиков стали кайзер Вильгельм Второй, германское министерство иностранных дел и германский Генеральный Штаб. Деньги для подкупа большевиков и финансирования программы разрушения русского государства они найдут в Америке…
|
