ЗАКАЗАТЬ КНИГУ МОЖНО НА ОЗОНЕ
или в нашей ВК-Лавке:
https://vk.com/market-128219689
«…И вот в такое время Государь взвалил на свои плечи эту непосильную задачу. И…произошло в полном смысле этого слова чудо! Мы вдруг остановились и встали уже на зимние позиции. Стали поступать снаряды, винтовочные, пулемётные патроны в достаточном количестве, и наш фронт ожил. Как я говорил, фронт после этого остановился. К нам стали поступать в большом количестве военное снаряжение и пополнение людьми. Возвращались офицеры после излечения от ран. И фронт, вернее, армия приобрела свою боеспособность. Совершенно непонятно, почему петербургские круги, Дума и все прочие либеральные элементы так восстали против принятия на себя Государем главного командования армией. Для нас, фронтовиков, это было совершенно непонятно. Мы это приняли как должное: Государь должен командовать нами…»
Поручик Эраст Гиацинтов
Политические интриганы в России ещё долго не могли успокоиться по поводу смены Верховного Главнокомандующего. Сплетники в обществе и откровенные враги монархии в Государственной Думе немедленно назвали этот неизбежный шаг Государя «победой Распутина». Неужели мы до сих пор будем повторять эти антироссийские глупости? «На Россию надвигалась военная катастрофа, но катастрофу предотвратил её Царь», - писал русский военный историк Антон Керсновский. Во всемирной истории было немало монархов, возглавлявших армии в дни славы и лёгких или заранее предполагаемых побед, на белом коне въезжавших в уже завоеванные города. Но русский Император стал во главе армии в период её отступления, бедствий, сдачи, казалось бы, неприступных крепостей и торжества врага. В этом поступке Государя ощущались прежде всего его чувство чести, благородства и любви к Родине. Первая директива новой Ставки была отправлена в войска 8 сентября 1915 года. Императорская Ставка требовала прекращения отхода и запрещала в спешке принимать лихорадочные решения. Именно в эти первые сентябрьские дни германский генерал-фельдмаршал Гинденбург предпринял последнюю попытку уничтожить ускользнувшие от немцев русские армии…
Весной и летом русский Кавказский фронт был в роли донора – Ставка продолжала перебрасывать его войска для ликвидации германских прорывов в Польше и Галиции. К лету на южном российском фронте стало складываться численное преимущество турецкой армии. Но в тяжёлых горных условиях сказались доблесть и геройство, выносливость и упорство русских солдат и казаков. В первой половине 1915 года 3-я турецкая армия после разгрома под Саракамышем не была способна к активным действиям и могла лишь накапливать силы. Русская кавказская армия проводила несколько операций тактического характера, особенно успешной для русских была Алашкертская операция с дальнейшим прицелом на крепость Эрзерум. В малонаселённых районах Анатолии, турецкой Армении и в Азербайджане, Персии очень трудно было решать проблему снабжения, поэтому и подготовка к наступлению и само наступление проходило в замедленном темпе. Чтобы не выпускать из своих рук инициативу, генерал Юденич решил постоянно, в течение лета, проводить беспокоящие турок наступательные действия отдельных русских отрядов, и при этом исподволь накапливать силы и средства для проведения крупного удара с целью захватить Эрзерум. Для поддержания порядка в те районы Персии, которые граничили с Россией, были направлены три отряда русских войск. В октябре для усиления экспедиционных войск в Персию отправлен корпус под командованием генерала Николая Баратова. Корпус Баратова должен был взаимодействовать с английскими войсками в Персии и Месопотамии, но как вскоре выяснилось, британское командование больше было озабочено продвижением русских войск в этих богатых нефтью районах, чем сражениями с турками…
После взятия крепости Ковно Гинденбург предполагал окружить русские войска в районе Вильны. Русское командование разгадало это намерение противника, но резервов у новой Ставки не было, и ослабленная 10-я армия могла быть укреплена только Особым Гвардейским корпусом. И на флангах русские сильными контратаками заставили немцев израсходовать все свои резервы. В начале сентября севернее Вильны развернулись упорные встречные сражения. 8 сентября войска Гинденбурга перешли в решительное наступление, сосредоточив большие массы кавалерии для рейда по русским тылам…
Свенцянский прорыв. Такое название получила наступательная операция 10-й германской армии осенью 1915 года, которая под непосредственным командованием генерал-полковника Германа фон Эйнгорна проводилась против 10-й русской армии под командованием генерала-от-инфантерии Евгения Александровича Радкевича с 8 сентября до 2 октября 1915 года. В ходе Виленской операции, севернее Вильно, образовался разрыв между 5-й и 10-й русскими армиями, и германское командование решило использовать этот разрыв, чтобы окружить и уничтожить правый фланг армии генерала Радкевича. В период с 8 по 13 сентября кавалерийская группа генерала Гарнье в составе шести кавалерийских дивизий была введена в образовавшийся разрыв, смяла наш 3-й армейский корпус и повела наступление в район Свенцяны-Молодечно. 14 сентября немцы захватили Вилейку и вышли основными силами к Сморгони, угрожая нашим тылам. 5-я соседняя русская армия, которой командовал генерал-от-кавалерии Павел Адамович Плеве, организованно отступила к Двинску. Но овладеть Вильно противнику не удалось, там его встретили шесть свежих русских корпусов 2-й армии, которой командовал генерал-от-инфантерии Владимир Васильевич Смирнов. Это была совершенно неожиданная ситуация для германского командования. Немецкая кавалерия была остановлена в окрестностях Молодечно, а затем, не поддержанная своей пехотой, войсками 2-й русской армии разбита и отброшена за реку Нарочь. 2 октября Свенцянский прорыв был ликвидирован, и фронт стабилизировался по линии озеро Дрисвято – Нарочь – Сморгонь – Девятин. Фактически этими событиями и закончилось германское летнее наступление. Берлинские газеты всячески расписывали территориальные приобретения германской армии, однако Гинденбург то ли не читал берлинских газет, то ли не слишком им доверял, и, мрачно обозревая стабилизирующийся Восточный фронт в начале октября 1915 года, констатировал: «Русские вырвались из клещей и сумели совершить фронтальный отход в желательном для них направлении». Как и в 1812 году, врагу не удалось разгромить русскую армию, и, временно пожертвовав пространством, Русская Императорская Армия получила возможность, укрепив свои ряды, подготовиться к новым сражениям…
В сентябре в ходе ликвидации германского Свенцянского прорыва незабываемый подвиг совершила сестра милосердия 105-го Оренбургского пехотного полка у села Доброславки, севернее города Пинска. Одна из рот Оренбургского полка, потеряв в бою всех офицеров, стала беспорядочно отходить. Тогда Римма Иванова собрала бегущих солдат и вдохновляемые сестрой милосердия, остатки роты пошли в атаку и захватили вражеские окопы. В этом бою Римма Иванова была смертельно ранена и скончалась. Сестре милосердия-героине шёл всего лишь 22-й год… Римму Иванову похоронили с почестями в родном Ставрополе, но большевики её могилу уничтожили…
В период Первой мировой войны, прежде всего в 1914-15 годах, ключом ко всему комплексу балканских проблем была Болгария. И Англия, и Франция, и Россия предпринимали немалые дипломатические усилия для того, чтобы склонить Болгарию к вступлению в войну на стороне стран Антанты. Казалось, что весной 1915 года эти усилия вот-вот увенчаются успехом. В российской прессе была напечатана целая серия публикаций, утверждавших, что София постепенно избавляется от германофильской ориентации. 5 марта 1915 года в газете «Биржевые ведомости» была опубликована статья «Новый ветер Болгарии», в которой оптимистически утверждалось, что правительство этой балканской страны уже приняло решение поддержать Антанту… Но все усилия не дать Болгарии поддержать в войне центральные державы оказались тщетными. Весна 1915 года обернулась для стран Антанты крупными неудачами. Болгария сделала свой исторический выбор, и этому выбору во многом способствовал провал Дарданелльской операции англичан, отступление русской армии, а также тонкая, очень продуманная, выверенная позиция Берлина и Вены. В период, когда летом 1915 года болгарский царь Фердинанд Кобургский склонялся к поддержке Центральных держав, французская газета «Фигаро» писала: «В Европе есть одна нация, которая в течение четырёх столетий была терзаема турками и которая теперь, по-видимому, забыла об этих страданиях, так как она намеревается заключить союз с Турцией. Эта страна – Болгария». И далее в этой же статье: «Есть нация в Европе, которая всем обязана России, которая составляет почти часть России – по своему языку, своей религии, своим обычаям. Нация, которую Россия защищала своей сильной рукой, из-за которой Россия вела долгую и трудную войну и которая была освобождена Россией. Эта нация приготовляется теперь к выступлению против России. Это Болгария».
Австро-венгерским войскам, несмотря на очевидное преимущество в живой силе и технике, никак не удавалось разгромить Сербию. Сербский фронт оказывал влияние на проведение операций, как на Итальянском, так и на Восточном фронте. На совещании генеральных штабов Германии и Австро-Венгрии Конрад фон Гётцендорф предложил скоординировать усилия для окончательного разгрома Сербии. Австрийцы были поддержаны германским Генеральным Штабом. В кратчайший срок немцы скрытно перебросили на Сербский фронт 9-ю армию генерала Макензена. Успехи в этой операции в значительной степени зависели и от участия в войне Болгарии. С правого болгарского фланга Сербская армия была беззащитна, потому что все её силы и резервы были сосредоточены на севере.
Осенью 1915 года генерал-фельдмаршал германской армии Август фон Макензен стал своеобразным блуждающим командующим-пожарным. Под его командованием будет взят Белград, разгромлена Румыния. Боевое крещение он получил в дни франко-прусской войны 1870 года. Великую войну начал командиром 17-го корпуса, и в битве при Гумбинене потерпел тяжелое поражение, корпус обратился в бегство в сражении против 1-й русской армии. Макензен взял реванш при Сольдау-Танненберге, где успешно атаковал 6-й русский корпус. Затем Макензен безуспешно наступал на Варшаву, но когда под его началом были сосредоточены австрийские войска и 11-я немецкая армия, усиленная тяжелой артиллерией и конницей, генерал добился победного для Германии Горлицкого прорыва… Фельдмаршалу суждена была долгая жизнь. В Третьем Рейхе его использовали в качестве символа немецкой военной доблести, но Макензен не одобрял нацизма и с Гитлером отношения у него были неважные. Он стал последним фельдмаршалом Великой войны, пережил гитлеровские триумфы и крушение Третьего Рейха, успел увидеть совершенно разрушенную оккупированную Германию и умер на 96-м году жизни в ноябре 1945 года…
В разгар объединённого австро-германского наступления против Сербии 14 октября 1915 года Болгария выступила на стороне Тройственного союза. Обескровленная сербская армия, потерявшая более половины своего 200-тысячного состава, ничего уже не могла противопоставить фланговому удару болгар. Это была, конечно, исключительная подлость во всех смыслах. Сербские союзники тоже ничем не могли ей помочь осенью 1915 года. Великобритания, Франция, Россия и Италия объявили войну Болгарии, но Сербии от этого легче не стало… В Высочайшем Манифесте от 18 октября говорилось: «Россия и союзные нам державы предостерегали правительство Фердинанда Кобургского от этого рокового шага… Но внушённые германцами корыстные расчеты и братоубийственная вражда к сербам превозмогли. Единоверная нам Болгария, недавно ещё освобождённая от турецкого рабства братскою любовью и кровью русского народа, открыто встала на сторону врагов Христовой веры, славянства, России. С горечью встретит русский народ предательство столь близкой ему до последних дней Болгарии и с тяжким сердцем обнажает против нея меч, предоставляя судьбу изменников славянства справедливой каре Божией».
Было бы неверным сказать, что отступление русской армии вызвало в стране шок, что летом Россия замерла в страхе. Тютчев был прав, утверждая, что когда на русских наступают враги, сжимают нас, мы в плотности находим точку опоры и, в конце концов, русская пружина выпрямляется, выметая врагов со своей земли. Губернская жизнь летом 1915 года изменилась мало. Писатель Михаил Пришвин проживал тогда в Ельце и каждый день вёл записи в дневнике. Напрасно мы будем в этом дневнике искать записи о тяготах войны. Михаил Михайлович из признаков Великой войны отметил только небольшое подорожание сахара и на околице городка пение новобранцев, уходящих на фронт. Чем дальше от фронта, тем меньше ощущались в России тяготы войны. Империя позволяла себе воевать одной рукой, не проводя тотальных мобилизаций, не вводя чрезвычайного положения. Отступление армии, оно по военной сути и соотношении сил было неизбежным и прошло почти в образцовом порядке – если сравнивать хотя бы с отступлением союзников от бельгийской границы или с бегством турецкой армии в Восточной Анатолии, не говоря уже о чудовищных по своим потерям отступлениях Красной армии в 1941-42 годах. Это отступление было использовано российскими политиками в провокационных целях и с желанием нажить политический капитал на бедах Русской Императорской Армии. Каких только прожектов не довелось услышать российским генералам летом и осенью 1915 года! Октябристы и кадеты, трудовики и социалисты, анархисты, тайные масоны и умеренные монархисты – все вдруг стали военными стратегами и тактиками. Вместо их болтовни на этих ораторах воду бы возить на фронт, не было бы недостатка в воде… «Многие ли из наших соотечественников, -объяснял британцам их министр финансов Ллойд Джордж, - вполне поняли всё значение русского отступления? Весь год Россия, несмотря на недостаток в снабжении, поглощала энергию половины германских и четырех пятых австрийских сил. Россия в настоящее время принесла жертву (и какую героическую жертву!), борясь за европейскую свободу, и мы не можем теперь ожидать в течение продолжительного времени той активной помощи со стороны русских войск, какую до сих пор получали…» Большое видится на расстоянье…
15 сентября военный министр Великобритании фельдмаршал Китченер выступил в палате лордов английского парламента. Китченер проанализировал положение на Западном фронте и сообщил, что в настоящее время трудно ожидать прорыва немецких позиций из-за отсутствия качественного и количественного преимущества войск союзников над германцами. Коснувшись положения на Восточном фронте лорд Китченер сказал: «В истории этой войны будет мало столь выдающихся эпизодов, как искусное отступление русских на очень длинном фронте во время постоянного бешеного натиска врага, который далеко превосходил не только в числе, но, главным образом, в артиллерии и огнестрельных припасах… Мы видим русскую армию ещё и теперь вполне нетронутой».
Во второй половине сентября союзники предприняли попытки прорыва немецкой обороны в Артуа и Шампани. В официальной истории 2-й английской пехотной дивизии о дне 25 сентября, когда она атаковала в районе Лооса, записано: «Для второй дивизии этот день стал днём трагедии, и в нём не было ни единого проблеска успеха, который мог бы смягчить её горечь». В этом наступлении атакам англичан предшествовали газобаллонные атаки, которые длились 40 минут. Но 25 сентября после утреннего выпуска газа неожиданно переменился ветер, и газовое облако двинулось в сторону английских траншей. В атаку как раз шла пехота 20-й английской бригады – увидев облако газа, солдаты в панике убегали в тыл: жертв собственной газовой атаки оказалось 2223 человека. Забегая вперёд скажем, что в дальнейшем английская армия использовала газовые атаки в значительно большей степени, чем любой другой участник войны… На следующий день, 26 сентября, наступление продолжалось. Сразу пополудни вперёд двинулись десять колонн в каждой по тысяче человек, словно во время прохождения тренировок на учебном плацу. Немецкие защитники были поражены видом вражеской пехоты, покрывшей весь фронт. «Это выглядело, - как вспоминал Эрнст Юнгер, - словно в битве при Ватерлоо. Мои солдаты встали, некоторые даже на парапет окопа и открыли огонь по массе людей, двигавшихся через открытое поле, покрытое травой. Пулемётчики начали стрелять с расстояния 1300 метров. Никогда для пулемётчиков не было такой простой работы… Результат обескураживал. Было видно, как солдаты противника падают буквально сотнями, но продолжают свой марш, выдерживая строй и не останавливаясь, пока не достигли полосы колючей проволоки, натянутой вдоль второй линии немецких позиций. Оказавшись перед этим непреодолимым препятствием, уцелевшие поворачивали и начинали отходить». В сражении при Лоосе Британские Экспедиционные Силы потеряли более 59.000 человек. Если учесть, что их противники недосчитались всего 20.000 солдат и офицеров, то взрыв негодования на Британских островах был вполне естественным.
В эти же дни попытки французской армии прорвать оборону германцев в Шампани были столь же кровопролитными и неудачными…
Проблема создания единого командования в годы Великой войны имела одинаковое очень важное значение, как для Центральных держав, так и для союзников по Антанте. Нашим противникам создать единое командование было гораздо легче. Во-первых, в силу географического положения; во-вторых, в силу очевидной зависимости Дунайской империи от Германии и второстепенного значения вооружённых сил Турции и Болгарии. Сложнее было державам Антанты. У создания единого командования было слишком много препятствий, объективных и субъективных. Координация главных и периферийных фронтов было затруднена географическими причинами, фронтов было слишком много. Проблема согласования стратегии была практически неразрешима, обсуждения их даже в благополучном для Антанты 1916 году превращалось в бесплодные разговоры. Стратегия непрямых действий была не близка нашим союзникам, каждый раз они, обсуждая планы войны, подталкивали русскую армию к походу на Берлин и в Пруссию. Очевидно, что кратчайший путь к победе для России шёл через Вену и Константинополь, но западные союзники требовали от Русской Императорской Армии похода на Берлин…
Город Сморгонь расположен на северо-западе Белоруссии. Волею военной судьбы Сморгонь оказалась на острие германского наступления летом и осенью 1915 года. Именно у стен этого небольшого городка были развеяны немецкие надежды добиться окончательной победы на Восточном фронте. 15 сентября после глубокого рейда германские кавалеристы атаковали Сморгонь и сумели ненадолго захватить город. 20 сентября атакой 10-й Сибирской стрелковой, 68-й и 25-й пехотных дивизий Сморгонь была освобождена. Город горел, стонали раненые, уходили на восток местные жители, пламя перекидывалось с одного деревянного дома на другой. Неожиданно стих западный ветер, пожар Сморгони прекратился. Потери в боях с обеих сторон были настолько велики, что на следующий день русские и немцы договорились о временном перемирии для захоронения погибших. Когда будет восстановлена настоящая история Первой мировой войны вместо лживой советской, которой мы пользуемся сейчас, этот город займёт своё заслуженное место в ряду самых славных городов Великой войны. Рядом с французским Верденом и бельгийским Ипром станет и белорусский городок Сморгонь. Здесь были окончательно похоронены стратегические планы германского Генерального Штаба на 1915 год: вывести Россию из войны и продолжить победоносное наступление на Западном фронте. 24 сентября к городу подошёл элитный гвардейский корпус Русской Императорской Армии, и завязались ожесточённые сражения. В дальнейшем Сморгонь 810 дней вела оборону, и отсюда немцы на Восток не сделали ни одного шага…
ХРОНИКА СОБЫТИЙ
*Германская авиация участвует в регулярных налётах на жилые кварталы Лондона. 7 сентября, прорвавшийся в небо британской столицы «Цеппелин», сбросил бомбы в районе лондонского Сити. Возник большой пожар, 18 человек были убиты. Самый тяжёлый налёт Лондону пришлось выдержать 13 октября. Пять «Цеппелинов» сбросили 189 бомб, 71 человек погиб.
*В сентябре в Россию через Архангельск прибыл отряд бельгийских броневиков в составе 10 бронеавтомобилей, 7 мотоциклов, 10 грузовиков и 360 добровольцев.
*27 сентября 1915 года на итальянском броненосце «Бенедетто Брин», стоявшем в гавани Бриндизи, произошёл взрыв в кормовых артиллерийских погребах. Корабль мгновенно затонул, погибли 22 офицера и 473 матроса.
*29 сентября начальник германского Генерального Штаба фон Фалькенхайн доложил императору Вильгельму, что новые наступательные операции против России далее невозможны, поэтому немецкая армия в основном должна перейти на Восточном фронте к оборонительной позиционной войне.
*Лидером Великой войны среди лётчиков-истребителей в этот начальный период воздушной войны стал немецкий пилот Освальд Бельке, сбивший четыре аэроплана противника.
*26 сентября лётчики 1-й русской истребительной эскадры под командованием Александра Казакова сумели предотвратить налёт 16 германских бомбардировщиков и обратили их в бегство с не сброшенными бомбами.
*5 октября 1915 года в греческий город Салоники прибыл объединённый англо-французский корпус. После вступления в войну Болгарии он станет основой нового Салоникского фронта.
*Успешно действовали лётные экипажи русских бомбардировщиков «Илья Муромец» конструктора Игоря Сикорского. На русском Западном фронте в начале октября они парализовали железнодорожное снабжение германских войск.
25 сентября 1915 года по заданию штаба фронта русской авиации был дан приказ бомбить штаб германской дивизии, расположенный в местечке Борунь неподалёку от Сморгони. Группа самолётов «Илья Муромец» прошла над позициями противника, густой огонь с земли встретил русских летчиков. Они прошли сквозь наземный огонь и начали сбрасывать бомбы на немецкий штаб. В небе появились германские истребители и завязался упорный воздушный бой. В ходе этого боя у бомбардировщика №16 поручика Макшеева вышел из строя один из двигателей, уменьшилась скорость полёта. Его атаковали четыре германских истребителя. Лётчики «Илья Муромца» отразили их атаки. Три германских самолёта были сбиты, но четвёртому немецкому истребителю удалось подбить русский самолёт, он упал на немецкой территории. Экипаж погиб ещё в воздухе. Немцы похоронили русских пилотов на своём кладбище с почестями как героев. Там они и лежат под крестом с надписью на немецком языке «Четыре русских летчика». Это был единственный «Илья Муромец» из 68 самолётов, который врагу удалось сбить.
Русские лётчики осенью 1915 года опробовали и начали широко применять в воздушной войне действия в составе звеньев. Иногда впереди звена вылетал одиночный аэроплан, а когда он привлекал внимание пилотов противника, в бой вступало звено и, пользуясь неожиданностью, добивалось успеха.
В середине осени русско-германский фронт фактически стабилизировался. Передовые порядки выстроились по линии западнее Риги – река Западная Двина – Двинск-Сморгонь – Барановичи – река Стрыпа-Черновцы. Германские линии начали укрепляться бетонными дотами. Стремясь выровнять и улучшить свои позиции, немцы применили 12 и 22 октября в районе Сморгони газобаллонные атаки против 3-й гвардейской пехотной дивизии, но продвинуться вперёд не смогли: русские солдаты уже научились пользоваться противогазами.
Генерал Алексей Алексеевич Брусилов об осени 1915 года вспоминал так: «Было ясно, что Германией война проиграна по её собственной вине. Если бы с начала войны она всё время держалась на востоке в общем оборонительно, до уничтожения французской армии, то эта задача была бы ею почти наверняка закончена к осени 1915 года, и тогда расправа с восточным противником оказалась бы довольно простой и неизбежной».
Великий князь Александр Михайлович, отвечавший за развитие русской авиации, так оценил вновь созданный состав Ставки Верховного главнокомандования после того, как Государь принял этот ответственный пост на себя: «Сочетание Государя и генерала Алексеева было бы безупречным, если бы Ники не спускал взгляда с петербургских интриганов, а Алексеев торжественно поклялся бы не вмешиваться в политику». Увы, Государю Николаю Александровичу при руководстве Великой войны было трудно разрываться на части, а генерал Алексеев не избежал политических заблуждений и прямого предательства своего Верховного Главнокомандующего, о чём он горько пожалел в дни гражданской (с маленькой буквы!) войны. Генералу Алексееву мешали его либеральные взгляды. Судите сами – вот каким было ближайшее окружение начальника штаба Его Императорского Величества в могилёвской Ставке.
Генерал-квартирмейстер Пустовойтенко – убеждённый республиканец. Не лишне будет напомнить, что генерал-квартирмейстер отвечал в русской армии и за работу разведки.
Советник начальник императорского штаба генерал Борисов – радикальный революционер, убеждённый антимонархист.
Полковник Носков, отвечавший за информацию для прессы, - радикал, с лёгкостью позднее перешёл на службу к большевикам. Понятно, что при таком составе, планируя оборону или наступление, алексеевские сотрудники обсуждают и возможность ареста Государя, и политические варианты отречения Императора. И они ещё вызовут бурю, которая не пощадит ни их самих, ни армии, ни народ и несчастное Отечество наше…
25 сентября в Императорскую Ставку прибыл штабс-капитан Михаил Константинович Лемке. По убеждениям он был социалист, в Ставку попал по протекции генерал-квартирмейстера, и чем он занимался в первые дни работы было не совсем ясно и ему самому. Позднее к своим не очень обременительным занятиям по связи с прессой Лемке присоединил тайное снятие копий с секретных документов. Враги Императорской России фактически имели в лице Михаила Лемке своего агента. Штабс-капитан вёл подробный дневник, который является бесценным документом для отечественной истории. Процитируем одну из первых страниц этого дневника: «Прежняя Ставка при Николае Николаевиче и Янушкевиче только регистрировала события; теперешняя, при Царе и Алексееве, не только регистрирует, но и управляет событиями на фронте и отчасти в стране. Янушкевич был совсем не на месте, и прав кто-то, окрестивший его «стратегической невинностью». Расстроенность разных частей армии значительна и вполне известна. Царь очень внимательно относится к делу; Алексеев – человек очень прямой (история доказала, что совсем не так! - ВП), глубоко честный, одарённый необыкновенной памятью. Новый штаб хочет отдалить себя от дел невоенных и стоит совершенно в стороне от придворных интриг; Алексеев и Пустовойтенко ничего не добиваются, ведут дело честно, не шумят, пыль в глаза никому не пускают, живут очень скромно. Собственно штаб – не по форме, а по существу – составляют – Алексеев, Пустовойтенко, генерал-майор Вячеслав Евстафиевич Борисов и Носков. Это его душа, все остальные – или исполнители их воли и решений, или мебель…» Таков это был штабс-капитан-социалист - едва появился в Могилёве и сразу выявил своих непосредственных друзей-единомышленников…
Одну из причин перехода к позиционной войне на Восточном фронте германский Генштаб видел в заметном укреплении Русской Императорской Армии. К концу 1915 года был полностью преодолён и снарядный кризис. Сравним прочность русско-германского фронта этого периода Великой войны с теми слухами, которые в то же время обильно рождаются и распространяются в столице Российской Империи, в Петрограде. Приведём только те нелепости, которые записывал в дневник и умножал в своих письмах бывший народоволец, а ныне убеждённый монархист Лев Александрович Тихомиров. – Немцы стройными колоннами уже миновали Псков. Наши армии решили отступить до Москвы; - Японские войска уже прибыли спасать Россию и занимают позиции на фронте; - Тула в опасности и готовится к эвакуации; «Русские ведомости» сообщают об издании новой газеты для народа, среди редакторов которой будет и Григорий Распутин; - Наши войска сдаются в плен бессовестно, целые части самовольно уходят и сдаются; - Румыния согласилась пропустить нашу армию в Болгарию, а российское правительство согласилось отдать им Бессарабию.
При элементарном анализе этих «новостей» вывод очевиден: это не случайные слухи, это зловредная пропаганда наших врагов, служащая разрушению гражданского общества в России. Конечно, наиболее гадкие позорные сплетни были ещё впереди, но и упомянутых выше достаточно. Приезжавшие в Петроград на побывку заслуженные фронтовики ощущали себя так, будто их непрерывно мажут грязью и обливают помоями. В столице образовался конспиративный «Комитет народного спасения», который сформировал Верховное Главное Командование в составе князя Георгия Львова, депутатов Александра Гучкова и Александра Керенского. Комитет заявил, что Россия ведёт не одну войну, а две: первая и более важная – победить врага внутреннего, то есть династию Романовых, а затем уже добиться победы над врагом внешним. По сути своей это было государственной изменой, а Гучков и компания плыли в русле желания Ульянова-Ленина: через поражение России добиться начала гражданской войны, в которой всегда побеждают самые аморальные, подлые и жестокие.
Русская монархическая власть была той охранительной силой, которая защищала и развивала в России хрупкие основы гражданского строя, право собственности и неприкосновенности личности, церковь, светскую культуру, семейные и религиозные основы и сам институт Государственной Думы. Всего этого русское общество не оценило. Осенью 1915 года в Государственной Думе раздались провокационные голоса утверждавшие, что существующий в России монархический строй не способен довести страну до победы, Самодержавие монарха там решили заменить самодержавием Государственной Думы. Думские оппозиционные лидеры, в частности Павел Николаевич Милюков, были убеждены, что русский народ даст им право управлять Россией. 21 сентября думский комитет издал «Диспозицию №1», таинственный документ, объявлявший войну правительству от имени общего фронта оппозиции. В первую очередь монарх должен был передать Думе право на формирование кабинета министров. Так называемого ответственного перед Думой министерства. Во-вторых, единственным средством для достижения поставленных целей должен был стать династический переворот, то есть, передача престола в порядке престолонаследия следующему лицу, который был бы лоялен по отношению к оппозиции. В-третьих, при условии успешной деятельности Комитет ставил своим условием привлечение на свою сторону генералитета, торгового сословия, земских деятелей и всех, кто сочувствовал этому перевороту через влиятельных лиц, действовавших на условиях строжайшей конспирации и дисциплины.
Если бы нам удалось со стороны, холодно и безпристрастно, посмотреть, как жила Россия в годы Великой войны! Жизнь эта кажется необъяснимой, как бы не замечающей великой и беспощадной войны. Работали рестораны, открывались новые театры, выходили из печати новые газеты и журналы, отмечалось заметное накопление денежных средств на счетах в сберегательных кассах, особенно у крестьян. Все слои населения словно соревновались в том, чтобы как можно меньше обращать внимание на тяжелейшую войну. На улицах городов, правда, часто стали появляться инвалиды, подвыросли цены, но никаких заметных лишений российское общество в конце 1915 года не испытывало. На юге, в черноморских портах скопились горы зерна, которое до войны вывозилось на экспорт; проблемы с рыбой и мясом были связаны главным образом не с их недостатком, а с трудностями железнодорожных перевозок. У противников России проблемы с продовольствием были в числе первоочередных. Русский разведчик в Германии докладывал, что немцы не просто получают продовольствие по карточкам, эти выдачи уже трижды уменьшались в размерах… Население России за год войны увеличилось на один миллион 125 тысяч человек.
Громадные флоты осенью 1915 года в основном бездействовали. К тому же активность германских подводных лодок заметно преувеличивалась. Отмечены с десяток эпизодов, когда линкоры, шедшие с охранением, поворачивали на обратный курс в базы, благодаря всего лишь обману зрения вперёдсмотрящих, которым померещился перископ субмарин. Германия в сентябре отправила в Эгейское море 13 подводных лодок, которые за два месяца потопили 29 пароходов, что значительно осложнило снабжение десантных войск союзников на полуострове Галлиполи. Со своей стороны Императорский Черноморский флот организовал блокаду и обстрел турецких укреплений у входа в пролив Босфор. С 13 по 15 октября 20-я бригада линейных кораблей во главе с флагманом «Императрица Мария» прикрывали успешную постановку мин перед Босфором и обстрел корабельной артиллерией с эсминцев. На Балтике в первые осенние месяцы заметных столкновений с германским флотом отмечено не было, балтийцы продолжали совершенствовать и укреплять свои минные поля.
Минное дело в русском Императорском Флоте было поставлено значительно лучше, чем в любом другом – как у союзников, так и у противников. На Балтике минная опасность для германского флота была самой главной, и основные потери немцы несли от подрывов на минах своих боевых кораблей и судов. На Балтике ещё до начала Первой мировой войны была сформирована 1-я минная дивизия, первым её командиром был контр-адмирал Николай Оттович фон Эссен, будущий командующий императорским флотом Балтийского моря. 1-я минная дивизия скрытными минными постановками на главных направлениях переходов германских кораблей постоянно создавала опасность и ограничивала подвижность немецкого флота. Командование этой дивизии внесло заметный вклад в теорию морской минной войны. Был разработан новый метод залповой торпедной стрельбы, который другие флоты освоили только через 20 лет. Не случайно, когда на Черноморский флот прибыл вице-адмирал Александр Колчак, имевший опыт службы в 1-й минной дивизии, минные постановки на Чёрном море стали гораздо эффективнее, и турецкий флот и без генеральных сражений на море фактически был уничтожен к лету 1917 года. А судьба 1-й минной балтийской дивизии оказалась трагической: зимой 1918 года она восстала против большевиков, это было первое Кронштадтское восстание, ныне почти забытое. Советские эмиссары уговорили участников восстания прекратить его, не проливать родной крови, демобилизоваться, а затем уже исподволь началась беспощадная расправа над теми, кто поверил большевикам на слово.
В конце сентября военный министр Великобритании лорд Китченер прибыл в десантный корпус союзников, оборонявшийся на полуострове Галлиполи. После визуального знакомства с положением англо-французских войск Китченер пришёл к выводу, что десантная операция провалилась, а её продолжение не принесёт союзникам ничего разумного, кроме больших потерь. Но и немедленная эвакуация такой большой массы войск и техники в настоящий момент было невозможна. К эвакуации необходимо было начинать готовится исподволь и тщательно…
|
