Неумолимо наступает последний полный 1914 год в земной жизни Великого Князя Константина Романова и поэта К.Р.. Это год войны с Германией и потери любимого сына Олега… Не хотят русские войны, но их вынуждают на войну. Видя, что Самодержавие может в мирных условиях еще долго держаться на плаву, враги России и Православия решают развязать бойню во всемирном масштабе, что обезкровить Самодержавную власть, посеять недоверие к Царю и ненависть к войне использовать в революционных целях.
19 июля 1914 года Германия объявила войну России. К.Р лечился в это время в Наугейме. Прервав лечение, он немедленно поехал в Бад-Либенштейн, где у своей матери гостила его жена с двумя детьми. Оттуда семейство срочно выехало в Россию. Уже 26 июля сыновья К.Р. - Игорь, Гавриил и Константин были молебне в Зимнем дворце, где Государь Николай Второй объявил о войне. Из Зимнего дворца братья направились в часовню Спасителя на Петербургской стороне, а оттуда в Петропавловскую крепость, чтобы помолиться у отеческих гробов и быть достойными воинами на поле брани. Обязательно побывали сыновья Великого Князя на могиле Ксении Блаженной, которую особо чтили в семье. А в Павловской дворцовой церкви они причастились перед уходом на фронт.
Понедельник, 21 июля. Узнаем, что накануне был Высочайший выход в Зимнем дворце и что Государь {Николай II.} в чудесной речи сказал, что не положит оружия, пока хотя один неприятель не будет изгнан из пределов России. Созваны Г.Совет и Г.Дума. Безпорядки, стачки и забастовки как рукой сняло, единение общее, подъем духа небывалый, все партии позабыты.
Вероломство немцев не имеет пределов! С таким же нахальством и наглостью они напали и на Россию в 1941 году, совершив немыслимые злодеяния на оккупированных территориях, которым нет прощения. Зверства их неисчислимы. Австро-Венгрия намеренно объявила войну Православной Сербии, зная, что Россия наверняка вступится за нее, что и было сделано. Планы сдерживания, а потом и разрушения Императорской России начали осуществляться с дьявольским упорством и рвением.
Но вот ответ Святителя Николая Сербского на вопрос о страданиях России: «Утешься, братик дорогой. Христос Воскресе! Не спрашивай, за что Господь испытывает Россию, ибо написано: Господь, кого любит, того наказывает. И бьет. Именно так написано, что Милостивый Бог бьет того, кого любит. Бьет в царстве земном, чтобы прославить в Царстве Небесном. Бьет, чтобы не прилепился к тленности земной, к мирским кумирам, к обманчивым идолам человеческой ловкости и богатства, к преходящим теням и нездоровым соблазнам. Без великих гонений Православие не пронесло бы Истину Христову через все пропасти и века и не преодолело бы столь долгий путь, исполненный препятствий, не сохранило бы чистоту Истины и Святость. Без страданий оно не сохранило бы своей чистоты и ста лет. За девятнадцать веков существования Православия не прошло ни одного столетия без его гонений, без бичевания, без рабства, огня, страха и ужаса. Другим религиям это непонятно. Еретики этого не принимают. Ни один народ, избравший идеалом счастья земное царство, не понимает и не принимает того, что сейчас происходит в Православной России. Это понятно лишь прозорливым, созерцающим Вечное и Безсмертное Царство Христово как реальность. Но и прозорливость - дочь страданий. Разве Россия грешнее всех других стран, что несет тяжелейшие страдания? Всему миру очевидны две вещи: первое, что русский народ горит в огне страданий, как когда-то три отрока в печи вавилонской; второе, что материалистические и безбожные теории, которые разожгли в России этот огонь, возникли не в русском православном народе, а рождены народом нерусским и неправославным. Все остальное - тайна Промысла Божия. В эту страшную тайну проникать глубоко нам не должно. Мы можем уподобить русское страдание страданию праведного Иова, которое помогло и помогает многим и многим. Мы можем увидеть в муках России знак Божий всем народам, чтобы береглись материализма и в теории, и в практике, в мыслях и в делах… Кто бы решился сказать, что эта современная башня лжи рухнула на Россию потому, что она грешнее всех? Я, словно сейчас, слышу предостережение Христово нам: если не покаетесь, все так же погибнете, - о племена и народы! К этому предостережению Божию мы можем добавить уроки мировой истории. Ни одна революция не завершилась тем, с чего началась. Этому учит нас прошлое. Часто то, что революция низвергает и разрушает, впоследствии торжествует как истина. Это произошло и с верой Христовой, гонимой, но неизгнанной, поругаемой, но непоруганной, избиваемой, но неубитой. И очевидно, что и славянская, и мировая миссия России не в том, что происходит там сейчас, но в том, что грядет после революции. Во всяком случае сегодняшние крестные муки русского народа принесут миру непреходящую пользу. А сам русский народ выйдет из огня страданий более сильным, святым и славным, чем был прежде».
Суббота, 2 августа. Вечером простились с Костей, последним из пятерых сыновей, отправившихся на войну…
Четверг, 7 августа. Вернувшись, получил телеграмму Ермолинского из действующей армии без обозначения дня и места отправления: «После вчерашнего кавалерийского боя Их высочества живы и совершенно здоровы. Потери такие: Конной гвардии убиты Суровцев, два Курганинова, Зиновьев, два Каткова, Князев и Бобриков, ранены Бенкендорф, Гартман, Бобриков, Дубенский и Торнау. В Кавалергардском убиты: Карцов, Кильдишев, Сергей Воеводский. У кирасир двое раненых. Уланы - убит Каульбарс, ранены Гурский, Трубецкой и Скалон. Гусарский - ранен Кауфман. Конногренадеры - убит: Лопухин, ранены: Крамарев и два офицера. 3-й эскадрон Конной гвардии взял батарею. Немцы всюду отступают, сжигая деревни». Сердце сжимается. Подумаешь: в одной Конной гвардии убито 8 офицеров (в том числе родной племянник нашей Софихен) и пятеро ранено - какой Лопухин: отец или сын? Дорого же куплен успех!
Четверг, 21 (22-го). На этих днях Высочайше повелело переименовать Петербург в Петроград.
Переименование немецкого названия Санкт-Петербург в Петроград было осуществлено указом Николая Второго 18 августа 1914 года. За это ратовал и Пушкин, величая город на Неве то Петрополем, то Градом Петровым, а в поэме «Медный всадник» поэт пророчески вещает: «Над омраченным Петроградом дышал ноябрь осенним хладом» и в самом этом наводнении Пушкин видит другое наводнение, а именно: наводнение России разного рода сбродом интернационалистов и безбожников, которые плевать хотели на Историческую Россию и вообще все Святое. 26 января 1924 года Петроград стал цинично назваться Ленинградом в честь того, кто был объявлен «вождем революции» и ехал через всю Германию во время войны в опломбированном вагоне с немецкими деньгами на революцию. Всей, давно порвавшей с истинным Христом, Европе было выгодно, чтобы Царская Россия пала и не восстала бы никогда из пепла…
Четверг, 28 (29-го). ...Непонятное творится с нацией, давшей миру Гете, Шиллера, Канта, Вагнера; куда девался ее идеализм, что сталось с ее нравственностью! Парламентеров забирают в плен, выкидывают белый флаг, а потом вероломно стреляют, бросают с аэропланов бомбы на неукрепленные города, пристреливают раненых.
28 (Осташево, 4 октября). После завтрака, когда гости стали расходиться, Тура Сабуров сказал мне на верхней площадке лестницы, что командирше лейб-гусар генеральше Шевич по телефону сообщено, будто бы Олег легко ранен в верхнюю часть ноги. Меня это сильно взволновало… Мы с женой решили ехать в Вильну…»
Нельзя дальше без волнения и слез читать о кончине на глазах у родителей сына…
Все пятеро детей К.Р. участвовали в первой мировой войне. Среди них многие надежды подавал Олег Романов: «Мне это страшно нравится, - писал тогда князь Олег, - так как это показывает, что в трудную минуту Царская Семья держит себя на высоте положения. Мне приятно, мне только радостно, что мы, Константиновичи, все впятером на войне». Он серьезно занимался музыкой, рисованием, выступал в спектаклях. Во время учебы в лицее задумал издать все рукописи Пушкина, хранившиеся в музее Александровского лицея и в Румянцевском музее. (Первый выпуск «Рукописей Пушкина» вышел в 1912 г.) Однако главным занятием своей жизни Князь Олег считал литературу. Отец видел в нем своего достойного приемника. В доме К.Р. для старших детей устраивались «четверги» - еженедельные литературные вечера. На них звучали произведения Тургенева, Аксакова, Пушкина, Гоголя, Чехова, Короленко и других русских писателей. Литературные вечера в семье! Есть ли сейчас такое в России?! Князь Олег записывает в дневнике: «В Петербурге был бунт, в Москве на окраине города были безпорядки. 4-го убили дядю Сергея. Бедный! Мама пишет ужасные подробности, и что мы в нем потеряли истинного друга… Бедный дядя! Когда же наконец люди не будут убивать друг друга, а жить дружно, мирно? Только когда любить станут Отчизну и друг друга. О если бы это было!» В 12 лет он переживает за Россию: «Бедный Государь, бедная Россия» и записывает в дневнике: «Я слишком о себе высокого мнения. Гордым быть нехорошо. Я напишу тут, что я про себя думаю. Я умный, по душе хороший мальчик, но слишком о себе высокого мнения. У меня талант писать сочинения, талант к музыке, талант к рисованию. Иногда я сам себя обманываю, и даже часто. Я иногда закрываю себе руками правду. Я нервный, вспыльчивый, самолюбивый, часто бываю дерзок от вспыльчивости. Я эгоист. Я сердит иногда из-за совсем маленького пустяка. Хочется быть хорошим. У меня есть совесть. Она меня спасает. Я должен ее любить, слушаться, а между тем я часто ее заглушаю. Можно заглушить совесть навеки. Это очень легко. Но без совести человек пропал. Надо прислушиваться к ней»
Из письма родителям: «Не знаю, как и благодарить вас, наши милые, за все, что вы для нас делаете. Вы себе не можете представить, какая радость бывает у нас, когда привозят сюда посылки с теплыми вещами и с разной едой. Все моментально делится, потому что каждому стыдно забрать больше, чем другому. Офицеры трогательны… Мы живем надеждой, что на нашем фронте немцы скоро побегут, тогда дело пойдет к концу. Так хочется их разбить в пух и со спокойной совестью вернуться к вам. А иногда к вам очень тянет! Часто, сидя верхом, я вспоминаю вас и думаю, что вот теперь вы ужинаете, или что ты читаешь газету, или мама вышивает. Все это тут же поверяется взводному, который едет рядом. Взводный мечтает в это время о том, что Бог поможет разбить немцев, а потом скоро придет время, когда и он наконец увидит семью. Такие разговоры с солдатами происходят часто. Иногда очень хочется увидеть вас, побыть с вами! Я теперь так сильно чувствую это и думаю и знаю, что вы так далеко, вспоминаете нас, стараетесь нам помочь. Это очень нас всех ободряет… Были дни очень тяжелые. Одну ночь мы шли сплошь до утра, напролет. Солдаты засыпали на ходу. Я несколько раз совсем валился набок, но просыпался, к счастью, всегда вовремя. Самое неприятное - это дождь. Очень нужны бурки, которые греют больше, чем пальто… Все за это время сделались гораздо набожнее, чем раньше. К обедне или к всенощной ходят все. Церковь полна… Часто во время похода ложимся на землю, засыпаем минут на пять. Вдруг команда: «По коням!» Ничего не понимаешь, вскарабкиваешься на несчастную лошадь, которая, может быть, уже три дня не ела овса, и катишь дальше… Диана сделала подо мною около 1000 верст по Германии… Молитесь за нас! Да поможет Бог нашим войскам поскорее одержать победу!»
О, дай мне, Боже, вдохновенье,
Поэта пламенную кровь.
О, дай мне кротость и смиренье,
Восторги, песни и любовь.
О, дай мне смелый взгляд орлиный,
Свободных песен соловья,
О, дай полет мне лебединый,
Пророка вещие слова.
О, дай мне прежних мук забвенье
И тихий, грустный, зимний сон,
О, дай мне силу всепрощенья
И лиры струн печальный звон.
О, дай волнующую радость,
Любовь всем сердцем, всей душой...
Пошли мне ветреную младость,
Пошли мне в старости покой.
31 декабря 1908
Смерть в бою за Святую Русь, за веру и Царя – что может быть прекраснее для русского воина! Пав смертью храбрых, Князь Олег уже не увидит того, что произошло со Святой Русью и его родными братьями. Но дело их свято на земле и на Небесах.
Остатки грозной Византии,
Постройки древних христиан,
Где пали гордые витии,
Где мудрый жил Юстиниан -
Вы здесь, свидетели былого,
Стоите в грозной тишине
И точно хмуритесь сурово
На дряхлой греческой стене...
Воспряньте, греки и славяне!
Святыню вырвем у врагов,
И пусть царьградские христиане,
Разбив языческих богов,
Поднимут крест Святой Софии,
И слава древней Византии
Да устрашит еретиков.
Что ж, когда-то это пророчество юного поэта, сына К.Р., должно же исполниться во Славу Божию и России – Третьего Православного Рима на земле.
А вот выдержка из рассказа Олега Константиновича Романова «Ковылин» (1914): «Чудна ты, Россия! На твоем необъятном пространстве, в разных медвежьих углах, живут, жили и будут жить люди. Исчезли Николаи Борисовичи, Татьяны Борисовны, появились на смену Ковылины, которые сравнивают предшественников с насытившимися комарами. И эти пройдут, и этим дадут какое-нибудь подходящее прозвище... А дальше что́ будет?..»
А будет так, как написал Князь-воин Олег Романов:
Гроза прошла… Как воздух свеж и чист!
Под каплей дождевой склонился скромный лист,
Не шелохнет и дремлет упоенный,
В небесный дивный дар влюбленный.
Ручей скользит по камешкам кремнистым,
По свежим берегам, по рощицам тенистым…
Отрадно, в сырости пленительной ручья,
Мечтами унестись за трелью соловья…
Гроза прошла… а вместе с ней печаль,
И сладко на душе. Гляжу я смело вдаль,
И вновь зовет к себе Отчизна дорогая,
Отчизна бедная, несчастная, Святая.
Готов забыть я все: страданье, горе, слезы
И страсти гадкие, любовь и дружбу, грезы
И самого себя. Себя ли?.. Да, себя,
О, Русь, Страдалица Святая, - для тебя.
Как тут не вспомнить стих преподобного отца Серафима Вырицкого о России: «Пройдет гроза над Русскою Землею…»
Князя-воина Олега погребли в Осташево, как он того желал. Вспоминаются слова Князя Олега Романова из дневника о любимом им Осташево: «Я снял фуражку и перекрестился: «Слава Богу - дома!»… Я бросился в свою комнату и оттуда на балкон, чтобы поскорее увидать мой любимый вид на реку. Вот она, вот она, красавица! Как тихо течет она между зелеными берегами, делая изгибы вправо и влево. А там за ней, на холме, мирно спит деревня Жулино. Направо большой обрыв, покрытый елками, спускается к реке и как будто любуется своим отражением в ней…»
4 октября. Временами нападает на меня тоска, и я легко плачу. Ужас и трепет берут, когда подумаешь, что с четырьмя сыновьями, которым вскоре нужно вернуться в действующую армию, может случиться то же, что с Олегом. Вспоминается миф о Ниобее, которая должна была лишиться всех своих детей. Ужели и нам суждено это? И я стану твердить: «Да будет воля Твоя».
Воскресенье, 5 октября ...Мы хотим, согласно желанию Олега, выстроить над его могилой церквушку во имя преподобных князя Олега и Серафима Саровского. Смирнов охотно за это берется. У нас идут длинные разговоры о том, какую выстроить церковь и оставить ли могилу под открытым небом или в склепе под церковью. - Много времени брала у меня запись в дневнике событий последней недели. Опять были в церкви, опять панихида на могиле.
Осташев, 5 октября 1914. К.Р. – А.Ф.Кони: «…Господу угодно было взять у меня того из сыновей, который по умственному складу был наиболее мне близок. Да будет Его Господняя воля. Ваш благодарный Константин».
(Павловск. 14 окт.) За обедней мы не были так одиноки, как все время начала войны. На хорах я видел перед собой спины Гаврилушки, Кости и Игоря. Рядом с последним стояла Вера. Иоанчик читал Апостол и управлял на клиросе своим хором, уменьшенным до 8–10 человек. Георгий по обыкновению прислуживал в алтаре. Олега по моим указаниям поминали в Вильне «новопреставленным воином Благоверным Князем», а здесь поминают «новопреставленным воином за веру, Царя и Отечество на поле брани живот свой положившим Благоверным Государем Князем».
|
