ЗАКАЗАТЬ КНИГУ МОЖНО НА ОЗОНЕ

или в нашей ВК-Лавке:

https://vk.com/market-128219689

Не надо о России говорить –

Не время, слишком поздно или рано…

У каждого из нас есть в сердце рана,

И кровь из раны не остановить.

Не жалуйся, не плачь, прижми к груди

Ладонь, чтоб рана медленней сочилась,

Любви не предавай, терпи и жди,

Покамест сердце не остановилось.

Мы можем только донести любовь…

И слаб герой, который в муке стонет.

И так чиста сочащаяся кровь

На медленно хладеющей ладони.

Владимир Алексеевич Смоленский

Непосредственное оформление заговора против Государя Николая Александровича и монархии началось в сентябре 1916 года. Инициаторами выступили деятели Прогрессивного блока в Государственной Думе. Их активно поддерживали представители Антанты, их военные агенты и послы в Петрограде, особенно заметную роль играл посол Великобритании Джордж Бьюкенен. В глубинах айсберга он был скреплён энергичной масонской прослойкой. Представители самых разных партий занимали в этой прослойке видные места: Гучков–Керенский-Терещенко-Некрасов только на взгляд непосвящённых входили в разные политические партии, но по внутренней тайной сути они были едины в качестве членов одной масонской ложи. Осенью 1916 года заговорщики уже опирались на генералов Алексеева, Рузского, Маниковского, Бонч-Бруевича и других. В генерал-губернаторы ими намечался полковник, позднее генерал Крымов. Почему Крымов? Потому что был очень близок к депутату Гучкову и решителен по отношению к Государю Императору: вызывался убить Царя, чему ужасались даже многие его единомышленники и демократы. И чем лучше отныне шли дела на фронте, тем в большей степени заговорщики должны были надеяться на беспорядки и неповиновение в тылу…

Англичане во главе с генералом Дугласом Хэйгом продемонстрировали выдающееся военное искусство при подготовке наступательной операции на реке Сомме. Для безостановочного снабжения армии были проложены новые удобные дороги. Склады боеприпасов оборудованы непосредственно у передовых позиций. Солдаты прошли обучение атакующим действиям в специально созданных лагерях. Офицеры получили подробные карты местности. Казалось, что предусмотрено всё и любые неожиданности в том числе… Предварительная бомбардировка продолжалась СЕМЬ дней! По немецким позициям выпущено более трёх миллионов снарядов. Генерал Хэйг был убеждён, что оборона переднего края германцев полностью уничтожена, проволочных заграждений не существует… Немецкие войска, стоявшие на реке Сомме, с осени 1914 года не вели серьёзных боевых действий, а занимались в основном усовершенствованием позиционных укреплений. В сухой меловой породе были построены глубокие – до десяти метров в глубину – блиндажи, которые не мог разрушить даже массированный артиллерийский огонь. А сети из колючей проволоки немцы постоянно восстанавливали по ночам…

В 7 часов 30 минут 1 июля 1916 года британская пехота поднялась из траншей и густыми цепями пошла в атаку на германские рубежи обороны по обоим берегам Соммы. Уже через несколько минут английские солдаты попали под мощный огонь немецких пулемётов, орудий и миномётов. Тех из храбрых британцев, кому удалось преодолеть десятки метров нейтральной полосы, постигло горькое разочарование в виде неуничтоженных сплетений колючей проволоки и вынырнувших из глубоких блиндажей германских пехотинцев. К концу первого дня, самого страшного в истории английской армии, Британские Экспедиционные Силы потеряли 57.470 человек, из них более 20.000 убитыми. Потери германцев в этот день, 1 июля, были абсолютно несопоставимы. При этом только в одном небольшом секторе англичанам удалось продвинуться через первую линию позиций противника. Впереди были 4,5 месяца одного из самых кровавых сражений Великой войны – битвы на реке Сомме…

«Большие сражения на Сомме и впоследствии при Пашендейле, - вспоминал премьер-министр Великобритании Ллойд Джордж, - являются великолепной иллюстрацией длительной попытки своевременно уведомить неприятеля о наших намерениях. На дорогах в течение недели скапливались воинские колонны; тяжёлые орудия подавали одно за другим на транспортах и больших грузовиках; небо кишело аэропланами-разведчиками; в воздухе плавали воздушные шары, которые указывали противнику точное направление нашего удара…»

Существенными для развития британского наступления на реке Сомме было два фактора. Спешно созданная английская армия состояла в основном из храбрых, отважных, но не обстрелянных солдат, фактически не имела никакого военного опыта. Не менее важным было и то, что на этом участке фронта с 1914 года каких-либо активных боевых действий не велось, шла вялая позиционная война. Поэтому за время «стояния» немцы успели создать и укрепить свои позиции, создать эшелонированную мощную в инженерном отношении оборону – насыщенные проволочные заграждения, глубокие блиндажи, траншеи в рост человека, по которым можно было перебрасывать подкрепления на угрожаемые участки. Укрепления немцев не смогла разрушить даже тяжёлая британская артиллерия, а противостоящая ей артиллерия немецкая заранее вела пристрелку по участкам, на которых предполагалось появление британской пехоты.

На Востоке после блестящих успехов Юго-Западный фронт генерала Брусилова приводил себя в порядок, получал пополнения и накапливал боеприпасы. Наступление предпринял 3-4 июля хорошо оснащённый Западный фронт генерала Эверта. Вплоть до 8 июля на Барановичском направлении проводились по 3-4 атаки в день, но противник уверенно оборонял хорошо укреплённые в инженерном отношении позиции, и кроме первой линии окопов, нескольких орудий и чуть более 2.000 пленных, других успехов Западный фронт не добился. Собственные потери одиннадцати атаковавших дивизий составили около 40.000 ранеными и убитыми. В течение июля 1916 года Западный фронт несколько раз переходил в наступление, но никаких результатов не добился. Северный фронт генерала Куропаткина с Рижского плацдарма на реке Северная Двина перешёл в наступление 16 июля, атаковал до 23 июля, противники несли равные потери, но в положении фронта ничего не изменилось – линия фронта осталась прежней…

В советский период нашей истории многие солдаты и офицеры Великой войны вынуждены были скрывать своё участие в ней. Виктор Борисович Шкловский – эссеист, теоретик, прозаик, критик в военном звании дальше унтер-офицера Русской Императорской Армии не пошёл. Но этот унтер-офицер был храбрым, умелым, безстрашным и дерзким воином. Дважды за храбрость награждённым солдатским Георгиевским Крестом. Шкловский нередко поднимал в атаку солдат и сам бежал на пулемёты впереди всех. Виктор Борисович был трижды ранен, одно из этих ранений, как утверждал сам Шкловский, в точности повторяло смертельное ранение пушкинское, но пуля прошла через живот навылет и будущий энциклопедист выжил. Храбрость и мужество не покинули Виктор Шкловского и в последующие годы лихолетья. Чекисты едва не расстреляли его в поезде, но он выпрыгнул из вагона ночью на полном ходу. По льду Финского залива (об этом мечтал и Сергей Есенин) Шкловский ушёл в эмиграцию, в Финляндию, затем переехал в Берлин. Потом вернулся – скучно стало без России. Его травили в советской прессе, он терпел. В 1932 году в редакции «Литературной газеты» Осип Мандельштам читал написанные им новые рискованные в советских условиях стихи. Слушателей, как ветром сдуло, остались единицы, похвалил и ободрил поэта один – Виктор Борисович Шкловский. Устные его рассказы о первой четверти 20 века напоминали гротеск Лоренса Стерна «Жизнь и мнения Тристрама Шенди», но написать свой гротеск Шкловскому не позволило время, надо было молчать, он умер в 1984 году.

В немецком официальном отчёте о первом дне битвы на Сомме отмечалось: «Противник шёл в массированную атаку плотно сомкнутыми неровными цепями, сразу за которыми двигались небольшие колонны солдат. Хотя не может быть сомнения в необыкновенной храбрости наступающих, большим потерям во время этих атак британская армия должна быть обязана подобному боевому порядку». Надо иметь в виду, что станковый немецкий пулемёт в это время имел скорострельность 600 выстрелов в минуту и мог стрелять безостановочно в течение 10-11 часов… Британская трагедия первых дней заключалась ещё и в провале информационной службы англичан. Ни главнокомандующий генерал Хэйг, ни командующий 4-й армией генерал Роулинсон не знали об истинном масштабе потерь. Им доложили, что потеряны безвозвратно 14.672 офицера и солдата. Поэтому Дуглас Хэйг записал в дневнике 2 июля 1916 года: «Учитывая число участников сражения и его масштабы, они (потери) не могут считаться тяжёлыми». В действительности потеряно было более 60.000 тысяч человек. Неудивительно, что британское командование, находясь в неведении, по-прежнему отдавало приказы с требованием продолжать самоубийственные атаки. В эти дни бойня по берегам Соммы вызывала омерзение даже в германских окопах. И Хэйг, и Роулинсон узнали об истинном размере собственных потерь только к вечеру 6 июля. Но прекращать побоище на Сомме они не стали. 4-я армия была усилена резервами и наступление англичан продолжалось. Надо было достичь хотя бы каких-то успехов любой ценой, чтобы генералы могли оправдаться перед судом британского общества… И 14 июля англичане локальной победы достигли – овладели горным хребтом Жинши-Позьере, захватили 1.400 пленных и сумели удержать выгодные позиции после упорных контратак немцев. Германцы в этот день, явно преувеличивая опасность в боях на Сомме, прекратили атаки с целью захвата Вердена. Бои местного значения в районе Вердена ещё продолжатся, но за судьбу города французы уже могли не волноваться…

Граф, барон, виконт, с 1917 года фельдмаршал Дуглас Хэйг родился летом 1861 года. Участник британских колониальных войн в Египте, Судане и в Южной Африке. Великую войну начал командующим 1-го армейского корпуса. В декабре 1915 года генерал Хэйг назначен главнокомандующим английскими войсками во Франции. Отличался стремлением доводить задуманные операции до конца, невзирая на тяжёлые потери. Цифры потерь генералу Хэйгу иногда приходилось скрывать от правительства Великобритании. Самые заметные успехи Дугласа Хэйга как полководца будут достигнуты весной и летом 1917 года в районе Мессины и Ипра. В марте 1918 года британские войска под командованием фельдмаршала Хэйга испытали катастрофу у города Амьена и едва не были отброшены к морю, но англичан спасли резервные французские дивизии. Хэйг был одним из творцов решающего прорыва германской линии «Зигфрид». Умер Дуглас Хэйг в начале 1928 года.

28 июля русский Юго-Западный фронт продолжил свою наступательную операцию. Войска 3-й, 8-й и созданной из гвардейских корпусов Особой армии под командованием генерала от кавалерии Владимира Михайловича Безобразова начали концентрированно наступать на Ковель, но для его взятия необходимо было преодолеть сильно укреплённые позиции противника на реке Стоход. Западный фронт генерала Эверта наступал в течение недели и из-за потерь вернул свои армии на исходные позиции. Но Юго-Западный фронт генерала Брусилова, продолжая наступление, добился новых успехов. 9-я армия генерала Лечицкого заняла Луцк и Станислав. Эта славная армия продвинулась в ходе летнего наступления на 150 километров в глубину. После тяжёлых упорных боёв на реке Стоход, закончившихся вничью, Ставка передала 3-ю и Особую армии в состав Западного фронта и на этом победоносное русское наступление завершилось. Австро-германские войска потеряли убитыми, ранеными и пленными 1,5 миллиона человек. Русские армии захватили 581 орудие, 448 миномётов, 1795 пулемётов. Наши потери составили около 400.000 человек. Западные эксперты считали, что только недостаток артиллерии не позволил Русской Императорской Армии закончить Великую войну блестящей общей победой. Боевой дух русской армии в начале третьего года войны был необыкновенно высок…

…Давно это было, из нашей памяти советская власть выкорчевала настоящие представления об этой войне… Из приказа командующего 11-армией генерала Сахарова перед нами предстаёт картина боя 31 августа 1916 года: «Броневики выезжали вплотную, стреляя в упор и наводя ужас на врага. Наши лётчики все дни накануне боя и весь день самого боя вели боевую разведку и боролись с неприятельскими аэропланами, атакуя их и обращая в бегство. Привязные аэростаты были подняты в течение всего дня боя, корректируя стрельбу нашей артиллерии». Картина боя говорит прежде всего о хорошо обученной и оснащённой армии. 11-я армия генерала Сахарова, конечно, исключением из общего правила не была…

Летом 1916 года в Петрограде состоялся Всероссийский третий съезд масонской ложи Великого Востока Народов России. На этом съезде были представлены братья-масоны из многих городов Российской империи. Основной «идейный» элемент этого сборища представляли депутаты Государственной Думы. С докладом на съезде выступил Николай Виссарионович Некрасов. Они призвал к ориентации на военно-дворцовый переворот с заменой на престоле Николая Второго его братом Михаилом Александровичем, что по сути означало бы начало смуты в России, потому что права на престол великого князя были основательно скомпрометированы. «За численностью организации мы не гнались, - отмечал позднее на допросах в НКВД Некрасов, - но подбирали людей морально и политически чистых, а кроме и больше того, пользующихся политическим влиянием…» Особенно чистыми для масонов, видимо, были социалисты Чхеидзе и Гегечкори, или генерал Рузский, или вечный заговорщик Гучков. Осенью 1916 года в Петрограде появилась военная масонская ложа. «Гучков, - пишет историк Л.П. Замойский, - втянул в Военную ложу генералов Алексеева, Рузского, Крымова, Теплова. В их намерении входило убрать Распутина, заточить царицу, заставить монарха отречься, а на престол возвести его брата Михаила. Себя они мнили регентами при новом государе, а в диктаторы хотели назначить генерала Алексеева. К ним примыкали князь Львов, генерал Ломоносов. Симпатизировал планам отстранения царя и Брусилов». Братья-каменщики постепенно усиливали своё влияние в Государственной Думе, в армии и в петроградском обществе. А на тайном масонском съезде летом 1916 года генеральным секретарём Верховного Совета влиятельной ложи Великого Востока Народов России был избран Александр Фёдорович Керенский. С этого избрания начиналось тайное возвышение этого никому неизвестного адвоката, мечтавшего в юности стать артистом императорских театров.

В июле завершалась Трапезундская операция Кавказского фронта. После завоевания обширной турецкой территории необходимо было развернуть дорожное строительство, чтобы наладить регулярное снабжение армии. Дальнейшие наступательные планы Кавказской армии предполагали проведение десантных операций вдоль побережья Чёрного моря при поддержке Черноморского флота, который должен был обеспечить плотную блокаду пролива Босфор. Турки не сидели, сложа руки, 3-я турецкая армия в очередной раз была значительно усилена и готовилась вернуть утраченные Трапезунд и Эрзерум. Турецкие планы были хорошо известны в штабе генерала Юденича, который провёл несколько удачных упреждающих ударов в Эрзинджанской операции и нанёс туркам несколько чувствительных поражений. Второй Туркестанский корпус занял Эрзинджан, а 3-я турецкая армия утратила свой наступательный порыв, понеся большие потери. Несмотря на попытки сильной 2-й турецкой армии (она после успешных боёв против англо-французских войск на полуострове Галлиполи была переброшена на Кавказский фронт) атаковать в районе Эрзинджана, успехи в летних сражениях по-прежнему оставались на стороне русской армии генерала Юденича…

Судьбы

Трижды награждённый орденами Святого Георгия 4-й, 3-й и 2-й степени, выдающейся полководец Великой войны Николай Николаевич Юденич начал задумываться о проведении операции по овладению Царьградом. В этом у него было два союзника – новый командующий Черноморским флотом вице-адмирал Колчак и Государь Император Николай Второй. Но настали времена уже совсем иные. После февральского переворота генерал-от-инфантерии Юденич сохранил верность своему Государю. Николай Николаевич до конца жизни своей оставался православным русским монархистом. Юденич был отстранён от командования кавказской армией за сопротивление указаниям Временного правительства. При большевиках жил на нелегальном положении, а в ноябре 1918 года генерал эмигрировал в Финляндию. Николай Николаевич понимал, что большевизм горше территориальных потерь, он является гораздо большим злом для русского народа, для русского общества, чем даже частичная потеря территории бывшей Российской Империи. В отличие от многих руководителей–непредрешенцев Белого движения Юденич был сторонником предоставления независимости Финляндии. Во многом это определялось тем, что Юденич пользовался поддержкой национального героя Финляндии, спасшего Суоми от большевизма летом 1918 года, тоже Георгиевского кавалера, героя Первой мировой войны царского генерала Карла-Густава Маннергейма. По просьбе Верховного Правителя России адмирала Колчака генерал Юденич вступил в командование всеми русскими антибольшевистскими силами на Северо-Западном фронте. Силы эти были разрозненны и малочисленны. Юденич попытался объединить их и повести на Петроград. В самой Северо-Западной армии не было единства. Часть генералитета не соглашалась со стратегией Юденича идти на Петроград. Собрать армию отчасти заболевшую «революционным духом» в единый кулак ему не удалось. У многих военачальников было «своё мнение». Бермонт-Авалов, например, направил свои части на Ригу, Булак-Булахович не подчинялся приказам, а генерал Витренко вместо Тосно повёл свою дивизию в Лугу, которая уже была в руках другой белой дивизии. Юденич мог взять Петроград только в союзе с финским лидером Маннергеймом. Два бывших царских генерала несколько раз встречались, чтобы выработать совместный план. Решено было выступать одновременно, финны с севера, а Юденич – с северо-запада. Но план этот рухнул, когда в Финляндии состоялись выборы президента. Маннергейм выборы проиграл, финны выбрали президентом деятеля левого толка профессора Столберга. Маннергейм вынужден был немедленно покинуть Финляндию и долго не мог в неё вернуться, а Северо-Западная армия, весьма малочисленная по составу, осталась один на один с красным интернациональным монстром. Странную позицию занимало правительство Великобритании. Странной она казалась всем тогда, сегодня же мы хорошо знаем, что начиная с лета 1916 года, именно англичане делали всё возможное, чтобы разрушить Россию, чтобы наше Отечество не победило в Великой войне… Так вот, от Юденича Великобритания потребовала создания разношёрстного марионеточного правительства. Членами его стали социалисты-меньшевики и кадеты с тайной масонской прослойкой. Именно «правительство Юденича» заметно ослабляло движение Северо-Западной армии на Петроград. Когда у нас до сих пор говорят, что «полководец Юденич не смог взять Петроград» - это очень поверхностное несправедливое суждение. Надо удивляться тому, что Николай Николаевич Юденич смог сделать со своей малочисленной армией, со своим антирусским правительством, премьера которого генерал собирался, в шутку, повесить на Дворцовой площади. Малочисленная армия генерала сумела пробиться до Гатчины и Павловска, до Пулковских высот – разве это не заслуга командующего? Дальнейшая судьба этого великого русского полководца горькая. После крушения надежд взять Петроград, Северо-Западная армия отступила в Эстонию и была трагически разоружена. В эмиграции Николай Николаевич Юденич жил скромно и умер на 72-м году в Ницце 5 декабря 1933 года. Генерал-от-инфантерии Русской Императорской Армии Николай Николаевич Юденич оказался единственным полководцем Первой мировой войны – из всех воевавших армий – не потерпевшим ни одного поражения. Юденича по делам его вполне можно сравнить с великим Суворовым. Школьный российский учебник до сих пор призывает нас «Все на борьбу с Юденичем!». Не пора ли нам отбросить эти лживые лозунги и, наконец, перестать бороться с этим замечательным православным человеком, великим патриотом и полководцем, не потерпевшим в годы Великой войны ни одного поражения! На счету Николая Николаевича Юденича только победы. Но Первая мировая война ещё не закончилась – вернёмся к событиям её летом и осенью 1916 года…

В начале июля 1916 года в Ставку в Могилёве прибыл контр-адмирал Александр Васильевич Колчак. Он был принят Государем, произведён в вице-адмиралы и назначен командующим Императорским Черноморским флотом. Адмирал Андрей Августович Эбергард 7 июля простился с флотом и был назначен в Государственный Совет. Колчак прибыл в Севастополь и вступил в командование. Ночью новый командующий получил сообщение от дежурившей у входа в Босфор подводной лодки, что германский крейсер «Бреслау» вышел из пролива в Чёрное море. Колчак немедленно поднял свой флаг на линкоре «Императрица Мария» и вышел в море на поиски. День был дождливым и как вспоминал офицер «Бреслау» обер-лейтенант Карл Дениц, германский крейсер был на мгновение от гибели, его спас шквал дождя, в котором немцы скрылись от огня крупнокалиберных орудий русского линкора.

В конце июля ожесточённые бои по обоим берегам Соммы продолжались. Свежие английские дивизии регулярно прибывали на этот участок фронта и сразу вступали в бой. Немцы также подкрепляли свою оборону свежими войсками. Несмотря на убеждённость английского командования в правоте и необходимости своего наступления, в течение первого месяца кровавой бойни фронт переместился всего лишь на 3-4 километра, но и далее у германцев были первоклассные в инженерном отношении оборонительные позиции. Командовавший ротой в сражении на Сомме германский философ и писатель Эрнст Юнгер, вспоминал: «Среди живых бойцов лежали мёртвые. Раскапывая «лисьи норы», мы обнаружили, что они располагались друг над другом слоями. Роты, плечом к плечу выстаивая в ураганном огне, подкашивались одна за другой, трупы засыпались землёй, подбрасываемой снарядами, и новая смена тут же заступала на место погибших. Теперь подошла наша очередь. Лощина и поле за нею были усеяны немцами, переднее поле – англичанами. Из насыпей торчали руки, ноги и головы; перед нашими норами лежали оторванные конечности и тела…»

Принципиальной особенностью Русской Императорской Армии – армии Румянцева и Суворова, Барклая де Толли и Кутузова, Ермолова и Паскевича, Скобелева и Юденича – было то, что её воспитывали не мехлисы и эренбурги, не ворошиловы и сусловы, а православные священники. Поэтому Русская армия продолжала бороться за Россию и после октябрьского переворота. За период с 1769 до 1914 года только четыре русских священника были удостоены воинского ордена Святого Георгия. За три года Великой войны 14 священников заслуженно были награждены этим орденом. Отцы Русской Православной Церкви получили 227 наперсных крестов к Георгиевской ленте за отличие при выполнении пастырских обязанностей на поле боя. Полковые священники были награждены: 85-ю орденами Святого Владимира 3-й степени с мечами, 203 орденами Святого Владимира 2-й степени с мечами, 304 ордена Святой Анны 2-й степени с мечами и 239 орденами Святой Анны с мечами. Эти награды в полной мере показывают доблесть и христианский подвиг, жертвенность, подвижничество русского духовенства, разделявшего с русскими воинами все тяготы военного времени. Конечно, священники ни в одной армии мира не могли полностью избавить военнослужащих от греха, но уменьшить его, минимизировать его последствия – это была вполне посильная задача для полковых священников.

Осенью 1914 года английский офицер-изобретатель инженерных Королевских войск Эрнст Суинтон предложил проект постройки бронированной гусеничной машины, которая была бы защищена от ружейно-пулемётного огня и функционально предназначена для преодоления обороны противника. Британские генералы, в большинстве своём, отнеслись к этой идее в высшей степени скептически. Но энергичная поддержка 1-го лорда Адмиралтейства Уинстона Черчилля, которого по праву называют «отцом танка», привела к тому, что проект Суинтона был принят и реализован на практике. В начале 1916 года была построена первая большая модель – опытный образец танка – вооруженного артиллерийским орудием, а к осени 1916 года были построены 49 танков, названных «Марк-1». Танками их назвали из соображений конспирации, с целью дезинформации Германии. В переводе с английского танк – это бак, резервуар или цистерна. Интересно, что в русской военной прессе 16-17 годов танки именовали «лоханями», и слово «танк» писали латиницей.

Первая танковая атака состоялась 15 сентября 1916 года у французских деревень Флер и Курселет. Во Францию прибыли 60 английских танков, но для сражения были подготовлены только 48 броневых машин. Из них 12 вышли из строя, когда продвигались на исходный для атаки рубеж. Зрелище было словно из фильма ужасов нашего времени. Уже один вид ползущих бронированных чудовищ вызвал панику в германских рядах, и танки вместе с частями 15-го английского корпуса взяли деревню Флер. Танки помогли быстро преодолеть проволочные заграждения, но затем большинство из них из-за поломок вышли из строя. К тому же машины были рассеяны на слишком широком фронте. Как бы то ни было, но танки прорвали немецкую оборону на глубину до пяти километров. Затем германцы пришли в себя и обрушили на беспомощно застрявшие боевые машины артиллерийский огонь. Несмотря на относительную неудачу первой танковой атаки (ожидали от неё, конечно, большего) генерал Хэйг оценил их возможности и запросил изготовить как можно скорее 1.000 боевых бронированных машин.

2 июля 1916 года в районе русского Вердена, белорусского городка Сморгонь германцы провели очередную газовую атаку. Газ проник на 20 километров в глубину русских позиций. Было отравлено 40 офицеров и 2076 солдат 67-й и 84-й пехотных дивизий. Затем немцы пошли в атаку в противогазах, в одной руке винтовка, в другой –дубина, утыканная гвоздями, для добивания удушенных газом. Но оборона Сморгони в очередной раз выстояла. Через несколько дней атаками русских войск были захвачены немецкие окопы северо-восточнее Сморгони. В атаки солдат батальона Мингрельского гренадерского полка водил храбрый штабс-капитан Михаил Зощенко.

С 1 января 1915 года германская армия начала применение удушливых ядовитых газов против русского фронта, сначала в виде химических артиллерийских снарядов, а затем с 31 мая того же года и газобаллонных атак. Русская Императорская Армия не спешила обзаводиться этим варварским оружием, но в конце концов вынуждена была принять условия войны, в которые её поставил враг. К лету 1916 года в России работали более 200 химических заводов, русская армия имела лучший в мире противогаз конструкции Николая Дмитриевича Зелинского, были накоплены большие запасы химических снарядов и баллонов с газом. 1-я русская газобаллонная атака была подготовлена в начале сентября 1916 года на фронте 2-й русской пехотной дивизии в районе города Сморгонь. В начале августа начала работу метеорологическая разведка на участке против высоты 72,9 метра, куда под прямым углом выходили окопы противника, выбранные объектом химической атаки. Протяженность расположения русских газовых баллонов была 1100 метров, количество газа рассчитано на 40 минут пуска из 1700 малых и 500 больших баллонов. Все они были уже скрытно расставлены, ожидали только благоприятного ветра…

ХРОНИКА СОБЫТИЙ

*17 июля 1916 года Государь Николай Второй на докладной записке командующего авиацией великого князя Александра Михайловича о необходимости создания истребительных подразделений положил резолюцию: «Принципиально согласен».

*29 июля в Ботническом заливе подводная лодка лейтенанта Кондрашова потопила германский транспорт «Сирия».

*2 августа в порту Таранто на итальянском линкоре «Леонардо да Винчи» начался пожар. Через 15 минут взорвался артиллерийский погреб. В 23.45 линкор перевернулся и затонул. Погибли 24 офицера и 227 матросов.

*19 августа германские подводные лодки потопили британские крейсеры «Фалмут» и «Ноттингем».

*27 августа в войну на стороне Антанты вступила королевская Румыния.

*27 августа уже три месяца ведущая войну против Австро-Венгрии Италия объявила войну Германии.

*28 августа с поста начальника германского Генерального Штаба освобождён генерал Эрих фон Фалькенхайн. На его место назначен фельдмаршал Пауль фон Гинденбург. Первым генерал-квартирмейстером стал генерал Эрих Людендорф.

*1 сентября в Севастополе открыт Морской кадетский корпус.

*23 сентября французский лётчик лейтенант Жорж Гийнемер сбил в одном воздушном бою 17-й и 18-й самолёт противника.

5 сентября на позициях 2-й русской пехотной дивизии, оборонявшей Сморгонь, подул благоприятный ветер. Метеослужба подтвердила, что ветер сохранится в ближайшие сутки. Вечером 3-й батальон 5-го Калужского пехотного полка перенёс газовые баллоны на передовую линию, и в 2 часа 30 минут начальник 2-й пехотной дивизии дал приказ на выпуск газа. В 3 часа 20 минут личный состав облачился в противогазы, а в 3 часа 30 минут при скорости ветра 2 метра в секунду газ был выпущен одновременно по всему фронту, на флангах участка были зажжены шашки дымовой завесы. Газ сначала поднялся высоко вверх, а затем сплошной стеной, постепенно оседая до высоты в 2-3 метра, пополз на окопы противника. Для немцев это стало полной неожиданностью. Германские батареи открыли артиллерийский огонь, русские орудия ответили, используя преимущественно химические снаряды. Неожиданный порыв восточного ветра потащил часть ядовитого облака вдоль русских окопов, на одном из участков выпуск газа был немедленно прекращён, но ветер быстро выправился, и газовая атака продолжилась. Русская газобаллонная атака в целом удалась. В окопах противника слышались крики, стоны, сумятица, немцы начали жечь солому, несколько дней на этом участке со стороны противника не велось ружейно-пулемётного огня. Русское командование преследовало этой газобаллонной атакой ограниченные цели: добиться поражения живой силы противника в ответ на многочисленные случаи применения германцами отравляющих веществ.

Генерал Людендорф, назначенный главным генерал-квартирмейстером германской армии, после ознакомления с общим положением на фронтах в конце августа 1916 года пришёл к выводу, что Антанта имеет громадное преимущество и в людских мобилизационных возможностях и в производстве военного снаряжения. При этом за кулисами войны в Европе находились теперь уже явно враждебные Германии Соединённые Штаты Америки. Людендорф и Гинденбург были убеждёнными сторонниками наступления как единственного метода войны, который может привести к победе. После назначения в германский Генеральный Штаб оба полководца обнаружили, что на всех фронтах в конце лета германские войска находятся в обороне. Слабые атаки «по инерции» продолжаются только в районе Вердена, но и там теперь неясно, какую стратегическую цель это наступление преследует. Фельдмаршал и генерал добились у кайзера приказа приостановить атаки против Верденской крепости и начали собирать дивизии для разгрома вступившей в войну Румынии. Главнокомандующим войсками на румынском фронте был назначен хорошо известный на востоке фельдмаршал Август фон Макензен.

Независимым наблюдателям летом 1916 года стало ясно, что Тройственный союз военными средствами войну выиграть не сможет. В Германии политики уже поняли, что необходимо искать другие, нестандартные способы одолеть своих врагов на западе и на востоке. Конечно, германская армия ещё не была деморализована, уверенно держала оборонительные рубежи и была способна на яркие всплески наступательных действий, но государственные ресурсы Германии истощались, людские резервы подходили к концу. Союзники Германии не вселяли надежд, а заокеанский фактор участия США в войне на стороне Антанты в любой момент мировой истории мог стать решающим.

В конце лета российская оппозиция усиливает натиск на Императора и Его правительство. Начинается организованная думскими деятелями систематическая травля царских министров. Поношение ведётся через купленную либеральную прессу и думскую трибуну и не зависит от достоинств или недостатков имперского министра. Важно очернить всех и доказать не способность монархической власти к управлению империей. В той борьбе у оппозиции все средства хороши… В августе Государь вторично спросил своего начальника штаба в Могилёве генерала Алексеева о его отношениях с думским авантюристом, ненавидевшим Императора и Его Семью, Александром Гучковым. Александр Иванович был известен в антиправительственных кругах, как отчаянный заговорщик, постоянно составлявший планы устранения и убийства Царя. В своих письмах Гучков потчевал начальника императорского штаба слухами, сплетнями и сообщал с громадными преувеличениями о неких безобразиях в тылу. Генерал, получивший несколько дней тому назад увесистое письмо Гучкова, вторично отрицал сам факт переписки. Это было чем-то новым и невиданным в отношениях Императора и генерала Императорской Армии: на прямой вопрос Алексеев ответил ложью. Это был результат того политиканства, в которое партийные и масонские лидеры увлекали военных деятелей… А ещё через несколько дней, последнее письмо Гучкова Алексееву было кем-то скопировано и распечатано по России. Вышел скандал, Государь сделал генералу строгое внушение, Алексеев извинился, но сердечных отношений между Верховным Главнокомандующим и его начальником штаба уже не существовало…

Вступившая в войну на стороне Антанты Румыния вопреки советам Российской Ставки, которая считала, что успешным может быть наступление румынской армии на болгарском фронте, решила наступать на севере через западные Карпаты в Трансильванию. Там румын уже ожидали не только австро-венгерские войска, но и германские дивизии фельдмаршала Макензена… 

17 сентября русская авиация совершила групповой налёт на германскую гидроавиабазу на озере Ангерн, в Латгаллии, на поверхности которого находились 20 гидропланов. В налёте участвовали четыре бомбардировщика «Илья Муромец». Сначала пулемёты «Муромцев» подавили зенитный огонь, а затем уничтожили и повредили 15 немецких гидропланов. Все четыре русских бомбардировщика вернулись на аэродром в окрестностях Риги без повреждений.

Говоря о развитии бомбардировочной авиации, необходимо обратиться к предыстории вопроса. И здесь нам существенно будут мешать советские историки. «Они,  - как заметил когда-то римский стоик Сенека, - не ведут к свету истины, а выкалывают нам глаза…» Советские истории постоянного унижения России густой тенью лежат на Великой войне. Постоянный тезис большевицких историков из школы академика Покровского таков (мягко говоря): «Россия до Первой мировой войны прошляпила всё, что только можно», в том числе и многие важные позиции в области воздухоплавания, например, бомбардировочную авиацию. В действительности, это было совсем не так. Ещё в 1909 году по инициативе Петра Аркадьевича Столыпина в стенах Санкт-Петербургского Политехнического института начали готовить авиационных инженеров. Были открыты лаборатории – аэродинамическая и авиамоторная… В итоге в декабре 1914 года в России впервые в мировой практике было учреждено соединение стратегической бомбардировочной авиации. Её составляли четырёхмоторные самолёты «Илья Муромец» молодого талантливого конструктора Игоря Сикорского. Это первородное соединение приняло участие в боях уже в начале 1915 года. Воздушная эскадра сначала базировалась на аэродроме Пскова, в дальнейшем базой первой в мире стратегической бомбардировочной воздушной эскадры стала Винница.

Командующий российской авиацией великий князь Александр Михайлович отмечал высокий боевой дух снабжённой всем необходимым армии, которая стремилась к конечной победе над врагом. А в тылу политики мечтали о революции, о переменах и с неудовольствием встречали успехи войск, стараясь не замечать русских побед. «Мне приходилось по моей должности часто бывать в Петрограде, - вспоминал великий князь, - и я каждый раз возвращался на фронт с подорванными моральными силами и отравленным слухами умом…»