Среди, ставших уже привычными и постоянными, скандалов творимых так называемой общественностью (то ревнители благочестия маскарон Мефистофеля со стены собьют, «чтобы на храм не глядел», то наоборот – атеисты митингуют, чтобы Исаакий церкви не отдавали. Кстати, его никто отдавать и не собирался, – он как был в собственности государства, так и остается), этот скандал наиболее показателен и значим. Он был не первым, имевшим протестную основу, направленную против нынешней власти и, в частности, городской, которая де «не посоветовавшись с народом, позволила себе осквернить» и т.д. Воспользовавшись мракобесием и полной исторической безграмотностью маргиналов, так сказать, «оппозиционные» депутаты коим, похоже больше и заняться нечем, поддержали «протестное» направление. Но самое печальное в том, что городские власти, не то убоясь шума, не то не желая связываться, пошли протестным воплям навстречу и свое решение в угоду им изменили. Я имею ввиду торжественное открытие мемориальной доски Маннергейму, затем ее осквернение и снятие со стены по требованию неких до того неведомых неокомсомольцев… Тем самым, которым Александр Сергеевич Пушкин рекомендовал «судить не свыше сапога»…
А может, это справедливо? А может, это не выходки хулиганов, а, так сказать, глас народа? Попробуем неторопливо разобраться в биографии и деяниях барона, которому была воздвигнута памятная доска как выдающемуся русскому разведчику, герою-военачальнику, географу и путешественнику, а низвергнута – как фашисту, который «ленинградцев голодом морил»… Судьба барона Карла Густава Маннергейма, действительно, делится на две части, как, впрочем, и у всех подданных бывшей Российской Империи – до революции и после… Ну, вот так о ней и поговорим.
ЖИЗНЬ ПЕРВАЯ
Родился Карл-Густав-Эмиль Маннергейм 4 июня 1867 года. Баронский титул он унаследовал от предка, который получил его, живя в Германии, и сохранил при переезде в Финляндию, которая тогда принадлежала Швеции. Но, кроме титула, лично Карлу Густаву мало что досталось. Он – третий сын из шести детей шведского барона Карла-Роберта Маннергейма и финской графини Елены-Жулии. Когда ему было 13 лет, отец обанкротился и убежал от семьи и кредиторов. Семья мгновенно обнищала. Через год умерла мать. Детей разобрали родственники. В 1882 году Густава пристроили в Финский кадетский корпус. Он оказался «первым из трех поколений Маннергеймов, кто посвятил себя военной карьере». Однако, накануне выпуска он убежал «в самоволку» – за что из кадетского корпуса был исключен. Вот тут впервые проявился характер и недюжинные способности Маннергейма
Он поступил в последний класс частного шведского лицея, через два месяца усиленных занятий экстерном сдал экзамены и получил аттестат зрелости.
Еще подростком Карл Густав понял, что он «из нищих», а стало быть, для воплощения своих надежд и мечтаний он может рассчитывать только на себя и на свои силы. Родственники, конечно, по возможности будут помогать, но возможности эти не безграничны… Например, с помощью родственников ему удалось добиться допуска к экзаменам в Николаевское кавалерийское училище, а вот для поступления – потребовались собственные усилия и знания. Получив по законоведению и французскому языку 11 баллов при 12-балльной системе оценки знаний, сдав экзамен по русскому языку (обязательный для всех жителей Великого княжества Финляндского), Маннергейм получил «проходной» балл и был принят в 1887 году на отделение армейской кавалерии. Учился с удовольствием! Окончил первый курс – четвертым по успеваемости из 84, уже на втором курсе – унтер-офицер. У него во взводе рядовым был будущий генерал Мамáнтов. Это знаменитое училище, кстати, в свое время окончили Мусоргский и Лермонтов, и, разумеется, большинство белых генералов, поскольку тогда именно кавалерия считалась главнейшим родом войск и образованию офицеров кавалеристов придавалось особое значение, а в этом училище готовили лучших в Русской армии кавалеристов. Маннергейм стал лучшим среди лучших. Впоследствии его по праву считали первым всадником среди всех кавалеристов в России. В училище было много прекрасных педагогов по всем дисциплинам, – обучали очень серьезно, и юноша получил основательный запас фундаментальных знаний, которые пополнял всю жизнь. Он умел учиться!
С сентября 1887 года по 1917 год Карл живет в России. В это тридцатилетие уложилась его первая жизнь. В училище Маннергейм продолжает мечтать о службе в гвардии, в Кавалергардском полку. Великолепный кавалерист, статный и сильный физически (рост 186 см. – идеал тяжелой кавалерии), говорящий на нескольких языках, прекрасно образованный, – он по всем статям подходит как нельзя лучше. Высочайшим приказом за № 222 от 10 августа 1889 года барон Маннергейм был произведен из юнкеров в корнеты, и Офицерское собрание Кавалергардского полка одобрило его кандидатуру. Но, несмотря на прекрасную аттестацию, в полк он не попадает – свободных вакансий не оказалось. От природы вспыльчивый и горячий, барон нагрубил дежурному офицеру и чуть было не отправился в армию рядовым. Только благодаря заступничеству родственников пронесло! Однако, урок барон запомнил на всю оставшуюся жизнь, и в любых ситуациях умел, как говорится, «держать себя под шпорой», т.е. никогда не давал воли эмоциям.
Маннергейму пришлось выбирать для службы другую часть.
Он «распределился» корнетом в 15-й Александрийский Его Императорского Высочества Великого Князя Николая Николаевича (старшего) драгунский полк. Во время службы в полку Маннергейм был командирован в 5-ю саперную бригаду, где пришлось не только всласть потрудиться лопатой, но и освоить многое, что позволило ему в дальнейшем стать выдающимся профессиональным фортификатором. Маннергейм отмечал в мемуарах, что в Александрийском полку он «научился понимать и уважать русскую военную дисциплину». Однако, при безупречной службе в драгунах, мечтою оставалась служба в кавалергардах. И вот, отслужив год в армейской кавалерии, Маннергейм, наконец, получил долгожданное известие о переводе его в знаменитый Лейб-гвардии Кавалергардский полк – 1-й полк, 1-й дивизии прославленной Русской Императорской гвардии. Родственники подарили ему 4 тысячи рублей, ибо зачисляемый в кавалергарды должен был за свой счет приобрести шесть воинских форм (в том числе шинель с бобровым воротником) и две лошади, уставных для этого полка статей.
Служба в Кавалергардском полку отличалась от предыдущего Александрийского полка. Помимо исполнения полковых обязанностей, кавалергарды несли и придворную службу. Заступая в караул в Зимний дворец, а также по всем торжественным случаям, кавалергарды надевали парадную историческую форму: лосины, ботфорты, колет, кирасу, каску с орлом… «В эти минуты мне казалось, что я прикасаюсь к частичке истории России», – вспоминал Маннергейм в своих мемуарах. В 1893 году он становится поручиком, командиром 1-го взвода 1-го эскадрона, и продолжает заведовать обучением молодого пополнения. Служба в кавалергардах проходила отлично.
Личная жизнь поначалу складывается замечательно: 2 мая 1892 года женился на Анастасии Николаевне Араповой (1872–1936), дочери московского обер-полицмейстера генерала-лейтенанта Николая Устиновича Арапова, сироте с богатым приданым. Состояние Анастасии 800 тысяч рублей, три имения (в Горках, под Курском и в Латвии). Теперь Карл-Густав заводит породистых лошадей, которые начинают брать призы на скачках и смотрах, зачастую в состязаниях выступает сам и берет призы. Обычно первый приз составлял около 1000 рублей (при этом снять квартиру для семьи в престижном доме стоило 50–70 рублей в месяц). Красив, знатен, хорошо образован, а теперь и богат – казалось бы, все мечты осуществились. О чем еще мечтать!
Но реальная жизнь, как правило, с мечтами не совпадает. Финско-шведская родня встретила Анастасию Николаевну откровенно неприязненно. Виной тому были антироссийские настроения, господствовавшие в Княжестве Финляндском. Националистические настроения пронизывали все общество, от провинциальной «знати» до простолюдинов. 23 апреля 1893 года рождается дочь Анастасия. В июле 1894 года при родах умирает новорожденный сын. В отношениях супругов появляется первая трещина. 7 июля 1895 года родилась дочь Софья (в 1963 году она умерла в Париже).
В 1896 году для почетного караула на коронации императора Николая II из пятидесяти кавалергардов отобрали четверых ассистентов императора. Среди них – Маннергейм. 14 мая в качестве младшего ассистента он участвует в коронации Николая II и Александры Федоровны. После коронации Николай II объявил благодарность офицерам Кавалергардского полка. 16 мая 1896 года в Кремлевском Дворце был дан прием для офицеров полка. При коронации ассистенты шли рядом с императором. Карлу Густаву посчастливилось оказать неоценимую услугу царю. На Богослужении, когда Николай снимал парадное оружие, он сорвал с себя и цепь ордена Андрея Первозванного. Уронить высший Орден Российской Империи – примета страшная... Скандал! Но Маннергейм подхватил падающую цепь и скандала не произошло, а вот примета, увы, через двадцать один год подтвердилась. После коронации Николай II полчаса разговаривал с Маннергеймом. О чем они говорили, неизвестно, но, видимо, разговор был интересным, если император из-за этого опоздал на обед.
14 сентября 1897 года Высочайшим Указом Карл-Густав переведен в Придворную конюшенную часть с оставлением в списках Кавалергардского полка, с окладом в 300 рублей и двумя казенными квартирами: в столице и в Царском Селе. Маннергейм в этой службе проявляет себя как талантливый управленец и уже признанный знаток лошадей. Например, он подбирает лучших лошадей для эскизов и картин Валентина Серова. Маннергейм избран членом судейской коллегии Михайловского манежа, ездит в длительные командировки по конным заводам – комплектация конюшни лошадьми была его основной задачей. В начале июня Маннергейм знакомится с Алексеем Алексеевичем Брусиловым. В ноябре, в командировке в Берлине, получает тяжелейшую травму, – во время осмотра лошадей трехлетняя кобыла раздробила Густаву коленную чашечку.
Только в середине января 1899 года Маннергейм, наконец, начал вставать с постели и передвигаться на костылях. Кроме сильных болей в колене ему не давала покоя мысль, что он не сможет участвовать в юбилейных (100 лет) торжествах Кавалергардского полка, назначенных на 11 января 1899 года.
Впрочем, Густава не забыли. Он получил несколько телеграмм из Петербурга, в том числе от шефа полка – вдовствующей императрицы, поздравления от офицеров полка и Конюшенной части, от Кайзера Германии. 12 февраля поручик с супругой были приглашены на обед в императорский дворец на Оперной площади Берлина. Вильгельм II впечатления на Маннергейма не произвел: «фельдфебель». Маннергейм всю жизнь неприязненно относился к германскому салдофонству… Но всю жизнь был вынужден сотрудничать с немцами.
Вопреки ложному представлению об офицерах гвардии, которые только «кутят на балах, стреляются на дуэлях, проигрываются в карты и изменяют женам», эти «кутилы и дуэлянты» главной своей задачей считали службу и много чего умели… Скажем, Маннергейм владел всеми «конюшенными специальностями», талантливо передавал свои умения нижним чинам – например, профессионально ковал лошадей. Жизнь безупречно служившего барона, была типичной жизнью гвардейского кавалериста – теперь уже штабс-ротмистра. Он пользовался успехом у женщин, что отношений с супругой не укрепляло. Семейные скандалы происходили постоянно. Была предпринята попытка радикально поменять жизнь. Приобрели имение Априккен в Латвии, которое, однако, Анастасия Николаевна зарегистрировала на свое имя. Барон попытался стать помещиком: развил бурную деятельность пробовал организовать рыбоводство, завел образцовую молочную ферму. Но управление имением – не служба по Конюшенному ведомству, – все его начинания пошли прахом. Семья вернулась в столицу и развалилась окончательно. Анастасия Николаевна записалась на курсы сестер милосердия Общины святого Георгия и в начале сентября 1901 года в составе санитарного поезда уехала на Дальний Восток (Хабаровск, Харбин, Цицикар), – в Китае шло «восстание боксеров». В феврале 1902 года баронесса Маннергейм возвратилась в Петербург. Ее впечатления о пережитом на Дальнем Востоке (она награждена медалью «За поход в Китай 1900−1901 гг.») произвели сильнейшее впечатление на Карла Густова. На какой-то срок он стал «идеальным мужем». Однако, семейной идиллии и в этот раз не получилось. Спустя недолгое время супруги перестали разговаривать, разделили квартиру, чтобы как можно реже видеть друг друга. Вскоре баронесса продала имения, деньги перевела в парижские банки, попрощалась с ближним окружением (не ставя при этом мужа в известность), и, забрав дочерей и документы на Априккен, уехала во Францию, на Лазурный берег, а с 1904 года поселилась в Париже. Барон остался один, с офицерским жалованьем и весьма большим количеством долгов (в том числе карточных). Старший брат Густава участвовал в борьбе за изменение имперских законов в Финляндии, из-за чего он был выслан в Швецию. Весной подписан указ о прикомандировании Маннергейма в Офицерскую кавалерийскую школу Брусилова, командиром учебного эскадрона, чему Густав, которому, надоела «бумажная работа» в Конюшенном ведомстве был несказанно рад.
Разразилась Русско–японская война. Гвардию не трогали. Маннергейм решил отправиться на фронт добровольцем. Это было воспринято родственниками барона в Финляндии как национальное предательство.
Маннергейм же рассуждал по-другому: «На войне единичный человек сражается не за какую-то систему правления, а за страну, к армии которой он принадлежит. Я считаю, что нет большой разницы – делает он это добровольно или по приказу: он делает не что иное, как исполняет свой долг офицера». Тридцать два дня барон добирался до Мукдена, но для него не оказалось свободной офицерской должности. Однако, убыль в офицерах была большая и вскоре в послужном списке барона появилась новая запись: «Высочайшим приказом, состоявшимся в 7 день октября месяца 1904 года переведен в 52-й драгунский Нежинский полк подполковником с отчислением от Школы».
В конце 1904 года, командуя двумя эскадронами драгун, Маннергейм примет участие в знаменитом «набеге на Инкоу». Рейд был неудачен, но для Маннергейма это было первое серьезное боевое крещение. Позднее, он со своими двумя эскадронами прикрывал отступление пехоты после Мукдена, и в тяжелых арьергардных боях драгуны понесли ощутимые потери. Сам Маннергейм, несмотря на то, что был серьезно болен, и под ним была убита лошадь, вывел остатки эскадронов из-под огня, выполнив до конца поставленную задачу. После госпиталя он принял участие в серии разведывательных операций с отрядом китайцев. Общая протяженность похода составила около 400 км, отряд дошел до Монголии, произведя необходимые рекогносцировки, и нарисовав карты маршрута.
Принято считать, что армия после Мукдена была деморализована. Свидетельства участников боев, в т.ч. Маннергейма, это опровергают.
В первой половине мая в Маньчжурскую армию прибыло пополнение из 40 тыс. добровольцев, собранных из всех полков русской армии. Преимущество над японцами стало подавляющим. Моральный дух армий был как никогда высок. Но официальный Петербург «устал от войны» больше, чем собственная армия. К тому же, во многом на японские деньги, были спровоцированы в России так называемые «революционные события». Поэтому 23 августа в Портсмуте был подписан мирный договор.
По окончании Русско-японской войны, потребности в офицерах-добровольцах не стало. Маннергейм получил длительный отпуск на родину. Финляндия, как и Россия, переживала революционные потрясения. Ее недаром называли «красным тылом революции». Подпольная газета «Свободное слово», печатавшаяся и распространявшаяся из-за границы, обнародовала список финнов, «предававших национальные интересы» и продолжавших верой и правдой служить царю и Российской Империи. В нем значилось и имя Маннергейма. Тем более, что его служба была оценена по достоинству – орденом Св. Анны 2-й степени, орденом Св. Владимира 4-й степени, медалью за участие в русско-японской войне и чином полковника.
Пребывание Маннергейма в Финляндии закончилось быстро, и в начале 1906 году он был вызван в Генеральный штаб, в Петербург. Ему, как уже признанному, закаленному в боях разведчику и лучшему кавалеристу России, предложили с небольшим отрядом совершить переход от Самарканда до Пекина по труднодоступным и малоизученным районам Центральной Азии, Китая, Монголии и Тибета, – маршрутом, по которому еще никогда не проходили европейцы – практически, вдоль Российской границы со стороны предполагаемого противника. Цель: маршрутная геодезическая съемка, сбор статистических данных о населении, численности, о составе вооруженных формирований, уровне их подготовки, анализ политической обстановки в регионе, фотосъемка военных объектов, горных дорог, перевалов, фортификационных построек, инженерных сооружений (мосты, источники воды и пр.). Легенда: шведский барон совершает географическое путешествие и собирает этнографические сведения в научных целях.
Надо сказать, что барон своей работой полностью эту легенду подтвердил. Экспедиция прошла 14 тысяч километров, продолжалась два года, пользовалась услугами 17 проводников и привезла горы материалов, в том числе тысячи уникальных фотографий, которые Маннергейм делал сам, для Русского географического общества, Финского национального музея и Финно-угорского общества, а, кроме того, – пачки карт с проложенными маршрутами, многостраничный и подробный военный отчет, для Генерального штаба. Это был подлинный научный подвиг уровня Пржевальского и Козлова. Неоднократно на волосок от смерти, Маннергейм буквально совершил невозможное – даже встречался с Далай-ламой, собрал, привез и проанализировал столько научных и военных материалов, что ими пользовались военные и географы весь ХХ век. В 1906 году Маннергейм познакомился с генералом Л.Г.Корниловым, который ведал отделом по Китаю в Генеральном штабе и знал китайский язык.
В 1908 году Генеральный штаб направляет Маннергейма «лечиться» в Японию. На самом деле – это разведывательная командировка: сбор военной информации о портовых сооружениях в двух японских городах. Маннергейм и в этой поездке – гражданское лицо, швед. Отчет об этом задании Маннергейм докладывал лично царю.
Когда Государь спросил, чего бы желал барон в дополнение к трем заслуженным орденам лично для себя, Маннергейм ответил – командовать кавалерийским полком. Вскоре его назначают командиром уланского полка.
В 1911 году Маннергейм – генерал-майор – становится командиром отдельной 3-й гвардейской кавалерийской бригады императорских уланов в Польше. Вскоре он оказывается в южной части России, напротив Австрии. В первый день войны, в 1914 году, Маннергейм получает задание задержать изготовившуюся к броску австрийскую армию, превосходившую его бригаду по численности в пять раз и остроумно выполняет это задание. К хвостам лошадей привязали ветки и метлы, и лошади несколько раз прошли вблизи и вдоль фронта по пыльной дороге. У австрийцев создалось впечатление, что движется огромное войско, и австрийское наступление было отложено на пару дней. Итог – за эти два дня успела подойти и занять оборону 4-я армия. Командир бригады Маннергейм награжден золотым Георгиевским оружием.
Среди многочисленных подвигов 3-й кавалерийской бригады под командованием Маннергейма – взятие города Ярова, где было захвачено более сорока военных обозов, за что барон получил Георгиевский крест.
Маннергейм стал командиром 12-й кавалерийской дивизии, которая входила в армию генерала Брусилова и была одной из лучших в Русской армии. Затем он – командир 6-го кавалерийского корпуса и генерал-лейтенант. В этом чине он и заканчивает служение Императорской России, и это тридцатилетнее служение увековечено в оскверненной нео-большевистскими вандалами памятной доске…
ЧИТАТЬ ДАЛЬШЕ |
