Что бы правильнее уяснить постыдный смысл, этих прозвищ, нужно вспомнить, как сурово осуждала народная совесть населения Юго-Западной Руси, то есть Украины, политическую, общественную и административную деятельность Мазепы и его сообщников. Для примера уместно привести содержание послания православных жителей города Львова царю Петру и его брату Иоанну, еще в то время, когда за их малолетством московским государством управляла царевна София, предупреждавших их не только о казнокрадстве Мазепы, но и о его участии в дворцовом заговоре против Петра и Иоанна. Самого Петра заговорщики намеревались убить, а Иоанна «покинуть в забвение». Историк С. Соловьев, в своем труде «История России в эпоху преобразований» приводит нижеследующее:

«Мы все, в благочестии живущие в сторонах польских, благочестивым монархам доносим и остерегаем, дабы наше прибежище и оборона (так авторы послания называли Петра и Иоанна) не была разорена от злого им прелесного Мазепы, который людей наших Подольских, Русских (Галицких) и Волынских басурманам (Турции) продавал, из церквей туркам серебро продавал вместе с образами, после отдавши господина своего в вечное бесславие (гет. Самлйловича) 3имение его забрал и сестре своей в наших краях имения покупил и покупает, наконец подговоривши Голицына, приехал в Москву, чтобы благочестивого царя Петра Алексеевича не только с престола, но и со света изгнать, а брата твоего Иоанна Алексеевича покинуть в забвение. Другие осуждены, а Мазепу, источник и начатод вашей царской пагубы, до сих пор вы держите на таком месте, на котором, если первого своего намерения не исполнит, то отдаст Малороссию в Польскую сторону»...

По-видимому, царь Петр ничего не знал об этом послании, так как все последующее время продолжал доверять Мазепе, несмотря на аналогичное предупреждение и со стороны Кочубея.

Только во время Полтавской битвы, когда решалась судьба России, предательство Мазепы раскрылось явно, и правдивое послание верных русских галичан подтвердилось полностью. Судя по дальнейшей истории этого послания, следует предположить что враги Петра, может быть из окружения царевны Софии, а может быть даже сами заговорщики, скрыли, его от Петра и переслали его самому Мазепе, по-видимому для того, чтобы он уничтожил авторов. Мазепа воспользовался случаем и жестоко расправился с князем Юрием Четвертинским, Григорием Полуботком и другими.

Осужденный за свои преступления историей, и в совести всего русского народа, особенно на Украине, после поражения Карла 2-го в Полтавской битве, Мазепа случайно спасся бегством и бесславно окончил свою жизнь на чужбине. Вот как об этом повествуется в шеститомной львовской «Свободной Летописи» А.С. Петрушевича, под 1709 годом:

«Шведский король, по имени Кароль, Львов место през зраду добыл и збурыл, великие скарбы з костелов и церквей и купцей побрал с которыми был на Украину поехал из войсками многими. Там же за Полтавою побежден от царя Петра Московского. Войска ему убил много тысячей, а он малой дружиной из Мазепой гетманом заднепровским, который ся ему был яко здройца поддал, доВолох, утекал: там же Мазепа отруил и здох...»

 Прозвище «мазепинцы» данное украинским сепаратистам в юго-западной русской украине – в Галичине, Карпатской Руси и Буковине – имело ругательный смысл, и в полной мере отражало отношение населения к их движению. Именно там, в прикарпатской Руси, население, умудренное тяжелым опытом долгого сожительства с врагами русского народа и постоянной борьбой за свои национальные права, правильно поняло очень опасное назначение украинского сепаратизма. Мазепинская постановка национального вопроса не только возмущала по своему ложному смыслу, но и оскорбляла народное достоинство тем, что вся многовековая национальная борьба, весь жертвенный подвиг всего народа для защиты своей русской национальности, превращались в какую то всеобщую ошибку, и святое для всех понятие Руси, которое Объединяло и вдохновляло жить и бороться, несмотря на все тягости, вдруг начало подвергаться сомнению и даже отрицанию. Здоровая и ясная народная мудрость не могла примириться с таким надругательством над самой заветной своей святыней русской национальностью. В народной памяти жили светлые образы предков, которые никогда не колебались в своих русских национальных убеждениях всегда призывали к защите русского народа сами показывали высокие примеры самозабвенного труда и жертв для народной пользы, и это не могло быть забыто, народ отлично сознавал, что его предки в своей героической борьбе за Русь не ошибались, и что ничтожная горсточка оторвавшихся от него, хитрящих и готовых на низкую измену потомков, не смеет отрицать правды и извращать великое народное прошлое – прочную основу его настоящего и будущего.

Огромное, подавляющее большинство населения юго-западной русской украины – в Галичине, Карпатской Руси и Буковине – интеллигенция, униатское и православное духовенство, от высших иерархов до приходских священников в глухих и далеких галицких деревушках, со всем церковным причтом и прихожанами и многочисленные городские жители – купцы, чиновники, ремесленники – все вообще представители русского местного общества согласно выражали свой протест против «украинского сепаратизма» в печати, на народных собраниях, демонстрациях, в официальных обращениях в правительственные учреждения от имени светских и духовных обществ и организаций и протестов русских депутатов в австрийском и позднее в чешском парламенте. По этому вопросу создалась обширная литература научного, духовного, художественного и публицистического характера и целый ряд исторических документов, в которых ясно и непреложно свидетельствуется, что «мазепинство» было населению Южной Руси совершенно органически чуждо и совсем им не воспринималось как во время своего возникновения, так и до наших дней.

Перед всеми заговорщиками украинской интриги стояла изуверская задача – изуродовать, но политическим планам, национальное самосознание многих миллионов сознательных русских людей – сделать русских не русскими, а «украинцами». И такое мракобесие нужно было твердо обосновать как можно более убедительно. В этом были заинтересованы все враги русского народа и России в Вене, в Риме и в Берлине, и даже некоторые международные политические партии и организации, каждый из них по своему, но все одинаково злостно.

Украинский сепаратизм казался верным оружием, более сильным, чем военные механизмы и армии, и чтобы придать его действию наибольшую разрушительную силу, не стеснялись никакими средствами.

Основная деятельность украинских сепаратистов и их вдохновителей, по понятным причинам, сосредоточилась на Галицкой Руси – единственной беззащитной русской территории, на которой тогда можно было безнаказанно производить подобный опыт. Действия украинских сепаратистов устремились в первую очередь против основных национальных устоев – против русского литературного языка и против православной Церкви.

Население Прикарпатской Руси, как вообще всей юго-западной окраины, с незапамятных времен всегда называло свой язык русским, каким он в действительности и является, и благодаря которому оно оставалось неразрывно связанным со всем остальным русским народом. Вместе с народом, православное и униатское духовенство всегда сознавало себя русским и употребляло русский разговорный язык в форме южнорусского наречия, несмотря на то, что еще в 1684 году униатский епископ Иосиф Шумлянский приказал духовенству усвоить польский язык. Тем не менее метрические книги в Галичине, а также различные записи и заметки, собранные впоследствии А. Петрушевичем в «Сводную летопись», велись на русском языке. Русские, живущие в Галичине и на Закарпатье, называли себя русинами (древне русским термином) и руснаками. Прилагательное же от русин и руснак было только русский. Народность свою они называли русской, язык – русским. Даже церковь свою, униатскую ли, православную ли они называли, в отличие от панской, русской церковью. Немецкие ученые, литераторы называли население присоединенных к Австрии русских областей "руссен". Все это было совершенно верно исторически, лингвистически, и территориально. И главное, живая связь с русским литературным языком, никогда не прекращавшаяся и неизменная, была тем могучим источником сил, которые поддерживали национальную жизнь народа.

Желая оборвать эту главную жизненную артерию, связывающую в единый национальный организм весь русский народ, украинские сепаратисты по приказу Вены принялись за выработку искусственного «украинского» литературного языка, чтобы, нагромоздив лингвистическую преграду, легче оторвать население Юго-Западной Руси от России. Следуя примитивному методу, обычно применяемому всеми сепаратистами. украинские сепаратисты начали переделывать грамматику русского языка. Вздорно придираясь даже к отдельным буквам они начали заменять их другими, сокращать или наоборот, вводить дополнительные, особенно в те слова, которые сохраняли одинаковое начертание, и звучащие во всех русских наречиях, и особенно в общерусском литературном языке. Именно такие общие слова – живые и наглядные свидетельства общерусского кровного родства – с сознательной злостностью подвергались неуклюжим переделкам, или заменялись заимствованиями из других славянских языков, в первую очередь из польского или даже из иностранных, или, наконец, просто изобретались совсем новые, с единственной целью, как можно резче и грубее отделить малорусское наречие от общерусского литературного языка и создать видимость. очевидно недобросовестную и неубедительную, но все-таки видимость наличия "украинского" языка. Законы рождения и жизни слов, грубо и злостно ими попирались и в их условиях откровенно раскрывался политический замысел, которым они воспользовались, и которому служат. Изобретенные ими слова остаются в стороне от народной жизни, их не употребляют в разговорной речи, многие из них сохраняются в словарях для специального назначения. Но народ их не принимает и не пользуется ими. Сравнивая не только тексты старой письменности, но и всей последующей, до второй половины 19-го столетия включительно, то есть до того времени, пока еще не началась разлагающая деятельность украинских сепаратистов, и особенно живой современный южно-русский говор с так называемым «украинским литературным» языком, можно наглядно убедиться, как безобразно изуродовано в нем прекрасное, певучее, красочное малорусское наречие.

Д-р В.Ю. Яворский