Рец. на кн.: Тепляков А.Г. Красные партизаны на востоке России. 1918-1922: девиации, анархия и террор – М.: Новое литературное обозрение, 2023.

На протяжении всей своей жизни советский человек находился в окружении идеологических мифов, многие из которых (пускай и претерпев определенные изменения), живы и по сей день. Один из них – изображение красных партизан периода Гражданской войны как «былинных героев» и «борцов за свободу трудящихся», которые провозглашались наиболее передовой частью крестьянства, поднявшихся против антинародной белой власти и беззаветно воевавшей во имя торжества социализма. 
Особенно «повезло» в этом плане Сибири и Востоку России. В постсоветский период сложился целый пласт литературы о «преступлениях белогвардейцев и интервентов» против «трудового народа». В качестве примера приводились репрессии, которые применялись на территориях, контролируемых Российским (так называемым «Омским») правительством во главе с адмиралом Александром Колчаком. Даже самые качественные образчики подобного рода писаний имеют выраженный манипулятивный характер. Они оперируют преимущественно выдернутыми из общего контекста цитатами из мемуаров участников Белого движения, отдельными опубликованными официальными документами, но в большей мере – продукцией советского агитпропа. Действиям белых властей и военных подразделений придается изначально преступный и безмотивный характер.
На неискушенных читателей подобные тексты, без сомнения, способны произвести впечатление. Особенно если человек уже находится под влиянием неосоветских стереотипов. 
В этой связи выпущенная в 2023 году московским издательством «Новое литературное обозрение» книга известного новосибирского историка, Алексея Георгиевича Теплякова, «Красные партизаны на востоке России. 1918-1922: девиации, анархия и террор», имеет исключительное значение. Сразу же после выхода в свет данная монография вызвала живой читательский интерес. Очевидным тому подтверждением служит то обстоятельство, что в рейтинге книг жанра «История СССР» летом 2023 г. работа А.Г. Теплякова занимала первое место.
Как отмечает в предисловии автор, «данная книга призвана помочь отбросить ряд цепких историографических мифов о партизанском движении, показать истинный облик многих из тех, кого до сих пор считают «борцами за счастье народное», увековеченными в памятниках, и назвать имена хотя бы малой части жертв красного террора, погибших в годы партизанщины мучительной смертью и забытых на целое столетие».
Надо сказать, что с этими задачами Алексей Георгиевич справился блестяще. Книга является академическим и объемным исследованием, предельно насыщенным фактическим материалом. Поставленное на обложке ограничение по возрасту «18+» в действительности очень условно, так как обилие натуралистических описаний насилия, приведенных в работе, способно повергнуть в шок даже искушенных читателей.
Складывается впечатление, что красные партизаны с самого начала задались целью воспроизвести самые древние, мучительные и архаичные способы издевательств, пыток и казней. Вот только некоторые из них, о которых подробно рассказано в книге:
- обезглавливание;
- сжигание заживо;
- распиливание двуручными пилами;
- насаживание на колья;
- утопление;
- выкалывание глаз, отрубание конечностей;
- замораживание;
- закалывание вилами;
- забивание до смерти дубинками и плетьми.
Патроны стоили гораздо дороже человеческой жизни, поэтому как способ умерщвления расстрел практиковался крайне редко. Среди партизан процветали повальное пьянство и половая распущенность. Чудовищной нормой для них были массовые изнасилования, в том числе несовершеннолетних.
Зачастую расправы над «классовыми врагами» носили подчеркнуто демонстративный, театрализовано-ритуальный характер.
«Современный мир, - читаем в исследовании, - представлялся повстанцам дьявольским наваждением, которое следует обескровить, уничтожить, испепелить, не щадя ни старых, ни малых. Убийства детей, женщин, священников, применяемые к ним гнуснейшие пытки выглядели как логичное опровержение еще недавно прочных моральных запретов. Страшное шутовство, обязательный черный юмор служили также и способом психологической защиты от невероятных перегрузок войны всех против всех».
Одним из многочисленных примеров подобного рода массовой жестокой расправы с элементами карнавала является уничтожение 19 апреля 1920 г. под Хабаровском 100 пленных колчаковцев.
«Более 10 дней поезд с обреченными курсировал между станциями Красная речка и Хор. Пасхальной ночью конвой стал выводить по одному человеку и впихивать в соседнюю теплушку, где стоял стол с двумя зажженными свечами, за которым сидела пара в глухих балахонах с прорезями для глаз: один в белом, другой – в черном, а в противоположном конце вагона стояли несколько партизан с деревянными молотками в руках. Фигуры в балахонах (это были партизанские вожаки Д.А.Тарасенко и А.Е.Пономарев) начинали задавать вопросы и якобы вести протокол, а в этом время жертва получала удар молотком по затылку. Затем ее вытаскивали из вагона и выбрасывали с моста в реку».
Массовые казни нередко совершались публично. 
Особенно истово уничтожали священников и представителей интеллигенции. Как справедливо отмечает автор, «для сибирской деревни, исключительно бедной даже сколько-нибудь грамотными людьми, эти потери были невосполнимы». При этом жестокость по отношению к духовенству проявлялась садистская. 
Так, в Каменском уезде священнику села Корнилово отрезали губы и нос, оскопили и лишь потом убили; жену псаломщика изнасиловали всем отрядом, а затем изрубили на куски. 
Часто православных батюшек топили. Так, в начале 1919 г. на Рождество в селе Лермонтовка (ныне – Бикинского района Хабаровского края) дальневосточные партизаны убили священника Л. Сребренникова. Выведя его на реку к проруби, палачи со словами: «Ну, водолаз, ты крестил, и мы тебя будем крестить» - нанесли несколько ударов кинжалом и сбросили мученика в студеную воду.
Также священников сжигали заживо. Примером служит трагедия, произошедшая в Старом Тогуле. Здесь сожгли не только священников, но и комендантскую команду белых вместе с полевым судом, а также некоторых купцов, всего не менее 50 человек. Расправа происходила публично, при большом скоплении народа.
Нередко партизаны убивали людей даже тогда, когда прагматические соображения, казалось, требовали проявить милосердие.
Показателен случай пленения полковника А.П.Гроссевичва (преподавателя кадетского училища, который выехал порыбачить). Узнав об этом, белые предложили партизанам обменять офицера на группу большевиков, находящихся в хабаровской тюрьме. Но, несмотря на ведущиеся переговоры, полковник был убит. В ответ белые уничтожили находящихся у них в плену красных.
Взаимоотношения внутри партизанских отрядов напоминали схватку пауков в банке. Среди «народных мстителей» процветали шпиономания и взаимная подозрительность. Частыми были вооруженные стычки за власть и влияние, в том числе, путем прямого уничтожения конкурентов. Столкновения, часто вооруженные, постоянно возникали как между рядовыми партизанами и их командирами, так и новичками и ветеранами. Многие были не согласны с той ролью, которая была отведена им в отряде, и стремились возвыситься. При этом доходило до подготовки заговоров и мятежей. В результате руководители некоторых отрядов погибали, а их подчиненные переходили на сторону победителя.
Примечательно, что подавляющее большинство приведенных в работе А.Г. Теплякова свидетельств о жестокости и криминале красных партизан взяты из их же собственных мемуаров. В первое десятилетие после завершения Гражданской войны сибирские «борцы за народное счастье» не считали нужным скрывать свои зверства, оправдывая их логикой «классовой борьбы» и «белым террором». При этом последний зачастую являлся не более чем жестким, но запоздалым ответом на действия партизан. В основном советские данные о белых репрессиях – продукт чекистского и партийного агитпропа, многократно завышавшего масштабы преследований и число жертв. 
«Необходимо отметить, - пишет в предисловии автор, - что частые и жестокие расправы карательных экспедиций с родственниками подпольщиков и партизан, а также всеми, кто признавался подозрительным и нелояльным, сочетались в то же время с откровенно либеральным отношением к красным со стороны многих представителей как гражданских властей, так и силовых структур».
Так, большинство низовых советских работников Сибири после прихода к власти белых либо избежали репрессий, либо отделались штрафами, порками или недолгим заключением. Уцелела и значительная часть ведущих большевистских функционеров, в том числе, носителей идей революционного экстремизма. Рядовых пленных белые зачастую освобождали в массовом порядке после нескольких недель или месяцев заключения.
В этой связи автор подвергает обоснованной критике тех современных историков, которые анализируют белый террор с прежних, тенденциозных позиций, и продолжают оперировать данными, изложенными в советской пропагандистской литературе, придавая им видимость доказанных фактов.
При этом А.Г.Тепляков нисколько не идеализирует белых. Насилие и даже отдельные преступления с их стороны не отрицаются, но даже очевидные эпизоды в дальнейшем были преувеличены и преподносились в искаженном виде.
Столь же далекими от реальности являются утверждения о военных успехах красных партизан. В действительности «народные мстители» наиболее проявили себя лишь после развала белых фронтов под ударами Красной армии, беря под контроль целые населенные пункты. В захваченных городах и селениях партизаны учинили настоящую бойню. При этом некоторые эпизоды насилия были выдающимися даже по меркам того страшного времени. Так, отдельные главы в рассматриваемой монографии посвящены массовым социальным чисткам, которые проводили в Кузбассе партизаны из отряда Григория Рогова, а также резне в Сахалинской области, устроенной партизанами из отряда Якова Тряпицына. Последний не только спалил дотла большой дальневосточный город Николаевск-на-Амуре, но и вырезал огромную часть жителей областного центра и всей области, а также японскую колонию.
Утверждение в регионе центральной советской власти, ее учреждений и институтов хотя бы отчасти упорядочило террор, введя его в определенные рамки. При этом красные партизаны доставили победителям немало хлопот. Выяснилось, что многие «народные мстители» оказались непригодными в советском строительстве: уж слишком им была чужда дисциплина. Некоторые из них встали на путь прямой конфронтации с большевиками. Вместе с тем, немало бывших партизан влились в ряды армии и территориальных чекистских подразделений.
Частичный отказ государства от военно-коммунистических методов управления, проведение амнистий, и переход к новой экономической политике бывшие партизаны восприняли весьма негативно, продолжая сводить классовые и личные счеты с теми, кого относили к числу своих непримиримых врагов. Как следствие, в 1920-е гг. Восток России захлестнула волна тяжких преступлений, официально именовавшихся проявлениями красного бандитизма. При этом «разница между краснобандитскимтеррором и чисто партизанским невелика. Красные бандиты действовали как агенты низовой власти, но обычно нелегально и пользуясь снисходительностью либо нерасторопностью вышестоящих структур. Объекты же краснобандитских преступлений были одинаковы что у партизан, что у местного начальства, нередко из экс-партизан и состоявшего. Бандитствующие силовики и партийно-советские вожди волостного и уездного уровня в своем терроре часто опирались на комячейки, которые, в свою очередь, напоминали маленькие партизанские ячейки, терроризировавшие вооруженной рукой собственные села».
Трудно не согласиться с авторским выводом, что краснопартизанское движение «оказало глубокое деструктивное воздействие на демографию, хозяйственно-политическую и общественную жизнь огромного восточного региона России. Растянувшаяся на годы полоса массовых убийств, насилия, грабежей, погромов, вандализма значительно способствовала моральному упадку, алкоголизации и криминализации больших масс населения, демонстрировавших весь спектр вариантов девиантного поведения. Даже те, кто рассматривает боевую деятельность партизан против интервентов, белых частей и дружин самоохраны как справедливую, закономерную и освободительную, должны столкнуться с проблемой оценки тех проступков, которые в любом законодательстве считаются преступлениями».
Согласимся с историком: «партизанщина несла в себе споры сознательной террористической политики, неизменно прораставшие и там, где вольно буйствовали анархические вооруженные толпы, и там, где повстанцами руководили идейные вожаки эсеровских либо коммунистических взглядов. Вооруженные люди, терявшие под влиянием войны человеческий облик, то и дело превращались в толпу, требовавшую крови, алкоголя, женщин, чужого добра. Партизаны являлись глубокими невротикам, чья психика была перенапряжена и подорвана, а подчас и разрушена «волчьим образом жизни», военными опасностями, страхами за оставленных родных и хозяйства, ненавистью к противнику и всем, кто его поддерживал, жесточайшими сценами взаимных расправ, алкоголизацией, а также частным ощущением своей безнаказанности (существование за счет имущества ограбленного врага, запугивание потенциальных противников, осуществление чистки от «классово чуждых»), на уголовно-садистской разнузданности и мстительности, на желании устранить свидетелей бесчисленных грабежей и актов насилия».
Значение книги А.Г.Теплякова неоценимо. Данная монография даже не столько опровергает, сколько тотально уничтожает советские мифологемы, связанные с Белым движением и деятельностью красных партизан на Востоке России, которые до настоящего времени чрезвычайно живучи. 

Впервые опубликовано: «Посев», № 5 (1724), сентябрь-октябрь 2023. – С.62-64.