Книгу Елены Семеновой "Хроника антирусского века" можно приобрести в нашей ВК- лавке:
https://vk.com/market-128219689?screen=group
А также в магазине ОЗОН.
Хасавьюртовские соглашения, ставшие синонимом предательства, Ельцин назвал окончанием «четырехсотлетней войны между Чечней и Россией». Но Чечня отнюдь не собиралась заканчивать войну. Тем более, чувствуя себя несомненной победительницей и считая Хасавьюрт капитуляцией Москвы. С уходом армии в республике продолжилось избиение чудом уцелевших русских, брошенных на произвол бандитов. В 1997 г. в северных районах Чечни прошли несколько операций республиканских силовых структур и боевиков против местного казачьего населения.
«Первыми схватили казаков Александра Гладилина и Александра Михайличенко «за сотрудничество с российскими федеральными властями», - писал М. Бурдаков. - Обоих сразу же увезли в Грозный, где начали зверски избивать, подвергать издевательствам и пыткам. Александр Гладилин под жесточайшими пытками в застенках Национальной службы безопасности Ичкерии находился в критическом состоянии, но все равно продолжал содержаться под стражей. По приговору шариатского суда объявлен врагом чеченского народа… …В дальнейшем Гладилин был освобожден лично Масхадовым за 10 тонн муки.
Столкнувшись с нежеланием казаков добровольно признавать навязываемые им обвинения, чеченские власти расширили операцию до размеров крупномасштабной акции, беспрецедентной по степени надругательства над людьми и ущемления элементарных прав человека. Начались повальные обыски, ежедневно учиняемые вооруженными до зубов боевиками, захваты людей, грубое психологическое давление, запугивания, шантаж…
…22 июня 1997 в станице Наурская чеченский «спецназ» совершил новую крупномасштабную провокацию с применением оружия. Схвачены казаки Виктор Срибный и Александр Сафронов. Их избивали так, что переломали ребра, отбили внутренние органы. Пытая, жгли им раскаленным железом ноги и руки. Тогда же был схвачен двадцатилетний казак Владимир Чумаков, только что вернувшийся домой из армии. Содержал в тюрьме НСБ ЧРИ.
Еще в январе 1997 года захвачен и приговорен к смертной казни шариатским судом «через обезглавливание» казак Иван Иванович Аксютенко - за то, что служил в составе батальона имени генерала Ермолова Объединенной группировки федеральных войск…
…Первого мая были схвачены все казачьи атаманы Наурского района, а к моменту подписания в Москве Договора между РФ и ЧРИ в чеченских застенках томились уже 23 казака. Большинство из них были освобождены за выкуп и сразу уехали из Чечни…
…Все казачьи организации, законно существовавшие и функционировавшие в республике до августа 1996 года, были разгромлены Национальной службой безопасности Ичкерии, их активисты подвергались чудовищным репрессиям и преследованиям, незаконным арестам, длительному содержанию в тюрьмах, пыткам и унижающему человеческое достоинство обращению и были принуждены покинуть территорию республики, бросив в родных станицах все свое имущество, хозяйство, дома».
«Русские в Чечне тихо вымирают, - свидетельствовала одна из беженок («Труд», 13 мая 1999 г.). - Ежедневно только в Грозном убивают 4-5 русских. Мы уже привыкли к тому, что кого-то сожгли, залили горло кипятком, проткнули грудь вилами. Только с 1 февраля по 1 марта в поселке Калинина (северная часть Грозного) с целью захвата квартир сожжено шесть стариков. В поселке Ипподромном уничтожена русская семья муж убит выстрелом в упор, а жена выброшена в окно с восьмого этажа. В квартире оставлена зловещая записка: «Так будет со всеми русскими в Чечне».
Русские дети не посещают школу, не общаются с чеченскими сверстниками. Их избивают только за то, что они говорят на русском языке.
Обучение в школах ведется на примитивном уровне и только на чеченском языке. В марте по грозненскому телевидению выступили старейшины ведущих тейпов и заявили, что русские учителя ничего хорошего чеченским детям дать не могут. Только якобы развращают их души. А поэтому учителями должны быть только чеченцы по национальности.
Еще с войны сотни русских семей живут в подвалах разбитых домов, впроголодь. Греются у костров. Некоторые умудряются получать пенсии за пределами Чечни. Но для этого людям необходима местная прописка. Вот и считайте: половину и без того скудной пенсии нужно отдать хозяину за временную прописку, часть денег уходит на дорогу туда и обратно. Остающиеся крохи позволяют только что не умереть с голоду, а уж купить какую-то одежду или пакет молока для ребенка мечта небывалая.
Не лучше ситуация и в районах с преимущественно русским, казачьим, населением. Коренных жителей изгоняют из домов, исконно казачьи земли заселяются чеченцами из горных районов.
Ежедневные убийства и погромы стали здесь нормой. Только с начала нынешнего года в Шелковском районе, например, убито 18 русских жителей, забраны их автомобили и вещи.
Преследующие русских чеченские власти смотрят далеко в будущее, уже сегодня закладывают очередную мину. На территории Шелковского района, например, никогда не было чеченских кладбищ. Теперь их обустраивают повсеместно, откуда-то привозят трупы умерших. Для чего это делается? А с тем, чтобы лет эдак через 20-30, ссылаясь на захоронения, утверждать, что это не казачьи, а исторически чеченские земли.
Русские же кладбища осквернены, превращены в мусорные свалки. Местная чеченская молодежь группами бродит по праху умерших, выламывают оградки и могильные плиты. Портреты похороненных русских людей и могильные кресты становятся для чеченских подонков мишенями для стрельбы.
Сюда же, как на свалку, привозят и выбрасывают трупы убитых русских людей. На одном из кладбищ Грозного я видела недавно жуткую картину: три трупа двух женщин и одного парня дожирали бродячие псы. А рядом высилась гора уже обглоданных человеческих костей...»
Только в течение ноября-декабря 1995 г. в Грозном было совершено порядка 10 групповых убийств рабочих и строителей, прибывших в Чечню на восстановительные работы. Многие были похищены и обращены в рабство. Похищение людей с целью выкупа приобрело еще больший размах, чем до войны. С 1996 по 1999 гг. было похищено свыше 5000 человек только по официальным данным. Среди похищенных были и иностранцы – граждане Великобритании, Франции, США, Новой Зеландии, Израиля и др. стран. Жертв, в том числе детей, подвергали жестоким пыткам, которые снимали на видео и посылали родственникам.
Значимую роль в становлении рабовладельческого бизнеса сыграл Борис Березовский. Имея тесные связи с М. Удуговым и лидерами боевиков, не исключая Басаева, он договаривался о выкупе отдельных пленников-иностранцев, делая себе на этом пиар в СМИ. Такие выкупы, между тем, лишь разжигали аппетиты похитителей. «После того как похитили четырех сотрудников британской фирмы и убили шефа службы по борьбе с похищениями людей, терпение Масхадова лопнуло, - писал П. Хлебников. - Вместе с президентом соседней Ингушетии Масхадов сообщил российским и британским газетам: Березовский финансирует преступные группировки чеченцев, постоянно организуя для них проплату выкупа.
«Это была часть политики (российского) правительства, – сказал мне позже Масхадов. – Из Москвы приезжали большие чиновники (особенно Березовский) с большими деньгами. Они платили выкуп, имели с ними контакты (с похитителями) и в конечном итоге добивались своей цели – дискредитации всего чеченского народа».
Откровения Масхадова по поводу связи между уплатой выкупа и наглыми похищениями только подлили масла в огонь. Через месяц, 8 декабря, у обочины шоссе неподалеку от Грозного обнаружили мешок с отрубленными головами. Это были головы четырех сотрудников британской фирмы по телекоммуникациям. Обезглавленные тела нашли еще через неделю».
Настоятель последнего грозненского храма Архангела Михаила иеромонах Захарий Ямпольский писал патриарху Алексию (Ридигеру) в 1998 г.: «Жизнь прихода составляют верующие люди, их молитвами к Господу Богу теплится и живет приход. Еще год назад мы могли с уверенностью сказать, что это настоящий приход из-за количества верующих, которые посещали храм. Сейчас же мы являемся лишь жалким отголоском прошлого. Наш приход постепенно умирает, каждый день каждую минуту мы теряем своих прихожан. Кто имеет возможность, тот уезжает, покидая эту Республику навсегда, некоторым не к кому податься, и они смирились с судьбой. Для нас, жителей и прихожан г. Грозного время приобрело особое отношение к жизни - если вы прожили сутки и вас не ограбили, не унизили, не надругались, не взяли в рабство и, тем более счастье, если вас не убили, то это чудо и счастье. Если говорить о нашем быте, то это жалкое подобие человеческого существования. Все, что нажил приход за свое столетнее существование, было разграблено, разрушено и сожжено. Остатки церковного имущества постепенно разворовываются грабителями, хотя мы имеем и охрану и сторожа.
А о жизни простых прихожан можно говорить только с болью сердца. Бандиты могут в любую минут ворваться в дом, вынести из него все, что угодно, вдобавок избить. Есть случаи, что и убивают безнаказанно. И нет никого, кто бы мог нам выйти из этого места кишащего неправдой, разбоем и беззаконием. Мы просим вас, если есть у вас возможности, помочь нам нашему приходу и остаткам русского населения. Нас в г. Грозном осталось не так уж много - по одним данным три тысячи, по другим - полторы тысячи человек. Мы говорим не обо всех, но только о тех кто посещает храм, а их очень мало - может быть, полтораста человек. Гуманитарная помощь в данном случае не нужна, так как лишь сотая часть доходит до нас. Мы просим вас о помощи, чтобы вывезти прихожан нашего прихода за пределы Республики. Для нас, здесь живущих уже достаточно этих никому не нужных жертв и поруганий».
Годом раньше жители станицы Ассиновская направили главе Совбеза Ивану Рыбкину письмо: «Мы, русские люди, просим Вас обратить внимание и принять меры к нашему' переселению и выдаче компенсаций за наши дома, в которых мы проживаем. Дело в том, что нам в Чечне жизни нет. В станице у нас до войны проживало 8400 человек, сейчас, в настоящее время, осталось 250 человек, то есть семей на каждой улице - по 2-3... С августа убито 26 семей русских, занято 52 дома - самовольно зашли, а русских людей выгнали из домов, люди остались без жилья, с детьми на улице. Наши дома никто не покупает, а если и покупают, то дают 6-7 миллионов рублей, всячески стараются унизить, чтобы сами бросали жилье и уезжали куда глаза глядят, но у нас есть дети, внуки, мы живем в таких условиях, без зарплаты, уже 4 года, пенсию не выдают с 1996 года, старики умирают с голода. Видя смерть своих родителей, мы не знаем, что делать и чем помочь им. Мы, оставшиеся в живых русские, обращаемся к Вам как к отцу, брату и сыну: помогите нам!»
Но помогать русским власти РФ не собирались: ни брошенным в Чечне, ни успевшим бежать оттуда. Постановление правительства РФ «О Порядке выплаты компенсаций за утраченное жилье и/или имущество гражданам, пострадавшим в результате разрешения кризиса в Чеченской Республике и покинувшим ее безвозвратно» гласило: «Право на получение компенсации имеют граждане, утратившие на территории Чеченской Республики жилье и/или личное имущество, безвозвратно покинувшие Чеченскую Республику и вставшие на учет в территориальном органе миграционной службы в период с 12 декабря 1994 г. по 23 ноября 1996 г., при условии снятия с регистрационного учета всех членов семьи по прежнему месту жительства и их отказа от жилья на территории Чеченской Республики…»
Русские, подвергнувшиеся геноциду до и после войны, никаких прав на компенсацию не имели. Те же, кто утратил имущество в означенные два года, должны были предъявить «подлинники документов, подтверждающих право владения или пользования жильем (выписка из домовой книги, копии финансового лицевого счета, договор купли-продажи, ордер…)».
Депутат ГД 3-го созыва Андрей Николаевич Савельев, тщетно пытавшийся добиться пересмотра дискриминационного и противозаконного постановления, писал:
«Русские, бежавшие не только от войны, но и от озверевших чеченцев, не могли вернуться. Такое возвращение почти неизбежно означало смерть. Русские потеряли в Чечне все имущество, которым владели. Но предусмотренные имущественные компенсации были установлены правительством втрое ниже, чем для соучастников мятежа. Да и те получить было практически невозможно. Чиновники стояли насмерть, лишь бы не дать русским укорениться на новом месте жительства. Их убеждали, что надо ехать в Чечню на убой. Если не жить там, то добывать всяческие справки об утраченном имуществе. То есть, все равно ехать на убой.
В связи с этой очевидной несправедливостью, мы с Олегом Маковеевым составили запрос председателю правительства Михаилу Фрадкову. Они касались постановлений правительства за 1997 и 2003 год. Первое из них определяло порядок выплат компенсаций тем, кто покинут Чечню безвозвратно, второе – тем, кто постоянно проживает в Чечне. Так людей разделили на «социально близких» (соучастников мятежа) и чужих (жертв мятежа). Первым (кто пострадал значительно меньше, а также участвовал развязывании войны) компенсации были больше, вторым (кто потерял имущество, а зачастую родных и близких, а перенес чудовищные унижения и физические страдания) компенсации должны были быть меньше.
Почему так произошло? Может быть, у нас принято виновных награждать, а невиновных наказывать? Нет, правительство не располагает такими полномочиями. Оно было наделено правом определения порядка осуществления выплат, но не определения каких-то дополнительных условий для того, чтобы эти выплаты проводить или не проводить. Правительство не только самочинно вторглось в компетенцию законодательной власти, но при этом в его решениях были установлены дискриминационные положения в отношении компенсационных выплат. Граждане были разделены на две категории. К первой категории Правительство отнесло граждан, «утративших на территории Чеченской Республики жилье независимо от формы его собственности и степени разрушения и/или личное имущество, безвозвратно покинувшие Чеченскую Республику в период с 12 декабря 1994 г., при условии снятия с регистрационного учета всех членов семьи по прежнему месту жительства и их отказа от жилья на территории Чеченской Республики»…
…Компенсация за утраченное имущество для этой категории лиц была установлена в размере 5000 рублей на каждого члена семьи для семей, имеющих в своем составе до 3 человек включительно, и в размере 1000 рублей на каждого последующего члена семьи, но не более 20.000 рублей на одну семью.
Ко второй категории были отнесены граждане, постоянно проживающие на территории Чечни, жилье которых независимо от формы собственности утрачено и включено в перечень разрушенного жилья, не подлежащего восстановлению. Такой перечень утверждался Правительством Чечни, и оно не поскупилось на бумагу. Размер компенсационных выплат для этой категории: за утраченное жилье в размере 300 тыс. рублей и за утраченное имущество 50 тыс. рублей…
…За очевидным социальным неравенством угадывалось разделение по этническому признаку - русские чаще всего не возвращались в Чечню, где не видели перспектив для спокойной жизни, а чеченцы возвращались, рассчитывая на помощь многочисленных родственников и представителей власти, имеющих в большинстве своем ту же этническую принадлежность. Благоприятные условия были установлены в отношении этнических чеченцев, поскольку именно они после этнического геноцида нечеченского населения преимущественно продолжали находиться на территории Чечни, неблагоприятные - главным образом для этнических русских, спасавшихся бегством из Чечни под угрозой убийства, насилия, террора и иных форм преступного воздействия…
…С момента реализации постановления о компенсациях беженцам из Чечни было подано 44964 заявления, в том числе, 19706 заявлений - до августа 1998 года. Это говорило о том, что люди просто не знали, какие заявления и кому подавать. С 1997 года до 28 июля 1998 года компенсации были выплачены 4702 заявителю на сумму 341,94 млн. рублей. То есть, бюрократия облагодетельствовала лишь каждого десятого беженца. Всего за период с 1997 года по 2006 год компенсации были выплачены 36755 заявителям на сумму 3890 млн. рублей. Программа выплаты компенсаций была прекращена, когда в очереди на получение компенсаций стояло еще около 2,5 тыс. человек. Им деньги обещали выплатить до конца 2006 года. Тем не менее, никто так и не установил, сколько человек потеряли в Чечне жилье и имущество. Их было не меньше 300 тыс. Если так, то лишь 12% получили ничтожные сумме, и близко не покрывавшие материальные утраты. О моральных утратах и говорить не приходится…
Позднее мы провели натурный эксперимент. Сам Олег Маковеев потерял в Чечне имущество. Его дом боевики взорвали. Собрав всевозможные справки, Олег принес их мне, а я отправил исполняющему обязанности президента (такая вот была должность – назначенный и.о.) Сергею Абрамову. Никакого ответа на это письмо не пришло. И через несколько месяцев я обратился уже к президенту ЧР Аллу Алханову. И опять ничего. Переписки с разными инстанциями по поводу прав Олега продолжались долго. Он получил удостоверение «Ветеран боевых действий» как участник борьбы с бандитами. И только через несколько лет ему удалось выбраться из нищеты, каким-то чудом приобщившись к программе переподготовки военнослужащих. А компенсации? Да какие могут быть компенсации…» |
