Книгу Елены Семеновой "Хроника антирусского века" можно приобрести в нашей ВК- лавке:
https://vk.com/market-128219689?screen=group
А также в магазине ОЗОН.
Пока в Москве провозглашали окончание 400-летней войны, к новой кампании готовились уже не только в Чечне, но и за ее пределами. И в этой грядущей войне на передний план выступало радикальное исламское течение – ваххабизм. Ставший президентом ЧР Аслан Масхадов официально пытался дистанцироваться от него, но его заместитель Арсанов и Басаев открыто приняли сторону исламистов. Чечня при Масхадове становится шариатской республикой, в которой вместо светского судопроизводства стали действовать такие «правовые» нормы, как кровная месть и «око за око».
Но Чечней исламизм не ограничивался. Еще в 1990 г. в Астрахани прошел учредительный съезд Исламской партии возрождения (ИПВ), штаб-квартирой которой стал Махачкала, а руководителем - дагестанец Ахмад-кады Ахтаев. В 1996 г. именно лидер дагестанских ваххабитов Багаутдин Мохаммад был приглашен в Чечню для введения шариата. Моххамад возглавлял радикально-исламское движение «Джаамат аль-ислами», базой которого были села Карамахи и Чабанмахи. «Дагестан может оставаться в составе России, только если она станет мусульманским государством», - заявлял он. В 1996 г. в Дагестане было совершено 19 террористических актов, в результате которых погибли 77 человек. В 1997 г. «Центральный фронт освобождения Кавказа и Дагестана» совершил нападение на 136-ю бригаду российских войск. В том же году Салман Радуев заключил соглашение с руководством «Боевых отрядов джамаатов Дагестана». В совместном заявлении сторон провозглашалась целью борьба против «общего врага — Российской империи» и создание единого шариатского общества на всей территории Кавказа. «Я не скрываю, что не хочу мира с Россией, - заявлял Радуев. - Многим удобно, чтобы мы воевали с ней. В ближайшее время я собираюсь вооружить армию из 5 тысяч человек. Не боевиков, а хорошо обученную диверсионную армию, которая сможет уничтожить 5-10 российских дивизий. Оружие мы получаем со всего мира. Афганистан почти даром отдает гранатометы, которые у нас на базаре стоят по 1 тыс. долларов, проблема только в транспортировке. У меня сейчас очень много денег и я покупаю оружие. Меня финансируют исламские партии. Иностранные спецслужбы нам помогают. Никакая власть в Чечне не может запретить это движение. Германия вроде бы поддерживает позицию России, а меня оперировали в одной из лучших клиник Германии. Неужели официальные власти Германии не знали, что я в стране? Мы будем взрывать железнодорожные станции, потому что это стратегически важные военные объекты».
В зону грядущего конфликта стали стекаться радикальные исламисты из арабских стран. В Дагестане открылись филиалы зарубежных исламских центров — в частности, имеющих штаб-квартиры в США и в Германии.
Не осталась в стороне и Украина. Еще в 1940 г. в Варшаве украинский эмигрант Юрий Липа организовал Украинский Черноморский институт, перенесенный позже в оккупированную гитлеровцами Одессу. В своих сочинениях Липа указывал, что Россию может сокрушить лишь союз Украины и Кавказа, для чего необходимо закрыть «Каспийские ворота» и возродить «Казанское государство Идель-Урал со столицей в Уфе».
«Полное взаимопонимание на почве доктрины Юрия Липы было найдено с определенными силами на Украине, - отмечает К.Г. Мяло. - В начале сентября 1996 года, когда генерал Лебедь уже подписал предательские Хасавюртовские соглашения, в Одессе шумно прошел всемирный конгресс вайнахов. И одновременно здесь же, в Одессе, был открыт «институт национальной геополитики» — Украинский Черноморский институт им. Юрия Липы. Инициатором была экстремистская УНА-УНСО ( «Украинская национальная ассамблея — Украинская народная самооборона»), к тому времени уже своим активным участием в военных действиях на стороне чеченских боевиков и прибывших в Чечню из других стран моджахедов доказавшая, что для нее речь идет не только о теории. Согласно информированным источникам, многие зверства в отношении взятых в плен военнослужащих федеральных войск, оставшегося в Чечне русского населения и чеченцев, пошедших на сотрудничество с российскими властями, являются делом рук именно унсовцев.
Объявленной «уставной» целью организованного в 1998 году лидерами УНА-УНСО Института Кавказа было создание в этом регионе широкого антироссийского фронта. Особое же значение Дагестана было подчеркнуто, в частности, и тем, что именно здесь прежде всего стала распространяться под эгидой ИК книга Магомеда Тагаева, вызывающе озаглавленная «Наша борьба, или Повстанческая армия ислама». Распространялась она ваххабитами из Исламского института Кавказа (ИКК), непосредственно руководимого Хаттабом и, по некоторым данным, фактически являющегося филиалом «Братьев-мусульман». Имея в своем распоряжении описанную выше систему военно-тренировочных лагерей «Саид ибн Абу Вакас», этот сложно устроенный, но эффективно работающий политико-идеологический «терминал» и приступил к подготовке вторжения в Дагестан. В том, что оно готовилось заблаговременно и тщательно, не может быть никаких сомнений».
Идеолог дудаевского режима З. Яндарбиев отводил ключевую после Чечни роль в построении нового государства Татарстану: «Именно эти две республики, уже формально ставшие независимыми государствами, и создают два полюса политической активности на территории Российской Федерации, определяют главное направление действия сил национального возрождения как на Северном Кавказе, так и в Волго-Вятском бассейне».
На таком фоне Комиссии при президенте России по противодействию политическому экстремизму объявила, что ваххабизм не является экстремистским течением. «Тот факт, что ваххабизм, официально запрещенный в Чечне, Ингушетии и оцениваемый как исламский фундаментализм в Дагестане, был в тот момент признан российскими силовыми министрами как течение мирное, неэкстремистское, говорит о том, что это течение нашло поддержку в определенных политических кругах в Москве», - комментировал это событие философ, член Академии наук Чеченской Республики Вахит Акаев.
Тем временем русские люди, достаточно натерпевшиеся в Чечне, начали массово покидать и другие кавказские республики. Полное вытеснение русского, казачьего населения произошло из многих дагестанских сел. «Русские, – говорилось на одном из сходов граждан Кизляра, – живут хуже всех потому, что их обложили рэкетиры, различные разбойные группировки. Не потому ли среди русских мало кто решается открыть свое дело? Нас, коренных жителей, горцы вытесняют открыто и нагло».
В августе 1997 г. в станице Курская Ставропольского края на совете атаманов Терского казачьего войска казаки, приехавшие из Дагестана, рассказывали, что жизнь там для русских, для казаков стала просто невыносимой. Убийства, изнасилования, похищения людей, угоны автомобилей стали рядовым явлением в отношении русского населения Дагестана…
На том же совете были оглашены факты террора в отношении русских и в Кабардино-Балкарии и Карачаево-Черкесии. «Снимается с мест уже коренной народ, который живет здесь не одно поколение, - сообщал атаман Балтапашинского казачьего округа. - Люди полностью разуверились в возможности перемен. На русских руководителей идет настоящая охота. Даже весьма солидным людям, как, например, директору хладокомбината, у которого солидные связи с Израилем и в Москве, и то предложили продать дом, так как русские в этом месте жить просто не должны. Они хотят там рядом мечеть ставить. А других просто выгоняют нагло. А что творится за пределами Черкесска – просто кошмар. Руководителям районов впрямую уже говорят, что «устроят русским Чечню» и что их надо убивать…»
Даже из православной Южной Осетии отток русских составил не менее 34000 человек.
В начале марта 1999 г. в аэропорту Грозного террористами был похищен полномочный представитель МВД России в Чечне генерал-майор Геннадий Шпигун. Москва ответила экономической блокадой мятежной республики, что резко ударило по доходам полевых командиров и поставило под угрозу жалование наемников. В мае боевики арабского террориста Хаттаба пытались захватить заставу на границе с Дагестаном. Федеральный центр ответил ракетным ударом по базе террористов. После десятков мелких вылазок 7 августа последовало вторжение боевиков Басаева в села Чабанмахи и Карамахи. Началась 2-я Чеченская война.
Президент Чечни Масхадов изначально открещивался от ответственности за нападение на Дагестан. В беседе с журналистом П. Хлебниковым он утверждал: «Басаев – это рядовой гражданин Чечни, – заявил он. – Он может ехать в Дагестан, Косово, Боснию, но он представляет только себя, Шамиля Басаева. Он ни в коем случае не представляет чеченский народ, тем более чеченское правительство. Это десятка людей, которые отпустили бороды, и сторонники большого джихада. Это управляемые кем-то, откуда-то профинансированные, даже не без участия финансовой олигархии из Москвы, которая окружает Ельцина… …Скоро предстоят выборы в госдуму и на пост президента. Это, соответственно, для руководства России большая проблема. Больной президент. Его окружению не безразлично, кто придет к власти. Если придет человек другой (из лагеря оппозиции) – им не избежать тюрьмы. Поэтому любой ценой они должны привести кого-то к власти своего. Понимаете? А где найти лучшей полигон, чем в Чечне, чтобы объявить чрезвычайное положение и оттянуть выборы?»
В сентябре российские города потрясли небывалые по жестокости теракты. Были взорваны жилые многоэтажные дома в Москве, Волгодонске и Буйнакске. Под руинами четырех домов погибли сотни людей.
«Эти взрывы изменили политическую обстановку в России, - писал Хлебников. - Премьер-министр Путин объявил, что страна находится на осадном положении. Российские города были охвачены тревогой. Милиция и ФСБ ввели режим повышенной боевой готовности. Ужас и горе уступили место ненависти к чеченцам, которых официально обвинили во взрывах. В течение нескольких дней число голосов в поддержку войны против Чечни резко возросло, поднялся и рейтинг Путина. Молодой премьер-министр говорил жестко, сурово заявлял о решимости «мочить» террористов даже в сортирах. В итоге он возглавил боевые действия против террористического государства, которое угрожало жизни мирных россиян.
Ответственность за взрывы никто на себя не взял. Кремль обвинил тех же боевиков-исламистов, которые вторглись в Дагестан, но чеченские командиры высшего эшелона, включая террориста Шамиля Басаева, отрицали причастность к этим взрывам – свою или своих людей. Никаких улик, указывавших на виновность конкретных лиц или групп, найдено не было. Взрывы, произошедшие в канун судьбоносных выборов 1999–2000 годов, напомнили о загадочном взрыве в московском метро за неделю до президентских выборов в 1996 году. Тогда Кремль во всем обвинил «коммунистов-экстремистов», а режим Ельцина с новой энергией заявил о том, что только он является гарантом мира и стабильности в России.
Тот факт, что Березовский вместе с другими людьми из окружения Ельцина давно поддерживал тайные связи с чеченскими экстремистами, породил подозрения о том, что взрывы жилых домов в 1999 году – дело рук самого российского правительства… …Французская газета «Le Figaro» спросила бывшего секретаря Совета безопасности России Александра Лебедя: возможно ли, что российское правительство организовало террористические акции против своих граждан? «Я в этом почти уверен» – таков был ответ Лебедя…
…Но все это – из области домыслов. Просто слишком мало улик в пользу той или иной версии. Наиболее вероятное объяснение – бомбы действительно подложили чеченские боевики либо исламские экстремисты, действовавшие от имени своих готовых к бою собратьев по религии…
…Как следствие взрывов, российская военная машина заработала на полную катушку. Речь уже не шла о приграничной войне, о карательных ударах по лагерям террористов. Прежний план Степашина об ограниченных боевых действиях, когда российские подразделения проводят быструю и относительно бескровную кампанию по укреплению границы вдоль Терека, уступил место полномасштабным боевым действиям, призванным усмирить всю Чечню. На территорию маленькой страны были введены российские войска численностью 100 000 человек. За несколько недель они перешли Терек и окружили Грозный.
С точки зрения военного искусства эта кампания оставляла желать лучшего. (Постепенный распад российской армии в период правления Ельцина не мог не сказаться.) Хотя официальными врагами России были Шамиль Басаев, Хаттаб и другие экстремисты-командиры, первые удары были нанесены по тем районам Чечни, которые хранили верность умеренному президенту Аслану Масхадову. Экстремисты в основном остались нетронутыми. Например, очевидными мишенями для российских боевых самолетов были расположенные в Грозном дома Басаева и Хаттаба, превращенные в командные пункты. Именно по этим домам следовало бы нанести удары в первый же день войны, но российские самолеты оставили их без внимания, выбрав для обстрела другие объекты, например старый пропеллерный самолет, находившийся в грозненском аэропорту, или центральный городской рынок. Корреспондент «New York Times» в то время даже посетил дом Басаева и опубликовал статью, в которой писал, что дом кишмя кишит полевыми командирами. Но на этот дом сбросили бомбы лишь через несколько недель, когда главный террорист давно перебрался в бункеры Грозного».
К концу года российскими войсками были заняты наиболее крупные населенные пункты. Мстя за свое поражение, террористы расправлялись с мирными жителями. 40 жителей с. Верхний Наур были расстреляны боевиками за требования покинуть село. За аналогичное требование в других населенных пунктах было убито 32 человека. В станице Знаменская «за содействие федеральным силам» казнили более 40 человек. С той же формулировкой были расстреляны глава Надтеречного района Ш. Лабазанов и группа старейшин из станицы Ищерская. В станице Чернокозово террорист расстрелял 42 русских жителя и 5 чеченцев. Чеченцы, жители деревни, схватили его и забили железными прутьями до смерти на центральной площади.
Бои за Грозный продолжались до февраля 2000-го. К этому времени город был практически стерт с лица земли артиллерией и авиацией. К концу месяца основная, военная, часть кампании была завершена. 20 апреля было объявлено об окончании широкомасштабных боевых действий. Однако еще несколько лет в самой Чечне продолжалась партизанская война, а за ее пределами – террористические атаки, в ходе которых боевики взрывали самолеты и поезда метро, музыкальные фестивали и дома, захватывали заложников в школах и театрах. Жертвами этих терактов стали тысячи людей.
Вся эта вакханалия жестокости, однако, нисколько не влияла на прочеченские настроения либеральной общественности и подконтрольных ей СМИ. «Федералы», - так презрительно именовались в них российские войска, о «зверствах» которых в отношении «мирного чеченского населения» наперебой шумели «правозащитники». При этом террористические атаки в отношении мирного населения России оправдывались, как «самозащита», как ответ на «агрессию». Либеральные журналисты не стеснялись встречаться с террористами, записывать с ними сочувственные интервью, представляя их борцами за свободу.
Следует заметить, что в этом они нисколько не отличались от своих дореволюционных предшественников, которые также сочувствовали террористами, а заодно и тогдашним чеченским бандитам, в которых виделись им благородные революционеры. Например, 58 депутатов царской Думы направили администрации Терской области запрос о неоправданном притеснении в отношении мирных чеченцев и ингушей ввиду разбоя некого Зелимхана. В ответ народным избранникам была представлена подробная записка с длинным перечнем преступлений «мирных» чеченцев и ингушей в отношении казаков, включая детей и стариков, совершенных в одном только 1905 г. Значительную часть перечня составляли убийства, совершенные с особой жестокостью. Однако, на отношение революционно настроенной общественности к «свободолюбивым народам» это не повлияло. Их разбой представлялся, как борьба с «проклятым режимом» за права «угнетенного народа». Сами бандиты в свою очередь охотно сотрудничали с революционерами. Упомянутый Зелимхан был связан с большевистским подпольем в Грозном и Кизляре. Его коллега, чеченский революционер Шерипов лаконично формулировал оправдание бандитизма: «Власть терроризировала народ, а абреки терроризировали власть и ее приспешников…» Приспешниками режима в глазах абреков было все казачье население. Большевики, захватив власть, поставили чеченскому бандиту Землимхану памятник - на горной дороге в Ведено абрек в бурке ведет в поводу коня, к седлу которого приторочена винтовка… Так что Б.Ш. Окуджава, мечтавший о памятнике Басаеву, и его единомышленники, славословящие чеченских «борцов за независимость», лишь следовали традиции…
Чеченские войны дали многочисленные примеры исключительного героизма русских солдат и офицеров. Исключительного еще и потому, что в отличие от прежних войн они вынуждены были сражаться в абсолютно враждебной среде, преданные собственной властью и собственным тылом, подвергаемые постоянным шельмованиям СМИ, продаваемые собственным командованием, терроризируемые т.н. правозащитниками… О материальных условиях, в которых армия начинала 2-ю кампанию, пишет историк Евгений Норин: «Могли не работать рации, тяжелое оружие выходило из строя. Известен, например, случай, когда автобус с боевиками уехал из-под огня только потому, что при расстреле предыдущей машины у солдат заклинил АГС. Уровень выучки колебался от вполне приличного до опасно низкого. Эти проблемы касались всех. «Летчики мало летают между вооруженными конфликтами. Керосина нет, как всегда. Армия нищая, не летают, не стреляют. Это не летчиков вина», — с досадой говорил в интервью один из командиров. Доходило до диких ситуаций: рота 173-го отряда спецназначения ГРУ перед отправкой на позиции успела поработать в колхозе. Когда командир батальона попросил собственное начальство не привлекать боевую часть к сельхозработам ввиду скорой поездки на войну, комбриг ответил: «А чем я вас зимой кормить буду?» Страна могла положиться в основном на решительность своих солдат, их готовность идти в огонь и иногда на превосходство в тяжелом оружии.
Война по-прежнему держалась на простом пехотинце. Каждый день девятнадцатилетнее секретное оружие русских возвращалось из боя, сдержанно улыбалось журналистам и на следующий день снова лезло в пекло под прикрытием гаубиц и БМП».
Самым известным подвигом за обе кампании стал подвиг 6-й роты псковских десантников. В конце февраля 2000 г. крупная группировка боевиков была блокирована в Шатойском районе. Однако, террористы пошли на прорыв окружения, разделившись на две группы. Одна из них, возглавляемая Хаттабом и Басаевым, направилась к с. Улус-Керт. На пути боевиков, численность которых превосходила тысячу человек (по разным данным – до 2500 боевиков), оказалась всего лишь одна рота десантников – 90 человек. Из них в живых осталось лишь 6. Неравный бой продолжался с 29 февраля по 1 марта. Командир роты майор Сергей Молодов был убит снайпером. Командир 2-го батальона, в который входила рота, подполковник Марк Евтюхин и заменивший Молодова капитан Виктор Романов, до последнего по рации координировали действия подчиненных, а, когда были окружены, вызвали огонь на себя. К концу боя в живых остался только один офицер — лейтенант Дмитрий Кожемякин. Он приказал гвардии старшему сержанту Супонинскому ползти к обрыву и прыгать, сам взял в руки автомат, чтобы прикрыть солдата. Выполняя приказ, Супонинский и рядовой Поршнев проползли к обрыву и прыгнули, а к середине следующего дня вышли в расположение российских войск. Гвардии старший сержант Коваливский, будучи ранен, спрятался под завалами деревьев и оттуда вел огонь по боевикам, убив 7 из них. Боевики потеряли в том бою от 400 до 500 человек, остальным удалось прорваться.
Этот беспримерный подвиг вошел в анналы русской военной славы и был по достоинству воспет в книгах, кино и песнях. Но было немало подвигов не воспетых, героев не знаменитых. Одна простая история… Отбившийся от своей части 22-летний солдат Саня Сомов. Родом из волжской деревни. Брат погиб в Афгане, отец утонул. Работы в деревне было не найти, и Саня отправился контрактником в Чечню. Однажды разведвзвод попал в засаду. Несколько бойцов были ранены. «Похоже на то, что попали мы серьезно на этот раз, - вспоминает сослуживец Сомова Игорь Мариукин. - Осталось три дороги, что называется-либо идти в лоб (а всемером плюс четыре трехсотых, из них три тяжелых — это самоубийство), либо вернуться к дороге, но судя по тому, что мы слышали взрывы, возвращаться уже некуда, либо вдоль холма по зарослям попытаться как-то ускользнуть отсюда. А пока — забились в кусты, немного рассредоточившись, и отстреливаемся на звук.
Санька-«Сом» подползает к Кузьмичу, молча подбирает автомат «Филина» вдобавок к своему и на полусогнутых пробегает мимо нас ближе к краю зарослей, бася: «Все, мужики, уходите с ранеными». Кузьмич что-то кричит ему вслед. Санька, не оборачиваясь, машет рукой, мол, — уходите. Потом, таким же макаром, под фонтанчиками пуль пробегает открытое место и скрывается в кустах напротив.
Саня, Саня… Все оборачиваются на Кузьмича — он секунду смотрит в ту сторону, где исчез Санька, вздыхает — и жестом показывает, что нужно уходить. Выстраиваемся цепочкой и ползем, пряча глаза друг от друга, ползем через заросли, в сторону, противоположную той, откуда пришли. На себе тащим раненых. Сзади нас не прекращающаяся перестрелка — все понимаем: шансов у Сани нет, и мы теперь просто ОБЯЗАНЫ выйти отсюда и дотащить трехсотых. Минута, другая, третья… пятая… ползем, пока ни на кого не наткнулись, сзади нас по-прежнему слышны очереди… Душа рвется пополам…»
Подоспевшие десантники разведгруппу выручили и «абреков» уничтожили. Тогда же нашли рядового Сомова. «Он лежал почти весь раздетый, в крови, с покромсанным торсом и пахом, с простреленными ногами. Как мы поняли, он был ранен в ноги, а потом его взяли чичи и начали терзать. Рядом валялись ножницы по металлу, все в крови. В Санькиной крови.
Саня был еще жив, спутанное сознание временами появлялось у него, иногда взгляд становился даже осмысленным, боли он, похоже, уже не чувствовал. Мы стояли перед ним на коленях, и в те моменты, когда к нему возвращалось сознание, он сипло шептал: «Теперь куда я годен, домой только, ну хоть мамке подмогнуть, да вот подлечусь дома — и к вам, и за братом крепко скучаю… он меня ждет… я знаю… мы вдвоем к вам вернемся, славяне… родные…»
Через полчаса Сани не стало.
Его одежда, сорванная с него чичами, лежала рядом. Андрюха-»Твикс», пока мы забирали оружие-боеприпасы, собрал ее и стал вынимать документы, Санины вещи, мелочь разную. Достал книжечку какую-то из Санькиного лифчика и начал машинально перелистывать. Я подошел сзади, Андрюха обернулся на меня и, скрывая слезы, отвернул лицо, продолжая листать. На одной из страниц, что-то было подчеркнуто. Я наклонился ниже, остановил Андрюхину руку, и мы оба прочли подчеркнутое.
Это было Евангелие от Иоанна, а подчеркнута Санькой была фраза: «Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих»».
Приведем несколько выписок из биографий героев Чеченских войн:
- Взрывом лейтенанту Роману Сидорову оторвало обе ноги. Однако он нашел в себе силы открыть ответный огонь по позициям боевиков. Под его прикрытием бойцы успели эвакуировать из БМП уцелевших раненых и укрыть их за камнями у дороги, занять позиции и вступить в бой с боевиками. Вскоре их выручила подоспевшая подмога. Но лейтенанта Сидорова среди спасенных не было... Он погиб в горящей БПМ, не в силах выбраться оттуда и до последней минуты жизни продолжая вести огонь по врагу...
- Капитан Олег Тибекин с вверенной ему ротой брал высоту с отметкой «398,3» в Октябрьском районе города Грозного. Важный пункт у боевиков был отбит, но силы оказались неравны. Когда ранило двух бойцов, командир вынес их из боя. Вернувшись, приказал солдатам сменить позицию, а сам остался прикрывать огнем отходивших. Подмога запоздала: ворвавшиеся на высоту боевики в упор расстреляли российского офицера.
- Вызвав огонь на себя, капитан Александр Синельник дал возможность мотострелкам закрепиться на своих рубежах. По его танку было произведено 6 выстрелов из гранатомета, но, умело маневрируя боевой машиной, Синельник продолжал вести бой. В этот момент был произведен выстрел из ПТУРа. Командир роты, будучи смертельно раненным, вывел танк в безопасное место, успев приказать экипажу покинуть горящую машину.
- Истекающий кровью капитан Дмитрий Серко приказал прапорщику отходить к основным силам группы и вызвать подкрепление, а сам остался прикрывать отход своего товарища. Дав бандитам подойти ближе, Серков уничтожил еще одного бандита и ранил второго. В ходе перестрелки спецназовец получил многочисленные пулевые ранения, от которых скончался на поле боя, спасая жизнь подчиненных.
- Герой обеих чеченских войн майор Сергей Таранец, приказав солдатам отходить, остался прикрывать их отход. При смене позиции подорвался на мине, получил тяжелые ранения обеих ног, но продолжил бой. Сковал своими действиями группу боевиков до подхода подкрепления, которое скрытно вышло к месту боя и полностью уничтожило вражескую группу. Был эвакуирован в госпиталь, но скончался там на следующий день от ран и значительной потери крови.
- Командир 503-го гвардейского мотострелкового полка полковник Сергей Стволов был неизменным примером для своих подчиненных. Когда боевики попытались отбить захваченные гвардейцами опорные пункты, полковник Стволов лично вывел на прямую наводку артдивизион и мощным огнем в упор расстрелял атакующих боевиков. Затем, не давая им опомниться, поднял подразделение в контратаку и полностью очистил от них территорию завода, превращенного в мощный узел сопротивления. В другом бою во главе группы вышел в тыл боевиков и лично уничтожил противотанковую управляемую ракетную установку с расчетом. В боях был ранен 4 раза, в том числе дважды - тяжело.
- Разведгруппа попала в засаду. Боевики открыли кинжальный огонь в упор. Майор Владимир Нургалиев, вызвав всю огневую мощь противника на себя, дал группе возможность занять круговую оборону. Лично уничтожил пулеметный расчет противника и троих боевиков. В ходе боя майор прикрывая собой, вынес раненого военнослужащего в безопасное место. При смене огневой позиции пуля вражеского снайпера смертельно ранила офицера. Ценой собственной жизни он спас жизни многим своим сослуживцам...
- При штурме Грозного в ночь на 8 января 1995 г. старший лейтенант Андрей Прибытков с 12 разведчиками проник в тыл боевиков и внезапной атакой с тыла выбил их из укрепленного здания. Не ожидавшие атаки с тыла боевики понесли большие потери, только некоторым из них удалось спастись бегством. Разведчики заняли круговую оборону. С рассветом противник предпринял несколько попыток отбить здание, но все они были отражены. Когда при очередной атаке дудаевцам все-таки удалось прорваться в здание, командир укрыл бойцов в подвале, а сам по рации вызвал огонь артиллерии на себя. Затем, воспользовавшись замешательством врага, повел группу на прорыв и вышел в расположение своих войск.
- В сложной наземной и воздушной обстановке экипаж майора Андрея Совгиренко наносил удары по наземным целям, обеспечивая эвакуацию десантников и экипажа, подбитого в этой операции, вертолета. В ответственный момент отважный офицер закрыл бортом своей машины, впереди летящие вертолеты и принял основной удар противника на себя. Его вертолет, прошитый пулями, упал на землю. Ценой своей жизни экипаж майора Совгиренко спас жизни трех экипажей вертолетов, проявив лучшие качества воинского товарищества.
- В тяжелом бою под огнем врага командир колонны майор Александр Кобин прикрыл огнем отход личного состава, не допускал врага к машинам с боеприпасами. В этом бою уничтожил около 10 боевиков. Однако выстрелом из гранатомета был взорван один из бензовозов, горящее топливо хлынуло на офицера. Живым факелом Кобин пробился к реке, бросился в воду и сбил с себя пламя. Затем с боем пробился к занявшим круговую оборону бойцам и командовал ими, пока подоспевшая авиация не отогнала боевиков. Кобин был эвакуирован в госпиталь, но в тот же день скончался от ранений и ожогов...
- Свыше 4 часов продолжался неравный бой в районе автовокзала, в котором четверых морских пехотинцев окружили свыше 100 боевиков. Неоднократно дудаевцы предлагали морским пехотинцам сдаться, получая в ответ меткий огонь. Несколько десятков боевиков нашли свою смерть в этом бою. Старший лейтенант Сергей Фирсов, сержант Юрий Зубарев, матросы Вадим Выжимов и Андрей Сошелин погибли, но не сдались. Озверевшие боевики продолжали стрелять даже в убитых героев. В теле Фирсова позднее было обнаружено 72 пулевых ранения. Через несколько дней были найдены тела погибших, а местные жители рассказали об их последнем бое.
- При прорыве боевиков в Грозный 8 марта 1996 года БМП попала в засаду боевиков и была подбита выстрелом из гранатомета. Рядовой Александр Яковлев, наводчик-оператор боевой машины пехоты, получил контузию. Однако немедленно открыл ответный огонь и уничтожил 4 огневые точки противника. Такой решительный отпор вызвал замешательство боевиков, благодаря которому разместившиеся на броне бойцы сумели занять оборону и принять бой. Сам Александр Яковлев продолжал вести огонь из горящей БМП по противнику и покинул ее, только расстреляв весь боезапас. Однако сразу после того, как ему удалось выбраться наружу, БМП взорвалась. Отважный боец получил новую контузию и ранения. Очнувшись, обнаружил себя окруженным боевиками. Вступил с пытавшимися захватить его боевиками в рукопашную схватку, в которой ему удалось уничтожить двоих дудаевцев и захватить их оружие. Еще около получаса вел бой трофейным оружием. При очередной попытке боевиков захватить солдата погиб в рукопашной схватке.
- 11 августа 1996 г. группа прикрытия, в которую входил рядовой Жантас Жолдинов, участвовала в обеспечении коридора для вывода мирных жителей: стариков, детей, а также находившихся там корреспондентов. Внезапно группа подверглась сильному обстрелу со стороны превосходящих сил боевиков. В ходе начавшейся перестрелки рядовой Жолдинов уничтожил пять боевиков, умело корректировал огонь товарищей, находящихся вблизи него. Натиск нападавших возрастал. Двое военнослужащих группы получили ранения. Были перебиты ноги и у рядового Жолдинова, но он не вышел из боя, лежа продолжал вести прицельный огонь. Когда нависла угроза окружения, он добровольно вызвался прикрывать огнем из автомата отход своих боевых товарищей. Истекая кровью, Жантас вел уничтожающий огонь по боевикам до тех пор, пока не кончились патроны. Бандиты, вплотную приблизившись к раненому бойцу, не смогли его пленить, так как Жантас из последних сил отбивался штык-ножом. Отважный воин был расстрелян в упор.
Таких выписок можно привести сотни. Один из героев Чеченской войны вскоре после гибели многими верующими стал почитаться в качестве святого. Рядовой Евгений Родионов служил в пограничных войсках на границе Ингушетии и Чечни. В 1996 г. он вместе с тремя сослуживцами, Андреем Трусовым, Игорем Яковлевым и Александром Железновым, попал в плен. После жестоких пыток солдатам было предложено снять нательный крест и принять ислам. Родионов креста не снял, и боевики обезглавили его. Мать солдата, Любовь Васильевна, которой сообщили, что сын якобы дезертировал, приехала в Чечню искать его. Там она узнала, что сын в плену. Женщине удалось добраться до самого Басаева, и тот при всех обещал ей найти сына, но, когда она вышла из селения, ее догнал брат террориста и жестоко избил, сломав позвоночник. В итоге Любови Васильевне удалось выкупить обезглавленное тело, на котором был крест. Его мать передала его в храм Святителя Николая в Пыжах.
Мученической смерти от рук террористов сподобился священник Анатолий Чистоусов. Будучи рукоположен в 1994 г., он сразу был направлен в Грозный, в Михаило-Архангельский храм. Вскоре началась война, и первые же снаряды разрушили второй этаж церковного дома. Богослужения велись в подвале. О. Анатолий, невзирая на стрельбу, шел к солдатам на позиции и к находившимся в подвалах домов жителям города: исповедовал, причащал, крестил. Первое покушение на пастыря было совершено в декабре 1995 г., но тогда бандиты лишь ограбили священника. Митрополит Гедеон хотел перевести о. Анатолия в Ставрополь, но тот отказался, не желая оставлять паству. Спустя месяц священник был похищен боевиками. Вместе с ним был захвачен прибывший в Грозный с гуманитарной миссией протоиерей Сергий Жигулин. Священников похитил бывший актер и работник Министерства культуры ЧР Ахмед Закаев, в будущем любимец Запада, называемый там «чеченским Лоуренсом Оливье». О. Сергия удалось освободить через 5 месяцев. В плену ему сломали руку и ребра, били кнутом, держали полураздетым на морозе. О. Анатолия к тому времени расстреляли. По воспоминаниям о. Сергия, когда их схватили террористы, о. Анатолий с вдохновением произнес: «Слушай, брат, представляешь, ведь это счастье - пострадать за Христа, умереть с Его именем на устах».
|
