III. Подготовка к отражению наступления 13-й армии. Замысел десантной операции.

Во исполнение директивы № 1494/ОП 140/ш 18 марта 13-й армии был отдан приказ командования Юго-Западного фронта «Об овладении Крымом № 08/сек 1811/ОП.Г.».

(ЦГАСА, Ф. 198. Оп. 3. Д. 257. Л. 31–33) [12, с. 421].

13-я армия приступает к подготовке наступления на Крым. 3 апреля Перекопская группа получила приказ № 051, в соответствии с которым «Группе перекопского направления ставилась задача: перейдя в решительное наступление, выбить противника из Перекопского перешейка и выйти на линию р. Четырлык, д. Байсары. По выходу на указанную линию группа должна была продолжать энергичное наступление вглубь Крымского полуострова, использовав для этого всю наличную конницу. С целью более мощной поддержки наступления вся артиллерия войск перекопского направления была сведена в одну группу».

(ЦАКА, Д. 58151, лл. 76–77) [18, с. 22].

На подготовку операции со времени получения директивы Юго-Западного фронта от 18 марта ушло 25 дней, что само по себе говорит о достаточно глубокой проработке всех аспектов предстоящего сражения. Окончательная дата начала наступления 13 апреля 1920 г., что было определено командованием фронта приказом № 202/сек 2158/ОП от 8 апреля 1920 г. [12, с. 421].

Очевидно, что в сложившейся ситуации складывалась вполне реальная угроза поражения белых на Перекопе. Переброшенные в Крым в марте 1920 года белогвардейские соединения армии Деникина были обескровлены, и после поражения на Кавказе моральный дух их был в значительной степени подорван. В рассматриваемый период Врангель (принявший командование Вооружёнными силами Юга России 22 марта 1920 года) мог выставить на север Крыма войска общей численностью не более 10–11 тысяч человек – явно недостаточной для ликвидации угрозы прорыва красных. Лишь к концу мая Русская армия генерала П. Н. Врангеля достигла численности около 20 тысяч человек [10, с. 474]. Главнокомандующий, объективно оценивая обстановку в преддверии решительного сражения с 13-й армией красных, не исключал возможности поражения, о чём писал в своих мемуарах: «Готовясь к продолжению борьбы, я считал совершенно необходимым безотлагательно обеспечить армию на случай несчастья. Я предложил генералу Махрову⁵ совместно со штабом командующего флотом немедленно разработать план эвакуации...» [8, с. 28].

Как следует из процитированного выше, успех в исходе предстоявших боёв виделся командованию белых весьма сомнительным. В создавшихся условиях П. Н. Врангель соглашается с планом, предложенным генералом Махровым: «Генерал Махров предлагал для намеченной операции (по отражению наступления 13-й армии – В. К.) воспользоваться частью полков Добровольческого корпуса, наименее утерявших боеспособность, произведя на обоих флангах противника десанты и одновременно нанося удар с фронта и действуя десантными частями в тыл противника. Я предложил генералу Махрову детально разработать намеченную операцию совместно с командующим флотом» [8, с. 27].

Генерал П. С. Махров 16(29) марта 1920 г. был назначен начальником штаба Главнокомандующего Вооружёнными силами на Юге России. 24 марта (8 апреля) в «Докладе Главнокомандующего ВСЮР» им были изложены основные положения относительно дальнейшего продолжения борьбы с большевиками. В докладе, помимо прочего, указывалось на безусловную необходимость высадки белыми десантов в тыл и во фланги группировок Красной Армии и в Чёрном, и в Азовском морях. Эти десанты, по мнению генерала Махрова, должны были решить две задачи: осуществлять «ряд фуражировок на побережье Азовского моря для улучшения продовольствия в Крыму и притягивание к морю сил красных... и в районе Очаков, Херсон – для привлечения сил красных, перебравшихся с запада на Крымский фронт» [23, с. 289].

В целях отвлечения сил красных от основного направления десантные операции, считал Махров, необходимо было проводить непрерывно. Для усиления эффективности десантов генерал предлагал сформировать на основе личного состава флота морскую пехотную бригаду численностью «не менее 5 тысяч штыков для действий на фронте или, ещё лучше, для беспрерывных десантных операций, как указано выше» [там же, с. 292].

31 марта (13 апреля) 13-я армия, закончив сосредоточение, перешла в наступление на Перекопе. В авангарде наступающих сил шла 1-я Латышская дивизия при поддержке конницы, а на следующий день в бой была введена 3-я стрелковая дивизия. И хотя наступление красных ожидалось, и несмотря на то, что уже в первый день сражения оно было успешно отражено 2-й Донской дивизией генерала Морозова, ситуация на фронте для белых оставалась напряжённой. Введение в бой резервов 13-й армии могло привести к прорыву фронта. В целях предотвращения усиления наступательной группировки красных белые высаживают на правом и левом флангах наступающих два десанта: в районах п. Хорлы⁶ и деревни Кирилловки⁷.

IV. Десант в посёлок Хорлы.

Десант в посёлок Хорлы проводился силами Дроздовской дивизии (1-го и 2-го полков общей численностью 1600 человек при одной четырёхорудийной батарее) под командованием генерал-майора В. К. Витковского⁸ 30 марта (12 апреля) началась погрузка Дроздовской дивизии на корабли в Южной бухте Севастополя. Отряд кораблей, привлечённых к десантной операции, состоял из вспомогательного крейсера «Цесаревич Георгий», паровой шхуны «Павел», посыльного судна «Веста», тральщика 412, транспорта «Россия» и эскадренного миноносца «Беспокойный». Сформированной эскадрой командовал капитан первого ранга И. К. Федяевский⁹. Утром 31 марта (13 апреля) корабли вышли в море, к вечеру подошли к месту назначения и стали на якоря на внешнем рейде порта Хорлы. В это время к отряду присоединились тральщики «Скиф», «Березань» и буксир «Смелый».

Первая попытка высадки десанта, предпринятая на рассвете 1(14) апреля, оказалась неудачной. Для того чтобы попасть на внутренний рейд порта Хорлы, кораблям необходимо было пройти узкий, почти трёхкилометровый канал, связывающий внешний и внутренний рейды. По каналу корабли могли идти в связи с его узкостью только в кильватерной колонне. Естественно, что при повреждении какого-либо корабля прекращалось движение всех следовавших за ним. Посланный на разведку тральщик «Скиф», войдя в канал, попал под пулемётный и артиллерийский обстрел. Это внесло коррективы в ход всей операции, так как при подготовке десанта предполагалось, что в Хорлах красных частей нет. Корабельный отряд ответил артиллерийским огнём по береговой батарее, но после часовой перестрелки отошёл к югу от судового канала и вновь стал на якорь вне досягаемости артиллерийского огня. Вечером на «Цесаревиче Георгии» провели совместное совещание всех командиров кораблей и подразделений участников высадки. Принято решение на рассвете следующего дня провести внезапную атаку порта, используя для этого лишь малые корабли и катера. Большим кораблям в порт не входить и артиллерийского огня не открывать – весь расчёт на внезапность. В авангарде должен был идти тральщик «Скиф», на который перегрузили с «Весты» часть первого Дроздовского полка под командованием полковника Петерса. Замысел с успехом был осуществлён. Ранним утром 2(15) апреля, не включая огней, в полной тишине под прикрытием предрассветного тумана корабли высадки прошли на внутренний рейд порта Хорлы. Высадившиеся на единственную пристань порта дроздовцы застали красноармейцев врасплох, захватили пристань и стремительной атакой выбили противника из первых построек порта. Подходившие катера продолжили высадку новых партий атакующих. Порыв наступающих усиливался, и уже утром этого дня белые взяли весь посёлок, а передовые подразделения дроздовцев выбили красных со всего полуострова и закрепились на перешейке, соединяющем его с материком.

2 апреля в течение всего дня происходила выгрузка полков Дроздовской дивизии. Закончив разгрузку, корабли вышли на внешний рейд, а затем ушли в Севастополь и в дальнейшем участия в операции не принимали, так как мелководный залив не позволял кораблям подойти к берегу на расстояние, с которого они могли поддержать артиллерийским огнём действия дроздовцев на суше. Дроздовцам, прорывавшимся к Перекопу, предстояло вести бои с частями Перекопской группы 13-й армии, численно значительно превосходящими два полка дивизии. Им предстояло вступить в бой с 8-й кавалерийской дивизией Червонного казачества, 1-й и 3-й бригадами латышских стрелков. В ночь со 2 на 3 апреля была отбита попытка красных вернуть утраченные позиции на полуострове, и утром 3 апреля полки Витковского перешли в наступление. К четырём часам дня занята деревня Адамань, расположенная примерно в 40 километрах от Перекопа (см. схему № 1), при этом разгромлена колонна красной конницы с четырьмя орудиями. До наступления темноты дроздовцы, организовав в деревне оборону, отбивали кавалерийские атаки, поддерживаемые сильным артиллерийским огнём. 4(17) апреля, начав наступление в три часа утра, дивизия, окружённая со всех сторон частями красных, при сильном артиллерийском огне противника сумела к середине дня пробиться к Перекопу. Пехотные подразделения, двигаясь перекатами и постоянно нанося существенные потери 8-й кавдивизии и другим красноармейским соединениям, вышли на позиции 9-й кавалерийской дивизии белых, тем самым завершив эту решительную и дерзкую операцию. Особо следует отметить, что с поля боя практически на руках были вынесены все раненые. В ходе трёхдневных боёв потери дроздовцев – 575  убитых и раненых.

Отдельные эпизоды боёв в воспоминаниях его участников. Генерал-лейтенант В. К. Витковский:

«...На утро 3 апреля я назначил общее наступление. Около одного часа ночи красные внезапно атаковали наше охранение, смяли его и продолжали двигаться на юг к порту Хорлы... Без промедления мы перешли в контратаку, причём двинулись вперёд с оркестром музыки. Под марш. Красные не выдержали и откатились назад [5, с. 16]. Часа в 4 дня (3 апреля – В. К.) было обнаружено появление красной конницы, сперва с северо-востока и с севера, а вскоре и с запада... Противник продолжал приближаться, окружая нас с трёх сторон. С четвёртой стороны было море. У нас наступила мёртвая тишина, которая не могла не оказывать известное влияние на состояние противника. Тем не менее красные приближались, и, когда наконец лава была уже совсем близко, был открыт сильнейший огонь – ружейными залпами, пулемётный и артиллерийский. Эффект получился замечательный, противник не выдержал и бросился назад, понеся значительные потери [там же, с. 17].

...На 4 апреля я приказал дивизии выступить в 3 часа утра, в направлении на дер. Преображенку. Часов в шесть утра появилась красная конница на нашем пути в сев.-вост. направлении, а позднее была замечена конница с запада и юго-запада, т. е. с фланга и тыла. Вскоре затем красные открыли по нам сильный огонь, пулемётный и артиллерийский, последний – не менее как из 30 орудий. Колонна продолжала движение. Пулемёты и артиллерия по-взводно двигались перекатами, останавливаясь по пути временно на позиции, для отражения противника. Количество раненых росло. Тяжело раненых несли на руках. Подо мною было ранено две лошади. Я пересел на «Форд», но вскоре автомобиль был подбит... [там же, с. 18]. Только когда наши передовые части приблизились к Перекопу, оттуда появились разъезды дивизиона 9-й кавалерийской дивизии. Оказалось, что войска на Перекопе ничего не знали о нашей десантной операции...

Днём Дроздовская дивизия полностью пробилась из окружения на Перекоп, где с восторгом была встречена нашими войсками. Потери наши – 575 убитых и раненых. В числе раненых находился командир 2-го Дроздовского стр. полка полковник Харжевский.

Описанная вкратце десантная операция поистине была чрезвычайно трудная и рискованная.

Высадка на занятой противником территории, против его расположения, с нанесением ему значительных потерь и соединение со всеми войсками. Неизменно двигаясь вперёд, при наличии сильного противника, не разворачивая боевого порядка полностью, несмотря на утомление, голод, сильный обстрел и потери, мы успешно выполнили поставленную нам задачу. Начавшееся решительное наступление красных на Перекоп было парализовано» [там же, с. 19].

Из воспоминаний В. М. Кравченко:

«...Наступила вновь тишина, и только спустя некоторое время красные открыли по деревне Адамань артиллерийский огонь, который стал всё время усиливаться, и к вечеру стреляло не меньше 12 орудий. Красные до темноты выпустили до тысячи снарядов, а их конница всё время маячила около деревни, делая вид, что собирается возобновить атаку, но так до ночи и не атаковала. Теперь стало ясно, что против дроздовцев красные сосредотачивают значительные силы, оттянув их с позиций у Перекопа (выделено В. К.). Отсутствие у Дроздовской дивизии тыла, достаточного транспорта, необеспеченность боевыми припасами и продовольствием, а также наличие раненых создавали затруднения, но имеющиеся распоряжения Главного командования о продвижении в сторону Перекопа на соединение с там находящимися нашими частями заставляли, без дальнейшего промедления, пробить себе путь сквозь окружение и двигаться вперёд» [19, с. 27].

Пожалуй, самые подробные с яркой эмоциональной окраской воспоминания об операции в Хорлах оставил командир 1-го Дроздовского полка (впоследствии командир Дроздовской дивизии) генерал-майор А. В. Туркул:

«Нас атакуют с фронта, с тыла, слева. Кавалерия красных заскакала с тыла к морю. Окружены. Отступать некуда, и лучше смерть, чем плен мучительный с глумлениями, терзаниями, с такими истязаниями, каких не знала ни одна бойня на земле [41, с. 155].

...Под страшным огнём несут раненых. Их уже несколько сот. Всё смешалось в колонне в смутное человеческое стенание. Это предсмертный трепет. Ещё удар – и колонна дрогнет... Я поднялся на стременах и с отчаянием и бешенством, мне самому непонятным, кричу командиру офицерской роты:

– Почему ваша рота идёт не в ногу?

...И под залпами, в губительном огне, со своими ранеными и убитыми, которых несут, нестройная толпа расстреливаемых людей, теряющих последнее дыхание, начинает невпопад, с тем же отчаянием, с тем же бешенством, с каким кричал я, подсчитывать ногу... Колонна идёт грозно, в священном покое бессмертия [там же, с. 156].

...В колонне идут за подводами наши полковые сёстры милосердия, жены и сёстры дроздовцев: Мария Васильевна, Александра Павловна Слюсарева, Вера Александровна Фридман. Лица молодых женщин бледны, точно окаменели. При каждом взрыве снаряда все они крестятся  [там же, с. 157].

...Далеко перед нами в пыли уже виден Перекопский вал.

«Неужели пробились? – и не верю, стискиваю зубы: – Господи, помоги нам пробиться».

В солдатском батальоне нет больше патронов. Мы перестраиваемся под огнём. Впереди пошла офицерская рота 2-го полка, в арьергарде офицерская рота 1-го [там же, с. 157].

...На вал перед нами высыпали конные разъезды кавалерийских частей Слащёва. Мы стали их крыть свирепой бранью... все были оскорблены, что слащёвские части вовремя не пришли к нам на помощь.

– Но мы ни при чем, ей-богу, ни при чём, – отвечали всадники, в большинстве мальчишки, бледные, виноватые и такие обиженные, что их не послали к нам в огонь. – Ей-богу, господа, мы не получали приказания... Вскоре мы помирились и подружились. Полк двинулся на Армянск за Перекопский вал [там же, с. 158].

...А через два дня в Армянск приехал генерал Врангель... Под звуки оркестра, где были переранены многие музыканты, главнокомандующий пропустил бригаду церемониальным маршем. Полки построились в поле. Генерал пригласил весь командный состав бригады выйти вперёд. К Врангелю подошли Витковский, Харжевский и я.

– Ваше превосходительство, – позвал кого-то Врангель. Я оглянулся, шагнув в сторону, думая, что Врангель зовёт генерала Витковского.

– Нет, нет, я вас, полковник Туркул, – улыбнулся Врангель. – Поздравляю вас с производством за Хорлы в генералы» [там же, с. 159].

Безусловно, воспоминания белогвардейцев о десанте в Хорлы и последовавшем прорыве дроздовцев к Перекопу не лишены патетики. Порою отдельные эпизоды боёв переданы, возможно, с излишней долей героизации происходившего, но это в целом присуще большинству мемуаров участников белого движения. Ощущение жертвенного служения Родине, которому они отдавали всю жизнь, не покидало их до самой смерти. При этом Гражданская война, описанная белыми, за редкими исключениями показана правдиво, без искажений и надуманных подробностей – всё-таки честь офицера не позволяла авторам мемуаров скатываться до откровенной лжи и инсинуаций. Приведённые выше цитаты –  наглядное тому подтверждение.

Десант в Хорлы, хоть и в незначительном объёме, нашёл отражение и в советских изданиях, посвящённых событиям Гражданской войны. Особый интерес вызывает описание боёв со стороны основного противника дроздовцев в ходе операции – 8-й кавалерийской дивизии Червонного казачества. В 1923 году в Харькове издаётся сборник материалов «Червонное казачество. 1918–1923», посвящённый пятилетию образования одного из известнейших соединений Красной Армии. В сборнике описан боевой путь кавалерийской дивизии в годы Гражданской войны. Не обойдены вниманием и бои в районе Хорлов. И если в начале повествования прослеживается объективность в изложении, то в дальнейшем нарастает тенденциозность в описании событий, создающая картину превосходства красных конников над белогвардейцами. Из сборника «Червонное казачество. 1918–1923»:

«...к 16 часам (1–14 апреля – В. К.) от порта Хорлы прибыло донесение комбрига Германовича¹², который сообщал, что противник обстреливает его бригаду из судовых орудий эскадры... К 12 часам (2–15 апреля – В. К.) Германович извещал, что десант противника наступает, идёт бой за обладание перешейком. К 14 часам он уже доносил, что противник сбил его с перешейка и распространился вглубь континента в северном направлении... Пехота Германовича, ночевавшая в с. Щетинцы, сообщила, что противник в селе Чурюм взял 4-орудийную батарею эстонской дивизии; по словам Германовича, десант состоял из 3 000 дроздовцев под командой ген. Витковского» [42, с. 96].

В целом всё верно, за исключением того, что численность дроздовцев преувеличена вдвое, но дальнейшее изложение событий обрастает всё новыми надуманными подробностями с искажённой трактовкой происходящего:

«Десант, вынужденный отбивать наши атаки, принял оригинальный боевой порядок: построил род гигантского каррэ (так в тексте – В. К.), в котором не было полной сомкнутости, но и разомкнутость была невелика. В таком порядке десант медленно отступал к Перекопу, минуя Преображенку»  [там же, с. 97].

Дроздовцы действительно передвигались, построившись в форме разомкнутого каре, но не отступали, а прорывались к Перекопу, что, собственно, и являлось целью десантной операции. Далее сообщается, что в районе хут. Преображенка красные атаковали при поддержке бронемашин:

«Вслед за ними (бронемашинами – В. К.) в конном строю ударил 1-й полк и захватил около 200 пленных. Десант был смят, и дивизия строилась для новой атаки, но вылетевшие аэропланы противника вынудили её на время рассыпаться; момент был утерян»  [там же, с. 97].

Никакой массовой сдачи в плен со стороны дроздовцев в ходе развернувшихся боёв не было. Общие потери двух полков белых – 575 убитыми и ранеными, о чём сообщал в своих воспоминаниях генерал В. К. Витковский, – подтверждены и рядом других источников. Если десант «смят», то по всем канонам военного искусства сторона, одерживающая верх в сражении, развивает свой успех, нанося удары по находящемуся в смятении противнику, а не перестраивается. Авиацией десант не поддерживался. Она в основном наносила удары, поддерживая белые части, ведущие бои на подступах к Крыму. В продолжении описания боёв сообщается, что на помощь дроздовцам «подошла конница Морозова и дивизия (дивизия Червонного казачества – В. К.) выставила против неё 2 полка. Завязался бой, в результате которого Морозовская конница снова была бита (?) и ушла за вал, но она всё же не спасла десант...» [там же, с. 97].

Ни одна из белых частей, находившихся на Перекопе, включая бригаду Морозова, ничего не знала о высадке десанта в Хорлах и, естественно, никакой помощи ему не оказывала. Появление дроздовцев на Перекопе было для его защитников полнейшей неожиданностью. То есть приведённые выше подробности – чистейший вымысел. Но вымысел соответствовал духу эпохи и потому продолжал тиражироваться. Так, в 1931 году выходит в свет книга «Первая Червонная. 1917–1929» под редакцией И. Дубинского¹³ и Н. Савко¹⁴. В ней почти дословно повторяется описание боя червонных казаков с дроздовцами, ранее представленное в сборнике издания 1923 года (более чем вероятно, что описание боёв в обоих случаях принадлежат перу одних и тех же авторов). Впрочем, повествование, сохранившее и стилистику, и идеологическую направленность, было дополнено некоторыми подробностями. Завершение боя представлено следующим образом:

«Карта белых была бита. Дроздовцы захватили по пути одну батарею, заплатив за неё 500 офицеров и солдат. 300 белых осталось в плену. Нам эти победы стоили также недёшево. 14 апреля утром дивизия имела в своих рядах 1500 сабель, а вечером 17-го – 960. В этих боях был убит командир 5-го полка Гончаренко и ранен комиссар того же полка Иванин. Всего выбыло из строя до ста лиц начальствующего состава и 500 казаков»  [30, с. 51].

На чём основывается утверждение, что «карта белых была бита», сказать трудно. Дроздовцы выполнили свою задачу – оттянули силы красных с фронтального наступления на Перекоп, о чём, кстати, пишут и сами же авторы, начиная описывать бои с дроздовцами:

«В этот же день белые стали высаживать под прикрытием флота сильный десант на полуострове Хорлы с целью ударить по тылам нашей перекопской группы» (выд. В. К.) [там же, с. 51].

О наличии пленных в составе белых упоминалось ранее. Здесь, в отличие от первоначального повествования, их число уже не 200, а 300 (?!) – победе необходимо придавать масштабность. Сообщается о потере 540 человек. Они вполне сопоставимы с потерями белых (575 чел.), однако если учитывать потери 16-й пехотной бригады Германовича, латышей и эстонцев (количество их совокупных потерь не сообщается), а судя по характеру боёв, они были немалыми, то их общее соотношение отнюдь не в пользу красных. Идеологически выдержанная историография Гражданской войны, изложенная в русле сформировавшихся в 20–30-е годы ХХ века постулатов о неизменных победах Красной Армии на полях сражений, в значительной степени подпитывалась многочисленными мемуарами красных командиров. Собственно, ничего другого нельзя было и ожидать. Рассказывая о своих победах (и мнимых и действительных), они сознательно допускали и искажения, зачастую граничившие с откровенными вымыслами, и тем самым способствовали поднятию собственного имиджа и демонстрировали верность политике партии. В то же время не может не вызвать недоумение тот факт, что спустя почти столетие по завершении Гражданской войны появляются статьи современных историков, описывающих её отдельные эпизоды в том же ключе, что и авторы постреволюционного периода. Достаточно характерный пример – статья С. Е. Лазарева и А. А. Гуляева «Червонный забияка. Герой Гражданской войны М. О. Зюк, опубликованный в 2015 году на страницах военно-исторического журнала, о действиях 8-й дивизии Червонного казачества. Помимо прочего, сообщается следующее:

«Действуя теперь в составе 13-й армии, «червонцы» в период с 1 по 25 января 1920 года успешно вели бои с войсками ВСЮР под сёлами Чапир и Юшунь, а с 25 января по 20 мая –  под Перекопом. 16–17 апреля в ходе кровопролитных боёв ими был ликвидирован десант, высаженный дроздовцами на полуострове Хорлы (Херсонская область)» [21, с. 61].

О какой успешности боёв можно говорить, если в зимне-весенних боях малочисленным силам под командованием Я. А. Слащёва удалось отстоять Крым?! И чем руководствовались авторы статьи, утверждая, что десант дроздовцев был ликвидирован, остаётся, мягко говоря, непонятным. Мифологизация событий Гражданской войны продолжается, как видно, и в наши дни, и, судя по всему, будет ещё долго продолжаться и в будущем.