71% населения России не нужны государству и мешают модернизации. Они не владеют английским, имеют отличный от западного тип поведения и лишены возможности участвовать в инновационном процессе.
Об этом заявил руководитель экспертной группы № 5 (отвечает за инновации) разработчиков «Стратегии-2020», первый проректор Высшей школы экономики Леонид Гохберг.
Как пояснил господин Гохберг, росту на основе инноваций препятствует то обстоятельство, что российская наука по своей структуре до сих пор является советской: во всех развитых странах львиная доля инноваций рождается в стенах предприятий (в США — 72,6%, в Японии — 78,5%), у нас же 88,2% инноваций приходятся на НИИ.
Вдобавок на шее модернизации тяжелым камнем висят 39,7 миллионов инвалидов, свыше 5 миллионов безработных, 18,5 миллионов людей с доходами ниже прожиточного минимума и еще 37,6 миллионов человек сельского населения. Все они, по словам руководителей группы, «имеют консервативный тип поведения по сравнению с Западом, лишены возможности участвовать в инновационном процессе и, к тому же, при этом не владеют английским языком». Леонид Гохберг даже воскликнул в сердцах: «Я не понимаю, как эти люди до сих пор еще могут существовать без английского в условиях растущих вызовов?!» Чтобы пенсионерам и инвалидам было легче существовать, уже намечен ряд мер«по вовлечению этих категорий населения в инновационные процессы». В первую очередь, их обучат английскому.
Как считают разработчики «Стратегии-2020», нам «надо или раскрываться полностью перед мировой экономикой или полностью закрываться, как было во времена СССР. Иначе не устоим». В момент раскрытия к нам хлынут западные товары, но это даже хорошо, уверил господин Гохберг. Предприятия, занимающие «уютную» нишу, при этом закроются, но и это тоже хорошо — «не будет больше российских локомотивов, которые на порядок хуже импортных». Кроме того, господин Гохберг призвал давать деньги на инновации не тем, кто строит самолеты, а тем, кто делает детское пюре — детей у нас в стране больше, чем пассажиров, а это значит, что детское питание всегда будет давать больший рост по сравнению с самолетами.
Почему разработчикам «Ситратегии-2020» не повезло с народом, рассуждает политолог Дмитрий Орешкин.
«СП»: — Дмитрий Борисович, прав Гохберг, что с таким народом, как наш, инновационной каши не сваришь?
— Слова господина Гохберга выглядят, как дурной пример бюрократического менталитета. Наши чиновники всегда жаловались, что с народом не повезло. Так нам говорили про милицию — мол, какой народ, такая и милиция. Так же господин Сергей Иванов говорил про армию — дескать, сейчас солдаты такого низкого качества, что в войсках просто не может не быть дедовщины. Теперь выясняется, что народ не годится для инноваций.
Это, в лучшем случае, самообман. Надеяться, что инвалиды или сельские жители будут привлечены к созданию инноваций — мягко говоря, самообольщение. В XXI веке на коленке инновацию не создашь. Инновации рождаются в специфических учреждениях, узких как географически, так и социально. Например, на Западе — в Силиконовой долине, у нас — в советское время — в наукоградах.
«СП»: — Наукограды и НИИ у нас есть — и что толку?
— Нужна еще среда, которая предъявляет на инновации спрос. Вот ее в России нет. У нас человек с хорошей инновационной идеей не знает, куда ткнуться.
На Западе развита инфраструктура «стартапов», есть венчурное финансирование. В Штатах еще в эпоху Рональда Рейгана авторам инноваций дали «зеленый свет». Если автор делал открытие, работая в университетских лабораториях, фактически за государственные деньги, ему позволяли на льготных условиях создать частную фирму, реализующие на практике найденные идеи. В результате, в США буквально в течение нескольких лет возник инновационный сектор стоимостью в десятки миллиардов долларов — буквально на пустом месте.
«СП»: — А у нас?
— В конце 1990-х мои знакомые физики занимались проблемами использования лазера в жидких средах. Одно из очевидных применений этих технологий — лазерная хирургия на глазном яблоке: глаз практически полностью состоит из воды. К несчастью, они не смогли продать свои идеи в России. У потребителей в российской провинции не было возможности купить технологию и простроить центры по лазерной хирургии. Зато на Западе владельцы глазных клиник по достоинству оценили удобства метода, и купили его за вполне приличные деньги. Таких примеров — масса.
«СП»: — Вы хотите сказать, что с идеями у нас и сейчас — порядок?
— Наши НИИ по-прежнему рождают идеи, но они не находят реального спроса. И по щелчку пальцев его не создашь, на это уйдут годы. Нужны, например, гарантии прав на интеллектуальную собственность, льготы на развитие инновационного бизнеса. Российский же изобретатель гол и бос. Даже если он подкует блоху, как Левша, но не поднимется на уровень царя-батюшки, никто не предъявит спроса на его талант.
«СП»: — Почему господин Гохберг про спрос на инновации не говорит?
— Гораздо проще обвинить народ в том, что он отсталый, плохо образованный, и не умеет говорить по-английски. Хотя, даже если бы наши инвалиды умели говорить по-английски, вряд ли они у нас на коленках, в кустарной мастерской, изобрели взрывную технологию. Нужны лаборатории, то же венчурное финансирование, когда бизнес готов вкладывать деньги в исследования с риском получить результат в двух случаях из десяти.
Интересный подход, вы не находите? Но так устроена человеческая психика: легче обвинить народ, и сказать, что раз нет смекалки — придется бросать его под танки без оружия. Примерно то же слышится сегодня в словах господина Гохберга. Что сказать на них? Только одно: с народом начальству снова сильно не повезло.
Андрей Полунин
