 Павел Грудинин в эфире Лайфа рассказа о том, почему подчас кредиты превращаются в кабалу для мелких предпринимателей.
Д. НАДИНА: Накануне был захвачен "Ситибанк". И Арам Петросян, захватчик, сдался, всё обошлось. Но сейчас стали раскапывать его историю, выяснять, что именно его сподвигло банк захватить. Выяснилось, что у него были серьёзные проблемы с бизнесом. Целая куча осталась долгов, он банкрот, должен партнёрам по бизнесу, всяким людям, которые ему помогали, вкладывались в его дело, его кредиторы ищут, коллекторы. В целом складывается впечатление, что человек, загнанный в угол экономическими условиями и последствиями своей неудачной предпринимательской деятельности. Я понимаю, что это не вполне вопрос по адресу, но это к разговору о том, как строить бизнес в нашей стране. Вот эта история — это что-то невероятное? Или в наше время подобное вы видите довольно часто?
П. ГРУДИНИН: Вообще-то, я вижу это довольно часто. И это будет усиливаться. Банкротство предприятий будет продолжаться и увеличиваться. Просто Петросян — человек несколько эмоциональный. Некоторые просто уходят в запой у нас. Некоторые продают и, не расплатившись с долгами, бывает, погибают. Вопрос в другом: кто им всем давал кредиты и всё остальное? Государство должно понимать, что если оно предлагает кредит под 16% годовых, то никто не сможет отдать его, кроме наркоторговцев или сыновей и родственников госслужащих. И тут вопрос государству. Оно считает, что наш бизнес будет конкурентоспособен при такой ставке? Почему у нас самые большие налоги на бизнес? Почему у нас всегда предпринимательство виновато? Для того чтобы чётко понять, что там случилось в ситуации с Петросяном, надо разобраться внутри. Если он брал деньги под строительство каких-то воздушных замков, значит, это его ошибка. Другое дело, кто ему давал. Если ему давали деньги, значит, он предложил какой-то бизнес-план. И кто-то сидел и проверял его. И после этого решил дать ему денег. А потом это всё схлопнулось.
О трудовом воспитании детей
Д. НАДИНА: Добрый вечер. Сегодня у нас в гостях Павел Грудинин, директор совхоза имени Ленина, зампредседателя комитета Торгово-промышленной палаты агропромышленного комплекса. Павел Николаевич, здравствуйте.
П. ГРУДИНИН: Здравствуйте.
Д. Н.: Я слышала, что в школах собираются проводить уроки сельского хозяйства. Будут учить школьников, как вести сельское хозяйство. Вчера Ольга Васильева, министр образования, об этом заявила. Я пока себе не очень представляю, как это будет. Павел Николаевич, вы готовы преподавать?
П. Г.: Я преподавал.
Д. Н.: Сельское хозяйство?
П. Г.: Да. В 1986-м я, будучи заведующим мастерскими в совхозе имени Ленина, одновременно преподавал в Развилковской средней школе. И мои ученики к 10-му классу получали права тракториста. Это было всегда. Кстати, раз в два-три года и сейчас кто-то говорит, что надо начинать учить детей в том числе сельскому хозяйству непосредственно в школе. Но одновременно с этим нашим детям, которые сейчас ходят в школу, запретили даже в классе убираться. У них там интересная ситуация в Минобразования. Они сначала говорят, что надо, а потом категорически запрещают. Например, детям в прошлом году у нас запретили собирать яблоки. Мы производим много яблок. Но наше районное управление образования категорически запретило директорам школ, которые с нами дружат, выводить туда детей. И одновременно ещё и наказало. Поэтому если слова министра действительно дойдут или ретранслируются в какое-то постановление правительства или хотя бы приказ Минобразования, я думаю, что это нужно делать. Когда я был в Финляндии и в Англии, я смотрел, как совхоз строит новую школу. Они практически к выходу из стен школы умеют делать всё. Мало того, если касаться сельскохозяйственной темы, у каждого финского учебного заведения, я имею в виду школу, есть огород, в котором эти дети ходят и смотрят, как растут те же огурцы или как правильно сажать картошку. Мы у себя в совхозе тоже пошли по этому пути, сделали агротуризм, такое специальное подразделение совхоза, в которое возим детей из московских школ, подмосковных и показываем, как доить корову. Знаете, какой интересный случай произошёл.
Д. Н.: Зато они видели рекламу шоколада...
П. Г.: Да. И всё, пожалуйста. Они думают, что корова должна быть сиреневой, а даёт она что-то похожее на шоколад. И ещё интересно. Одна школа, с которой мы дружим, 548-я школа, привезла детей. А у них после шестого и седьмого класса идёт специализация. Дети записываются в разные по направлению классы по желанию. Вот после посещения нашего агротуризма 22 ребёнка из 30 записались в биокласс. За биотехнологиями будущее, в мире сейчас это очень распространённое направление науки. И ему очень большое внимание уделяется. А у нас фактически со школы дети фактически не знают, как что-то растёт или откуда яйца берутся. Поэтому я думаю, что это абсолютно правильно, но от слов надо переходить к делу.
Д. Н.: Вы очень важные вещи говорите. Действительно, чаще всего сейчас в школах скидываются на уборщицу, дети сами не убираются. Я так понимаю, вы противник этого всего? Дети должны убираться сами?
П. Г.: Дети должны себя вести так, как вы себя ведёте, если вы их с детских лет не приучили к труду. А ведь сейчас практически никто на огородах не работает из детей, а раньше меня родители брали.
Д. Н.: Меня тоже использовали как рабсилу…
П. Г.: Потом в школе нас брали на две недели в лагерь труда и отдыха. Там до обеда трудились, а после обеда отдыхали. И ничего в этом зазорного не было никогда.
И это было правильно, потому что ребёнок с младших лет должен учиться трудиться. У меня ежегодно, а мы крупнейший производитель земляники, приезжают не школы Москвы и Подмосковья, а школа при японском посольстве. И каждый год эти дети, японские, приезжают на плантации и полдня работают, собирают землянику, получают свои положенные 10%. Это такое трудовое воспитание. То есть дети одновременно и видят как земляника растёт, и к труду приучаются.
Д. Н.: И от пуза наедаются.
П. Г.: Не без этого, конечно.
Д. Н.: Я вспоминаю немало комических случаев. Например, нас отправляли на морковь, и потом по несколько человек терялись после сбора моркови, до школы не все доезжали.
П. Г.: Я бы поверил, что это в саду. Но в поле, где морковь, там даже места нет, где спрятаться.
Д. Н.: Вот и удивительно. Вся школа была в шоке, куда они могли деться. Давайте примем несколько звонков. Здравствуйте.
СЛУШАТЕЛЬ: Всё, что рассказывает гость, мне знакомо. Я бы хотел, чтобы гостю выделили время, прям ежедневно, для передачи, чтобы он это рассказывал. А ещё лучше, чтобы он написал министру петицию, чтобы вернули всё, что было 30 лет назад, приусадебные участки, были огороды, было УПК, я умел и гвоздь забить.
Д. Н.: Вы молодец. Нынче молодёжь не такая. Но я думаю, у Павла Николаевича и так работы целая куча, чтобы к нам ещё ходить.
П. Г.: Я лучше буду руководить совхозом.
Д. Н.: Ещё звонок. Здравствуйте.
СЛУШАТЕЛЬ: Конечно же, я полностью поддерживаю Грудинина, тем более мы там недалеко с ним. Я в своё время не у вас, конечно, покупал, у меня ферма молочная, коров в Уральском районе.
Д. Н.: Вы — молодец. Давайте ещё один звонок. Здравствуйте.
СЛУШАТЕЛЬ: Хотелось высказать своё удовлетворение тем, что в обществе нашем возникла потребность в труде, понимание ценности труда, и, соответственно, начали воспитывать детей в труде. Это, мне кажется, показатель оздоровления общества.
Д. Н.: Поняли вас. Что скажете, Павел Николаевич?
П. Г.: На мой взгляд, общество переживает кризис, поколение молодёжи, которое мы создавали, почему-то превратилось в поколение потребления. Меня это раздражает, удручает.
Вы попробуйте найти хоть один фильм, где героем является тракторист. Или токарь. Человек труда. У нас в массовое сознание внедряется совершенно порочный образ, героем является милиционер, может быть, это не плохо, или физкультурник, спортсмен. А вот люди, которые реально делают страну великой, почему-то забыты. Надо начинать с самих себя, с власти, со своих детей прежде всего. Я ещё один пример приведу. Езжу по этим странам, Англия, Финляндия и другие. У них, например, уроки труда проходят так, чтобы каждый ребёнок, у них столько рабочих мест, что каждый ребёнок мог сделать табуретку, сделать пирог и показать это маме, накормить всех. И они гордятся, что они умеют это делать. А у нас дети ничего не умеют, потому что их никто ничему не учит. Вот это проблема, которую надо срочно решать.
Об агротуризме
Д. Н.: Павел Николаевич, в Ассоциации крестьянских хозяйств сегодня высказывались за развитие агротуризма. С этой инициативой накануне выступила Елена Скрынник и некоторые другие эксперты. При этом не очень понятно, что такое агротуризм. Что это? Знакомы ли вы с этим определением?
П. Г.: У нас есть такое подразделение в совхозе, мы начали этим заниматься. Могу для примера сказать, за последний месяц к нам приехала тысяча детей. Некоторые за деньги, некоторые просто так, потому что мы дружим с определёнными школами. Но всем им было интересно.
Причём у нас немного с русским уклоном, поэтому они сами делают свечи или сами сбивают масло из молока. Потом сами корову доят. И у нас там есть интересная штука — русские печи, их уже никто не видел. И они сами могут блины приготовить. Они сами мелят муку, потом ещё пытаются сделать блины. Это очень интересно. И во многих странах мира, а мы всегда киваем на Запад, агротуризм активно развивается. Например, в Баварии фермеры вовлечены в это. И это неплохой источник доходов. То есть ты продолжаешь работать, как ты это делаешь, но одновременно с этим ты вроде как популяризируешь работу в сельском хозяйстве. И одновременно даёшь информацию детям, которые вообще-то должны знать всё это. Раньше каждый летом был у бабушек, а теперь бабушки все из деревень повыехали.
Д. Н.: Ходят в театры в городах…
П. Г.: Надеюсь, ходят в театры. Мне кажется, они сводят концы с концами. Поэтому это необходимо. И законодательство надо менять в этом направлении. Тем более всё сложнее выехать куда-то за рубеж, за пределы своей области. А это очень интересная вещь. Теперь распространение получили летние лагери отдыха в школах. Этих детей надо куда-то возить. Посадить в автобус и отъехать 20 километров, показать деревенский быт, устроить игровые шоу, квесты, дать им задания. Наградить тех, кто выиграл, — это очень хорошо.
Д. Н.: Агротуризм интересен только детям или взрослым тоже?
П. Г.: Дарья, когда вы в последний раз утром ходили босой по траве?
Д. Н.: У нас тут по траве босиком не находишься.
П. Г.: Есть такие вещи. Семья выезжает за пределы города пыльного и селится в коттедже, где им дают возможность вроде как взять на воспитание пони. И дети с этим пони играют, он живёт прям рядом с ними. И на следующий месяц они записываются к этому пони, у них есть тяга ехать в деревенский быт. Это именно утром петухи вас разбудят, вечером вам придётся пойти загнать корову, что-то такое сделать. Разные игровые формы. Это надо распространять.
Потому что соловья в городе при всём моём уважении к этому городу вы не часто услышите.
Д. Н.: А сколько это должно стоить? Скрынник к вам обращалась за советами?
П. Г.: Скрынник к нам не обращалась. И пускай лучше не обращается. Тут вопрос, сколько стоит, очень сложный. У нас всегда пытаются получить гораздо больше, окупить сразу всё. Наше хозяйство перед собой такой задачи не ставит. Пока у нас убыточный проект, но главное не это. Главное — что эти люди, приезжая в деревню, что-то должны купить. И им это интересно. Я побывал в Берлине. За 10 километров от Берлина есть очень интересное предприятие. Хозяйство, где 300 гектаров земляники. Вот у нас 100, а там 300. Но деньги они зарабатывают не от продажи земляники. А от создания клубничных парков. Их уже восемь на территории Германии. И они продолжают их строить. И это уже больший доход, чем просто продажа и производство земляники. Но там дети могут побегать в лабиринте кукурузном или сами покормить животных. Родители с детьми приезжают на сутки туда.
И от того, что они там построили и готовят еду, продают её. Там очень любят проводить различные мероприятия, в том числе корпоративы. И этот фермер развивается дальше. Он делает карамель или что-то другое из своего сырья, и это продаётся очень хорошо. Это даёт ему прибыль. Можно же совместить и одно, и другое. Но у людей, я видел, потребность работать в поле не ослабевает.
Д. Н.: В России это возможно?
П. Г.: Мы же это делаем. Да.
Про ограбление банка и трагедию Арама Петросяна
Д. Н.: Накануне был захвачен "Ситибанк". И Арам Петросян, захватчик, сдался, всё обошлось. Но сейчас стали раскапывать его историю, выяснять, что именно его сподвигло банк захватить. Выяснилось, что у него были серьёзные проблемы с бизнесом. Целая куча осталась долгов, он банкрот, должен партнёрам по бизнесу, всяким людям, которые ему помогали, вкладывались в его дело, его кредиторы ищут, коллекторы. В целом складывается впечатление, что человек, загнанный в угол экономическими условиями и последствиями своей неудачной предпринимательской деятельности. Я понимаю, что это не вполне вопрос по адресу, но это к разговору о том, как строить бизнес в нашей стране. Вот эта история — это что-то невероятное? Или в наше время подобное вы видите довольно часто?
П. Г.: Вообще-то, я вижу это довольно часто. И это будет усиливаться. Банкротство предприятий будет продолжаться и увеличиваться. Просто Петросян — человек несколько эмоциональный. Некоторые просто уходят в запой у нас. Некоторые продают и, не расплатившись с долгами, бывает, погибают. Вопрос в другом: кто им всем давал кредиты и всё остальное? Государство должно понимать, что если оно предлагает кредит под 16% годовых, то никто не сможет отдать его, кроме наркоторговцев или сыновей и родственников госслужащих. И тут вопрос государству. Оно считает, что наш бизнес будет конкурентоспособен при такой ставке? Почему у нас самые большие налоги на бизнес? Почему у нас всегда предпринимательство виновато? Для того чтобы чётко понять, что там случилось в ситуации с Петросяном, надо разобраться внутри.
Если ему давали деньги, значит, он предложил какой-то бизнес-план. И кто-то сидел и проверял его. И после этого решил дать ему денег. А потом это всё схлопнулось.
О лесной амнистии
Д. Н.: Как вы относитесь к "лесной амнистии"? Как вы полагаете, проведут её или нет? Губернатор Подмосковья обратился накануне к президенту с просьбой "лесную амнистию" провести.
П. Г.: Что он имел в виду? Пока непонятно.
Д. Н.: Президент то же самое спросил.
П. Г.: Вот есть незаконные строения в лесу. Это категорически запрещено было. Теперь приходит человек и говорит, а давайте всех тех, кто незаконно построил, оправдаем, будем считать, что это законно. Федеральные леса или леса Московской области — это особый порядок. Надо разбираться в каждом конкретном случае. А вот огульно амнистию проводить не надо. Тем более я очень хорошо знаю ситуацию, у нас у самих было письмо к губернатору с просьбой устроить в близлежащем лесу детский парк. Я это видел в Латвии, в Германии, где в лесу никаких построек нет, но есть прогулочные дорожки, так называемые задания для детей, велосипедные дорожки. И лес должен быть ухожен. У нас же после 2010 года, помните, тогда ледяной дождь был, повалилось всё, и никто ничего не делает.
А губернатор высаживает новые леса, которые потом не приживаются. Это проблема. Нужно заняться тем, что у тебя есть, и навести там порядок. И нужно это сделать. Если вы приедете в Германию, вы обнаружите, что леса там частные. У нас тоже такое было, что сельские леса обслуживались крестьянами. Потому что летом они работают, а зимой они свободны. И они зимой занимались лесом. И неплохо, кстати, занимались. Сейчас абсолютное запустение. Лесников сократили. Причём очень серьёзно сократили по сравнению с тем, сколько их было в Советском Союзе. Наверное, в 10 раз стало меньше лесников. Лес оказался, хоть он и государственный, бесхозным. И приходят и говорят, мол, давайте напишем индульгенцию. А это небедные люди, которые построили в лесу дома. Давайте им всё простим. Я считаю, это неправильно.
Д. Н.: Сейчас на лесников-то особо и не учат. У нас есть в Мытищах Университет леса, там знаю, наверное, есть специальность. Но качество обучения там вроде как оставляет желать лучшего.
П. Г.: А на кого у нас сейчас лучше учат? Юристы, экономисты и менеджеры не сделают эту страну великой. А вот если вы сейчас попробуете отучить тракториста бесплатно, за деньги государства, вы обнаружите, что в Московской области нет ни одного ПТУ, где бы бесплатно учили на тракториста. Это проблема. Я думаю, надо вернуться к тому, что если лес — это национальное богатство, то отвечает за него государство. А если государство за него отвечает, то оно не должно сокращать лесников, а должно увеличивать их. И деньги направить на поддержку леса и лесной службы.
О влиянии погоды на сельское хозяйство
Д. Н.: К разговору о погоде. Это лето очень дождливое. И москвичи, понятное дело, жалуются. Как переменчивая погода отразится на урожае?
П. Г.: Во многих районах Подмосковья залило так, что картошка стоит под водой. Я вчера был на поле у себя, у нас 80 гектаров картофеля. В междурядьях стоит вода. Не знаю, как мы убирать будем. Но если ещё дожди пройдут, то картошка просто задохнётся. А картошка, если попала в отсутствие кислорода, то либо быстро сгниёт, либо даже если выкопаешь, лежать долго не будет. Это проблема всех хозяйств. Если не считать те поля, где есть специальная система орошения и осушения. Но таких территорий в России всего три. И нам нужно больше денег вкладывать в мелиорацию, в осушение и орошение. Пока это является очень серьёзной проблемой.
Д. Н.: В некоторых районах. А в целом на урожае как это скажется?
П. Г.: Если это дальше продлится, то мы не сможем убрать этот урожай вовремя. Соответственно, будет меньше плодов и овощей, соответственно, цена будет выше. У нас очень большая страна. Поэтому если в одном месте у нас что-то погибает, то другие замещают этот товар. Вот в прошлом году урожай был хорош везде. И в результате цена на овощи, на картофель упала ниже цен последнего десятилетия. Это было хорошо для покупателя, но очень плохо для производителя. Потому-то они стали разоряться. У нас ещё хуже, чем недорост.
Думаю, что пока ничего сверхъестественного не случилось. Но у нас же цыплят по осени считают. Придёт октябрь, и я вам точно расскажу, если пригласите, что у нас будет с ценами.
Д. Н.: Я вот живу в центре города, там бюджетных магазинов нет. У нас картошку можно купить по 30 рублей за килограмм. Я ездила в Подмосковье, там 9 рублей за килограмм. Я, конечно, в возмущении, не попру же я мешок из Подмосковья в электричке...
П. Г.: Вы хотите жить в богатом районе, но платить маленькие деньги за картошку?
Д. Н.: Я не хочу жить в богатом районе, мне не нравится, что меня окружил богатый район. Сейчас какая средняя цена килограмма картошки?
П. Г.: Покупная оптовая цена картошки семь-восемь рублей. Доходит до шести. Но есть другая проблема. У нас же нет альтернативы. Вы сами сказали, вокруг вас ни одного бюджетного магазина. Почему? Потому что такую арендную плату, которую выставляет правительство, может выдержать только "Азбука вкуса", да и то не всегда. Альтернативных торговых точек у вас нет. Если вы приедете в тот же Цюрих, Женеву, вы обнаружите, что каждую субботу перекрываются центральные улицы города, и там стоят фермеры, продают свой товар. Но это излишний товар, который они не могут сдать куда-то. И цена падает. В том числе цена падает и в этой "Азбуке вкуса". Потому что принцип ценообразования такой: если я один на рынке, я буду ставить ту цену, которая мне нравится, но, если у меня есть конкурент, я начну бороться за покупателя и цена будет падать. Вот этот монополизм в торговле, отсутствие возможности альтернативных товаропроводящих цепочек привело к тому, что у вас один магазин рядом и он делает с вами, что хочет.
О санкциях и помидорах
Д. Н.: Вот мы говорили про санкции, эмбарго продуктовое. Вот за последнее время всё стало нормально вроде с Турцией. Это как-то отразилось на продаже в том числе помидоров?
П. Г.: Я думаю, что и вы, и большинство наших слушателей очень наивны. Никакого эмбарго из Турции не было. То есть турецкие помидоры приехали к нам под видом азербайджанских. И земляника, которая как будто бы попала под эмбарго, греческая и турецкая, у нас была в полном объёме. Другое дело, что штамп стоял Буркина-Фасо, а привозили её через Белоруссию. Другое дело, что покупательская способность населения упала. А доллар пока ещё высок. Поэтому сейчас привозить в Россию импортный товар, который там покупают за доллары, а потом здесь должны продать за рубли, не очень выгодно. Понятно, что в отсутствие товара цена поднимается, но ты всё равно его привозишь меньше. И даже те страны мира, которые не попали под эмбарго, Китай, Южная Америка, Турция до ноябрьских событий, они тоже снизили ввоз товара в Россию. Вопрос в другом. Мы-то сами, почему мы не можем сделать то, что мы всегда делали? Почему мы много говорим о поддержке сельского хозяйства, но не помогаем? Почему мы пишем законы, которые, к сожалению, не всегда работают, но одновременно не делаем альтернативных возможностей?
А мы её всё время усложняем. И ты должен получить тысячу бумаг, санитарную книжку на машину, на себя самого, кучу документов, чтобы продать свой товар на рынке. А Москва является главным рынком соседних областей. Тут самые большие деньги. Я думаю, нам надо не столько вводить эмбарго, оно для нас ничего не решает, сколько поддержать отечественного производителя и поддержать людей, которые покупают. У них должны быть деньги, чтобы купить нормальное натуральное продовольствие.
Д. Н.: Чьи помидоры вкуснее: российские или турецкие?
П. Г.: Вкуснее те, которые сделаны по традиционной технологии. В грунте выращенные. Потому что технологии, которые есть в Голландии, такие же в Турции, такие же у нас. Есть сезон. Вот сейчас идёт сезон помидоров. Причём помидоры шикарные. Вот в деревне моя крёстная мама выращивает помидоры. Не представляете, какой вкус у этих помидоров. Азербайджанские рядом не лежали. Потому что мама — специалист высокой квалификации, она всю жизнь была агрономом, она знает, как сажать. А вот друг привозит помидоры из теплиц, честно, кушать не очень хочется. Они такие пластиковые.
Д. Н.: Примем звонок. Здравствуйте.
СЛУШАТЕЛЬ: У меня два вопросика. Первый. Ваше отношение по поводу того, что к 2018 году таможенные пошлины, в том числе на ввозимый импорт, должны упасть более чем в два раза. И второе. Вы в прошлом году посулили удивить москвичей каким-то сортом клубники, по цвету и вкусовым качествам превосходящим все существующие отечественные сорта. Решили вы этот вопрос или нет?
П. Г.: Этот сорт плодоносил до августа, до середины августа. И у нас у палаток в Москве стояли очереди. Я оказался прав, наша земляника превзошла все импортные аналоги. Что касается вступления в ВТО, то мы вступили гораздо раньше, я не помню, чтобы Дума голосовала за пакет документов в этом году, но мы всегда выступали, аграрное сообщество, против вступления в ВТО. Надо сначала готовиться к вступлению, а потом уже вступать. Мы вступили абсолютно необдуманно. И об этом все говорят уже. Правда, вступление в ВТО оказалось полувступлением. Может, даже не по нашей вине. Но надо сделать нашу продукцию конкурентоспособной.
И смогли развиваться дальше. У нас для этого всё есть, кроме одного. Правительство должно изменить государственную политику в сфере сельского хозяйства. Об этом говорят все, даже в самом правительстве.
О нашествии богомолов на Москву и о фиолетовых грибах
Д. Н.: Слушатели пишут: "Хотел отучиться на тракториста, цену сказали в 36 тысяч, теперь работаю водителем". Здесь ещё вопросы были по поводу богомолов. Было или нет нашествие богомолов на Московскую область и Москву?
П. Г.: Я не встречался с богомолами, у нас этой проблемы нет. Но есть определённые климатические условия, которые провоцируют различных насекомых. Саранча, например, пропадает в южных регионах. Это может быть, но природа потом это всё равно регулирует. Наверное, богомолы где-то есть.
Д. Н.: Пугаться их не надо?
П. Г.: Они не опасны. По крайней мере, для нашего бизнеса это не опасно.
Д. Н.: Ещё звонок. Здравствуйте.
СЛУШАТЕЛЬ: Хочу пожелать, что если ваши рабочие когда-нибудь повезут товар по адресу Большая Полянка, дом два, не перепутали, потому что вывеску с этим адресом повесили на Большой Якиманке, дом два. У меня такие проблемы с этим были.
П. Г.: Крестьяне туда не доезжают. Нам запрещено въезжать в пределы Садового кольца.
Д. Н.: В Подмосковье нашли фиолетовые грибы. Министр экологии Подмосковья говорит, что это признак чистых лесов. А у вас тоже растут фиолетовые грибы? Тут даже фотографии слушатели присылают.
П. Г.: Мутации могут быть любые. Но это не признак чистых лесов. Это 100%. У нас тоже бывают какие-то аномалии, мы их собираем и показываем всем.
Это не значит, что это мутант или ГМО, просто природа так распределила.
Д. Н.: Это ж целый суп можно сделать с молоком…
П. Г.: Разные бывают вещи. Бывает картошка, вы не представляете, каких размеров. Один раз выросла капуста, кочан которой мы могли поднять только вдвоём.
ВНИМАНИЮ ЧИТАТЕЛЕЙ!
Интернет-конференция "Стратегия Белой России" |
