 «Олеся». Составители Г.М.Запальский, Г.А.Анищенко. Изд-во «Вега-Принт», Обнинск, 2016, 294 стр.
На каком-то этапе знакомства и общения с Олесей Запальской или, может быть, уже после её ухода из жизни мне вспоминался образ Бориса Пастернака: Жанна д Арк из сибирских колодниц... В самом деле, в Олесе было похожее совмещение: прислушивание к голосу свыше, способность увлечь и повести за собой (как у Жанны д Арк) и происхождение - то, откуда она пришла, - Сибирь и ссылка. А была она дочерью ссыльнопоселенцев, подвергнутых сталинским репрессиям, родилась и росла на Сахалине. Кроме того, в ней чувствовалась польская кровь, и это давало некий дополнительный повод к европейским ассоциациям - внеконфессиональным, разумеется: в католичество, насколько я знаю, она не уклонялась. Но несмотря на внешне заметную «польскость», на сложную судьбу, на образованность и неизбежную умственную усложнённость в Олесе элемент естественной простоты в житейских проявлениях, в реакциях, в общении был именно русским свойством, как и её жалеющее сочувствие к страждущему ближнему. Она была отнюдь не рядовой личностью, но вместе с тем простым человеком и свою принадлежность к хорошему роду (её двоюродная сестра, жившая в США, была первым браком замужем за Андреем Андреевичем Романовым, внучатым племянником Николая II) не выпячивала.
Запальская принадлежала к кругу инакомыслящих, группирующихся вокруг лежащих на одной железнодорожной ветке Обнинска и Калуги. Мало сказать принадлежала – была, благодаря своей харизме и энергетике, одной из движущих сил, одной из пружин, из заводных механизмов этого довольно значительного, по истинным меркам, круга. Но она не была диссиденткой в узком смысле слова, не делала из этого род профессионального, правозащитного, занятия, а лишь свободно проявляла себя в условиях несвободного государства (не сыщик и его жертва составляют содержание книги). Свободно как в житейском, так и в интеллектуальном смысле: жила без оглядки на полицейские запреты, думала так, как подсказывала совесть, говорила то, что считала нужным, читала то, что хотела. Всегда привлекало в ней веяние свободной личности, открытость, острота умственных запросов, взыскание последних истин.
В начальной и, можно сказать, ключевой главе книги «Выбор и покой. Христианские аспекты романа Михаила Булгакова «Мастер и Маргарита» и в ряде других глав и статей Запальская выступает в качестве философствующего субъекта, рассуждает об эстетике, о художестве, об истинности, о вере, но не о вере вообще, а о вере в земного человека Иисуса из Назарета как в Сына Божиего, в Бога и Спасителя мира. Это важно подчеркнуть. Умственные искания Запальской больше проходили не под знаком той или иной идеологии, но под знаком христианства, и она была из тех, кто стоял у истоков создания издававшегося во второй половине восьмидесятых - начале девяностых годов литературно-философского журнала русской христианской культуры «Выбор».
Пылкая интеллигента-правдоискательница, преодолевшая многие политические и интеллигентские соблазны нашего времени (в их числе и соблазн формальной бессодержательной процедурности, выдвигаемый так называемыми либералами, и иллюзорный доморощенный мессианизм, и народовольческий соблазн служения народу как идолу) и доверившаяся евангельской Истине - такой знал и навсегда запомнил Олесю Запальскую автор этих строк, такой она предстаёт со страниц книги, названной её именем.
Книга включает в себя литературное и эпистолярное наследие Олеси Александровны Запальской (1942-2008), а также воспоминания и стихотворения близких к ней людей. В эпоху свободного распространения информации появляется множество похожих по композиции книг. В своём большинстве они симпатичны по интонации и интересны в подробностях, но предназначены для семейственного, родственного, кружкового чтения, обречены стоять на полках знакомых автору или герою книги лиц, не способны претендовать на общелитературное и сколько-нибудь широкое общественное звучание и значение. В данном случае это не так, ибо книга репрезентативна. Ищущая личность Олеси Запальской естественным образом корреспондирует с исканиями русской интеллигенции, начиная с 60-х годов, органично включается в широкую панораму российской действительности недавних десятилетий. Думаю, её с интересом прочёл бы всякий думающий и не зашоренный читатель, но таковых, сожалению, будет не так много – по причине незначительности тиража. Хороших книг в наше время много не бывает.
Олег Мраморнов |
