По статистике только треть выпускников вузов и техникумов приходит на работу в сельскохозяйственные организации. Остаются на селе и того меньше: по разным специальностям от 2% до 18% обучавшихся за счёт федерального бюджета.

Было досадно, что почин клявлинских чиновников и руководства Самарской сельскохозяйственной академии, растиражированный на всю страну, оказался очередным фейком.

Проблема кадров в сельском хозяйстве сегодня остра, как нигде. Это при том, что, в отличие от других секторов экономики, все профильные высшие учебные заведения остались в ведении Минсельхоза России, а значит, не переквалифицировались, как отобранные СПТУ и сельхозтехникумы, на иные, городские профессии, а продолжали готовить те же кадры в тех же объемах.

Только вот кадры до села не доходят.

В результате сегодня недостает многих специалистов, без которых подъём отрасли невозможен в принципе.

К тому же, если в 90-е почти 78% руководителей хозяйств имели высшее образование, то сегодня многие не имеют не только профессионального, а вообще никакого образования. Из экономистов, работающих в крупных аграрных предприятиях, только две трети получили высшее образование. Тракториста назначают на должность главного инженера, а доярку или скотника – ветврачом.

Взгляды на то, как вернуть в деревню специалиста, разнятся.

Одни ратуют за возврат к обязательной отработке, когда выпускников принудительно направляют в хозяйства на несколько лет. Но, во-первых, и времена, и законы иные, многие хозяйства не смогут обеспечить молодого специалиста ни жильем, ни сносной зарплатой, а порой и работой. Куда направлять-то? В чистое поле?

Вузы жалуются на то, что агробизнес не хочет вкладывать деньги в образование, а качественных специалистов им подавай. Большинство руководителей АПК пишут рекламации, что, дескать, сельскохозяйственные институты и академии направляют к ним неподготовленных специалистов. А как готовить на устаревшей технике и на устаревших технологиях, ограничиваясь лишь теоретическими занятиями, потому как практику проходить негде?

– Сельские училища и техникумы настиг кризис, который не позволил обновить их материальную базу и своевременно провести компьютеризацию, – это слова директора Каменск-Уральского агропромышленного техникума, члена-корреспондента Академии профессионального образования Сергея Некрасова. – Большинство из нас ведет обучение на технике двадцатипятилетней давности, мы уже давно не видим ни моделей, ни наглядных пособий (скорее всего, их просто перестали выпускать). К тому же, если раньше нас окружали прибыльные колхозы и совхозы, способные оказать помощь в совершенствовании материальной базы, принять учащихся на производственную практику, выплачивать дополнительные адресные стипендии, то теперь вокруг одни фермеры, которые просто не в состоянии оказать профессиональному образованию какую-либо помощь. И это несмотря на то, что каждое сельское училище или техникум обслуживает по три­-четыре района, а агропромышленный комплекс до сих пор продолжает оставаться основой слабо диверсифицированной сельской экономики.

В свою очередь агробизнес говорит: в такое образование, когда вузы готовят дипломированных дилетантов, не умеющих работать в команде, не способных ответить на современные вызовы и требования – да, вкладываться не хотим.

Хотя уже немало и таких руководителей, кто понимает: подготовка собственных кадров – их дело. И сами торят им дорогу к вузу.

Например, Геннадий Рязанов, генеральный директор одного из крупнейших холдингов России по производству семенного картофеля и овощей открытого грунта «КРиММ», начал брать студентов на практику, постепенно адаптируя их к производственной среде. В вузы стали приходить представители и других крупных хозяйств, они не только предоставляют возможность практики во время обучения, но даже платят «своим» студентам стипендию.

В Самарской сельхозакадемии решили пойти своим путем - использовать недавний советский опыт. А именно, формировать команды добровольцев, готовых поехать в отдаленные села.

Поначалу таких добровольческих команд было десять, потом остались две. Не все студенты, когда дошло до дела, захотели ехать в деревню, не все хозяйства, изъявившие желание принять молодых специалистов, смогли обеспечить их нормальным жильем и питанием. В итоге к концу учебного года набрали с грехом пополам одну сводную команду, частью состоявшую из выпускников, частью – из студентов-старшекурсников, которая и приехала в упоминавшийся Клявлинский район.

Направление добровольцев, что немаловажно, обеспечивалось солидной материальной поддержкой из областного бюджета. Каждому по ипотечной программе было построено жилье – одноэтажные коттеджи со всеми удобствами. Выплачены подъемные – по 30 тысяч рублей на брата. Три года кряду ежемесячно Министерство сельского хозяйства Самарской области обязалось доплачивать им по 10 минимальных окладов помимо того, что они заработают себе сами в хозяйстве. Для СПК «Маяк» была куплена новая высокопроизводительная техника – комбайны, тракторы. Построена современная ферма с доильным залом на 400 голов скота.

Я был там, когда ребята уже перезимовали, провели сев, готовились к сенокосу.

– Конечно, произойдет естественный отбор, кто-то из специалистов уйдет, но большинство, я думаю, останутся, - говорил мне тогдашний глава райсельхозуправления Павел Федотов.

Не остались. Хотя уже на то время в управлении лежало заявление об уходе, написанное главным зоотехником Андреем Гвардейцевым.

Свое решение он объяснял так: поголовье увеличилось, а кормов до весны не хватило. Купленные коровы оказались больны лейкемией.

Начался сенокос, а к трактору прицепить нечего и купить не на что – вся залоговая база уже была закредитована под покупку комбайнов и тракторов. Но главное, коттедж, в котором он живет с женой-студенткой и маленьким ребенком, построен на живую нитку, крышу пришлось латать, фундамент сыплется, а ведь под него взят ипотечный кредит, который надо будет выплачивать в течение 30 лет. Ребенок требует условий – больницы, садика, а ничего этого в Старом Редяпкине тоже нет. Доплаты – десять минимальных окладов в месяц, обещанные министерством сельского хозяйства области, задерживаются.

За Гвардейцевым вскоре потянулись и остальные.

Почему же не удался самарский эксперимент?

По мнению руководства района, опять же, хотели как лучше, а получилось, как всегда. Поспешили. Начинать работу следовало не с выпускниками, а со студентами четвертого или лучше третьего курса. Они вначале должны были бы проходить в хозяйствах практику. Затем, по весне следовало поставить их на очередь, как нуждающихся в жилье (законодательство позволяет ставить даже тех, кто имеет жилье в городе), чтобы до ноября Министерство сельского хозяйства области отправило эти документы в Москву. Тогда на следующий год удастся заложить в бюджет необходимые субсидии, и к моменту окончания вуза жилье для будущего специалиста может быть построено.

В принципе, о том же говорит и агробизнес.

Именно с третьего курса студентам хорошо бы заняться практической работой в тех хозяйствах, куда они хотели бы прийти.

Курсовые и дипломные работы при этом тоже должны иметь сугубо прикладное значение, а их авторы сами реализовывать свои идеи на практике. С таким подходом к решению кадровых проблем села и одновременно трудоустройства выпускников сельскохозяйственных вузов были согласны и оставшиеся члены сводного отряда молодых специалистов СПК «Маяк». Знакомство друг с другом, притирка, естественный отсев должны произойти, по их мнению, еще до получения диплома, и уж, конечно, до вступления в должность.

На этот же раз все делалось наспех. Спешно собирали сводный добровольческий отряд. Спешно создавали условия для их приема. Денег в бюджете не было, строили за счет других фондов на живую нитку.

И все-таки не только спешка стала причиной того, что эксперимент не удался, что молодежь как не шла, так и не идет работать в деревню. В ту деревню, которая сейчас у нас есть, – без дорог, газа, воды, с удобствами во дворе, без транспортного сообщения, почты, магазина, больницы, клуба, садика, школы – без всего того, что составляет социальную, транспортную, административную ее структуру, кто поедет в такую деревню? И кто останется?

Но тогда только появятся и садики, и социально обустроенные рабочие места в деревне, говорили мне в Клявлино, когда зарплата здесь будет составлять хотя бы 0,7 - 0,8% от промышленности, как это было в Советском Союзе в доперестроечные годы. Тогда люди жили, и никто никуда не уезжал, хотя и город манил. Сейчас зарплата крестьянина составляет от средней в промышленности всего 0,3 - 0,4%. Надо, считают селяне, увеличивать фонд оплаты труда в структуре затрат.

Много людей для производства в селе нынче не нужно, соглашались в Клявлино. Сейчас стадо из 400 коров обслуживают три доярки. Один трактор за 15 минут раздает все корма. Ферма может давать 10-20 тонн молока под одной крышей. Один современный трактор обрабатывает не сто гектаров, как раньше, а тысячу, столько же и комбайн. Условия-то есть. Но если мы рабочее место крестьянину не обеспечим, не дадим ему нормально работать и нормально зарабатывать, а сделать это, поверьте, можно, какие хочешь строй дороги, проводи газ, ничего не спасет. И лет через десять от бывших сельских поселков останутся одни дачные поселения.

В принципе, так в основном и происходит.

Как подтверждают последние данные Минсельхоза РФ, в 2013 году среднемесячная заработная плата в сельском хозяйстве чуть превысила 14,5 тыс. рублей, что в два раза меньше среднего показателя по всем отраслям экономики. Доходы же от сельскохозяйственной занятости в среднем составляют менее 50% от среднего национального уровня дохода.

Разрыв между городом и селом по уровню доходов увеличивается. Бедность, концентрируется на сельских территориях, на которые приходится 42% всего малоимущего населения России.

И квалифицированный профессионал из села способен найти значительно более высокую заработную плату в городе. Не потому ли половина учащихся выпускных классов сельских школ сегодня не заинтересована в трудовой подготовке по сельскохозяйственному профилю, лишь 9% из них стремятся к получению сельскохозяйственной профессии. Не потому ли и выпускники сельскохозяйственных вузов и техникумов любыми путями стремятся осесть в городе?

Нынче в условиях жесточайшего экономического кризиса аграрная отрасль одна из немногих показала существенный рост, следом за оборонкой став локомотивом всей отечественной экономики. Это при всех разрушениях, которые претерпела деревня за последние четверть века. При постоянном и самом бессовестном секвестре программ по развитию сельских территорий.

Но долго ли еще сможет нищая, обескровленная и кадрами, и деньгами деревня тянуть не себе этот воз.

Самарская область