Из окна выглядывает круглолицая молодка. Другая молодка сильными руками тащит большое, мокрое ведро из колодца. Передо мной стоит старуха-хозяйка в новой клетчатой паневе, в новых котах. Приветливо улыбаются старческие глаза, морщинистое лицо. Чай, седьмой десяток доживает старушка… а и теперь видать: красавица была в свое время!
Растопырив загорелые пальцы правой руки, держит она горшок с холодным молоком, прямо из погреба. На левой ладони старушка подносит мне ломоть теплого хлеба. Кушай на здоровье, заезжий гость!.. О, довольство, покой, избыток русской вольной деревни! О, тишь и благодать!»
Один и тот же русский писатель, в одинаковый день, описывает две деревни крестьян Орловской губернии. Первая – «крепостная». Вторая – «вольная».
Но какая разная жизнь!.. Даже курицы разные!..
В «крепостной» деревне избы осиновые с полуразрушенными соломенными крышами.
У «вольной» – сосновые дома, крытые тесом.
В «крепостной» – колодца нет, пьют воду из пруда.
У «вольной» – колодец есть.
В «крепостной» – кругом выжженный зноем выгон.
У «вольной» – кругом вороха сена.
Условия домашней жизни влияют на демографическое развитие таких деревень. Оно вполне ясно просматривается в описании Тургенева.
В «крепостной» Колотовке Тургенев детей не увидел. Хозяйственное запустение деревни и кабак – не те условия, чтобы способствовать демографическому благополучию.
А демографическое благополучие деревни «вольных» крестьян Иван Сергеевич Тургенев описал детально и вполне конкретно:
- и «торчащие в ворохе сена детские головки»;
- и «круглолицая молодка с сильными руками»;
- и «приветливая старушка, доживающей седьмой десяток».
Так что описанное Тургеневым – это конкретная иллюстрация диаграммы 5.1, почему в Черноземном Центре к концу крепостного права число «вольных» превысило число «крепостных» крестьян.
В главе 3 приведено описание Александра Радищева внутреннего устройства «крепостной» избы: «Четыре стены покрытые сажею; печь без трубы. Деревянная чашка и кружки, тарелками называемые; стол топором срубленный».
Скорее всего, и в крепостной Колотовке было так же. То что Колотовка принадлежала какому-то петербургскому немцу – роли не играло. Немец жил в Петербурге, ему нужен был доход от деревни, А основной доход ему приносил кабак «Притынный». Нечего ждать от немца благотворительности для благополучия его «крепостных» крестьян. Пусть живут под «полуразрушенными крышами». А вот кабак надо оборудовать с трубой.
Но не только разные условия жизни влияли на увеличение численности «вольных» людей Черноземного Центра. Следует иметь в виду, что в Черноземном Центре у русских людей жила на генетическом уровне вековая русская ценность «вольному воля», стремление жить и хозяйствовать с возможностью неподчинения «барину».
Но и у «крепостных» людей выбить плетьми эту ценность полностью - невозможно. И во многих «крепостных» семьях вольнолюбивые молодые люди стремились от «барина» уйти. Одни уходили дальше на юг - на Дон, другие на восток – за Волгу.
Напомню, для изучения влияния крепостного права на демографическое развитие полезно знать изменение соотношения «податные/неподатные».
Сравним это соотношение в Нечерноземном и Черноземном Центрах.
В Черноземном Центре на одного неподатного приходилось:
- в 1719 году - 25 податных крестьян;
- в 1857 году - 22 податных крестьян.
В Нечерноземном Центре на одного неподатного приходилось:
- в 1719 году - 29 податных крестьян;
- в 1857 году - 15 податных крестьян.
Так что нагрузка на крестьян в Черноземном Центре существенно меньше, чем в Нечерноземном Центре. Конечно, дворяне Черноземного Центра тоже хотели иметь дом в Петербурге или Москве. Но вряд ли два десятка «крепостных» крестьян Черноземного Центра могли обеспечить такие расходы своего «барина».
Дальнейшее развитие Черноземного Центра после отмены крепостного права рассмотрим более точным измерителем демографического развития, потоком растущих детей по той же «модели скользящего среднего», что и губерний Нечерноземного Центра.
