Когда в понедельник вечером стало известно, что вынесение закона о «реинтеграции» Донбасса опять откладывается, потому что «единственный момент, который сейчас проговаривается, – это включение в него миротворческой миссии», возникло некоторое недоумение. С какой это стати укрохунта, заручившись публичной поддержкой Волкера и Мэттиса, вдруг опять тормозит принятие ключевого закона, разрушающего минскую конструкцию? Тем более, что ещё несколько дней назад говорилось, что он уже готов к регистрации и рассмотрению. Какие ещё «дополнительные консультации с нашими партнерами по "нормандскому формату"» вдруг понадобились Порошенко? Но во вторник ситуация прояснилась: перед лицом угрозы поставок американского оружия кремлёвские многоходовочники срочно сдали назад и вновь согласились на ввод миротворческой миссии.
Вновь – потому что эта идея обсуждается публично по меньшей мере в третий раз. Сначала её вбросили на фоне зимнего наступления ополчения на Дебальцево и даже, по слухам, хотели прописать отдельным пунктом в Минске-2, но в итоге вынесли за рамки документа. Затем она всплыла после саммита нормандской четвёрки в Париже осенью 2015 года, где Путин дал согласие на ввод миссии ОБСЕ в ДЛНР, а потом некоторое время отпирался от этого, чтобы на очередной прямой линии в апреле прошлого года открыто это признать. И вот после провала надежд на Трампнаш Москва снова возвращается к старому новому плану.
По всей видимости, это единственная соломинка, которая может позволить Кремлю сохранить остатки лица, а Порошенко и европейцам – сдержать напор местных и американских «ястребов». Это единственный путь для обеих партнёрских хунт полюбовно сбросить с себя ответственность за проблемный Донбасс. Это единственная возможность избежать болезненной эскалации и возможного разрыва газотранзита. И времени на то, чтобы воспользоваться ею, у Европы не так уж много. А у Путина и того меньше.
Вот и разыгрывается в Китае наспех склёпанная постановка с заранее сформулированными вопросами и нужным порядком их озвучивания журналистами «Звезды» и Первого канала. Кстати, это уже стало плохой традицией обнародовать сливные решения где-нибудь на азиатских саммитах. Каждый раз, когда Путин летит куда-то в Азию, уже подсознательно ждёшь, какую очередную сливную гадость про Донбасс он там озвучит.
На этот раз озвучивание гадости явно далось непросто. Посмотрите на жесты и мимику – они мало чем отличаются от поведения главстерха во время памятной встречи с Буркхальтером. Та же неуверенность, жевание слов, переминание с ноги на ногу и прочие «фирменные» жесты «альфа-самца».
По содержанию, в этом семиминутном спиче было озвучено два отдельных, но непосредственно связанных между собой сигнала: первый – о принципиальном согласии на ввод миротворцев ООН и второй – о готовности симметрично усилить ополчение в случае прямых поставок летального вооружения укрохунте.
То, в каких выражениях был сформулирован второй месседж, вызывает крайнее недоумение. Не будем говорить о том, что ссылаться на якобы захваченное ополчением у «националистических батальонов» оружие на четвёртом году войны неприлично даже для третьесортных сурковских пропагандонов. Но угрожать его передачей в «другие зоны конфликта» – это нечто даже по меркам гопнических представлений о праве разлива юридического факультета Ленинградского университета.
Если эта эскапада была предназначена для внутренней аудитории, это ещё можно понять. Но если её назначение состояло в том, чтобы намекнуть вашингтонским «ястребам» на готовность Москвы к возможной эскалации, то это, как говорится, мимо цели. Потому как, во-первых, цену кремлёвскому блефу уже давно все знают, а во-вторых, эскалация – это не то, что может напугать «ястребов», которые всей душой к ней стремятся. И уж тем более, их не может напугать заведомая подстава с «передачей оружия в другие зоны конфликта». Опыт Сирии как бы подсказывает.
Второй сигнал явно был только «гарниром» к первому. Но и в нём есть ряд примечательных моментов.
С одной стороны, Путин содержательно повторил в отношении миротворцев ООН то, что он в апреле прошлого года говорил по поводу миротворцев ОБСЕ, – только на линии разграничения, с лёгким вооружением для «обеспечения безопасности миссии ОБСЕ». Но с другой, бросается в глаза полное отсутствие какого-либо упоминания политического аспекта урегулирования. Если весь прошлый год Кремль торговался с европейцами за последовательность действий – нужно ли вводить миротворцев после принятия закона о местных выборах или хотя бы после его первого чтения – сейчас об этом вопрос даже не стоит. Условие одно – разведение сторон. Про диалог с представителями ДЛНР можно не говорить, это нереалистично. А о всяких там Дорожных картах, о которых столько копьев было сломано прошлым летом, уже и не вспоминают.
Размещение на линии разграничения – тоже не такое простое условие, как может показаться на первый взгляд. И опыт прошлого года здесь весьма показателен.
Во-первых, линий разграничения в Донбассе две – фактическая и формальная. Или, проще говоря, с Дебальцево и без. В прошлом году укры дважды – в конце июля и в середине декабря – атаковали позиции ополчения в районе Дебальцево, демонстрируя готовность «выровнять» линию разграничения военным путём. И некоторые подвижки на этом направлении у них были. Без решения вопроса Дебальцева компромисс в отношении линии разграничения достигнут не будет, тем более что у укров все дипломатические козыри на руках.
Правда, московские гении провальных многоходовочек так спешат, что подали идею ввести миротворцев хотя бы туда, где разногласий по линии вроде бы нет. Похоже, их интересует сам факт скорейшего ввода, а детали можно и по ходу согласовать.
Во-вторых, как мы уже указывали в прошлом году, любая миротворческая миссия подобного рода вводится в заранее созданную буферную зону. Так что фразу о предварительном разведении сторон можно было и не произносить: это вытекает из условий задачи.
Ограниченность присутствием на линии разграничения не даёт никаких гарантий относительно политического характера миссии. И дело здесь не только в опыте кровавого развала Югославии при полном попустительстве «миротворцев ООН». Даже с сугубо формальной точки зрения, то, что миссия ООН будет ограничена присутствием в буферной зоне, никак не препятствует возможному вводу других миссий. Тем более, что миссия ОБСЕ по наблюдению за границей функционирует с лета 2014 года и переговоры о её расширении уже проходили в прошлом году. При наличии политической воли можно возвести любую юридическую конструкцию. Да и военную тоже.
Поэтому не стоит покупаться на эффект колеи «раз год назад не получилось, то и сейчас не получится». Далеко не факт. Уж слишком быстро завертелся процесс после выступления Путина. И хотя Песков уверяет, что «никаких модальностей, каких миротворческих сил, пока не существует. Это никем не обсуждалось, никем не формулировалось, не конструировалось, никем не согласовывалось», нельзя отделаться от ощущения, что постановка была запущена после того, как партнёры предварительно согласовали вопрос. Особенно после того, как укроМИД, дежурно понадував щёки, согласился обсуждать российское предложение.
Ведь позиция в ООН – это последний рубеж Кремля. Все более ранние намётки миротворческих инициатив упирались в то, что РФ наложит вето в ООН. Из-за этого строились промежуточные конструкции, суррогатные варианты с помощью ОБСЕ и ЕС. Но если Москва готова сдать ООН-овский бастион и объявляет об этом публично – значит, процесс уже вышел за грань допустимого.
Некоторые энтузиасты надеются, что Путин заранее огласил такие принципиальные условия, что хунта не сможет с ними согласиться и США непременно заблокируют голосование в Совбезе. Однако вопрос условий здесь вторичен, самое главное – публичное согласие на ввод миротворцев ООН. А как Москва сдаёт свои самые принципиальные «красные линии» привычной «тактикой салями», мы уже наблюдали и не раз. Зачем далеко ходить за примерами, когда в прошлом году аналогичное принципиальное согласие Путина на миротворцев ОБСЕ на линии разграничения в процессе переговоров переросло в согласие на «тройную» миссию ОБСЕ, – на границе и по наблюдению за выборами – и только неуступчивость хунты, а потом ложные надежды на Трампа помешали воплотить эту комбинацию в жизнь.
Политический контекст, где Путин, Порошенко и Европа вынуждены играть против американских и местных «ястребов» в корне поменял изначальные стимулы всех участников процесса. В ответ на угрозу повышения военных ставок в конфликте на стол легла угроза повышения ставок политических.
Чем на это ответят «ястребы»? Многое зависит от того, насколько реальными являются их собственные ставки. Если угрозы с поставками оружия были только лишь шантажом, дабы нахрапом добиться изменения позиции Москвы, они вполне могут отыграть назад и согласиться на промежуточный компромисс с миротворцами. Но трудно поверить, что они согласятся на откровенно сливной для себя вариант, имея на руках немало возможностей для дальнейшего давления и повышения ставок. Стоило городить огород с блокадой Донбасса, законом о деоккупации и поставками оружия только лишь для того, чтобы добиться ввода миротворцев? Сомнительно. Курт Волкер в недавней серии интервью чётко дал понять, что заморозка конфликта Вашингтон не устроит:
« Конечно, может произойти и так, что Россия усугубит ситуацию, и это превратится в замороженный конфликт. Не думаю, что кто-то этого хочет».
Правда, как показывает опыт той же Югославии, присутствие миротворцев ещё не гарантирует заморозки конфликта и не отменяет окончательно силового сценария. Многое будет зависеть от конфигурации и состава возможной миссии ООН. В общем, у "ястребов" в распоряжении имеется немало вариантов.
А вот у противоположной стороны, а точнее сторон, как раз козырей в рукаве не так уж много. Фактически, финт с миротворцами – это чуть ли не последняя их серьёзная карта. И они наверняка приложат максимум усилий, чтобы она сыграла.
