В 2017 году в Москве вышла новая книга профессора Православного Свято-Тихоновского университета, доктора исторических наук Владимира Геннадьевича Хандорина, «Национальная идея и адмирал Колчак». Настоящая монография выпущена Русским фондом содействия образованию и науке, и посвящена идеологии Белого движения на Востоке России и попыткам ее реализации на примере правительства адмирала Александра Колчака. Автор книги любезно согласился побеседовать с корреспондентом «Русской стратегии».

- Владимир Геннадьевич, прежде всего примите поздравления с выходом новой книги. Это не первое Ваше исследование, посвященное личности Верховного правителя России адмирала Александра Колчака. Чем отличается данная монография от Ваших предыдущих работ, в чем ее принципиальная новизна?

- Спасибо! В сущности, идея этой книги у меня вызревала давно, со времён защиты докторской диссертации, посвящённой эволюции либеральной, кадетской идеологии в Сибири к Белому движению. Хотелось взять тему несколько шире: проследить процесс вызревания Белой идеи на востоке России и затем – попытки её реализации. За последние несколько лет, к тому же, у меня накопились новые материалы.

- Вокруг имени и деятельности адмирала Колчака существует множество мифов. Некоторые из них получили широкое распространение, и эффективно используются нынешними левыми блогерами и публицистами в их пропаганде. Пожалуйста, назовите, наиболее распространенные заблуждения, связанные с Верховным правителем и Белым движением в Сибири и на Востоке России и как они опровергаются Вашим исследованием?

- Мифов действительно много. Один из них, призванный способствовать развенчанию личности А.В. Колчака: якобы он не представлял из себя ничего выдающегося как моряк, флотоводец и полярный исследователь. Вопреки высочайшим отзывам о нём русских адмиралов-мемуаристов (Бубнова, Смирнова, Пилкина и др.), того же барона Толля, назвавшего его именем один из островов, открытый его экспедицией, наконец, Академии наук, удостоившей его высокой награды – большой Константиновской золотой медали за его исследования.

Второй миф – о его якобы «измене Царю», поскольку он присягнул Временному правительству. Хотя на самом деле Колчак был единственным из представителей высшего командования, кто не подал Николаю II телеграммы с советом отречься и признал само Временное правительство только после того, как получил утвердительный ответ на свой запрос из Ставки Верховного главнокомандующего.

Третий миф: якобы Колчак был «завербован» англичанами ещё до революции и в дальнейшем действовал как их агент, в том числе и к власти его будто бы его привели англичане. Правды в этой ненаучной фантастике только одна деталь: после Октября и заключения правительством Ленина сепаратного перемирия с Германией Колчак (находившийся тогда в загранкомандировке), не признававший этого правительства и чуждый пораженческим настроениям, подал прошение о принятии на британскую службу, дабы продолжать войну с Германией, которую продолжал считать врагом России. Поначалу его просьбу заочно удовлетворили и предложили ехать на Месопотамский фронт, но уже по дороге изменили своё решение: нужда в его услугах отпала, и ему предложили возвращаться в Россию, по настойчивым просьбам русских белых, считавших его необходимым для участия в начинавшейся тогда Гражданской войне. На этом вся его «служба» англичанам заканчивается, не начавшись, никакой «присяги британской короне», о чём лживо талдычат невежды-коммунисты, он принять даже не успел, всё его общение с англичанами с момента подачи прошения до его отклонения шло заочно, когда он находился в пути от Сан-Франциско до Сингапура.

Четвёртый миф родился гораздо раньше, но позднее стал частью третьего: будто бы англичане привели к власти Колчака. Создатель этого мифа – предавший и выдавший адмирала французский генерал Жанен, которому хотелось оправдаться от обвинений за свой низкий поступок, нарушавший слово офицера, и ради этого он придумал версию, якобы Колчака поставили англичане (разделявшие эти обвинения), и они-то во всём виноваты. Современные западные историки – Флеминг, Пайпс – давным-давно опубликовали данные из архива британского МИДа, свидетельствующие о том, что для англичан переворот Колчака стал полной неожиданностью, так как они уже готовились признать свергнутую им Директорию и совсем не предвидели такого оборота. О растерянности англичан свидетельствуют и мемуаристы, такие, как министр иностранных дел Ключников, генерал Сахаров.

Пятый популярный миф гуляет ещё с советских времён: будто бы Колчак, как и другие белые вожди, был «марионеткой Запада» и готов был «распродать Россию». Старый приём: первым кричит «держи вора» сам вор. Многочисленные факты и документы показывают, что Колчак бескомпромиссно отстаивал территориальную целостность России в дореволюционных границах, отказался признать независимость Финляндии даже в обмен на гипотетическую военную помощь, постоянно и крайне щепетильно отстаивал державные  права и интересы России, и по этому поводу у него бывали как раз осложнения с союзниками, не очень-то заинтересованными в возрождении России великой и мощной. Эти документы неоднократно публиковались, в том числе мной, они есть в архивах, об этом писали ряд мемуаристов, но советских мифотворцев это не волнует – их первым приёмом всегда была наглая ложь в глаза, несмотря ни на что.

Шестой миф о «трех походах Антанты» тесно связан с предыдущими: будто бы все действия разрозненных белых армий планировались и координировались из единого центра Антантой, сопровождавшей их действия собственной «интервенцией» (исходя из чего, некоторые современные поклонники большевиков договариваются до того, будто бы это была «не гражданская, а отечественная война», в которой космополиты-большевики будто бы защищали интересы Отечества. Однако, как показывают безжалостные факты, не только координации, но и прямой связи между белыми армиями не было (телеграммы между Колчаком и Деникиным шли по три недели вокруг света), а раздутая мифотворцами «интервенция», очень скромная по масштабам (в сумме до 110 тыс. солдат по всем регионам, не считая 50 тыс. чехов, по сравнению с белыми армиями, суммарная численность которых доходила до 500 тыс.), ограничивалась стоянием в белом тылу, а не участием в боевых действиях (кроме чехов до колчаковского переворота). Более того: даже военно-техническая помощь Антанты, действительно важная для белых, была настолько скромной, что красная армия всю войну превосходила белые армии не только по численности, но и по вооружению, поскольку ей достались огромные запасы оружия со складов и арсеналов бывшей русской армии.

Миф седьмой: якобы Колчак был наркоманом. Опять же, единственный «источник» этих сплетен – всё тот же генерал Жанен, у которого изначально не сложились отношения с адмиралом, поскольку тот изначально отказал французу в его претензиях возглавить военное командование над русскими белыми войсками.

Миф восьмой: о Колчаке как «полярном мечтателе и жизненном младенце», человеке наивном в политике, попавшем не в свою стихию. Ряд фактов показывают, что адмирал, поначалу действительно лишённый политического опыта, благодаря природному интеллекту довольно быстро освоился в политике и многие решения принимал вполне взвешенно и здраво.

Миф девятый: о Колчаке как о защитнике «помещиков и капиталистов». Из переписки, документов правительства Колчака очевидно, что возрождать помещичье землевладение в полном объёме он не собирался и делал основную ставку на частное крестьянское, «фермерское» хозяйство. Предпринимались и меры по урегулированию отношений между предпринимателями и рабочими: действовали примирительные камеры и третейские суды, разрешавшие спорные вопросы между ними, сохранялись профсоюзы, нередко правительство принимало сторону рабочих, если требования хозяев выглядели чересчур эгоистическими (например, об отмене 8-часового рабочего дня). Соответственно и в белую армию добровольцами шли не одни только представители белой кости и «поручики Голицыны», а и те же ижевские и воткинские рабочие, составившие две дивизии в армии Колчака, и казаки, и наиболее зажиточные представители крестьянства, семинаристы, интеллигенты.

Миф десятый: о повальном белом терроре и всеобщем разложении в белом тылу. Точнее сказать, оба факта имели место, но чрезвычайно преувеличивались и раздувались советской пропагандой и её нынешними последователями. На самом деле, белый террор намного уступал красному террору и был скорее ответной мерой на него, а с разложением тыла, коррупцией и казнокрадством велась постоянная борьба, вплоть до арестов и даже расстрелов особо зарвавшихся паразитов. Как видите, мифов более чем достаточно, но они легко опровергаются фактами.

- Одним из обвинений, которые в адрес адмирала противники увековечивания его памяти, являются акты насилия на подконтрольной ему территории. Насколько можно доверять этим фактам и какова была реальная картина событий?

• Насилия творились, как в любой гражданской войне, были факты самосудов, жестокостей. Но красный террор был неизмеримо болем масштабным и жестоким. Был специальный декрет о красном терроре, по которому брали и расстреливали заложников, а органам ЧК было предоставлено право внесудебных расстрелов. Эти меры санкционировались советским руководством на высшем уровне. Ничего подобного ни у Колчака, ни у Деникина вы не найдёте. Советская пропаганда замусолила приказ генерала Розанова о взятии заложников во время подавления Енисейского восстания, но ни разу «деликатно» не упомянула о том, что этот приказ был отменён Колчаком. Наиболее жестоким приказом, исходившим от Колчака, можно признать приказ не брать в плен и расстреливать на месте добровольцев красной армии, то есть, как правило, коммунистов. Сочинители доходять в своих фантазиях до совсем уже комичных утверждений, вроде того, что колчаковцы расстреливали рабочих, определяя их по мозолям на руках. Кто же, по мнению этих «умников», работал на колчаковских заводах – неужели сами «каратели» в свободное от расстрелов время?

- По Вашему мнению, какие ошибки были допущены Белым движением и лично Верховным правителем, которые предопределили их поражение в Гражданской войне?

- На мой вигляд, главных ошибок было две. Первая – нежелание признать крестьянский «черный передел», стремление решить всё в духе компромисса между помещиками и крестьянами, т.е. вернуть поміщикам часть земли, а за остальное заплатить им компенсацию. Если второе было в принципе осуществимо, то возвращать землю крестьяне категорически не хотели, а учитывая то, что они составляли большинство населения России, это оттолкнуло большинство из них. Вторая системная ошибка – слабость пропаганды. Здесь большевики были искуснейшими мастерами, их пропаганда носила системный и изощрённый характер, на это они не жалели никаких денег, а также не стеснялись обещать то, чего исполнять не собирались. Пропаганда белых носила по сравнению с ними в общем-то кустарный характер, к тому же они, воспитанные в правилах XIX века, не считали себя вправе обещать того, чего не собирались давать. Остальные ошибки носили второстепенный характер. И несмотря на то. Что на территории белых не было тотального товарного дефицита, голода и гиперинфляции, как у красных с их безумным «военным коммунизмом» (от которого они сами же потом отказались), народ не пошёл за ними: сочетание большевиками жесточайшего террора с изощрённой массированной пропагандой дало поразительные результаты даже в обстановке нищеты (в которой, к тому же, они обвиняли происки белых и Антанты). Да что там говорить, в Северной Корее похожий режим успешно сохраняется уже много лет.    

- Что наиболее всего Вас поразило в процессе работы над книгой?

- Прежде всего поражает, насколько круто изменилась идеология тех же либералов, а порой и социалистов за время революции. Как иронически писала колчаковская пресса, «прежние поклонники Чернышевского и Михайловского стали последователями Достоевского и Владимира Соловьёва, вчерашние атеисты – клерикалами, республиканцы – монархистами, пацифисты – милитаристами». Провальный опыт русской демократии при Временном правительстве вызвал у многих настоящую ломку мировоззрения. Они поняли, что не всё так просто, как думалось – взять и внедрить в России демократию, что на это могут уйти столетия, что надо быть реалистами, нельзя игнорировать национальный уклад и традиции, и перешли на здравые позиции умеренного либерального консерватизма – идеологию которого, собственно, и представляло Белое движение. Ещё поразило – ну, этому я не устаю поражаться все годы, сколько занимаюсь этой тематикой – насколько реальные документы и события не соответствуют версиям советской пропаганды и её нынешних эпигонов.

- Расскажите о Ваших дальнейших творческих планах.

- Пока трудно сказать. Для новой книги, прежде чем снова лезть в архивы, должна созреть идея, а это быстро не бывает.

Беседовал Д.В. Соколов

"Русская Стратегия"

http://rys-strategia.ru/