Сентябрь
О чём думал бодрый пятидесятидвухлетний господин в генеральской шинели со споротыми погонами и медицинским несессером в руках, шагая по гниловатому деревянному тротуару осенней тобольской улицы? Что вспоминал? Может быть, беззаботное детство в дружной семье отца – известного русского врача Сергея Петровича Боткина, лейб-медика сразу двух императоров – Александра II и Александра III; а, может быть, об учёбе в Германии, где слушал лекции лучших немецких врачей; или о встрече с императрицей Александрой Фёдоровной, после которой был пригашён врачом в царскую семью… Ему было, что вспомнить. К тому дню за плечами Евгения Боткина остались и защита диссертации, на которой оппонентом его выступал сам Павлов, и русско-японская война, где он заведовал отделением Красного Креста в Маньчжурской армии, и интересная исследовательская работа… Многие однокашники завидовали его карьере, но многие ли согласились бы сегодня поменяться с ним местами – вот вопрос. Генерал-медик возвращался после посещения очередного больного тобольского обывателя в особняк губернатора, где ждали его подопечные – бывший император Николай II и его большая семья. Жалел ли он о том, что согласился отправиться в ссылку с опальным императором? Как человек военный и трезвый, он понимал, что вероятность остаться в живых с каждым днём всё уменьшается.
Со странным чувством обыватели читали в одном из сентябрьских номеров газеты «Новое Время» вполне благодушный отчёт о «пребывании» царской семьи в Тобольске:
«Белый каменный дом сияет под лучами осеннего солнца... На открытом балконе, на пригреве солнышка, дети Романовых с книжками: одна в белой шляпочке, другая с открытой стриженной головой после перенесенного тифа. Публика привыкла уже к этому белому дому, и только поворачивает голову, проходя по другой стороне, видя обычную картину. Есть любопытные, но их уже меньше. Стеснения никакого повидимому. Посидят, посмотрят и уходят. Но дети часто отрывают поникшую голову, посматривая порой, как несется бешено Киргиз, отбивая дробью по деревянной мостовой улицы, или несется другой под седлом или в упряжке. … Рабочие военнопленные составляют красивые букеты и продают публике, и аромат цветов разносится по саду, достигая окон белого дома. Семья Романовых по прежнему ведет затворническую жизнь. Обычная жизнь нисколько не нарушена приездом семьи Романовых…»
Но Боткина не обманывало видимое относительное благополучие тобольской ссылки, а от тревожных мыслей он спасался работой, безотказно и безвозмездно оказывая медпомощь тобольцам любого сословия…
Ситуация в сентябре семнадцатого накалилась в России до предела. Страну охватил страшный продовольственный кризис, голод стал реальным и наиболее сильным фактором развития событий. Крестьянские восстания охватили Черноземье, Поволжье, Смоленскую, Калужскую, Тульскую, Рязанскую и Московскую губернии, Украину и Белоруссию. Особенно «горячо» было в Тамбовской губернии, где власть перешла в руки крестьянского Совета, тут же опубликовавшего «Распоряжение №3» которым все помещичьи хозяйства передавались в распоряжение местных Советов, вместе с землей на учет бралось, а в реальности конфисковалось, все имущество.
Керенскому, однако, было не до крестьян; став верховным главнокомандующим, он полностью изменил структуру Временного правительства. Создав так называемый «Деловой кабинет» - Директорию, Керенский совместил полномочия председателя правительства и верховного главнокомандующего.
Сконцентрировав в своих руках диктаторские полномочия, Керенский совершил очередной государственный переворот – распустил Государственную Думу, которая, собственно, и привела его к власти, и провозгласил Россию демократической республикой, не дожидаясь созыва Учредительного собрания. Это, в общем-то, ничего не изменило в лучшую сторону. Наоборот, введение им смертной казни за дезертирство ухудшило положение; шесть месяцев борьбы за восстановление боеспособности армии пошли прахом. В армии нарастала анархия, офицеры в глазах солдат стали «корниловцами» - реакционерами. Мятеж Корнилова затушевал предательство большевиков. На броненосце «Петропавловск» был учинён самосуд: было расстреляно четверо офицеров. Одновременно с событиями на «Петропавловске» произошёл самосуд в Выборге: по подозрению в содействии Корнилову солдатами были арестованы, а затем утоплены три генерала и полковник. По всему фронту солдаты стали самовольно арестовывать командный состав, убивать офицеров.
Пока российская армия бунтовала, казалось бы, идущая к поражению Германия совсем не собиралась сдаваться. Мало того, её успехи на море наносили весьма существенный урон Антанте. Особенно нагло и безнаказанно действовали подводные лодки. Сравнительно недавно возникший вид вооружений показал всему миру, как сильно может меняться характер и способы ведения войны со сменой технических возможностей. Особенно успешно действовали немецкие подводники в Средиземном море. Одна только субмарина U-35, совершив девятнадцать походов, потопила 226 и повредила 10 судов. Причем подавляющее число жертв этой германской подлодки были уничтожены по «призовому праву» артиллерией или подрывными патронами.
Правда, и с этими «хищницами морей» случались невероятные нелепости. В начале сентября 1917 года немецкая субмарина U-28 была потоплена… английским грузовиком! «U-28 задержала у мыса Нордкап в Баренцевом море английский транспорт Olive Branch, следовавший в Архангельск с грузом боеприпасов и техники, и, дав возможность команде судна пересесть в шлюпки, открыла по транспорту артиллерийский огонь. Один из снарядов вызвал взрыв находившихся на судне боеприпасов. Взрывной волной один из грузовиков был сброшен с верхней палубы и, пролетев значительное расстояние, угодил точно в U-28, которая затонула через несколько минут...»
Пока на европейском континенте продолжалась затяжная кровопролитная война, Великобритания тишком делила арабский мир, с помощью враждующих между собой феодалов отхватывая территории у Османской империи. В 1917 году хитроумные британцы имели аж три договора с тремя разными сторонами, которым обещали разное политическое будущее арабского мира. Арабы настаивали на своем арабском королевстве, обещанном британцами Шарифу Хусейну; французы рассчитывали поделить эту землю между собой, а сионисты ожидали, что им отдадут Палестину. К сентябрю семнадцатого стало ясно, что хитро задуманная англичанами «многоходовка» ведёт к успеху. Пройдёт ещё несколько лет, и на Ближнем Востоке появится сразу несколько новых арабских государств, косвенно зависимых от Великобритании. Заметную роль сыграл в этой «арабской партии» Томас Эдвард Лоуренс. Отличник Оксфорда, специалист по военной архитектуре крестоносцев и знаток арабских обычаев, был одновременно и шпионом и вдохновителем борьбы арабов за независимость. Позже он станет советником Уинстона Черчилля, послужит рядовым танкистом и лётчиком, а погибнет, разбившись на мотоцикле. И останется в истории под именем Лоуренса Аравийского, послужив прототипом романтического героя для многих фильмов и книг…
На другой стороне Атлантики в Соединённых штатах одновременно с вестями о европейской войне обыватель активно обсуждал появление неизвестного зверя в окрестностях городка Декатура в штате Иллинойс. Жители городка неоднократно наблюдали страшного неведомого зверя, не известного науке. Все попытки изловить его или подстрелить оказались неудачными. Потом нечто подобное увидят и жители в других странах; много десятилетий спустя молва о подобном звере, получившем название «чупакабра», вновь пронесётся по земному шару…
А в таёжных дебрях вокруг Тобольска бродили обычные звери – лоси да кабаны, лисы да волки, скакали линяющие зайцы и медведи готовились к спячке. Осень в тот год была сырой и холодной. И всё холоднее становились отношения между царской семьёй и охраной. Всё неопределённее рисовалось будущее. Впрочем, Боткин, как мог поддерживающий императора, сам был готов ко всему. В своём последнем письме, которое даже не успеет отправить, он напишет:
«Мое добровольное заточение здесь настолько временем не ограничено, насколько ограничено мое земное существование. В сущности, я умер, умер для своих детей, для друзей, для дела... Я умер, но еще не похоронен, или заживо погребен – все равно, последствия практически одинаковы… Надеждой себя не балую, иллюзиями не убаюкиваюсь и неприкрашенной действительности смотрю прямо в глаза… Меня поддерживает убеждение, что «претерпевший до конца спасется» и сознание, что я остаюсь верным принципам выпуска 1889-го года. Если вера без дел мертва, то дела без веры могут существовать, и если кому из нас к делам присоединится и вера, то это лишь по особой к нему милости Божьей… Это оправдывает и последнее мое решение, когда я не поколебался покинуть своих детей круглыми сиротами, чтобы исполнить свой врачебный долг до конца, как Авраам не поколебался по требованию Бога принести ему в жертву своего единственного сына».
Через десять месяцев предчувствия Боткина сбудутся: все они будут расстреляны в подвале Ипатьевского дома в Екатеринбурге.
Спустя 98 лет в феврале 2016 года Архиерейским собором Русской православной церкви будет принято решение об общецерковном прославлении страстотерпца праведного Евгения врача. А уже в марте на территории московской городской клинической больницы № 57 епископом Орехово-Зуевским Пантелеимоном будет освящён первый в России храм в честь праведного Евгения Боткина.
Правда споры о идентификации останков, найденных под Екатеринбургом, продолжаются и поныне, но это уже другая история.
Александр Ломтев
для Русской Стратегии
http://rys-strategia.ru/ |
