О феномене Русской Весны, комбриге А.Б. Мозговом и других героях Новороссии «Русская Стратегия» беседует с членом Союза писателей России, доктором философских наук, профессором, поэтом, публицистом Виталием Юрьевичем Даренским.
– Сегодня феномен «Русской весны» трактуется по-разному. Кто-то называет её национально-освободительной борьбой. Другие пытаются представить её борьбой за возврат в СССР. Третьи и вовсе списывают всё на деятельность спецслужб РФ и «желание получать российскую пенсию». На Ваш взгляд, как очевидца тех событий, чем была Русская Весна? Какова была её идейная, духовная основа?
– Феномен «Русской весны» сложный и многоуровневый. Чтобы его понять нужно быть, с одной стороны, и очевидцем, но этого недостаточно. Нужно еще и знать всю историческую подоплеку этого события, которая не лежит на поверхности. Поскольку я волею судьбы участвовал в русском движении на Украине с 2001 года (как член партии «Русский блок»), то хорошо знаю все то, что предшествовало этому освободительному «взрыву» 2014 года. Безусловно, события на Донбассе – это классическая национально-освободительная борьба русского народа, которая вызревала давно, которая имеет самые глубокие объективные предпосылки. Это явление того же типа (хотя и более скромное по масштабам), что и ополчение Минина и Пожарского времен Смуты и восстание Богдана Хмельницкого «за русскую веру, за народ русский». Есть и другие аспекты этих событий, о которых я тоже скажу, но все они второстепенны и никак не противоречат этой общей характеристике.
У нас 11 мая был аналог Крымского референдума, который дал те же самые 96 процентов за образование ЛНР (только по сравнению с Крымом у нас явка была немного ниже). Я помню этот референдум – стояли такие очереди на избирательные участки, каких никогда не было при Украине. Это был всенародный порыв – против фашистского «майдана». Настроения были точно такие же, как и в Крыму – все надеялись, что завтра же «Россия нас заберет». Были, конечно, и сторонники Украины, но я даже удивился, насколько их мало – это были даже не маргиналы, а какие-то иностранцы в собственном городе. Их злоба доходила буквально до беснования – я и раньше знал, что «идейное» украинство основано на инфернальных эмоциях, но тут они явились во всей красе. Потом уже во время войны украинские нацисты сравнились по жестокости с гестапо, но это уже было видно и раньше.
Однако нужно иметь в виду, что такие тотальные русские настроения в Луганске вызревали постепенно, фактически Украина сама их взрастила своей политикой, которую можно назвать политикой апартеида по отношению к русскоязычному населению – половине населения страны. И дело не столько в языке, а именно в самом отношении. Никто не мешает разговаривать по-русски, но если половина населения страны не имеет своего государственного языка – а таких стран, кроме Украины, в мире вообще больше нет – то это воспринимается в первую очередь как моральное оскорбление и унижение. Нам фактически говорят – «вас нет». То есть вы живете на территории Украины, вы здесь родились, но это не ваша страна, вы тут чужие. Хотите стать своими – становитесь «украинцами». А что значит стать «украинцами»? Опять-таки дело вовсе не в языке. Большинство украинским языком владеют, понимают его все. Это не проблема, проблема в другом. Дело в том, что русскоязычные официально воспринимаются не просто как люди второго сорта, но именно как враги, представители враждебного государства. Это было и до войны, только не говорилось в открытую. События в Одессе, где сожгли людей, стали шоком для россиян, но для нас они шоком не были, они были давно ожидаемы. Целые поколения, с 1991 года воспитанные на бандеровском нацизме – а это сотни тысяч людей – когда-то должны были перейти от слов к делу. И вот им наконец и предоставили такую возможность.
Самое главное в «стать украинцами» было не в языке, а в мировоззрении. Это означало принять украинскую идеологию либо в ее «мягком» варианте хуторянского шовинизма (русофобия и комплекс неполноценности по отношению к «северо-восточному соседу»), либо в более жестком откровенно нацистском варианте (этнический расизм и мечты о геноциде русских). Но в обоих случаях это означало сознательно предать свою великую Родину и своих предков, которые ее создавали и за нее отдавали жизнь. Для этого нужно принять украинские псевдо-исторические мифы – а это перечеркивание всей тысячелетней русской истории, надругательство над подвигами предков, самая наглая и лицемерная ложь, достойная Геббельса. Верить в то, что написано в украинских «учебниках истории», если их еще можно так назвать, может только самый тупой и безнравственный человек, вообще лишенный совести и всякой способности к здравому рассуждению. Принятие украинской мифологии происходит только в результате того, что Солженицын назвал «отрицательным отбором» – то есть свидетельствует о самых низких качествах человека. Я насмотрелся в жизни много на этих «идейных украинцев» и свидетельствую, что исключений нет, все они результат «отрицательного отбора» – у этого народа, если это еще можно назвать народом, не может быть никакого будущего. Это «народ», уже изначально запрограммированный на самоуничтожение. Сейчас, как мы уже видим, это самоуничтожение идет полным ходом, но это и не могло быть иначе.
Сейчас настал «момент истины»: всем нужно понять, что никакого «братского украинского народа» больше нет. Есть запуганное большинство населения Украины, которое вынуждено под влиянием непрерывной дикой промывки мозгов принимать «хуторянский» вариант украинства. И есть два меньшинства: 1) «идейные» украинцы, то есть радикальные нацисты, чья идеология ничем не отличается от того, что изложено в «Майн кампф», нужно лишь слова «истинные арийцы» заменить на «истинные украинцы»; 2) те, кто имеют смелость называть себя русскими, независимо от своего этнического происхождения и не смотря на все опасности, которые им грозят.
Еще в 1990-х, как ни странно, на Донбассе, в отличие от Крыма, так называемых «пророссийских» настроений почти не было. Были сильны просоветские настроения, коммунисты часто брали первые места на выборах. Эти просоветские настроения ассоциировались с пророссийскими, но это ошибка. Настоящие пророссийские настроения, без примеси «совка», стали появляться только в 2000-е годы – и самый мощный толчок им дал первый «майдан» 2004 года. Тогда люди тоже были страшно оскоблены идеологией «майдана», которая Донбасс прямо называла быдлом и уголовниками. Но о вооруженном восстании тогда речь еще не могла идти, поскольку эти настроения только зарождались, и была надежда, что все еще уладится. Но следующие десять лет – 2004-2014 – и стали рождением русского Донбасса.
До этого, до 2004 года люди жили еще в иллюзии «дружбы народов», казалось, что украинский нацизм – это где-то далеко, в Галиции, и к власти он прийти не может. Партия «Русский блок» была популярна в Крыму, но на Донбассе ее мало кто поддерживал именно по этой причине – люди не видели необходимости защиты русских как народа, не видели опасности со стороны нацистского «украинства». Мы разъясняли, к чему все идет, мы предсказывали 2014 год еще в 2001-м – до сих сохранились наши газеты с этими статьями, –но никому это было не интересно, царило полное благодушие. Все голосовали за общеукраинские партии чисто из корыстных соображений, почти никто не возражал тогда против так называемого «европейского выбора», с помощью которого Украину превращали в аналог Зимбабве или Сомали. Мы все это разъясняли, но без толку. Я тогда как-то написал – «ничего, не доходит через голову, дойдет по голове». Так и вышло, но лучше бы я не «пророчествовал».
Настроения русского протеста вспыхнули в 2004 году, но потом они не исчезли, а как бы ушли в глубину. В это десятилетие 2004-2014 годов, как я уже сказал, родился уже не советский, а именно русский Донбасс. Причем фактически впервые в истории, поскольку, например, во время Гражданской войны 1917-1920 годов Донбасс был страшно «красным», он жестоко воевал с «белым» Доном, с которым граничит, и все памятники того периода у нас – исключительно «красные». А в 2014 году Донбасс стал «белым» – и именно поэтому восстал. Луганское восстание (кульминация 6 апреля – взятие здания СБУ бывшими десантниками и «афганцами») с самого начала приобрело черты даже религиозной войны, войны за веру. По периметру баррикад стояли православные кресты из досок, на баррикадах были надписи «Святая Русь», была надпись «Европа – это Содом и Гоморра», рядом в храме свв. Самона, Гурия и Авива непрерывно служились молебны, а баррикады и бойцы неоднократно кропились святой водой. Одной ночью, когда приблизился для штурма украинский спецназ и бойцы в здании приготовились к обороне, ударил набатный колокол, около тысячи человек сбежались и стали вокруг баррикад с иконами впереди. Бойцы в здании рассказывали потом, что плакали, глядя на этих бабушек с иконами, но ничего не могли поделать.
Вместе с тем, можно сказать, что здесь в какой-то мере произошло если и не «примирение» белых и красных – строго говоря, оно невозможно – то такой их союз перед лицом общего врага, который важнее любого внешнего «примирения». Аналог этому был во время Великой Отечественной войны, когда большая часть русской эмиграции, даже Бунин, страстно стали на строну Красной Армии против Гитлера. У нас произошло нечто подобное. Когда речь идет о спасении русского народа и русской цивилизации, все политические цвета мгновенно блекнут, и в блиндаже рядом с иконой Богородицы, чуть пониже, висит портрет Сталина. Народ не делится на «белых» и «красных».
Интересно, что впервые ЛНР была провозглашена в микрофон на площадке перед баррикадами 27 апреля женщиной-коммунисткой, главой отделения этой партии в г. Рубежном. Но ее выбрали, естественно, не по политическим убеждениям, а просто потому, что она сама вызвалась это сделать, ничего не боясь – ведь все понимали, что в случае возвращения Украины это означало уголовную статью и большой срок, а скорее всего, и просто пытки и смерть в подвале. Люди с «красными» убеждениями участвовали в Русской весне, но в целом их было немного в общей массе просто потому, что к этому времени они уже в своем большинстве вымерли и стали политическими маргиналами. Но здесь важнее всего именно факт такого народного объединения независимо от политических убеждений.
Что же касается «деятельности спецслужб», то здесь все познается в сравнении. На Украине СБУ (Служба безопасности Украины – преемница КГБ) еще во времена Ющенко стала местным филиалом ЦРУ, а с 2014 года это даже перестали скрывать. Сотрудники ЦРУ занимают в главном офисе СБУ на ул. Владимирской в Киеве целый этаж, и иногда даже у входа в здание, как свидетельствуют очевидцы, там висит американский флаг. Посол США вручает дипломы выпускникам академии СБУ, и это действо, нисколько не стесняясь, показывают по телевизору. В данном случае с деятельностью спецслужб все совершенно ясно – американские спецслужбы контролируют Украину. В том числе, они держали под контролем и организацию обоих «майданов», а американский «куратор» В. Нуланд без всякого стеснения призналась в том, что подготовка «майданов» обошлась США в 5 млрд. долл.
Украинские пропагандисты, видимо, по аналогии думают, что точно так же была организована и Русская весна российскими спецслужбами. Но совершенно понятно, что возможности российских спецслужб на территории Украины были совершенно несоизмеримы с возможностями СБУ и ЦРУ. Ни о какой «организации» Русской весны с их стороны поэтому не могло быть и речи. Они могли бы начать действовать только уже после народного восстания и создания ЛНР. То есть в любом случае решающее значение здесь имело массовое народное движение, без которого никакие спецслужбы ничего не могли бы организовать, даже если бы и пытались. Все деятели Русской весны были местные, российские добровольцы начали приезжать намного позже, когда уже началась война. Поэтому этот вопрос можно считать закрытым.
По поводу «желания получать российскую пенсию» я даже и не знаю, что сказать, настолько это далеко от реальных мыслей и настроений людей в то время. Кстати, эти мысли и настроения у меня почти документально описаны в рассказе «Счастливые дни», который публиковался в сборнике «Я дрался в Новороссии» (Москва, 2015). Экономические мотивы присутствовали у людей лишь в самом общем виде – ведь после второго «майдана» всем нормальным людям стало очевидно, что Украина обречена, что эта страна умирает, наступила Новая Руина окончательно и бесповоротно. И все, кто хотят жить, так или иначе бегут из этой страны. Но если запад и центр бежит за границу в качестве дешевой рабсилы, то народ Крыма и Донбасса не бежал, а достойно ушел вместе со свой территорией, не желая отдавать ее никому.
И когда речь идет о жизни и смерти, когда уже запахло войной, никто, естественно, и не думал о какой-то там «пенсии» и т. п. По одним лишь экономическим мотивам никто бы не устраивал восстания и не пошел бы на войну. Главный мотив всех людей Русской весны был исключительно нравственный – это восстание против неонацизма и геноцида русских. На самом-то деле, действительно произошла Революция достоинства – но только она произошла не в Киеве, а в Крыму и на Донбассе. Именно здесь люди рискнули жизнью чтобы защитить свое национальное и просто человеческое достоинство, восстали против нового ига, которое Запад руками украинских неонацистов принес народу Руси. А так называемую «революцию гидности» («гиднисть» – значит «достоинство» по-украински, т.е. это русское слово «годность») – то есть это беснование оболваненной, но хорошо управляемой кураторами массы на «майдане» у нас с самого начала назвали «революцией гнидности», как мне кажется, очень точно и по существу.
– Не меньше трактовок относительно мотивации жителей Донбасса. За что всё-таки поднимались люди в 2014-м? За автономию в составе Украины? За независимость? За воссоединение с Россией?
– По этому вопросу в мае 2014 года в Луганске еще успели провести социологический опрос, и я помню его результаты. Я тогда работал на кафедре криминологии и социологии университета МВД, и на нашей кафедре была социологическая лаборатория, которая и проводила этот опрос. Возможно, его результаты где-то и опубликованы. Так вот, сразу же после проведения референдума 11 мая об образовании ЛНР, хотелось узнать, как люди себе эту ЛНР представляют. Результат был примерно такой: за быстрый переход в состав Российской Федерации по модели Крыма – около 30 процентов, за федерацию в составе Украины – примерно столько же, за ЛНР как отдельное государство – мало, около 10 процентов, остальные еще не определились. О чем говорили эти цифры? В первую очередь о том, что русское восстание было спонтанной защитной реакцией – еще совсем недавно люди и не помышляли ни о чем таком. Ругали «майдан» и предателя Януковича, но никто и не думал ни о каком выходе из Украины. Поэтому я всегда спрашиваю так называемых «патриотов Украины», если у них еще есть остатки мозгов: «Это до какого отчаяния нужно было довести людей вашим фашизмом, чтобы они уже согласились и на войну, лишь бы не оставаться в этой проклятой Украине?».
Причем защитной реакцией и в самом буквальном смысле – ведь уже сожгли людей в Одессе, убили несколько десятков милиционеров в Киеве, о чем никто и не вспомнил, убили крымчан на дороге, о чем, правда, тогда еще никто не знал. В Луганск тоже приезжала какая-то банда нацистов, угрожала, но потом ретировалась за подкреплением. Нацисты прямо обещали, что со дня на день приедут «поезда дружбы» с боевиками «майдана» и начнут зачистку. Естественно, люди стали организовываться. Милиция тогда самоустранилась, забаррикадировалась в райотделах, из Киева никаких приказов не получала. И в конечном итоге все это вылилось в восстание как в естественную реакцию, спровоцированную самой Украиной, точнее, той группировкой американских холуев, которая захватила власть в Киеве благодаря «майдану». Важно понять, что война была меньшим злом – если бы народ не восстал, то жертв террора со стороны украинских нацистов было бы еще больше, чем жертв войны. И Одесса повторилась бы в сотнях городов и сел по всей Новороссии.
Именно поэтому украинские пропагандисты и сочиняют сказки про «спецслужбы» и «российскую агрессию» – иначе им придется признать самый позорный факт: ведь Донбасс терпел до последнего и был спровоцирован на восстание только террористической политикой «майдана».
Но затем процесс было уже не остановить. Ведь на волне восстания из народа сразу выдвинулись люди идейные, которые уже сознательно начали национально-освободительную войну – и уже назад дороги не было. Конечно, разные люди по-разному формулировали для себя цели восстания, но в любом случае это были цели не шкурные, а нравственные. Это была «белая», а не «красная» революция. Кто-то сражался за честь деда и прадеда, за поруганную украинскими нацистами великую Победу 1945 года. Кто-то за будущее своих детей, чтобы из них не сделали бандеровских идиотов и манкуртов. Но очень многие понимали и самую высшую, религиозную цель восстания – как войну за Святую Русь против Запада, уже покоренного Антихристом. Комбриг А. Мозговой в своем «Письме к русским и украинцам» этот высший, самый главный смысл сформулировал предельно четко: «для нас набатом звучат слова святого Лаврентия Черниговского: “Как нельзя разделить Святую Троицу – Отца и Сына и Святого Духа – это един Господь Бог, так нельзя разделить Россию, Украину и Белоруссию – это вместе Святая Русь!”».
– В различных полемиках по Новороссии можно нередко услышать довод: мол, на Украине борются с коммунизмом, ленинские истуканы валят, а на Донбассе их защищают… Что бы ответили на это замечание?
– Это чисто популистские заявления, и ответить на них не трудно. В ЛНР и ДНР не уничтожают памятники не потому, что здесь живут «верные ленинцы», а просто потому, что у нас живут цивилизованные люди, которым не придет в голову уничтожать памятники, независимо от того, как кто относится к этим деятелям. А на Украине уничтожают памятники вовсе не потому, что там все отреклись от Ленина, а потому, что к власти пришли варвары и дикари, которые пытаются самоутвердиться путем разрушения исторической памяти. Дикари всегда так делают, и не только на Украине. И эта дикая молодежь, которая непосредственно занималась разрушением памятников, вообще не знает кто такой Ленин, не говоря уже о других большевистских деятелях. Потому что в украинской школе о них давно уже ничего не говорят. Им просто дали команду «Фас!», проплатили по 100 гривен за акцию, и они будут крушить все что угодно, хоть цветочную клумбу.
Но самое смешное здесь в том, что эти крушители сами полностью уподобляются большевикам – ведь те тоже были дикарями и тоже начинали со сноса памятников, с уничтожения памяти. Иначе свою диктатуру они не могли бы построить. И нынешние укронацисты действуют теми же самыми дикими большевистскими методами. Комизм и абсурд ситуации еще и в том, что они совершают, прямо в соответствии с Эдиповым комплексом, символическое отцеубийство – ведь создателями Украины в ее нынешних границах были Ленин и Сталин. В 1920-30-х годах украинские большевики одновременно были и украинскими националистами. Одни и те же люди и организовывали насильственную украинизацию, и ответственны за голод 1932-1933 годов – этот голод произошел из-за того, что местная украинская партноменклатура старалась выслужиться перед Сталиным и обещала космические цифры хлебозаготовок, которые потом не могла выполнить, хотя и отняла у крестьян все зерно, обрекая на голодную смерть. Есть письмо Сталина Косиору, где он спрашивает, не слишком ли высокие цифры вы обещаете? – тот отвечает: Нет, не слишком, выполним и перевыполним! Все эти Скрипники, Кагановичи и Косиоры одновременно были и страшными украинскими националистами, они ввели уголовную статью за саботаж «украинизации», по которой реально сажали тех, кто хотя бы просто отрицательно высказывался на эту тему. И в этом симбиозе большевизма и украинского национализма нет ничего удивительного – это две разновидности «революционной» антихристианской русофобской идеологии, и пользуются они одними и теми же методами.
Нынешняя «декоммунизация» на Украине не имеет ничего общего с реальной декоммунизацией сознания – скорее даже наоборот. Просто на смену одной тоталитарной идеологии там навязывается другая, и уничтожает предшествующую как своего конкурента, и не более того. Это обычная и довольно топорная политическая технология, которая осуществляется по команде вашингтонских кураторов нынешней украинской власти. И она потом неизбежно даст обратный результат – вызовет ностальгию по советским символам, которая проявится сразу же, как только эта власть рухнет.
Однако, что касается ЛНР и ДНР, здесь действительно, возникла парадоксальная ситуация. Как я уже сказал, просоветски настроенных людей, поклонников Ленина и прочих у нас очень мало – это социальные маргиналы. По моим наблюдениям, явно меньше, чем в России. Но ситуация сейчас сложилась так, что мы выглядим якобы противниками «декоммунизации», памятники не сносим, улицы не переименовываем. В Донецке центральная улица называется Артема, а в Луганске – Советская. Вот, казалось бы, «заповедник СССР». Но так могут думать только очень недалекие люди. На самом деле мотивы сохранения этого – не идеологические, а нравственные. Ведь есть очень много людей, которые прожили с этими символами всю свою жизнь, даже если и не были фанатами советской эпохи – но ведь дело не в этом. Дело в том, что эти символы у людей ассоциируются не с идеологией, а просто, например, с воспоминаниями о свой юности и т. д. И начать сейчас все это крушить – это будет просто им плевок в душу, люди вдруг почувствуют, что их жизнь закончилась, они никому не нужны, пора умирать. Поэтому такого ни в коем случае нельзя допустить. Придет время, лет через 20-30, когда убрать памятники можно будет уже совершенно безболезненно, но сейчас это делать нельзя именно из нравственных соображений. Но на Украине, как видим, на нравственные соображения наплевать, и они действуют абсолютно большевистскими методами. Это им вернется «бумерангом», и очень скоро.
– Доводилось ли Вам знать, общаться с кем-то из знаковых для Новороссии фигур, с её героями? Расскажите, пожалуйста, об этих встречах и этих людях.
– Общаться приходилось, хотя и немного. Но что-то ценное я увидел и услышал, сделал из этого определенные выводы и могу об этом рассказать.
Первым из известных деятелей, с которым я познакомился, был П. Губарев – лидер Донецкого восстания. В июле 2014 года в Донецке провели учредительное заседание отделения «Изборского клуба» в Новороссии. В это время ополчение уже ушло из Славянска, но Донецк еще не подвергся нападению украинской армии. Однако, что меня очень удивило, Донецк уже стоял почти пустой, население уехало, боясь начала боевых действий. У нас в Луганске такого не было – почти никто не уезжал до самой блокады, а потом уезжавшие прорывались уже через блокпосты под обстрелами.
На заедании мы посмотрели видеовыступления и приветствия А. Дугина и А. Проханова, потом были наши выступления, и П. Губарев выступал, затем избрали в председатели клуба его и профессора Д. Музу, и неформально общались. П. Губарев в целом не похож на политика, это скорее интеллектуал и общественный деятель. Очевидно, он стал лидером в самый рискованный и ответственный момент только из чувства долга и благодаря смелости.
Стоит еще пару слов сказать об одном человеке, который мало известен, но по-своему интересен. Это Виталий Киселев, позывной «Коммунист», он одно время был командующим ПВО ЛНР в звании полковника. В феврале 2015 года я стал корреспондентом газеты «Воин Святограда», которую он издавал на свои средства и ее распространяли на фронте, прямо на передовой. Ее фактически делали два человека – главред и я – по сути, бесплатно. Но парадокс состоит в том, что В. Киселев, действительно будучи коммунистом (он даже носил кожаную фуражку со звездой, как в фильмах), при этом издавал газету буквально церковную по содержанию. В ней кроме боевых сводок публиковались хорошие статьи о текущих церковных праздниках и о святых, перепечатывались проповеди о. Андрея Ткачева и т.д. Меня потряс рассказ, который был напечатан в первом номере об ополченце-танкисте, который умирает от ожогов в госпитале и говорит своим детям: «Не бойтесь, скоро я буду смотреть на вас из облаков». Это был описан реальный случай.
Я прочитал этот рассказ прямо возле газетного киоска, посмотрел адрес редакции и сразу приехал к ним. Они меня сразу взяли корреспондентом, и я у них работал полгода, пока газета не закрылась. Потом уже меня пригласили в министерство информации главредом «Вестника Главы ЛНР», однако с И. Плотницким я так ни разу и не встречался, хотя и редактировал его газету.
Этот феномен В. Киселева – коммуниста, который ходит в комиссарской фуражке и издает церковную газету – очень характерен и служит яркой иллюстрацией к тому, что я говорил о мобилизации народа. Само название газеты «Воин Святограда» взято из известного пророчества луганского старца Филиппа (1858-1956), которого собираются канонизировать. Он говорил, что ближе к концу времен Луганск станет большим духовным центром Православия и будет называться Святоградом Луганским. Еще он говорил, что будет война, когда враги окружат Луганск, но внутрь войти не смогут. И когда в августе во время блокады осталось совсем мало людей, но все знали это и говорили друг другу: «Тот Филипп, который лежит на кладбище возле часовни за автовокзалом, говорил, что окружат город, но не войдут. Вот уже месяц окружения, и не входят. Значит, так и есть, это про нас!».
Затем уже в марте 2015 года я увидел лидера казаков П. Дремова. Тогда после Дебальцевской операции наступило затишье и у кого-то появилась идея создать общественную организацию для помощи ветеранам, инвалидам и семьям погибших ополченцев. Нас с одним коллегой пригласили написать устав этой организации, собрались в одном бывшем офисе, туда приехали представители разных боевых частей, в том числе и П. Дремов. Я лично с ним не разговаривал, но близко наблюдал, как он выступает и общается. Это действительно был «человек из народа» самом лучшем смысле этого слова. По типу похож на Чапаева из кинофильма – но именно из фильма, поскольку реальный Чапаев был личностью малоприятной (и ликвидировали его, скорее всего, не «белые», а свои по приказу Троцкого – он ему страшно надоел своей неуправляемостью). П. Дремов – это ярко выраженный русский человек: предельно искренний, честный, открытый, добродушный и такой, который живет по принципу «сам погибай, а товарища выручай». Эти качества в нем видны сразу же, они даже как-то излучались из него, заражали окружающих.
Ему ничего не нужно было для себя, он жил для своих казаков, за них готов был жизнь отдать. И они это знали, и тоже шли с ним на смерть. Я тогда, наверное, впервые в жизни увидел людей, которые веками создавали Русь. Это как увидеть в XXI веке Стеньку Разина. Таких людей невозможно победить в бою – они будут сражаться до последнего человека. Собственно, таких случаев и было много. Если бы на Украине вместо детских сказок о «террористах» узнали, какие люди действительно против них воюют, у них бы отпала охота воевать раз и навсегда. И кроме П. Дремова таких людей очень много.
На той встрече П. Дремов говорил по частным вопросам, но вот в интернете уже было множество видео с его выступлениями, где он крайне негативно высказывался о тогдашнем руководстве ЛНР. Общий смысл был таков, что пока одни умирают на фронте, другие «пилят деньги» на своих должностях в тылу – там ничего не изменилось, вернулась старая довоенная бюрократия, экономику никто не восстанавливает, народ хочет вернуться в ЛНР, но некуда, работы нет, ничего нет. Сейчас, конечно, экономика уже вполне восстановлена, но весной 2015-го ситуация, действительно, была катастрофическая – причем не только из-за войны, но именно по той причине, о которой говорил П. Дремов. Все удивлялись, что после таких выступлений он еще живой. Но не долго удивлялись, до конца 2015 года он не дожил…
В том же году, но еще раньше, в мае, погиб и самый яркий представитель народных вождей Донбасса комбриг «Призрака» Алексей Мозговой…
– О командире «Призрака» рассказывают разное. Сравнивают с Че-Геварой, приписывают красные убеждения… А какое впечатление о взглядах Алексея Мозгового вынесли Вы из беседы с ним?
– Сразу скажу, что сравнение его с Че-Геварой совершенно неуместно, никаких «красных» убеждений у него не было, как раз наоборот. Это был белогвардеец в самом лучшем смысле этого слова. Недоразумение по поводу «левых» убеждений Мозгового возникло, точнее, было сознательно создано теми людьми в Москве, с которыми он общался. Так получилось, что после контрнаступления в сентябре 2014 года, когда «Призрак» вышел из своего Лисичанска в Алчевск, фронт стабилизировался и наступило фактическое перемирие по первым Минским соглашениям, А. Мозговой поехал в Москву, и единственные люди, которые там с ним публично общались – это были А. Проханов и круг его товарищей. Большое интервью с ним опубликовала газета «Завтра». И вопросы там, естественно, задавались определенного типа. С одной стороны, это, понятное дело, русское национально-освободительное движение. Но кроме этого, А. Мозгового разговорили на социальные темы и представили его как борца с олигархией за социальную справедливость.
Действительно, это так и есть, но красные товарищи почему-то думают, что с олигархией за социальную справедливость борются только они и больше никто. На самом-то деле, нынешний олигархический строй в России – это как раз неизбежное следствие 70 лет советской власти, когда народ был лишен собственности, а госсобственность потом естественно поделили несколько бандитских кланов, и никак иначе быть не могло. Но столь очевидные вещи, как я убедился, для ума товарищей совершенно непосильны. Однако речь не об этом. Речь о том, что красные товарищи наивно думают, что борьба может вестись только за материальные, шкурные интересы. Но для белогвардейцев, каким был А. Мозговой, экономические цели если и есть, то только на третьем плане, а на первом плане – цели нравственные. Главным мотивом русского восстания является совесть, а не какой-то шкурный интерес. Поэтому я и сказал, что Донбасс восстал, потому что стал «белым», а не по каким-то экономическим причинам. Это было народное движение, а такие люди, как А. Мозговой, только наиболее ярко выражают народную душу.
В других своих интервью комбриг говорил не о борьбе с олигархией, как у А. Проханова, а как раз об этих нравственных и религиозных целях борьбы. Он говорил о том, что русский народ несет ответственность перед Богом за сохранение Православия и поэтому не имеет права стать частью евросодома, что главная цель Русской весны уже достигнута – народ проснулся, ожил после 20 лет деградации, и этим уже оправданы все жертвы. Он писал в своем дневнике: «Если бы не эта война, мы бы забыли, каким может быть русский человек… Эта война показала такой запас неизрасходованной русской веры, такую жертвенность людей и близость Бога к нашему народу, что враги вздрогнули. Здесь даже самые бедовые, самые упавшие возвращали себе достоинство, становились воинами и защитниками. Я воочию увидел, что ни деньги, никакой земной интерес не определяют строй души русского человека». Еще он писал: «мы поднимаем знамя Христа и национально-освободительной борьбы против антирусского режима, установленного в Украине и России. Хотим мы этого или не хотим, нам православным, Богом определено встать на пути иудейского мирового порядка. Наша русская революция, наша Священная война за православный мир грянет, и мы – русские, украинцы, сербы еще освободим свою землю»
Вот он прямо писал в дневнике о Белой идее: «Вот и проросла белая идея, белая жертва, чистая. Что посеяли последние воины Империи, то сегодня взошло в людях чести. Белая – не против красных, а против общих врагов, которые только меняют окраску, но всегда остаются черными. Белая – за чистоту нашего народа. Белое против черного». А вот о сути войны: «Я, православный казак, вынужден был встать на защиту своей земли против своих же братьев по вере. Разве возможно было придумать подлее? Сегодня хорошо видно, что уже не ополчение схлестнулось с украинской армией, а разделенный православный народ поднялся друг против друга».
Когда читаешь дневник А. Мозгового, то еще удивляешься, что он успел столько прожить и повоевать, что его не убрали раньше.
Важно понимать и то, что А. Мозговой на уровне бригады фактически восстановил царскую армию. Личный состав был почти весь воцерковленный, молебны служились почти каждый день. Красная звезда в символике у них никогда не использовалась – только орлы. На фото вы увидите его если в парадной форме – то только в форме царской армии. Сейчас, конечно, уже все унифицировали, но тогда было так. Характерно, что в Лисичанске, который в полном окружении оборонял «Призрак», оттягивая силы укропов от Луганска, фактически был повторен подвиг «Молодой гвардии». Группа молодежи 15-16 лет просили А. Мозгового взять их в бригаду, но он им отказал как несовершеннолетним. Тем не менее, они как-то смогли добыть оружие и при наступлении укропов вступили в бой и героически погибли. Луганский поэт М. Некрасовский об этом написал стихотворение, в котором есть слова:
И прорывались пацаны,
И гибли в ярости атак,
И были танки сожжены,
И погибал их взрослый враг!
Девчонке лишь шестнадцать лет,
С гранатами под танк легла.
А значит – Украины нет.
Ты, Украина, умерла!
На самом-то деле были и продолжают жить десятки тысяч таких почти никому не известных героев, простых и разных людей, сохранивших в себе самые лучшие народные качества – те самые, которые мы знаем по героям русской классической литературы. Они сохранились и сейчас, и проявились в экстремальных обстоятельствах. Такие люди, как А. Мозговой и П. Дремов – это «верхушка айсберга», но по ним мы можем судить и о народе в целом.
Мне довелось общаться с комбригом где-то за месяц до его гибели всего несколько минут – он журналистов вообще не любил, но мою фамилию вспомнил, видимо, по моим публикациям в «Святограде» (я под псевдонимы никогда не прятался). Поэтому интервью как такового не получилось, да и в любом случае мне это публиковать никто не позволил бы. Он тоже, как и П. Дремов, очень критично высказывался о руководстве. Но, в отличие от П. Дремова, он мыслил не на местном уровне, а как аналитик и мыслитель. Он очень хорошо понимал, какие политические игры ведутся вокруг Донбасса, как это связано с глобальными процессами. Почему остановили наступление в сентябре и в феврале, хотя укропы были разгромлены и т.д. Все это можно прочитать в его дневнике, который опубликован и есть в интернете. А в интервью он говорил все то же самое вслух, ничего не боясь. Нужно сказать, что среди профессиональных философов очень редко бывают настоящие мыслители, но в народе таких самородков до сих пор много, и он был один из них. Комбриг мыслил геополитически, он явно знал самую труднодоступную информацию о том, как устроен современный мир. Такие люди стихийно вырастают в провинции, их бы нужно потом собирать в Москве, создавать «мозговые центры»… Но у нас привыкли слишком разбрасываются людьми; привыкли, что всегда талантов хватит. А вот может и не хватить…
В личной беседе больше говорили по мировоззренческим вопросам. Я понял, что А. Мозговой не только белогвардеец, но и человек по-настоящему религиозный, каких мало. В отличие от П. Дремова, он закрытый, не говорил первое, что на ум придет. Видимо, пришлось ему раньше жить со сложными людьми… Но вот в конце жизни человек и раскрылся, как цветок.
Когда А. Мозгового хоронили и несли по Алчевску, вышли тысячи людей, и сначала была на всех лицах печаль, некоторые люди плакали, а потом вдруг спонтанно начались аплодисменты. И вся улица, по которой его несли, долго аплодировала. Провожать в последний путь аплодисментами – это новая традиция, которая родилась спонтанно. Она глубоко христианская по сути – то есть люди понимают, что смерти нет, смерть – это второе рождение, и благодарят человека за то, что он успел сделать на земле.
Если подвести итог, то я должен сказать самое главное. Русская весна – это не просто очередной «локальный конфликт». Нет, это событие огромной духовной важности, это – начало нового исторического цикла возрождения России. Если Российская Федерация возрождается силами государства, то на Донбассе сам народ показал, что он способен возрождаться вопреки любым самым неблагоприятным обстоятельствам. Здесь русские показали, что они вовсе не задавлены и не запуганы окончательно, как очень многие думают, 70 годами большевистского и 20 годами бандеровского ига. Но нет, русские способны восстать, если возникнет такая крайняя необходимость. И об этом нужно помнить и многим в Российской Федерации…
А Украину ждут долгие годы дальнейшей деградации и мучительного распада, скорее всего, и новой гражданской войны, но уже в других регионах. Донбассу, не смотря на войну, на самом деле повезло – он уже на свободе, он уже вернулся домой в Россию из украинского евроконцлагеря. Остальным регионам бывшей Украины придется хуже – но Украина сама выбрала себе такую судьбу, никто ей не виноват. Украине придется пройти через все эти испытания, чтобы изжить свой нацизм раз и навсегда. Русское освобождение Украины началось на Донбассе – в этом его исторический подвиг.
Беседовала Е.В. Семёнова
Русская Стратегия
http://rys-strategia.ru/ |
