Макет Бобруйской крепости
Данный очерк является главой будущей книги, посвященной судьбам офицеров и генералов вооруженных сил Второй Речи Посполитой, которые начинали свою военную карьеру в рядах Армии и Флота Российской империи.
Советско-польская война 1919-1920 гг. рассматривалась когда-то в СССР как едва ли не составная часть русской Гражданской войны. В ходе военных действий Красная армия, разгромив русских белогвардейцев, пыталась сокрушить «белопанский» режим маршала Ю.Пилсудского, и, освободить, т.о. польских трудящихся от гнёта помещиков, капиталистов, католических ксендзов.
Безусловно, в той войне Польское государство отстаивало свои национальные интересы. Но в данной статье речь пойдёт о польских воинских частях, которые сражались против красных на территории России, главным образом, на Востоке, и у них образно говоря, за спиной не было ни Варшавы, ни Кракова, ни Львова. Безусловно, мотивация у этих людей была разная. В той или иной мере у большинства из них преобладало желание как можно скорее выбраться из охваченной Гражданской войной России. В первую очередь, такая мотивация была у бывших солдат Австро-Венгерской армии, взятых в плен русскими солдатами в ходе военных действий. Из них в большинстве состоял рядовой состав. Для этого контингента польских военнослужащих Россия была если не противником, то уж во всяком случае абсолютно чужой и чуждой страной, во всех отношениях. Другое дело их командиры, многие из которых до 1917, а то и до 1918 г. служили в Русской армии, сначала Императорской, а потом, республиканской. Эти люди родились и выросли в России. В той или иной мере, но они были носителями не только польской, но и русской культуры. В ряде случаев, если речь идёт о кадровых офицерах, то свою военную карьеру они совершенно свободно могли выбрать в мирное время. Другое дело, что среди таких офицеров было немало носивших, образно говоря, «фигу в кармане», как это было принято у многих диссидентствующих советских интеллигентов эпохи позднего застоя. Такие российские офицеры из числа этнических поляков, поспешили перейти на службу в польские части в 1917 г., когда в России началось формирование Польского стрелкового корпуса под командованием генерала И.Р. Довбор-Мусницкого. Помимо корпуса генерала Довбор-Мусницкого, на Юге России действовала бригада генерала Л. Желиговского, но, её участие оказалось мягко говоря краткосрочным и весьма незначительным. Чего нельзя сказать о польской стрелковой дивизии под командованием полковника К. Румши, чины которой несли службу вплоть до крушения Белого фронта на Востоке России. Помимо офицеров поляков, служивших в выше названных частях и соединениях, были и другие, которые не хотели переходить в польские воинские части в России и в Польшу они эмигрировали только тогда, когда в русской Гражданской войне окончательную победу одержали красные.
В конце 1917 г., когда в России разгоралась Гражданская война, командование Польского стрелкового корпуса старалось всеми силами сохранить нейтралитет. В тоже время, пользуясь слабостью нового, большевицкого правительства в Петрограде, продолжалось формирование польских воинских частей. Свидетельство майора Белицкого.
«Осенью 1917 года, после «самоопределения народов», были сформированы следующие Польские части:
В районе Бобруйска – 1-й Польский корпус в составе трех пехотных и одной кавалерийской дивизии, всего около 24 тысяч человек. В Бессарабии – 2-й Польский корпус в составе одной неполной пехотной дивизии и двух кавалерийских полков с конной батареей, всего не более 10 тысяч человек. В районе Винница-Умань – 3-й Польский корпус, который в действительности представлял собой так называемую «Легкую бригаду» в составе нескольких подразделений пехоты, двух полков кавалерии и дивизиона конной артиллерии, всего около 3 тысяч человек».(1)
«С заключением сепаратного мира, все Польские корпуса оказались в зоне, которую советы отдали немцам. Отношения с немцами были нечто вроде «вооруженного нейтралитета». В феврале 1918 года бригада Польских легионов, сражавшихся на стороне австрийцев, прошла через линию фронта и соединилась со 2-м Польским корпусом, в Бессарабии, в виде протеста против отдачи австрийцами коренных польских областей только что создавшейся Украинской республике. 2-й корпус пошел на соединение с 1-м в районе Бобруйска, но в близи Канева был окружен немцами и после кровопролитных боев сложил оружие 11 мая 1918 года. В течении июня и июля 1918 года немцы принудили также 1-й и 3-й корпуса сложить оружие, после чего все офицеры и нижние чины были отпущены по домам.
Однако часть состава этих корпусов успела пробраться на север, где в районе Мурманска был сформирован отряд силой в батальон, на Кубань, где в рядах Добровольческой Армии созданы были дивизия пехоты и полк улан, и в Сибирь, где также были сформированы дивизия пехоты и полк улан».(2)
Этот краткий рассказ майора Белицкого имеет смысл дополнить кое-какими деталями и расставить свои акценты.
Итак, самое многочисленное и боеспособное воинское соединение, сформированное из поляков – российских подданных, скрестив свое оружие с красными в конце 1917 г., в дальнейшем избежало участия в русской Гражданской войне. Генерал Л.Г. Корнилов рассчитывал на перебазирования Польского стрелкового корпуса из Белоруссии на Дон. Но, поляки предпочли не вмешиваться во внутри российские распри. К тому же в отличие от чешских легионеров у них оказался путь домой гораздо короче. Как в пространстве, так и во времени. Чины Польского корпуса генерала Дувбор – Мусницкого, были в недавнем прошлом российскими подданными. В то время, как подавляющее большинство чешских легионеров были австрийскими подданными. Окажись они на территории контролируемой австро – венгерскими властями, как тут же предстали перед военным судом по обвинению в измене воинской присяге, добровольной сдаче в плен к врагу, или добровольном переходе на его сторону, а так же служба на стороне врагов Австро – Венгрии, каковой была Россия и её союзники.
Поэтому немцы, разоружив Польский корпус в Бобруйске, позволили его солдатам и офицерам уехать в Польшу, находившуюся под контролем Центральных держав.
Капитан-генштабист В.В. Андерс, будущий генерал Войска Польского, кратко и красноречиво описал свою воинскую службу в 1917 – 1921 гг. в своих мемуарах «Без последней главы».
« Тогда (генерал Андерс имеет в виду конец 1917 г., прим. В.М.) начались бои с большевиками над Днепром, в которых я принимал участие, будучи начальником штаба 7-й дивизии польских стрелков в составе польского корпуса. Я пережил тяжкие минуты принудительной демобилизации корпуса, но вскоре наступил великолепный перелом 1918 года в возрождении польского государства. После Кракова, Львова и Варшавы пришел черед Великопольши, где сигналом к изгнанию немцев стал приезд Щдеревского и в Познань. Как начальник штаба Познаньской армии я пережил триумф участия в очищении от немцев древних польских земель.
В апреле 1919-го я принял командование над 15-м полком познаньских уланов. Сначала мы бились с немцами на великопольской земле, а потом на востоке с большевиками и дошли до Березины. Сдерживая московский натиск на Польшу, в 1920 году мы принимали участие в исторической битве за Варшаву, всем сердцем переживали победу и гнались за отступающим врагом до самого Несвежа и Столбцов. Мы понимали, что не только завоевали независимость нашей Родины, он и отбили атаку красного империализма на Европу.
Мир, заключенный в Риге в 1921 году, большевики считали для себя весьма выгодным. Мы нет. Слишком большие территории, населенные миллионами поляков, остались по ту сторону. Ленин сначала был готов отдать Польше значительно больше. Наше правительство было сдержанным, не желая в будущем каких-либо конфликтов с Москвой….».(3)
Хотя основным вооружённым силам поляков в России удалось избежать участия в русской Гражданской войне, тем не менее, в 1918 - 1920 гг., польские части встречались едва ли не на всех фронтах вооружённого антибольшевицкого сопротивления в России.
Наиболее заметную роль сыграли польские части на Востоке России, где против большевиков воевала 5-я польская стрелковая дивизия, о которой здесь имеет смысл рассказать вкратце.
Летом 1918 г. в Самаре и в Поволжье был образован польский комитет. Позднее, в Омске был создан польский военный комитет. Там же с помощью чехословацких легионеров началось формирование польских воинских частей. В этом процессе деятельное участие приняли офицеры Р. Воликовский и Л. Юркевич, прежде служившие в Русской армии.
Как писал московский историк А.В. Ганин, Воликовский, Чума, Доян-Мишевский «были направлены польским мобилизационным отделом в Москве в Сибирь, чтобы возглавить там военно-административную работу среди польских военнослужащих и формирование 5-й Польской стрелковой дивизии в целях предстоящего восстановления Восточного фронта.
Польские офицеры к 1 августа добрались до Уфы. Так Р. Воликовский оказался на Восточном антибольшевистском фронте. Как выяснилось, созданный в Челябинске 15 июля 1918 г. Польский военный комитет уже вел в Заволжье работу по формированию польских воинских частей имея договоренности с Чешским национальным советом. Польские отряды создавались при Чехословацком корпусе. Капитан Воликовский принимал участие в собрании членов Исполнительного отдела Польского военного комитета в России 4 августа 1918 г. в Челябинске. На этом заседании были признаны полномочия майора Чумы и принято постановление о передаче ему командования над польскими войсками на Востоке России и в Сибири.
Р. Воликовский пробыл на Востоке России до 1919 г., дослужившись до ответственного поста начальника штаба польских войск в Восточной России и начальника штаба 5-й польской дивизии. Фактически должности в командовании и в штабе дивизии совмещались. Формирование польских войск велось в Бугуруслане и Новониколаевске. Всем необходимым формировавшиеся части обеспечивались чехословаками, позднее финансирование польского военного строительства на Востоке России и обеспечение поляков вооружением и военной техникой взяла на себя французская военная миссия во главе с генералом Морисом Жаненом».(4)
Верховный правитель России адмирал А.В. Колчак, «в принципе» признал независимое Польское государство и разрешил формирование польских воинских частей. Рядовой состав набирался главным образом из поляков – бывших военнопленных, подданных Австро - Венгрии, которые содержались в лагерях военнопленных в Сибири. Так же призывались поляки – бывшие военнослужащие Русской армии.
Заметную роль в Гражданской войне на Востоке России, помимо Ромуальда Воликовского, сыграл Казимир Румша.
Генерал – майор Генерального штаба П.П. Петров в своей книге упоминал об осенних боях, в ноябре 1918 г. в районе Белебея в которых участвовали поляки.
«В распоряжение Каппеля был послан только что сформированный полк полковника Румши, прибывший временно броневик и часть оренбургских казаков».(5)
Позднее части польской стрелковой дивизии, так же как и чешские легионеры были отведены в тыл. Они оперировали в Сибири, главным образом в районе Новониколаевска (Новосибирска, прим. автора) и наравне с чехами и словаками несли охранную службу на участках Транссибирской магистрали. Участвовали в карательных операциях против красных партизан и сочувствующего им местного населения.
Формирование польских частей в России после заключения т.н. мира в Брест – Литовске происходило в очень непростой военно – политической обстановке. Значительная часть русского офицерского корпуса и генералитета воспринимали этот мирный договор подписанный посланцами В.И. Ульянова (Ленина), как акт капитуляции, символ национального позора и бесчестья. Так считали не только те, кто сражался против большевиков в рядах Белых армий, в первую очередь в рядах Добровольческой армии на Юге России, но и те, кто по тем или иным причинам в первые месяцы 1918 г. оказались на службе в Красной армии.
Германию и её союзников рассматривали как своих врагов, наравне с большевиками и генерал А.И. Деникин и антисоветские правительства, возникшие на Востоке, сначала Самарский Комуч, а потом Уфимская директория. Соответственно, большевики воспринимались как германские пособники. В этих условиях чешский легионер, или польский жолнеж, ведя огонь по красноармейцам где-нибудь в Заволжье, косвенно вели огонь по германским и австрийским солдатам, против которых сражались их единоплеменники на Западном фронте.
Бывший подполковник М.А. Муравьев, член партии левых социалистов – революционеров назначенный большевиками командующим Восточным фронтом был противником Брестского «мира». Он был готов заключить военный союз с чехословацкими легионерами, и вместе с ними повернуть оружие против большевиков. Соответственно и польские формирования на Востоке России могли принять участие в этом новом антибольшевицком фронте. Но неудачный мятеж в Симбирске, закончившийся гибелью Муравьева, поставил крест на этом, говоря современным языком, военно-политическом проекте.
Наступление войск красных, в конце лета 1918 г. на Восточном фронте, лишило Чехословацкий легион и польские части надежды, на возвращение в Европу кратчайшим путём: через Архангельск и Николаев-на-Мурмане (совр. Мурманск, прим. автора). Оставался только один путь: по Транссибирской магистрали, через всю Сибирь и Дальний Восток в Приморье. И уже из Владивостока на пароходах, предоставленных Антантой, продолжить свой путь в Европу, где с каждым днём приближалась развязка Первой Великой европейской войны.
Прекращение военных действий на Западном фронте 11 ноября 1918 г. вообще лишало смысла присутствие чехословацких и польских солдат в Сибири. Не говоря уже об активном участии в боевых действиях. И, теперь их самым сильным желанием было одно – как можно скорее вернуться в Европу. А русские, пусть сами разбираются со своими проблемами. В конце – концов, каждый народ, или, нация, думает в первую очередь о себе и о своих интересах. Это аксиома.
После капитуляции Центральных держав, их служба свелась в основном к охране железнодорожных магистралей. Позднее, вместе с русскими белогвардейцами части 5-й польской дивизии зимой 1919/1920 гг. отступали на восток. При отступлении большая часть чинов дивизии сдалась в плен красным. Меньшая часть под командованием полковника Румши смогла уйти в Маньчжурию и уже оттуда эвакуировалась в Польшу. Вернувшись на Родину, они сформировали Сибирскую бригаду, которая участвовала в Советско - польской войне 1920 г.
Одним из польских стрелков – сибиряков, был К.М. Филиппович. Уроженец Харьковской губернии, до 1914 г. жил в Сибири и в Китае. Видимо, это было связано с переездами его семьи. В годы Первой мировой войны служил в Русской армии. Проходя службу в 5-й Сибирской дивизии польских стрелков, окончил офицерские пехотные и артиллерийские курсы. В запас был уволен в чине поручика Войска Польского. В 1939 г. попал в советский плен и в 1940 г. убит в Катыни.(6)
Мотивация поступления поляков в эту дивизию была понятна. Солдатам – бывшим военнопленным армий Центральных держав, представлялось привлекательным поменять свой статус военнопленного на статус солдата союзной Антанте армии. Это, как минимум, гарантировало солдатский паёк. Становясь в строй, они могли проникнуться чувством локтя, снова став солдатами. В условиях Гражданской войны, разгоревшейся на русских просторах, наличие оружия в руках и чувство локтя со своими единоплеменниками, давало надежду на благополучное возвращение домой. В то время, как иностранец, пытающийся в такой обстановке выбраться на родину в одиночку, чувствовал себя абсолютно беззащитным и беспомощным.
Схожие чувства испытывали и офицеры. В первую очередь бывшие австро - венгерские подданные. Им так же хотелось как можно быстрее выбраться живыми из России, к которой они не могли испытывать тёплых чувств.
Это желание подогревалось вестями с родной земли.
Ещё в сентябре 1917 г. в Варшаве, занятой войсками Четверного союза, был создан Регентский совет, с одобрением встретивший декларацию Всероссийского Временного правительства о создании независимого польского государства, находящегося в военном союзе с Россией. А в октябре 1918 г. Регентский совет объявил о создании польской армии с включением в её состав всех польских военных формирований.
Даже при всём желании, войти непосредственно в подчинение польскому правительству, поляки, служившие в России, могли лишь номинально.
Помимо 5-й польской стрелковой дивизии в Сибири, т.н. Польского легиона на Русском Севере, подразделений на Юге России и в Закавказье, были и поляки, в индивидуальном порядке мобилизованные или вступавшие по собственному почину в белогвардейские формирования. Как правило, они достаточно сильно были ассимилированы русской культурой и не отделяли судьбу Польши от судьбы России. Тем паче, что призывы большевиков к всемирной пролетарской революции представляли реальную угрозу для Европы и в первую очередь для Польши.
Трепка А.Г. воинскую повинность отбыл в Русской армии ещё в 1904-1906 гг. С началом Великой европейской войны был призван из запаса и в 1914-1918 гг. служил в Русской армии. Проходя службу, окончил Автомобильную школу в начале века. В 1918 г. его мобилизовали в армию Верховного правителя России адмирала А.В. Колчака и назначили начальником автомобильных войск Омского военного округа. В 1919 г. в пору отступления и развала, как военных, так и гражданских структур колчаковцев, усугубленных восстаниями партизан, Трепка был взят в плен красными. В 1922 г. в порядке обмена военнопленными между Советской республикой и Польшей, был передан польской стороне. С 1922 по 1930 г. проходил службу в рядах Войска Польского. В 1930 г. был уволен в отставку в чине поручика.(7) Интересно отметить следующее обстоятельство. Если его назначили на должность начальника автомобильных войск Омского военного округа, то он должен был быть как минимум в первом штаб – офицерском чине, т.е. в чине капитана. Хотя, это должность, полковничья. К сожалению, в РГВИА Послужной список Трепки обнаружить не удалось. Возможно, что он действительно, не сохранился. Обращает внимание на себя следующий факт – в отставку он был уволен в чине поручика Войска Польского. Итак, гипотетически полковник русской службы в армии адмирала Колчака, у себя на родине дослужился лишь до чина поручика. Вероятно, польское военное командование не учло его заслуг в борьбе с большевизмом на Востоке России, а посему гипотетический полковничий чин в их глазах не был легитимным. Опять же, если бы он не попал в плен к красным и приехал бы в Польшу, скажем весной 1920 г., как тот же полковник Румша, у него был бы шанс отличиться в Советско - польской войне 1920 г. и его повысили бы в чине.
Польская воинская часть была сформирована и на Юге России. Активный участник формирования Польского стрелкового корпуса георгиевский кавалер Л. Желиговский, оказавшийся летом 1918 г. на Кубани, очищенной от советской власти, начал формировать польские подразделения с санкции главкома Добровольческой армии генерала А.И. Деникина. Он же их и возглавил. Польские легионеры, переформированные в 4-ю польскую стрелковую дивизии в конце 1918 г., вместе с французскими войсками высадились в Одессе. Об этом эпизоде упоминает М.А. Нестерович – Берг – «В Одессе тогда был и Польский легион из армии генерала Желиховского…»(8) В подробности Нестерович – Берг не вдаётся. А само подразделение ошибочно называет легионом из армии генерала Желиховского, который на самом деле командовал дивизией. И до штатного расписания дивизии она не дотягивала. Впрочем, даме такая неточность простительна.
Вот что об этом сказано в книге «Диктатор Одессы».
«В Одесском порту высадилась сформированная Деникиным в Екатеринодаре польская стрелковая дивизия под командованием генерала Люциана Желиговского, возвращавшаяся на родину. Поляки не имели желания вмешиваться во внутренние русские дела, не разбирались в той запутанной обстановке, что сложилась в городе, и стремились как можно скорее выехать домой»(9)
Когда отряды атамана Григорьева подошли к Одессе, в городе началась паника. Отряды польских легионеров не захотели собственного уничтожения и заняли нейтралитет. (10) В марте 1919 г. наряду с подразделениями войск Антанты – французами и греками, поляки приняли участие в боях против отрядов атамана Григорьева на подступах к Одессе.
Спустя несколько дней союзное командование отдало приказ об эвакуации Одессы. Одесская стрелковая бригада русского генерала Н.С. Тимановского была брошена на произвол судьбы. Русским белогвардейцам пришлось с тяжелыми боями пробиваться в Бессарабию, оккупированную румынскими войсками. И уже из Румынии, морем, они добрались до Новороссийска, где влились в ряды Добровольческой армии генерала А.И. Деникина.
Польская дивизия генерала Желиговского с боями пробилась в Бессарабию, а оттуда её перевезли в Польшу.
В конце 1918 г. в Екатеринодар, где располагалась Ставка Верховного главнокомандующего Вооружённым силами на Юге России – ВСЮР генерала А.И. Деникина, из Варшавы была направлена польская военная миссия во главе с генералом А. Карницким. В её составе был и ротмистр Войска Польского уже знакомый нам граф В. Бем – де – Косбан. Вот какие воспоминания он оставил о своём пребывании на Юге России.
«Потом пришли ужасные дни большевицкого переворота. После разных менявшихся обстоятельств и событий, я был заброшен игрой судьбы, в конце 1918 года, в город Екатеринодар Кубанской области. В то время я был уже произведен в ротмистры Польских Войск и был назначен на пост польского военного представителя при штабе «белой Армии» генерала Деникина. На этом посту я несколько раз имел возможность встречать у меня моих бывших однополчан Бугского полка подполковника Выграна и штабс-ротмистров Лесеневича и Явленского.
Поздней осенью 1919 года я был отозван с моего поста в Варшаву на дальнейшую службу в Польской Армии, в рядах которой в следующем году я отбыл кампанию против большевиков. За это время, только издалека доходили до меня известия о разгроме Деникинской, а потом и о трагическом конце Врангелевской Армий.
Жизнь наша пошла по другим колеям…»(11)
Упомянутый польский генерал Карницкий в прошлом был генералом русской службы, и, по свидетельству племянника генеральской супруги, ветерана НТС Р.В. Полчанинова, проживающего в США, был всегда настроен пророссийски.
Польский офицер Валериан Чума (1890 – 1962) был австрийским подданным. В Первую мировую войну воевал против русских войск в составе Польских легионов Австро – Венгрии. Дослужился до офицерских чинов. На Восточном фронте попал в русский плен. После того как советской правительство подписало позорный мирный договор с Четверными державами в Брест-Литовске, был направлен генералом Ю. Галлером, который командовал на Западном фронте польскими легионерами, сражавшимися на стороне Антанты, в Москву. Целью его командировки была эвакуация поляков из Советской России и вербовка способных носить оружие в польские воинские части. Из Москвы майор Чума уехал в Сибирь, где вместе с Воликовским и Румшей принял участие в формировании 5-й польской стрелковой дивизии, получившей наименование «Сибирской дивизии» (бригады). Дивизия воевала против красных в составе армии адмирала А.В. Колчака. В конце 1919 г., как и большая часть войск Верховного правителя России, она капитулировала под Красноярском. Майор Чума был взят в плен красными. Он содержался в тюрьмах Красноярска и Омска. Из Сибири его отконвоировали в Москву, где содержали в Бутырской тюрьме. Выехал из Советской России в Польшу в 1922 г. Пройдя курс лечения, и, как сейчас сказали бы, реабилитации, вернулся на военную службу.(12)
Ещё более удивительная и драматичная судьба выпала на долю его родного брата. Владислав Чума (1893 – 1968). Он так же, как его брат воевал против русских войск на Восточном фронте в составе Польского легиона. Служил под его началом. Попал в русский плен. Во время Гражданской войны воевал против красных в составе польских частей, на стороне адмирала А.В. Колчака. В 1919 г. Чума-младший был командирован в Томске. Где был зачислен на курсы Николаевской военной академии. Так же как и брат, попал в плен к красным в районе Красноярска. Содержался в тюрьме, откуда предпринял побег. Он оказался удачным. Через Сибирь, Урал, Поволжье, центральную Россию Владислав Чума в одиночку добирался до Польши. Перейдя линию советско-польского фронта, он оказался у своих.(13)
Но были и другие поляки – русские офицеры, которые не пожелали вступать в польские части ни в 1917 г., ни позднее, в ходе Гражданской войны. Например, Евгений Иосифович Урбансковский, офицер военного времени, родился в 1896 г. в Екатеринославе. Но в дальнейшем, видимо его родители переехали на Урал, поскольку учился будущий офицер в Красноярске и Томске. Окончив Александровское военное училище в Москве в чине прапорщика был отправлен в действующую армию Воевал на Северном фронте. Войну закончил в чине штабс-капитана, кавалером нескольких боевых орденов. После развала армии вернулся в Томск. Принял участие в свержении советской власти в Новониколаевске и Томске. В дальнейшем участвовал в боях против красных. Дослужился до чина полковника, командира штурмовой бригады в армии Верховного правителя России адмирала А.В. Колчака. Далее цитата.
«Поляк по рождению и русский по духу, Евгений Иосифович отрицательно отзывался о формируемой польской армии. Два раза он получал от нее приглашения и оба раза отказывался от них. Первый раз осенью 1918 г. еще в Томске, второй раз в феврале 1919 г. уже в Перми».(14)
Вскоре после этого он погиб в бою с красными.
Подводя итоги участия польских воинских частей в русской Гражданской войне можно сделать вывод о том, что их роль оказалась незначительной, по сравнению с тем же Чехословацким корпусом. Поскольку личный состав корпуса в большинстве своём происходил из бывших военнопленных Австро-венгерской армии, то их надлежало предать суду по законам военно времени, как лиц, изменивших присяге и воинскому долгу. С юридической точки зрения они были изменниками, совершившими тяжкое воинское преступление – с оружием в руках служили на стороне России, против которой воевала Австро-Венгрия. Это был главной причиной, по которой они не могли вернуться на родину, через территории оккупированные войсками Австро-Венгрии и Германии. А посему оказались втянутыми во внутри российский конфликт. Полякам, по крайней мере, Польскому корпусу генерала Довбор-Мусницкого, этого удалось избежать. Можно только гадать, как бы развивались события на Юге России, если корпус перебазировался в тот регион.
Что же касается чинов польских национальных формирований, воевавших на стороне белых и попавших в плен к красным, то их репатриация растянулась не на один год. В любом случае, можно считать, что им повезло уехать из пределов бывшей России, на территории которой большевики приступили к строительству социализма в одной отдельно взятой стране.
Дожившие до 1939 г. польские офицеры российского происхождения, участвовавшие в русской Гражданской войне на стороне белых, наверняка могли пожалеть о том, что вклад их соотечественников в антибольшевицкую борьбу оказался весьма скромным.
В.Г. Чичерюкин-Мейнгардт
для Русской Стратегии
http://rys-strategia.ru/
Фото автора. Бобруйская крепость в июле 2015 г.
Примечания:
1. Белицкий И.В. Польские войска на русском фронте в 1914 – 1920 годах, Военная быль, № 86, июль 1967.
2. Белицкий И.В., указ. соч.
3. Андерс В. Без последней главы /пер. с пол. Т. Уманской; послесл. Н. Лебедевой // Иностранная литература. – 1990. - №№ 11 – 12, Эл. версия.
- Ганин А.В. Последний генштабист Р. Воликовский, в сборнике «Мозг армии» в годы Русской смуты, М, 2013, сс. 467-468.
- Петров П.П. Генерального Штаба Генерал – Майор, Роковые годы, 1914 – 1920, Калифорния, 1965, на русс. яз, сс. 120-121.
- Убиты в Катыни, с. 757.
- Убиты в Катыни, с. 738.
- Нестерович – Берг М.А. В борьбе с большевиками. Воспоминания, Париж, 1931, с.202.
- Ивлев М. Диктатор Одессы. Зигзаги судьбы белого генерала. Военный архив, М, 2013, с. 72.
- Ивлев М., указ. соч., с. 73.
- Граф В. Бем – де – Косбан Воспоминания о Бугском Уланском полке, Часовой, № 261, 1941.
- Материал взят из Википедии.
- Материал взят из Википедии.
- Краснощеков А.А., Ситников М.Г. Еще раз о сибирских штурмовиках и их командире, Белая армия Белое дело, Исторический научно-популярный альманах, Екатеринбург, № 13, 2003.
|
