 20 апреля 1923 г. Бухарин сравнил с Китаем эпоху Гражданской войны, сочинив нелепейшую сцену не бывшей никогда борьбы между Красновым и Колчаком: «был, скажем, генерал Краснов, который ориентировался на немцев, а с другой стороны, был Колчак, который ориентировался на англичан, и они друг с другом грызлись на территории России, причём опирались на несколько разные слои нашей буржуазии» [«Двенадцатый съезд РКП (б). Стенографический отчёт» М.: Политиздат, 1968, С.267].
28 мая 1925 г., откликаясь на смерть Бориса Савинкова в руках чекистов, «Le Figaro» писала о его борьбе с большевиками, «наряду с Красновым, Калединым, Колчаком, Пилсудским». Интересная последовательность расстановки имён. При том что сейчас масса историков гражданской войны и публицистов пишет так, будто атамана Краснова в рядах Белого Движения не существовало.
Помимо закономерных пристрастий правых и левых, заслуживает внимание множество отзывов о книгах Краснова в непартийных изданиях.
Почтил вниманием труды Краснова журнал «Женщина Франции». «Роман «Понять – простить», который написал Пётр Краснов, это настоящее произведение искусства, которое выдерживает сравнение даже с произведениями великого Толстого. Я считаю, что ни одна книга не может дать представление о мучениях, принесённых советским режимом, как эта душераздирающая история одной семьи». Краснов решил трудную задачу, сумев объяснить, как офицеры Императорской Армии принуждены были служить красным [«Femme de France» 1926. 31 Janvier. P.19].
В католическом журнале «Этюды» Луи Джалаберт даёт представление о ключевых персонажах романа «Понять – простить». Тяжёлые и мучительные сцены романа, по представлениям взыскательного рецензента, были преждевременными для чтения молодыми людьми [«Études. Revue Catholique D’Interet General». 1926. 5 Avril. T.187. P.762]. Роман был переведён с русского языка Ольгой Витали и Еленой Извольской [«Le Correspondant». 1926. 25 Octobre].
«Понять – простить» заслужил множество хвалебных отзывов у французов:
«Роман Петра Краснова показывает нам серию впечатляющих картин русской революции и рассказывает историю семьи, которая борется с тревожными проблемами, вызванными ею. Это пример трагических переживаний великого солдата и патриота, вынужденного служить в Красной Армии, тогда как его сын, поступивший в Белую Армии, должен идти против своего отца. Это моральный кризис, с которым сталкивается молодой человек, его уход из Армии, уполномоченный её лидером, – это, наконец, история романтической жизни, которую он будет вести моряком на контрабандистском судне, потом официантом, а затем в качестве ковбойского офицера в форте Парагвая. Автор дает нам представление о различных типах, созданных революцией: мученики, герои, фанатики, палачи, те, кто поклонился красному правительству, чтобы обеспечить кусок хлеба, те, кто служит ему добровольно, те, кто вынужденно служит ему. Чтобы простить, надо понять, и великое чувство сострадания вдохновило книгу Петра Краснова. Здесь, можно сказать, русская революция, написана как изнутри, так и снаружи, как драма народа и драма совести» [«La Nouvelle revue».1926. №5. P.95].
Самая известная французская националистическая газета рекламировала «Двуглавого Орла» П.Н. Краснова, атамана донских казаков: «сейчас это самый читаемый русский роман во всём мире» [«L’Action française». 1926. 7 Juin. №158. P.4].
1 августа 1926 г. в журнале «Mercure de France» была представлена подборка сразу из нескольких отзывов на роман «От Двуглавого Орла к красному знамени» по различным изданиям.
«Эта исключительная работа – русский роман, в настоящее время разошёлся по Германии, Англии, Америке и всему миру; наша публика дождалась его появления во Франции. Это экстраординарная эпопея о русской монархии и революции содержит в одном томе материал для шести обычных романов» («La Depeche de Vichy»).
Роман сравнивался с «Войной и миром» Льва Толстого, с живописной фреской, и ему отдавалось предпочтение перед мемуарами, устными рассказами или официальными документами («Le Phure de la Loire»).
Автор именовался атаманом донских казаков, который большую часть жизни провёл при Царском Дворе, затем на фронте, сыграл важную роль в борьбе с революционерами, и вложил всё что видел в роман, охватывающий начало правления Императора Николая II, кончая триумфом большевиков. Краснов предлагает постичь глубину славянской души («La Liberté»).
У Краснова признавали присущую русским глубину самоанализа и жажду поиска истины. «Мы редко встречам в литературе изображения такого живого правдивого героя. Как только читатель начинает книгу, он уже не может оставаться безразличным к судьбе Александра Саблина, интерес к которому выше всех привлекательных персонажей, созданных великими русскими романистами» («Tribune de Lausanne»)
Летом 1926 г. реклама романа «От Двуглавого Орла к красному знамени» от издательства «Payot» появлялась в журнале «Еженедельный обзор», выходившем до 1939 г. в Париже [«La Revue Hebdomadaire. Et son supplemet illustre». 1926. 17 juillet]. «Амазонку пустыни» рекламировали в ряду книг «Bibliotheque du Herisson» [Henri d’ Alméras «Le Tartuffe de Molière: Édition originale. Amiens, 1928; Lyonnet_Henry «Le Cid de Corneille» Paris: Edgar Malfere. 1929].
Краснов привлёк внимание не только женщин Франции, но и жителей Алжира. Андре Берталь написал следующий отзыв об очередном переиздании эпопеи «От Двуглавого Орла к красному знамени»:
«Роман сможет заинтересовать всех, кого волнует положение дел в Советской России. Автор, Краснов, избранный атаманом донских казаков, внимательно следил за русской революцией. В 1918 году он вёл военные операции против большевиков на Украине. Так что, под видом художественной литературы новый роман даёт точную и ценную информацию о кровопролитных годах, последовавших за падением монархии. Это исследование русского высшего общества до, во время и после войны. Его герой, Саблин, сперва простой корнет в гвардейском полку, затем командует армейским корпусом, и автор получает возможность показать нам умножающийся распад русской души, ход общественного разложения, который происходил в России, и фатально привёл народ к мерзостям революции, водворению материализма, утрате традиционных убеждений, отсутствию веры и идеала, заражению уравнительными и гуманистическими доктринами. Это основные факторы, которые подготовили и сделали возможным кровавый кошмар. Книга оставляет после себя глубокое впечатление» [«Notre rive. Revue nord-africaine illustrée» (Alger). 1927. №6. P.24].
Пока во Франции Краснова забрасывали комплиментами, оказывается, всё ту же ложь про честное слово генерала, которая получила всесоюзную известность по разговору с немецким писателем Э. Людвигом, Сталин почти дословно говорил раньше французскому леваку Анри Барбюсу 16 сентября 1927 г.: «Тов. Барбюс, вероятно, слыхал о генерале Краснове, который в октябре 1917 г. через несколько дней после революции пошёл на Ленинград. Мы его взяли в плен, но потом освободили на честное слово, а после этого он вёл войну с нами два года. Другой генерал, Мамонтов, который воевал с нами в 1919-20 гг., сидел у нас в Луганске в начале 1918 г. и мы его освободили на честное слово» [«Источник», 1999, №1, с.102].
Однако это интервью осталось неопубликованным. Далее Сталин ещё приврал, будто недавно арестованная группа собиралась отравить газом целый съезд советов до 5000 человек.
«Прекрасная книга приключений, написанная русским генералом Красновым, и переведённая французским генералом Н. Мюратом, «Амазонка пустыни» даёт очень интересный взгляд на ландшафты Азии на русских границах Сибири и Китая. Также он изображает китайцев в момент превращения в республику самой большой империи в мире. На дальнем посту на Востоке командующий, Иван Павлович Токарев, довольно угрюмый русский, не видит для себя удовольствия присоединиться к племяннице «в стиле Бретани» (sic), Фанни, которая делится с ним необыкновенными приключениями. Он полюбит ее, и вы догадываетесь, что ему наконец-то удалось стать любимым» [«Revue des lectures». 1927. 15 Octobre. P.997]
Интересно будет узнать про переводчика книг Краснова, князя Наполеона Ахиловича Мюрата. Этот потомок знаменитого маршала в 1904 г. поступил на русскую службу, чтобы участвовать в войне с Японией. С П.Н. Красновым, если не познакомился на той войне, то определённо сошёлся с ним в Офицерской кавалерийской школе, в которой с октября 1909 г. был помощником заведующего курсов обучения. С 1914 г. участвовал в войне, на которой отморозил ноги, которые пришлось ампутировать. Эмигрировав, Н.А. Мюрат зарабатывал переводами книг на французский язык.
Примечательна и личность издателя журнала «Revue des lectures». Он был основан в 1908 г., католическим священником Луи Белтемом, ровесником П.Н. Краснова, и до 1919 г. именовался «Romans Revue». Книжные обозрения аббата Бетлема были чрезвычайно популярны, и он набрал 145 тысяч подписчиков. Бетлем был противником отделения церкви от государства, коммунизма, фрейдизма, прочих левых течений и сопутствующей им деморализации. Для отделения частей текста вместо звёздочек в журнале использовался любимый Царицей Александрой Фёдоровной гамматический крест.
Похвалы переводам Краснова продолжались: «тот же издатель только что выпустил четыре тома, в том числе три экзотики: «Теодор, король островов», роман Жана Фавери; Bout de Rail, колониальный роман (марокканский) Жан-Рено и «Амазонку пустыни» генерала Краснова, роман из пределов Дзунгари, все три интересны, очень разносторонни, и очень реалистичны» [«La Pensée française et l’énergie nationale» Novembre 1927 – Janvier 1928. P.12].
Но не все работы Краснова выходили на французском. Н.Д. Тальберг пишет про «Душу Армии» Краснова: «настольной должна быть эта книга у каждого военного, у каждого русского юноши». Это прекрасная книга, написанная образно и сильно [«Двуглавый Орёл» (Париж), 1928, 23 февраля (7 марта), №16, с.10-11].
Рекомендации Высшего Монархического Совета заслужило и «Казачество» Синеокова с предисловием П.Н. Краснова.
К 1936 г. «Душу Армии» на своём языке выпустили болгары и сербы, но не французы.
Воспитательное значение писательских трудов П.Н. Краснова было давно отмечено и на родине. К столетию военной газеты, в которой он постоянно печатался, псевдоним Краснова приводился как главное её украшение: «не оставлял «Русский Инвалид» без внимания и вопросов нравственного воспитания. Военная читающая публика с особым интересом читала захватывающие фельетоны Бутовского, гр. А.Д. и др.; об этих фельетонах в военной среде шли необыкновенно большие разговоры, и здоровые взгляды, проводимые этими писателями, оставляли и будут оставлять ещё долго заметные следы в ней» [«Московские ведомости», 1913, №27, с.2].
Однако, русские монархисты подвергали издания Краснова и справедливой критике. Князь Дмитрий Оболенский в 1928 г. указал на тенденциозную и неверную оценку личности Императора Николая II в «Душе Армии», сделанную Красновым под влиянием других мемуаристов [«Царь и Россия. Размышления о Государе Императоре Николае II» М.: Отчий дом, 2017, с.117].
Те же причины обусловили и слабые места второй редакции романа «В житейском море».
Первые два тома «Тихого Дона» Шолохова, выпущенные отдельным изданием «Московским рабочим» в 1929 г., позволили назвать его единственным писателем, способным противостоять Краснову, бывшему главе Войска Донского, находящемуся теперь в изгнании и засвидетельствовавшему великий талант писателя [Andre Levinson «Cholokhoff et son épopée cosaque» // «Les Nouvelles littéraires, artistiques et scientifiques». 1929. 28 Septembre. №363. P.6].
Сочинения Краснова попали в библиографический сборник, включающий перечень русской художественной литературы о революции, мемуары, а также книги французских и иностранных писателей, выходивших на французском языке.
«KRASNOFF (Pierre). — Comprendre c’est pardonner. Payot, 1925. KRASNOFF (Pierre). — De l’Aigle impérial au Drapeau rouge. Payot, 1926. KRASNOFF (Pierre). — L’Amazone du désert. Trad. du russe par le Général N. Murât. Malfère, 1927» [V. Victoroff-Toporoff «Rossica et sovietica. Bibliographie_des ouvrages parus en française de 1917 à 1930 inclus relatifs à la Russie et a l’U.R.S.S.» Saint-Cloud: Editions Documentaires et Bibliographiques, 1931. P.85].
В 1934 г. во французскую биографию императрицы Жозефины, первой супруги Наполеона, попала ссылка на П.Н. Краснова в перечне источников. Выглядит запись следующим образом: «KRASSNOFF (Peter Nicolaevitch). -Napoleon et les cossaks. Moscou 1932» [Sainte-Croix de La Ronciere «Joséphine impératrice des Français reine d’Italie» Paris. 1934. P.467].
Любопытно напомнить, что вопреки утверждениям бонапартистов, 1814 г. Жозефина приветствовала воцарение Короля Людовика XVIII Желанного и умерла, когда простудилась на праздновании в его честь.
Под псевдонимом Сент-Круа де ла Ронсьер (1872-1946) печатал основательные документальные исследования, дипломат и журналист, с 1933 г. кавалер ордена Почётного легиона. Ссылка на издание Краснова в Москве, безусловно, ошибочна, видимо, это парижское издание нового романа «С нами Бог» о войне с Наполеоном, выходившее для иностранных читателей под изменённым заглавием.
Также, в 1934 г. описание взаимоотношений Краснова и Деникина попало в один из томов истории Французской армии, издаваемых историческим отделом военного министерства [«Les armées françaises dans la Grande guerre» Paris: Imprimerie Nationale. 1934. Tome VIII. Vol.3. P.533-534]
Последний раз, насколько это удаётся отследить, орган интегрального национализма Шарля Морраса упоминал генерала Краснова после получения им третьей премии в 5000 франков от «Академии образования и взаимопомощи» за роман «Ненависть» как лучший антибольшевицкий роман. В этом международном конкурсе первую премию в 50 тысяч получила «Фабрика новых людей» Али Рахмановой. Четыре романа на французском языке получили почётные упоминания. Президентом Академии был кардинал Бодрийарт [«L’Action française».1936. 5 Mars. P.4].
Победителей называл французский академик Генри Бордо. Ещё до присуждения этого приза с романом Али Рахмановой познакомился Папа Пий XI и 23 марта 1935 г. передал ей письменные благодарности [«Journal des débats politiques et littéraires».1936. 26 Avril. P.6].
В апреле 1937 г. из-за финансовых неурядиц и под потенциальной угрозой со стороны образовавшего правительство Левого фронта и от совершающих в Париже убийств и похищений чекистскими преступниками, генералу Краснову пришлось покинуть Францию, где он в скромном уединении проживал на протяжении тринадцати лет.
В полевевшей Франции «союз Гитлера с Советской Россией и нападение на Польшу вызвали во французской печати ряд возмущенных статей, направленных почему-то против императорской России» [Г.Ф. Танутров-Жук «От Тифлиса до Парижа» Париж, 1976, с.271].
Проживание Краснова в стране, осуществившей оккупацию Франции в 1940 г., наложило отпечаток на отношение к нему части жителей этой страны, не получавших никакой достоверной информации о деятельности генерала Краснова в столице противника ввиду почти полного отсутствия таких сообщений из-за уединения Краснова и упорного его нежелания возглавлять какие-либо эмигрантские организации или оккупационные администрации.
В первое послевоенное время русские антисоветские издания во Франции были полностью запрещены, за исключением прерывисто редких выпусков, выходили только коммунистические газеты и журналы на русском языке. «Тетради» С.П. Мельгунова приходилось выпускать без разрешения парижских властей, меняя названия [Н.Н. Рутченко-Рутыч «Среди земных тревог» М.: Русский путь, 2012, с.464].
Мне пока не встречались отзывы о деятельности П.Н. Краснова во французской печати за последующие годы. Конечно же, как и в британском «Спектейторе», и во Франции находились честные люди, способные назвать преступлением выдачу П.Н. Краснова большевикам и его убийство в Москве.
Уже без Краснова, русская эмиграция по-прежнему оставалась, как отмечал в 1950 г. Архимандрит Киприан в Париже, держателем и передатчиком дочиста уничтожаемого в СССР пламени «старой русской духовной культуры» [«Свято-Сергиевское подворье в Париже» СПб.: Алетейя, 1999, с.85].
В то же время в СССР до 1937 г. «слово русский было чуть ли не синонимом слова белогвардеец». Сказать вслух, что он русский, «мог разве что какой-нибудь деникинский офицер» [Б. Сарнов «Скуки не было» М.: Аграф, 2004, Кн.1, с.126].
Уродливая сталинская подделка под патриотизм этого положения не изменила по сути, чуть корректируясь новыми обманами.
М.М. Коряков, занимавшийся в 1945 г. советской пропагандой в Париже, но вскоре бежавший в США от оккупационного красного тоталитаризма, обнаружил, что «эмиграция читает не столько Бунина или Зайцева, сколько… Краснова. В одном из русских книжных магазинов в Париже на почетном месте выставлена коллекция книг горе-атамана, про которого не мы, советчики, а в добровольческой армии говорили, что это — «проститутка, зарабатывающая на немецкой постели». Немало встречал я людей в Париже, которые судят о нас по бредовым романам Краснова. Будто и впрямь «там, где была Россия», теперь только чертополох, лопухи, бурьяны» [«История журналистики Русского зарубежья ХХ века. Конец 1910-х — начало 1990-х» М.: Наука, 2011, с.331].
Примкнувший к группе эмигрантов-социалистов Михаил Коряков выразил в 1947 г. свою политическую неприязнь к правым монархистам, преобладающим в Русском Зарубежье. Отметив рекордную популярность книг Краснова, беглец из коммунистического рая не успел вникнуть ни в то, кто был прав в противостоянии Краснова и Деникина в 1918 г., ни в содержание книг атамана. Среди чинов Добровольческой Армии нашлось сколько угодно разборчивых и умных людей, которые восхищались военным талантом атамана Краснова и непревзойдёнными всеми иными красными, белыми и зелёными правительствами его политическими достижениями. Белоэмигранты, разумеется, судили об СССР не по фантастическому роману «За чертополохом», а по другим книгам, в которых Краснов относительно точно передавал положение в условиях большевицкой оккупации, ужасы госплана и массового террора, особенно террора голодом.
В книге «За чертополохом» Краснова эмигранты видели в первую очередь манифест русского национализма, необходимого для спасения России. Веру в её воскресение находили и в последующих произведениях писателя за 1920-е и 30-е [Д.В. Скрынченко «Обрывки из моего дневника» М.: Индрик, 2012, с.171, 247].
Уже в 1975 г. в Париже протоиерей Александр Шмеман говорил эмигранту третьей волны писателю Владимиру Максимову, что патриотически и ностальгически настроенные русские беженцы за все минувшие полвека свели «русскую литературу – к генералу Краснову» [А. Шмеман «Дневники 1973-1983» М.: Русский путь, 2005, с.170]. Не послушав бессильного непоследовательно противоречивого осуждения правых наряду с левыми за взаимную будто бы вину, В. Максимов присоединился к голосу белоэмигрантов и прямо выразил симпатии жизненному пути генерала Краснова [«В литературном зеркале. О творчестве Владимира Максимова» Париж-Нью-Йорк: Третья волна, 1986, с.190].
В Зарубежье русские продолжили регулярно переиздавать книги Краснова и выступать в защиту его памяти и чести. Во многом именно русский голос способствовал уничтожению дутой репутации СССР среди бывших союзников по антинацистской коалиции.
Альбер Камю в записных книжках 1951-1959 гг. выражает разочарование части французской левой интеллигенции в СССР и недоволен замалчиванием преступлений большевизма, равных нацистским. В «Дороге к рабству», вышедшей в США в 1944 г., Фридрих Хайек с немалым основанием приводит признания бывших сторонников социализма, убедившихся, что сталинизм оказался даже хуже нацизма, при множественности их сходств.
В дальнейшем в советской пропаганде отмечалось, как у авторов самых популярных французских романов встречается «абсолютное, окончательное равенство» между коммунистами, бывшими противниками немецкой оккупации, и французскими коллаборационистами [«Изгнанники. Судьбы книг в мире капитала» М.: Книга, 1987, с.101].
Действительно, можно усмотреть много общего меж тем как такие коммунисты, хотя и представляющие самую человекоистребительную идеологию, враждебную всем национальным культурам, могли быть совершенно непричастны к фактическим преступлениям, но проявить себя достойно в борьбе за освобождение своего отечества. Точно так вели себя и многие русские власовцы, вынужденно выступающие на стороне Германии или обманутые её пропагандой.
Источник |
